ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 16 марта 2006 года

 

Дело N 85-о06-4

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

 

    председательствующего                           Ермилова В.М.,

    судей                                          Валюшкина В.А.,

                                                     Борисова В.П.

 

рассмотрела в судебном заседании 16 марта 2006 года кассационное представление прокурора и кассационные жалобы осужденного Г.Н. и потерпевшей М. на приговор Калужского областного суда от 28 декабря 2005 года, которым

Г.Н., <...>, несудимый, оправдан по п. п. "а", "г" ч. 2 ст. 163 УК РФ за отсутствием состава преступления.

Осужден к лишению свободы: по ч. 1 ст. 30, ч. ч. 4, 5 ст. 33 УК РФ, п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ на 5 лет, по ч. 1 ст. 222 УК РФ на 1 год и 8 месяцев, а на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений на 6 лет в исправительной колонии строгого режима.

Г.Ю., <...>, несудимая, оправдана по п. п. "а", "г" ч. 2 ст. 163 УК РФ за отсутствием состава преступления.

За Г.Ю. признано право на реабилитацию.

Заслушав доклад судьи Валюшкина В.А., объяснения Г.Ю. об оставлении кассационного представления без удовлетворения, адвоката Долгополова Н.М. в защиту Г.Н., поддержавшего кассационную жалобу Г.Н. об отмене приговора в части осуждения за соучастие в убийстве и незаконный оборот оружия, а также об оставлении кассационного представления без удовлетворения, выступление прокурора Крюковой Н.С., поддержавшей кассационное представление, Судебная коллегия

 

установила:

 

приговором суда Г.Н. признан виновным в подстрекательстве к умышленному причинению смерти М. по найму и пособничестве в этом преступлении, окончившемуся на стадии приготовления, и незаконном хранении огнестрельного оружия.

Эти преступления совершены в ноябре - декабре 2004 года в гор. Людиново Калужской области при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

Кроме того, Г.Н. и Г.Ю. инкриминировалось совершение ими вымогательства у М., то есть требование передачи чужого имущества под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего и его близких, и иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего или его близких, совершенное группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере, при обстоятельствах, изложенных в постановлениях о привлечении Г.Н. и Г.Ю. в качестве обвиняемых и в обвинительном заключении.

Г.Н. и Г.Ю. оправданы по ст. 163 ч. 2 п. п. "а", "г" УК РФ за отсутствием состава преступления.

В судебном заседании Г.Н. и Г.Ю. вину в инкриминируемых им преступлениях не признали.

В кассационном представлении прокурора в обоснование доводов о незаконности, необоснованности и несправедливости приговора указывается на ошибочность вывода суда о том, что Г.Н. и Г.Ю. не требовали передачи чужого имущества и не преследовали цель неосновательного обогащения. Материалы дела, в том числе судебное решение, свидетельствуют о том, что собственником квартиры являлась М., поэтому у Г.Н. и Г.Ю. не было законных оснований претендовать на эту квартиру. Их субъективное восприятие прав на квартиру не порождает у них право на имущество М., и этот довод Г.Н. и Г.Ю. является способом защиты. В представлении содержится суждение о том, что, не установив в действиях Г.Н. и Г.Ю. состава вымогательства, они подлежали ответственности за принуждение к совершению сделки под угрозой распространения сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего или его близких, то есть по ч. 1 ст. 179 УК РФ. Вывод суда о том, что для состава вымогательства требуется распространение только недостоверных сведений, не основан на законе. Распространение Г.Н. и Г.Ю. даже достоверных сведений могло привести к негативным последствиям для потерпевших. Кроме того, противоправные действия, о которых намеревались рассказать Г.Н. и Г.Ю., были совершены не ими, а их отцом. Вывод суда, касающийся роли Г.Н. в готовящемся убийстве М., также не основан на материалах дела. Имеющиеся доказательства свидетельствуют о его намерении убить М. именно из корыстных побуждений, а не на почве личных неприязненных отношений, о чем свидетельствуют и показания В., С. и Д., и дата, до которой должно было быть совершено преступление, и результаты обыска в жилище Г.Н. Кроме того, действия Г.Н. по подысканию исполнителей преступления, по их склонению к совершению преступления за вознаграждение, по передаче им "аванса", по разработке плана преступления и т.п. должны рассматриваться как организация преступления, а не как подстрекательство и пособничество. Не соответствует материалам дела и вывод суда о том, что имело место приготовление, а не покушение на преступление. Назначенное Г.Н. наказание является чрезмерно мягким, поскольку им совершено особо тяжкое преступление, оснований для применения ст. 64 УК РФ у суда не имелось, ранее Г.Н. привлекался к уголовной ответственности, вину фактически не признал, активно старался избежать уголовной ответственности. Просит приговор в отношении Г.Н. и Г.Ю. отменить, а дело направить на новое рассмотрение со стадии предварительного слушания.

