ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 17 августа 2006 года

 

Дело N 88-о06-29

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

 

    председательствующего                          Свиридова Ю.А.,

    судей                                         Червоткина А.С.,

                                                   Бондаренко О.М.

 

рассмотрела в судебном заседании 17 августа 2006 года уголовное дело по кассационному представлению государственного обвинителя Пелевина С.А., кассационным жалобам осужденных С., П., С.В., адвокатов Жилко М.В., Филиппова К.Э., Черского С.Н. на приговор Томского областного суда от 13 марта 2006 года, по которому

С., <...>, ранее не судимый осужден по ст. 105 ч. 2 п. "ж" УК РФ к лишению свободы сроком на 16 лет в исправительной колонии строгого режима.

Срок наказания исчислен с 13 марта 2006 года, с зачетом времени содержания С. под стражей в период с 11 по 13 октября 2004 года и в период с 16 ноября 2004 года по 13 марта 2006 года.

П., <...>, ранее не судимая, осуждена по ст. 105 ч. 2 п. "ж" УК РФ к лишению свободы сроком на 16 лет в исправительной колонии общего режима.

Срок наказания исчислен с 13 марта 2006 года, с зачетом времени содержания П. под стражей в период с 11 октября 2004 года по 13 марта 2006 года.

С.В., <...>, ранее не судимая, осуждена по ст. 105 ч. 2 п. "ж" УК РФ к лишению свободы сроком на 13 лет в исправительной колонии общего режима.

Срок наказания исчислен с 13 марта 2006 года, с зачетом времени содержания С.В. под стражей в период с 11 октября 2004 года по 13 марта 2006 года.

Постановлено взыскать в пользу потерпевшей Ш.Е. с осужденных С., П. и С.В. в солидарном порядке:

в качестве возмещения материального ущерба - 3748 рублей;

в качестве компенсации морального вреда - 700000 рублей;

кроме того, постановлено взыскать в пользу потерпевшей Ш.Е. с осужденных С., П. и С.В. по 3333 рубля с каждого - в возмещение расходов по оплате юридической помощи.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Бондаренко О.М. об обстоятельствах дела и доводах кассационного представления и кассационных жалоб, выслушав адвокатов Жилко М.В. и Черского С.Н., поддержавших доводы своих жалоб в защиту интересов осужденных С.В. и С.; мнение прокурора Гостюжевой И.А., поддержавшей доводы кассационного представления и полагавшей оставить доводы кассационных жалоб без удовлетворения, Судебная коллегия

 

установила:

 

С., П. и С.В. совершили группой лиц умышленное убийство 14-летней Ш.

Преступление было совершено в ночь на 8 ноября 2004 года на кладбище "Бактин" г. Томска при обстоятельствах, установленных судом и изложенных в приговоре.

В судебном заседании подсудимые С., П. и С.В. виновными себя в убийстве Ш. не признали.

В кассационном представлении государственного обвинителя Пелевина С.А. ставится вопрос об отмене приговора в части, касающейся разрешения судом гражданского иска о компенсации потерпевшей Ш.Е. морального вреда.

В представлении, не оспаривая право истицы на удовлетворение иска в установленном судом размере, указывается на ошибочность принятого решения о возложении на осужденных солидарной ответственности по его возмещению, так как закон, ст. ст. 151, 1099, 1101 ГК РФ, предполагает долевой порядок взыскания.

Осужденный С. в своей кассационной жалобе просит Судебную коллегию отменить приговор и направить уголовное дело на новое судебное рассмотрение в ином составе судей.

В своей жалобе и дополнениях к ней осужденный С. утверждает, что убийство Ш., из мести за украденный сотовый телефон совершила С.В., которая впоследствии оговорила его в соучастии в убийстве. Он никаких действий, направленных на лишение Ш. жизни, не совершал, мотивов на причинение ей смерти не имел. Нанесение им одного удара топором по руке Ш. и оказание помощи П. в удалении следов крови на дорожке на кладбище были им совершены уже после того, как Ш. оказалась мертвой.

