ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 23 декабря 2008 г. N 77-о08-22

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Кузнецова В.В.

судей Батхиева Р.Х., Лаврова Н.Г.

рассмотрела в судебном заседании кассационные жалобы осужденного К.А. и в его защиту адвоката Морозова И.В. на приговор Липецкого областного суда от 12 сентября 2008 года, которым

К.А., <...>, со средним специальным образованием, работавший шофером, несудимый,

осужден по ст. 105 ч. 2 п. "а" УК РФ на 13 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Гражданские иски о размерах материального ущерба и компенсации морального вреда оставлены для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.

Судьба вещественных доказательств в приговоре разрешена.

Заслушав доклад судьи Батхиева Р.Х., объяснения осужденного К.А., поддержавшего доводы кассационной жалобы, выступление потерпевшей Ф.В., считавшей доводы кассационной жалобы необоснованными и мягким наказание, назначенное осужденному, мнение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Аверкиевой В.А., полагавшей приговор оставить без изменения, судебная коллегия

 

установила:

 

по приговору К.А. признан виновным в убийстве двух лиц из-за неприязненных отношений.

Преступление совершено 12 января 2008 года в городе Лебедяни Липецкой области при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В судебном заседании К.А. виновным себя не признал и отказался от явки с повинной, показаний, в которых он признавал себя виновным, и заявил, что на предварительном следствии оговорил себя в убийстве Л.В. и Л.Т. под "давлением" работников милиции.

В кассационных жалобах К.А. и в его защиту адвокат Морозов И.В. утверждают, что вывод суда о том, что убийство Л.В. и Л.Т. совершил именно осужденный К.А., не доказано. Указывают, что на предварительном следствии в явке с повинной и показаниях осужденный признавал себя виновным в убийстве потерпевших из-за психического состояния (органического расстройства личности) и "под психологическим и моральным давлением со стороны сотрудников милиции". Считают, что имел место самооговор осужденного. К.А. утверждает, что такое же воздействие на него оказывал и следователь, когда он пожелал воспользоваться правом, предусмотренным ст. 51 Конституции Российской Федерации, не давать показания. Считают, что показания свидетеля М. и другие доказательства производим от сведений, содержащихся в явке с повинной, и других показаний осужденного, данных под психологическим воздействием на предварительном следствии. Ссылаясь на содержание актов экспертиз и другие доказательства, утверждают, что в доказательствах обвинения не содержатся факты, изобличающие именно К.А., доказательства не отвечают требованиям относимости и допустимости. Считают, что при постановлении обвинительного приговора учли не все обстоятельства дела и данные о личности, что доказательствам в совокупности дана неправильная оценка. Оспаривая причастность К.А. к убийству потерпевших Л.Т. и Л.В., ссылаются на свидетелей М., К.О. Д. о том, что 12 января 2008 года Д. вместе с осужденным ушли из дома потерпевших. Указывают, что вывод о виновности сделан без учета сведений о времени обнаружения трупов потерпевших, сообщенных З.Н.В. Анализируя выводы экспертиз по результатам исследования следов на вещественных доказательствах, указывают на отсутствие отпечатков рук и иных следов от осужденного и на возможность причастности к убийству потерпевших других лиц. Считают осуждение по ст. 105 ч. 2 п. "а" УК РФ ошибочным, а приговор несправедливым. Просят: адвокат - "приговор отменить и подзащитного оправдать", а осужденный - "пересмотреть уголовное дело и признать невиновным, сбавить срок наказания согласно представленных им доказательств".

В письменных возражениях государственный обвинитель Гармашова Н.В., оспаривая доводы кассационных жалоб, просит приговор в отношении К.А. оставить без изменения.

Судебная коллегия, изучив материалы дела, проверив и обсудив доводы кассационных жалоб в защиту осужденного и возражения на эти доводы государственного обвинителя, находит приговор в отношении К.А. законным, обоснованным и справедливым по следующим основаниям.

Как установлено по приговору, К.А. примерно в 8 часов 30 минут вернулся с работы домой, выпил немного спиртного и решил сходить к соседям, от которых доносился шум. У соседей Л.В. и Л.Т. застал ранее незнакомую Д. Осужденный со своими спиртными напитками присоединился к ним и дал Л.В. еще 100 рублей на приобретение самогона. После употребления спиртных напитков Д. собралась домой, осужденный по просьбе Л. дал им картошку и лег спать. К.А. разбудил стук соседей, что разозлило его и побудило успокоить их, между ними возник скандал. К.А. ножом, подобранным в коридоре потерпевших, нанес 18 ударов в живот, шею, верхние конечности, в области поясницы и левой лопатки Л.В. и не менее 7 ударов в грудь, живот и в поясничную область Л.Т., повлекшие смерть обоих в короткий промежуток времени.