В основных и дополнительных кассационных жалобах:

осужденный Г.Н. в обоснование доводов о незаконности осуждения за соучастие в приготовлении к убийству и незаконный оборот оружия указывает на то, что действительно у него имелись намерения совершить убийство М., по этому поводу он встречался с В., Д., С., давал им советы, выплатил им часть суммы. Однако затем он отказался от своих намерений из-за боязни быть привлеченным к ответственности, чувства жалости к потерпевшей, а также возникновения подозрений к исполнителям, неоднократно сообщавшим ложные сведения. Поэтому когда 8 декабря С. и Д. сказали, что М. убита накануне, что не соответствовало действительности, о чем он им сказал, окончательно решил отказаться от убийства. Но они потребовали выплатить им оставшуюся часть вознаграждения, что он через несколько дней и сделал. Анализируя показания потерпевшей и свидетелей обвинения В., С., Д. на предварительном следствии, а также показания свидетелей защиты Г.С., Г.Ю., К., Е., Н. и Д. в судебном заседании, считает ошибочным вывод суда о том, что передача им "аванса" в размере 45000 рублей В., С. и Д. имела место 8 декабря 2004 года, и, следовательно, он, Г.Н., не мог добровольно отказаться от убийства. Ссылается также на наличие заявления Д., датированного им февралем 2005 года, в котором тот подтверждал его, Г.Н., отказ от убийства, о чем и сообщил Д. и С. Наличие указанного заявления подтвердил и следователь прокуратуры К., который и выдал упомянутое заявление при судебном разбирательстве. Что касается показаний С. и В., то они нуждались в критической оценке, поскольку по показаниям первого они намеревались "кинуть" и Г.Н., и получить деньги от М., сообщив ей о готовящемся убийстве. Ссылка в приговоре на диктофонную запись незаконна, поскольку она является недопустимым доказательством. Приговор в части его осуждения по ст. 222 ч. 1 УК РФ основан на предположениях, поскольку принадлежность обреза именно ему, а не другим членам семьи Г-х, ничем не подтверждена. Кроме того, не опровергнуто его утверждение, что обрез мог быть подброшен В., который, к тому же, в суде не допрошен. Просит приговор отменить, а дело прекратить.

Потерпевшая М., приводя доводы, аналогичные содержащимся в кассационном представлении прокурора, дополняет их тем, что вывод суда об отсутствии у Г.Н. и Г.Ю. умысла на неосновательное обогащение противоречит выводам того же суда о наличии в действиях Г.Н. и Г.Ю. объективной стороны вымогательства. О наличии в их действиях корыстной заинтересованности, кроме ее и свидетеля М. показаний, свидетельствуют и судебные процессы, последовавшие после ее возражений по поводу аренды квартиры. Назначенное Г.Н. наказание не соответствует тяжести преступления, данным о его личности. Просит приговор отменить.

Защитником Г.Н. и Г.Ю. адвокатом Долгополовым Н.М. принесены возражения, в которых он считает доводы прокурора, изложенные в представлении, неубедительными, а потерпевшей М. принесены возражения на жалобы Г.Н., в которых она считает неубедительными его доводы.

Проверив дело, обсудив доводы прокурора, осужденного и потерпевшей, а также возражения на них, Судебная коллегия находит приговор в полном объеме подлежащим отмене, а дело направлению на новое судебное разбирательство по следующим основаниям.

В соответствии с требованиями ч. 1 ст. 305 УПК РФ в описательно-мотивировочной части оправдательного приговора, кроме прочего, излагаются основания оправдания подсудимого и доказательства, их подтверждающие.

Однако данные требования уголовно-процессуального закона нарушены судом первой инстанции.

Как установил суд, в конце 2002 года к директору ООО "Люком" М. обратился Г.Н. с просьбой предоставить возможность воспользоваться фирмой "Люком" его брату - Г.А., у которого есть возможность реализовать коммерческий проект экологической деятельности, для чего нужна уже зарегистрированная фирма, имеющая расчетный счет, для заключения необходимых для реализации проекта договоров. М. согласилась, при этом с ней была достигнута договоренность о том, что в последующем право собственности на "Люком" будет переуступлено в пользу Г.А. В декабре 2002 - январе 2003 года М. приобрела по договору купли-продажи квартиру по адресу: <...>, а в июле 2003 года она была принята на работу в "Люком". 15 ноября того же года по договору аренды М. сдала эту квартиру в аренду "Люкому" на 1 год, а решением суда от 17 февраля 2004 года за ней признано право собственности на эту квартиру. В феврале того же года в должность директора "Люкома" вступил Г.А. В марте того же года в "Люком" на работу был принят сын Г.А. - Г.Н.А. (оправданный по делу). 23 апреля того же года Г.А. стал собственником "Люкома".