При оценке показаний С.В. суд, проявив необъективность, не учел их заинтересованный и противоречивый характер. Объективных доказательств его виновности в убийстве Ш. в материалах уголовного дела нет.

По утверждениям осужденного С., суд, нарушив его права, не предоставил ему возможности дать показания по предъявленному обвинению. Показания, которые он давал на предварительном следствии и его явка с повинной судом учтены не были.

Отрицая свою виновность в смерти Ш., осужденный С. в жалобе указывает и на то, что на него может быть возложена ответственность за причинение морального и материального вреда.

В своей дополнительной кассационной жалобе осужденный С. просит Судебную коллегию отменить приговор суда и прекратить в отношении его уголовное дело.

Адвокат Филиппов К.Э. в своей кассационной жалобе в защиту интересов осужденного С. и дополнениях к ней ставит вопрос об отмене приговора в отношении своего подзащитного и направлении уголовного дела на новое судебное рассмотрение в ином составе судей.

По мнению адвоката Филиппова К.Э., вывод суда о виновности С. в участии в убийстве Ш. ошибочен и не учитывает того, что у С. не было никаких мотивов для лишения ее жизни. При оценке показаний С.В. не было учтено того, что они противоречивы и носят заинтересованный характер, поскольку именно С.В. явилась инициатором применения насилия к потерпевшей.

В своей дополнительной жалобе адвокат Филиппов К.Э. указывает на то, что судом необъективно, в противоречии с исследованными доказательствами были установлены фактические обстоятельства дела.

Выводы суда о месте и времени совершения убийства, орудии преступления, по мнению адвоката Филиппова К.Э., основаны лишь на предположениях, поскольку не подтверждены какими-либо объективными доказательствами.

В своей дополнительной жалобе адвокат Филиппов К.Э. утверждает, что представленные стороной обвинения доказательства не только не подтверждают вывод об участии С. в совершении убийства Ш., но и не подтверждают выводы следствия и суда о том, что С. действительно был на месте убийства Ш. в момент его совершения.

Адвокат Черский С.Н. в кассационной жалобе в защиту интересов С. также ставит вопрос об отмене приговора и направлении уголовного дела на новое судебное рассмотрение.

По утверждениям адвоката Черского С.Н., судом были нарушены законные права подсудимого С. на защиту и отказано в праве дать показания по существу предъявленного обвинения.

В своей дополнительной кассационной жалобе адвокат Черский С.Н. ставит вопрос об отмене приговора и прекращении уголовного дела в отношении С.

По мнению адвоката, объективный анализ произошедшего свидетельствует об отсутствии у С. какого-либо мотива к совершению насильственных действий в отношении Ш., а тем более к ее убийству.

Произвольно истолковывая содержание приобщенных к материалам дела записок П., суд не дал оценки тому обстоятельству, что эти записки были предоставлены подсудимой С.В., заинтересованной в исходе дела. При оценке же показаний С.В. и ее "явки с повинной" суд игнорировал их непоследовательность и противоречивость, недооценил версию защиты о том, что С.В., совершившая убийство самостоятельно, оговорила других подсудимых.

Осужденная П. в своей кассационной жалобе и дополнениях к ней, признавая то, что нанесла несколько ударов, чтобы "потерпевшую не опознали", отрицает свою виновность в соучастии в убийстве Ш.

Отмечая свое раскаяние и желание возместить матери погибшей причиненный вред, осужденная П. просит суд о снижении ей срока наказания, учитывая ее тяжелое заболевание.

Осужденная С.В. в своей кассационной жалобе ставит вопрос об отмене приговора, утверждая, что убийства она не совершала.

По утверждениям осужденной С.В., между ней и потерпевшей Ш. были нормальные отношения и причин мстить Ш. и убивать ее не было.

В жалобе осужденная указывает, что нанесение ею по телу Ш. двух ударов не лезвием, а обухом топора, не могло повлечь наступление ее смерти, т.к. были нанесены в область плеча. Эти удары она нанесла уже мертвой потерпевшей по приказу С., испугавшись его агрессивного и возбужденного состояния.