Вопреки доводам жалоб, вывод в приговоре о виновности К.А. основан на доказательствах, непосредственно и объективно исследованных в судебном заседании.

Так, из протокола явки с повинной и показаний К.А., данных неоднократно на предварительном следствии с участием защитника (адвокатов), понятых, видно, что после задержания он чистосердечно признавался в убийстве Л., дал показания при допросах в качестве подозреваемого, обвиняемого и при выходе на место убийства потерпевших.

Из сообщенных данных усматривается, что К.А. употреблял на работе спиртные напитки, примерно в 8 часов 30 минут вернулся домой, выпил еще немного спиртного, из-за шума у соседей не смог уснуть и решил сходить к ним. Там находились Л.В., Л.Т. и незнакомая ему женщина по имени Люба. После совместного распития спиртного Д. ушла, а он пошел отдыхать в свою половину дома. У соседей снова начался стук и шум, за что он поругался с Л.Т. Выйдя на улицу, услышал оскорбительные слова Татьяны в адрес своей семьи. Это "взбесили" его и снова пошел к ним, в прихожей взял, вероятно, нож, нанес им несколько ударов Валерию, а затем в комнате нашел Л.Т. и нанес ей также удары ножом. Пришел он в себя уже дома, увидел кровь на руке, понял, что кого-то убил, позвонил и поехал на такси к своей знакомой М., рассказал ей, что порезал или убил людей. Марина по его просьбе постирала футболку.

Доводы жалобы о том, что в ходе предварительного расследования он оговорил себя из-за психического состояния и в результате применения к нему при допросах работниками милиции недозволенных законом методов, пытаясь обвинить его в убийстве, проверялись и не подтвердились.

В судебном заседании К.А. не назвал угрожавших ему должностных лиц, его допросы всегда проводились в присутствии адвоката, показания его подробны, последовательны, замечаний и заявлений по поводу содержания протоколов допросов и явки с повинной ни им самим, ни его адвокатом не были своевременно сделаны.

Суд обоснованно признал сведения, сообщенные им на предварительном следствии, достоверными, поскольку подтверждаются другими доказательствами, исследованными в судебном заседании, учел явку с повинной и активное способствование раскрытию преступлений в качестве обстоятельств, смягчающих наказание.

Согласно акту психолого-психиатрической экспертизы К.А., действительно, страдает по настоящее время органическим расстройством личности и ему назначено в период отбывания наказания амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра.

Однако, в период времени, относящийся к совершению инкриминируемого ему деяния, К.А. не обнаруживал признаков временного психического расстройства.

О том, что К.А. не обнаруживал при совершении преступления и не обнаруживает в настоящее время признаков временного психического расстройства, свидетельствует и то, что он помнит события того дня.

К.А. даже в судебном заседании подробно сообщает все о событиях, кроме совершения им убийства потерпевших.

Из этих его показаний усматривается, что в ночь с 11 на 12 января на работе у него был конфликт, выпил на работе и по дороге домой, отдохнуть дома мешал стук и шум из квартиры соседей. Он пошел к ним, застал Л.Т., ее сына Валерия, женщину по имени Люба и вместе продолжили распивать самогон и ликер, который был у него с собой, и дал Валерию 100 рублей на приобретение еще самогона. Когда начали расходиться, по просьбе соседей дал картошки. Утверждал, что больше у Л. не был. Около 12 часов к нему приходили его знакомые, которые рассказали, что на улице у его дома подрались, К.А. заявил, что называть их он не хочет. Утверждал, что кровь на его футболке и спортивных брюках, которые постирала М., произошла от этих людей.

Следует отметить, что сведения о характере телесных повреждений, причиненных потерпевшим Л.Т. и Л.В., содержащиеся в актах судебно-медицинских, судебно-биологической и медико-криминалистической экспертиз, согласуются с показаниями осужденного, данными на предварительном следствии.