В апреле 2004 года М. было выдано свидетельство о государственной регистрации права собственности на квартиру.

17 мая того же года она подала заявление об уходе из "Люкома", 26 мая известила арендодателя - директора "Люкома" Г.А. о расторжении ею договора аренды квартиры с 20 июня 2004 года, а 28 июня направила ему письменное предупреждение, в котором повторно поставила вопрос о досрочном прекращении договора аренды.

8 июля она обратилась в суд с иском о признании договора аренды квартиры между ней и "Люком" незаключенным и выселении "Люкома" из квартиры.

28 июля Г.А. подал встречное исковое заявление, в котором просил о возмещении "Люкому" затрат на улучшение арендуемой квартиры.

До августа 2004 года Г.Н. и Г.Ю. (оправданной по делу) из разных источников, в том числе со слов самого Г.А., стало известно о том, что для приобретения квартиры Г.А. якобы передал М. 140000 рублей, имея договоренность о том, что та приобретет квартиру на свое имя, а в последующем передаст ее фирме "Люком", с компенсацией ей ее доли расходов на приобретение квартиры.

16 августа Г.Ю. подала на имя начальника РОВД заявление, в котором указала, что в 2003 году ее муж - Г.А. передал совместно нажитые ими (Г-ми) 140000 рублей М. на покупку для офиса ООО "Люком" квартиры, а та обманным путем оформила квартиру на себя и переоформлять ее на "Люком" отказывается. В заявлении Г.Ю. просила привлечь М. к ответственности, так как та нанесла ей и ее мужу ущерб на 140000 рублей. В этом же заявлении Г.Ю. просила "разобраться по факту выдачи фальшивых документов и поступлению в Московскую налоговую академию" М.А. (М.Н.Н.), указывая при этом, что ей (Г.Ю.) стало известно о том, что в 2000 году М. в Людиново через ЗАГС оформила фальшивые свидетельства о смерти на себя и на своего мужа - М.Н. для того, чтобы ее дочь - М.А. (на тот момент М.Н.Н.) приобрела статус сироты и поступила вне конкурса в Московскую налоговую академию. М.А. воспользовалась этими свидетельствами и была зачислена в академию, как сироте, ей было выделено место в общежитии и выплачивалась стипендия.

20 октября 2004 года между М. и Г.А. было заключено мировое соглашение, согласно которому "Люком" обязывался до 16 ноября 2004 года добровольно освободить квартиру, принадлежащую М., а та, в свою очередь, признавала встречный иск о возмещении "Люкому" затрат на улучшение квартиры в размере 76385 рублей, которые обязалась возместить до 22 ноября 2004 года, от остальных исковых требований друг к другу стороны отказывались.

В ноябре 2004 года, полагая, что М. действительно получала от Г.А. для приобретения квартиры деньги, принадлежащие семье Г-х, на условиях последующей передачи купленной квартиры "Люкому", и считая в связи с этим, что Г.А., являющийся собственником "Люкома", и они, как члены его семьи, имеют права на квартиру, Г.Н. и Г.Ю. стали требовать от М. передачу квартиры - путем продажи ее Г.А. по цене, которая бы соответствовала, по их представлениям, той доле расходов, которую понесла М. в связи с приобретением этой квартиры.

При этом, располагая данными о том, что дочь М. - М.А., поступая в 2000 году во Всероссийскую государственную налоговую академию, указала в заявлении о смерти родителей, что не соответствовало действительности (на тот момент дети-сироты имели льготы при поступлении в высшие учебные заведения), что она представила в академию подложные свидетельства о смерти родителей, что в связи со статусом сироты ей выплачивалась стипендия, что в РОВД проводится проверка по заявлению Г.Ю., Г-ны свои требования о продаже квартиры сопровождали угрозами тем, что если квартира не будет продана М. на предлагаемых ими условиях, то они примут меры к отчислению М.А. из академии, что в отношении М-х будет возбуждено уголовное преследование путем направления писем в телепрограмму "Человек и закон", а также ректору академии с изложением обстоятельств поступления М.А. в учебное заведение.

В период с 22 ноября по 30 ноября 2004 года в офисе "Люкома" в ходе разговоров с М. о купле-продаже квартиры Г.Н. выдвигал условия, по которым М. должна была продать квартиру Г.А., получив компенсацию в сумме 180000 рублей. В случае отказа от продажи на этих условиях Г.Н. угрожал М. тем, что предпримет меры к отчислению М.А. из академии, а также в возбуждении уголовного дела против М. При этом он сообщил ей, что имеющаяся у него порочащая М. и ее дочь информация об обстоятельствах поступления последней в академию будет направлена ректору и в средства массовой информации.