Явка с повинной была написала после того, как работники милиции привезли ее в милицию и оказывали психологическое воздействие, поэтому ее нельзя считать достоверной.

Убийство Ш., по утверждениям С.В., было совершено С. и П., но причины, по которым они это сделали, ей неизвестны.

Адвокат Жилко М.В. в кассационной жалобе в защиту интересов осужденной С.В., ставит вопрос об отмене приговора в отношении своей подзащитной и прекращении уголовного дела.

По мнению адвоката Жилко М.В., в судебном заседании не добыто доказательств того, что С.В. имела достаточно серьезный мотив для убийства, и то, что именно от ее ударов наступила смерть потерпевшей.

Признавая в качестве допустимого и достоверного доказательства явку с повинной С.В., суд вместе с тем не учел того, что сама С.В. добровольно в милицию не явилась, а написала "явку с повинной" уже после того, как была задержана.

В жалобе отмечается, что выводы судебно-медицинской экспертизы о времени наступления смерти Ш., о механизме причиненных ей телесных повреждений и их прижизненном характере нельзя признать объективными и достоверными из-за недостаточной компетентности эксперта.

В своих возражениях на поступившие кассационные жалобы осужденных и их адвокатов, а также на поступившие дополнения к жалобам государственный обвинитель Пелевин С.А. указывает на необоснованность приведенных в этих жалобах доводов, просит Судебную коллегию оставить их без удовлетворения.

Проверив материалы уголовного дела и обсудив доводы кассационного представления и кассационных жалоб, Судебная коллегия не находит оснований к удовлетворению этих доводов, оснований к отмене либо изменению приговора суда.

Виновность осужденных С., П. и С.В. в совершении убийства несовершеннолетней Ш. при обстоятельствах, установленных судом и изложенных в приговоре, подтверждена доказательствами, которые были получены во время предварительного следствия, проверены в судебном заседании и приведены в приговоре.

Подсудимый С. в своих показаниях в суде сообщил, что вечером 7 ноября 2004 года он вместе с П., С.В. и Ш. пил пиво в дачном домике. Между С.В. и Ш. из-за сотового телефона возникла ссора и борьба. На руке Ш. он увидел кровь и в руках С.В. - нож. Отобрав нож, он выбросил его в кусты. Затем они покинули домик и, купив бутылку водки, пошли на кладбище. На кладбище между ним и Ш. никакого конфликта не было, но в один из моментов Ш., когда она стала не пускать его к столику, за которым они сидели, он ладонью руки "нечаянно" толкнул девушку в плечо и она "запнулась и села на землю". После этого С.В. неожиданно для него несколько раз лезвием топора нанесла удары Ш. по голове. Он попытался оказать Ш. помощь и взять ее на руки, но, увидев разрубленную на две части голову, понял, что девушка мертва. Он и П. стали ругать С.В., но потом решили перенести труп от дороги в кусты. В кустах С.В. еще нанесла Ш. несколько ударов топором. Свои действия по оказанию помощи С.В. в сокрытии следов убийства он объясняет страхом перед задержанием и опасениями необоснованного привлечения его к уголовной ответственности.

Подсудимая П. в судебном заседании показала, что в дачном домике С.В. неожиданно напала на Ш. и повалила ее на кровать. Кисть руки Ш. была в крови, а в руках С.В. был нож с погнутым лезвием. С. вывел С.В. на улицу и между ними состоялся разговор, на этом конфликт закончился. Примерно к 24.00 часам у них закончилось принесенное с собой пиво, догорела самодельная свечка, и они решили уйти из домика. По дороге в магазине они купили бутылку водки и пошли на рядом расположенное кладбище, на могилу сестры С. На кладбище в тот момент, когда она отходила в туалет, раздались крики Ш. о помощи. Подойдя ближе, она увидела, как С.В. наносит по голове и спине Ш., лежавшей на дороге, многочисленные, не менее десяти, удары топором. Подошедший С. сказал, что необходимо сделать так, чтобы тело Ш. не опознали, изуродовать лицо и отрубить руки. Она, П., полагая, что Ш. уже мертва, нанесла ей топором примерно четыре удара в лицо. Втроем они перенесли труп в кусты, где С.В. отрубила от него руки. Они с С. в это время убирали со стола и засыпали следы крови на дороге. По дороге с кладбища С. пакет с отрубленными руками и топором выбросил в озеро.