На теле Л.Т. обнаружены повреждения: три проникающих колото-резаных, два непроникающих колото-резаных ранения задней поверхности грудной клетки, проникающие раны в поясничной области и живота, которые причинили в совокупности тяжкий вред здоровью. На теле Л.В. имелись 10 проникающих колото-резаных ранений в области живота, непроникающие раны в поясничной области в центре, левой лопатки, две на левом надплечье, на плече, причинившие в совокупности тяжкий вред здоровью. Перечисленные в актах судебно-медицинских экспертиз повреждения состоят в прямой причинной связи с наступлением смерти потерпевших и причинены одним из ножей, изъятых на месте происшествия. В пятне на фрагменте ткани и в пятне на спортивных брюках К.А. обнаружена кровь, происхождение которой не исключается от Л.Т. На окурках, изъятых на кухне и в коридоре на месте происшествия, обнаружена слюна, происхождение которой от К.А. не исключается.

В приговоре приведены также показания потерпевшей Ф.В., свидетелей К.О., Ф.А., З.Н.В., Д., Л.Н., М. и другие доказательства.

Вопреки доводам в защиту осужденного, показания К.О., Ф.А., М., З.Н.В. и других согласуются со сведениями, содержащимися в протоколах осмотра места происшествия, актах экспертиз и в других письменных источниках, а также с показаниями, данными К.А. на предварительном следствии осужденным.

Из показаний К.О., Ф.А., М. усматривается, что К.А. был в полном сознании, когда рассказывал М. о совершенном убийстве двух лиц, писал явку с повинной без всякого принуждения и после задержания давал показания об убийстве потерпевших.

Данные о том, что работники милиции или другие лица применили к К.А. недозволенные методы, в уголовном деле отсутствуют. К.О. пояснил, что об обстоятельствах убийства потерпевших К.А. рассказал ему без всякого давления, и сведения, сообщенные им, совпадали с обстановкой на месте происшествия.

Как видно из протокола судебного заседания и приговора, суд тщательно исследовал доказательства, выяснял причины противоречий в показаниях осужденного К.А. в судебном заседании и с другими доказательствами, дал надлежащую оценку каждому доказательству в отдельности и в совокупности, как того требует закон.

Доводы о непричастности к убийству потерпевших, о принуждении к явке с повинной с использованием психического состояния осужденного опровергаются приведенными выше показаниями самого осужденного, свидетелей и другими сведениями, подробно изложенными в приговоре.

Анализ доказательств, приведенных в приговоре, свидетельствует, что фактические обстоятельства дела, касающиеся содеянного и самого К.А., по настоящему делу установлены правильно.

Согласно акту психолого-психиатрической экспертизы, К.А. в период времени, относящийся к совершению инкриминируемого ему деяния, не обнаруживал признаков временного психического расстройства, а находился в состоянии острой не осложненной алкогольной интоксикации. Возникшая в ходе конфликта острая аффективная реакция, сопровождавшаяся выраженным аффективным возбуждением и вегетативными реакциями, на фоне имевшегося у него психического

расстройства, значительно заострила присущие ему психические особенности.

Однако, аффективное возбуждение не было внезапным для осужденного, сопровождалось только ослаблением интеллектуального и волевого самоконтроля, критических и прогностических возможностей, нарушением адекватного личностного реагирования, хотя и ограничивало его возможность в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими

В настоящее время К.А. может осознавать фактический характер своих действий и руководить ими, правильно воспринимать обстоятельства имеющие значение для дела и давать о них показания.

К.А. в связи с низким контролем импульсивности и связанным с ним возможными нарушениями поведения, определяющими вероятность причинения им иного существенного вреда, возможной опасностью для себя или других лиц, нуждается в амбулаторном принудительном наблюдении и лечении у психиатра, которое ему не противопоказано.

Суд первой инстанции с учетом выводов экспертов и материалов дела обоснованно признал К.А. вменяемым за содеянное и в связи с психическим состоянием обоснованно назначил лечение у психиатра.

При расследовании и рассмотрении дела нарушений норм уголовно-процессуального закона, влекущих отмену или изменение приговора, не допущено.

Действия К.А. квалифицированы правильно.

При назначении наказания суд учел характер и степень общественной опасности совершенных преступлений, данные о личности осужденного, влияние назначенного наказания на исправление осужденного.

Наказание, назначенное К.А., соответствует требованиям ст. ст. 6, 60 УК РФ и является справедливым.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Липецкого областного суда от 12 сентября 2008 года в отношении К.А. оставить без изменения, а кассационные жалобы в его защиту - без удовлетворения.