Подсудимая С.В. в судебном заседании показала, что, находясь в дачном домике, она в тот момент, когда готовила закуску, развернулась и случайно поранила столовым ножом Ш., которая находилась у нее за спиной. Никакого конфликта между ними не было. Около 24.00 часов все собрались возвращаться домой, но затем пошли вслед за С. на могилу его сестры и стали там пить водку. Никаких ссор в компании в это время не возникало. Они с П. сидели за столиком, а С. отвел Ш. в сторону, стал с ней громко разговаривать, кричать о том, что "от нее происходят все проблемы". Затем С. ударом руки в область головы сбил Ш. с ног и стал ее "пинать", нанося удары по телу. После этого С. выхватил из лежащего рядом пакета топор, который они вместе с Ш. принесли с дачи, и острием топора нанес девушке не менее десяти ударов преимущественно в голову. Когда Ш. перестала перекатываться по земле, С. прекратил рубить ее топором и произнес: "Вроде, все". После этого С. передал топор ей и приказал бить Ш. по затылку, перевернув при этом тело девушки со спины на живот. Из страха перед С. она дважды ударила Ш. острием или обухом топора по плечу. При этом она была убеждена, что Ш. после ударов С. уже мертва. Сразу после нее удары по телу Ш. стала наносить П., но куда именно эти удары наносились, она не видела. Втроем они перенесли тело Ш. в кусты, на несколько метров в сторону от дороги. С. предложил отрубить у трупа руки, чтобы затруднить опознание, но она это делать отказалась. Вместе с П. они убирали со стола и засыпали следы крови на дороге. По просьбе С. она принесла ему в кусты пакет, в котором они ранее принесли топор. Вскоре С. вышел из кустов с пакетом, в котором находились отрубленные руки и топор. По дороге к автобусной остановке С. выбросил пакет с содержимым в озеро и пригрозил ей убийством, если она кому-либо расскажет о произошедшем.

Помимо приведенных выше показаний подсудимых С., П. и С.В., их виновность подтверждается:

протоколом осмотра места происшествия, участка 263 квартала городского кладбища "Бактин", во время которого в кустах, в 12 метрах от дороги, был обнаружен женский труп с многочисленными рублеными ранениями головы, лица; кровоподтеками на голове, теле и конечностях, без левой кисти и правой руки, отчлененной на уровне предплечья. При осмотре места, на дороге, были обнаружены следы волочения и следы попытки уничтожения следов обуви на грунтовой дороге;

протоколом опознания потерпевшей Ш.Е., по особой примете - татуировке буквы "С" на щиколотке левой ноги, тела своей дочери - Ш., 11 декабря 1989 года рождения;

заключением судебно-медицинской экспертизы, согласно которой смерть Ш. наступила в результате 16 рубленых ранений головы в лобно-теменную и височно-затылочную часть справа с обширным разрушением костей свода и основания черепа, оболочек и вещества головного мозга. Указанные повреждения являлись прижизненными, могли образоваться за 10 - 15 минут до наступления смерти от многократных воздействий лезвия рубящего орудия, каким мог быть топор, относятся к категории причинивших тяжкий вред здоровью, по признаку опасности для жизни в момент причинения и имеют прямое отношение к наступлению смерти.

На теле Ш. обнаружены прижизненно ей причиненные: 2 непроникающие колото-резаные раны в поясничной области, 3 непроникающие колото-резаные раны в надлопаточной области, 15 непроникающих колото-резаных ран на поверхности правого плеча; ушибленная рана лобной области слева; кровоподтеки на голове и конечностях. Колото-резаные раны могли образоваться около 10 - 15 минут до наступления смерти от воздействия клинка колото-режущего орудия с шириной лезвия не более 30 см, а также от действия, каким могла явиться лезвийная часть топора. Кровоподтеки и кровоизлияния также являются прижизненными и могли образоваться менее чем за 12 часов до наступления смерти.

После причинения Ш. всех прижизненных повреждений она могла оставаться живой не более 15 минут и ее смерть могла наступить 8 октября 2004 года в период времени около 2.00 до 6.00 часов.

Кроме того, на теле потерпевшей обнаружены посмертные повреждения: 23 рубленые раны лица, 2 рубленые раны шеи, 3 рубленые раны правого предплечья, 3 рубленые раны левого предплечья, 2 рубленые раны подвздошной области, 9 поверхностных ран-насечек на передней поверхности шеи, 11 поверхностных ран-насечек на задней поверхности груди, 4 поверхностные раны-насечки в поясничной области, а также отчленение левой кисти на уровне лучезапястного сустава, полное отчленение правой верхней конечности на уровне средней трети правого предплечья. Все указанные повреждения могли быть причинены от действия лезвийной части топора.

Спирты в трупе Ш. обнаружены не были;

показаниями свидетеля С.Л.В., которая обнаружила 8 октября 2004 года в дачном домике следы пребывания своей внучки Ш. - находившиеся на столе 5 стаканов, пластиковые бутылки из-под пива, кухонный нож;

показаниями свидетеля С.А.В. о том, что с их дачного участка пропали топор и молоток;

показаниями свидетеля С.С. о том, что в квартале 263 кладбища "Бактин", недалеко от того места, где было обнаружено тело Ш., была захоронена В., ее дочь и сестра осужденного С.;

показаниями подсудимых, свидетелей С.А.В., С.Л.В., С.А., Б., С.С. о том, что 14-летняя Ш. с весны 2004 года дома не жила, бродяжничала, добывая средства к существованию случайными заработками, получая помощь в виде питания и одежды от своих знакомых. Познакомившись с П. и С. в феврале 2004 года, Ш. неоднократно ночевала в их квартирах, в помещении парикмахерской, владельцем которой являлась С.С.;

материалами уголовного дела, возбужденного 17 февраля 2004 года по факту кражи у С.В. в квартире П. сотового телефона, которыми установлено, что кражу телефона организовала П., а совершила Ш.;

содержанием нелегальной переписки между С.В. и П. после их заключения под стражу, авторство в письмах не отрицалось П. и подтверждено результатами почерковедческой экспертизы;

показаниями свидетелей С.С., С.А., Г., Б. о том, что П. и С. были знакомы около двух лет, вместе употребляли наркотики, находились в близких отношениях и планировали впоследствии создать семью;

показаниями П., С. и С.В., которые они давали в период предварительного следствия в качестве подозреваемых и обвиняемых, явками с повинной С. и С.В.; результатами проведенных в отношении осужденных судебных психолого-психиатрических экспертиз.

Судебная коллегия отмечает, что доказательства, положенные судом первой инстанции в обоснование виновности С., П. и С.В., были получены при соблюдении требований уголовно-процессуального закона и являются допустимыми.

Исследованным доказательствам суд первой инстанции дал объективную и мотивированную оценку.

Доводы кассационных жалоб осужденного С. и его адвокатов об оговоре со стороны осужденной С., о необъективности оценок достоверности ее показаний и сообщенных в явке с повинной сведений Судебная коллегия признает необоснованными.

В связи с изменением в судебном заседании подсудимыми П., С. своих первоначальных показаний и формальным отказом подсудимого С. от дачи показаний, суд в ходе судебного следствия исследовал все показания С., П. и С.В., которые они давали при допросах в качестве подозреваемых, обвиняемых, проверял сведения ,сообщенные С. и С.В. в своих явках с повинной.

При оценке этих показаний суд анализировал причины их противоречий и расхождений, отметил мотивы, по которым он признавал показания С. и его явку с повинной, показания П., и, отчасти, показания С.В. недостоверными.

Учитывая совокупность всех исследованных доказательств и сопоставляя их со сведениями, сообщенными подозреваемой С.В. в своей явке с повинной, суд первой инстанции пришел к правильному и обоснованному выводу о том, что сообщенные С.В. в явке с повинной сведения о ее участии в совершении убийства Ш. и об участии в этом убийстве С. и П. являются наиболее достоверными, так как объективно подтверждаются результатами произведенных осмотров места происшествия и трупа потерпевшей, заключением судебно-медицинской экспертизы.

Какие-либо основания для оговора подсудимой С.В. своих друзей С. и П. отсутствуют. Об этом, в частности, свидетельствует и особая доверительность нелегальной переписки между С.В. и П. во время предварительного следствия.

Доводы жалоб осужденной С.В. и адвоката Жилко М.В. о недопустимости признания "явки с повинной" подозреваемой С.В. в качестве допустимого доказательства в связи с тем, что эта явка была дана подозреваемой уже после ее задержания, в условиях психологического давления со стороны работников милиции, нельзя признать обоснованными.

Из материалов уголовного дела видно, что подозреваемая С.В. обратилась с явкой с повинной, то есть с добровольным заявлением о совершенном ею и другими лицами преступлении, в тот период предварительного расследования, когда органы следствия не располагали достоверными и объективными данными о произошедших событиях, мотивах преступления и о его исполнителях. Сообщенные подозреваемой С.В. сведения впоследствии были подтверждены в результате проведенных следственных действий, результатами экспертизы.

Психологическое состояние подозреваемой С.В., молодой девушки, ранее не подвергавшейся приводам в милицию и ранее не совершавшей преступлений, задержанной сотрудниками милиции по подозрению в совершении убийства, нельзя признать для нее обычным. Вместе с тем оснований считать, что она подвергалась "психологическому насилию", которое отразилось на правдивости сообщенных ею в явке с повинной сведений, не имеется.

Доводы кассационных жалоб осужденного С. и его адвокатов о допущенном судом, по их мнению, нарушении его процессуальных прав и лишении его права на защиту, лишении возможности дать показания по поводу предъявленного ему обвинения, Судебная коллегия признает необоснованными.

Как следует из материалов уголовного дела, подсудимому С., так же, как и другим подсудимым, были разъяснены его процессуальные права, в том числе и предусмотренное ст. 47 УПК РФ право возражать против обвинения, давать показания по предъявленному ему обвинению.

После того как судом был определен порядок исследования доказательств, подсудимому С. была предоставлена возможность дать показания по поводу предъявленного ему обвинения. Реализовывая свое процессуальное право, сославшись на ст. 51 Конституции РФ, подсудимый С. отказался от дачи показаний в суде. После этого по ходатайству государственного обвинителя с согласия подсудимого С. и его защитника в суде были исследованы все показания, которые давал С. на предварительном следствии, и его "явка с повинной".

Судебная коллегия отмечает, что, несмотря на формальный отказ подсудимого С. от дачи показаний в качестве подсудимого, он активно участвовал в судебном заседании: отвечал на вопросы участников судебного процесса, использовал свое право задавать вопросы допрашиваемым лицам, участвовал в обсуждении всех заявляемых его защитником и другими участниками судебного процесса ходатайствах и заявлениях. При обсуждении судом вопросов, связанных с возможными дополнениями к судебному следствию, подсудимый С., подробно ответив на дополнительные вопросы своего защитника и других участников процесса (том 5 л.д. 327 - 334), заявил, что дополнений к судебному следствию не имеет. В связи с тем, что подсудимый С. заявил ходатайство об участии в судебных прениях, суд предоставил ему возможность это сделать (том 5 л.д. 388 - 392).

После участия в судебных прениях подсудимый С. заявил письменное ходатайство о возобновлении судебного следствия, отказавшись при этом мотивировать свое ходатайство и сообщить суду о новых обстоятельствах, которые могли бы явиться причиной возобновления следствия.

Своим постановлением суд отказал подсудимому С. в удовлетворении ходатайства о возобновлении судебного следствия (том 5 л.д. 154).

В соответствии с правилами, предусмотренными ст. 294 УПК РФ, суд вправе возобновить судебное следствие в том случае, если участники судебных прений или подсудимый в последнем слове сообщат о новых обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела, или заявят суду о необходимости предъявить суду для исследования новые доказательства.

Поскольку подсудимым С. не было заявлено о каких-либо новых обстоятельствах, не были предъявлены новые доказательства, имеющие значение для уголовного дела, принятое судом решение об отказе в возобновлении судебного следствия и отказ в повторном предоставлении подсудимому С. возможности давать показания в суде полностью соответствует требованиям закона.

Судебная коллегия отмечает, что законные права подсудимого С., так же, как и законные права других подсудимых, в том числе и право на защиту от обвинения, судом были реально обеспечены в полном соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона.

В ходе предварительного следствия и судебного заседания нарушений уголовно-процессуального закона, которые могли повлиять на обоснованность выводов суда о доказанности виновности С., П. и С.В., отразиться на правильности правовой квалификации их действий, допущено не было.

Действия осужденных С., П. и С.В. судом правильно квалифицированы по ст. 105 ч. 2 п. "ж" УК РФ как умышленное причинение смерти другому лицу, совершенное группой лиц.

Этот вывод включает в себя оценку того, что все осужденные, нанося опасным орудием (топором) прижизненно, поочередно многочисленные удары в голову своей жертве, действовали с умыслом на лишение жизни Ш., явились соисполнителями совершенного ими убийства, так как непосредственно участвовали в процессе лишения потерпевшей жизни.

Мотивом совершенного убийства явилась ссора, возникшая по незначительному поводу, между пьяным С. и 14-летней Ш., в которую оказались вовлечены также нетрезвые П. и С.В.

Доводы кассационных жалоб осужденных и их адвокатов о том, что каждый из осужденных, не причиняя смерти Ш., наносил ей удары топором только после того, как ее смерть наступила от действий других соучастников, и лишь скрывали следы совершенного другими убийства, Судебная коллегия оценивает как попытку избежать ответственности за действительно содеянное, переложить свою вину на других участников преступления.

При назначении С., П. и С.В. наказания суд в соответствии с требованиями, предусмотренными ст. 60 УК РФ, учитывал характер и общественную опасность содеянного, данные о личности каждого из осужденных, обстоятельства как смягчающие, так и отягчающие наказание, состояние их здоровья.

Суд обоснованно признал в качестве обстоятельства, смягчающего наказание С.В., явку с повинной, что дало суду основание назначить ей наказание с применением положений, предусмотренных ст. 61 ч. 1 п. "и" УК РФ.

Явка с повинной подозреваемого С. обоснованно не признана судом в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, так как сообщенные в ней сведения являлись вымышленными и не были приведены судом в приговоре в качестве доказательств.

Судебная коллегия считает, что назначенное всем осужденным наказание соответствует закону, является справедливым и не находит оснований для его изменения, оснований для удовлетворения доводов жалобы П. о снижении назначенного ей наказания.

Судебная коллегия не усматривает оснований для отмены приговора в части взыскания с осужденных в солидарном порядке денежных средств в пользу потерпевшей Ш.Е. в качестве компенсации морального вреда.

Возложение на осужденных солидарной ответственности по его возмещению, что оспаривается в кассационном представлении, не противоречит закону, учитывает, как отмечено в приговоре суда, то, что все осужденные явились соисполнителями преступления, при этом степень их вины и ответственности, по убеждению суда, равнозначна.

Размер определенной судом компенсации морального вреда объективно учитывает степень тяжелых нравственных переживаний потерпевшей - матери погибшей девушки-подростка, не оспаривается осужденными и не является чрезмерным.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 378, 388 УПК РФ, Судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Томского областного суда от 13 марта 2006 года в отношении С., П. и С.В. оставить без изменения, а кассационное представление государственного обвинителя Пелевина С.А., кассационные жалобы осужденных С., П., С.В., адвокатов Филиппова К.Э., Черского С.Н. и Жилко М.В. оставить без удовлетворения.