Г.Ю. 24 ноября, встретившись с М.А., стала склонять ту поговорить с матерью о продаже квартиры Г.А. за 300000 рублей, угрожая в случае отказа предать огласке сведения о неправомерном поступлении М.А. в академию, а также принять меры к возбуждению уголовного преследования по этому факту в отношении М-х. По настоянию Г.Ю. М.А. по сотовому телефону позвонила матери и передала требования Г.Ю.

Оправдывая Г-х, суд пришел к выводу о том, что в силу своего субъективного восприятия, Г-ны полагали, что имеют право на фигурирующую в деле квартиру, то есть не установлено, что ими осознавался тот факт, что они не имеют на имущество М. никаких прав, поэтому отсутствует один из необходимых элементов состава преступления - субъективная сторона преступления.

Между тем из содержания приговора следует, что судом установлены и ряд других обстоятельств, в частности: право собственности на квартиру юридически принадлежало М., и это было известно Г.Н. и Г.Ю.; Г.А. мог на самом деле не передавать М. денег семьи Г-х для покупки квартиры под офис фирмы; Г.А. не просил Г.Н. и Г.Ю. предъявлять М. требования о передаче квартиры, а также угрожать ей чем-либо.

Однако, делая вывод о том, что вышеназванные обстоятельства не влияют на правовую оценку действий Г.Н. и Г.Ю., суд не учел требований, содержащихся в ч. 2 ст. 305 УПК РФ о том, что в оправдательный приговор не должны включаться формулировки, ставящие под сомнение невиновность оправданного.

Не находя в действиях Г.Н. и Г.Ю. состава вымогательства, суд свой вывод об этом мотивировал тем, что распространением сведений, чем Г-ны угрожали М., не могли быть нарушены права и законные интересы М-х, поскольку эти сведения соответствовали действительности.

Как видно из постановления о привлечении Г-х в качестве обвиняемых и обвинительного заключения, им инкриминировалось совершение вымогательства под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего и его близких, и иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего или его близких.

Суд же не разграничил понятия "сведения, позорящие потерпевшего" и "сведения, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам", хотя это имело важное значение для правильного разрешения дела, поскольку по смыслу закона распространение сведений, в том числе о совершении потерпевшим правонарушения, относится к сведениям, позорящим потерпевшего.

Под угрозой же распространения иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего или его близких, по смыслу закона понимается угроза передачи сведений, которые лицо желает сохранить в тайне, и желание это не противоречит закону, то есть сведения не о правонарушении.

При таких данных приговор в части оправдания Г.Н. и Г.Ю. по ст. 163 ч. 2 п. п. "а", "г" УК РФ не может быть признан законным и обоснованным и он подлежит отмене.

Подлежит отмене приговор и в части осуждения Г.Н. по ч. 1 ст. 30, ч. ч. 4, 5 ст. 33, п. "з" ч. 2 ст. 105 и ст. 222 ч. 1 УК РФ по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 307 УПК РФ описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления, а также доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства, а согласно ч. 4 ст. 302 УК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств.

Однако при рассмотрении настоящего уголовного дела эти требования закона судом первой инстанции нарушены.

Согласно приговору в ноябре 2004 года Г.Н., в гор. Людиново Калужской области, имея намерение на лишение жизни М. на почве личной неприязни к ней, подыскивая лиц, которые могли бы совершить это преступление, предложил В., Д. и С. убить М., пообещав за это вознаграждение в 4000 долларов США. В течение ноября и декабря 2004 года Г.Н. несколько раз встречался в Людиново с указанными лицами, и в ходе встреч склонял их к убийству, а с тем, чтобы облегчить совершение преступления, давал им советы о возможном способе и орудиях убийства, в частности, предлагал предоставить "ствол", показал им место проживания М. и саму М.

В один из дней первой декады декабря 2004 года при встрече Г.Н. передал указанным лицам в счет предварительной оплаты 45000 рублей, при этом согласовал с ними, что убийство должно быть совершено до 13 декабря 2004 года, то есть до дня очередного заседания суда по иску М. к ООО "Люком".

Однако вышеописанные действия Г.Н., направленные на подстрекательство В., Д. и С. к убийству М. по найму, а также направленные на пособничество этим лицам в совершении преступления, оказались безрезультатны и не завершились причинением смерти М., поскольку В., Д. и С. не собирались совершать преступление и сообщили о подготавливаемом им преступлении потерпевшей, а также в правоохранительные органы.

Кроме того, 28 декабря 2004 года при обыске по месту жительства Г.Н. в гор. Людиново Калужской области был обнаружен и изъят обрез двуствольного охотничьего ружья, который Г.Н. незаконно хранил у себя дома.

В судебном заседании Г.Н. не отрицал, что действительно намеревался убить М., по этому поводу неоднократно встречался с В., Д., С., давал им советы, выплатил им часть суммы. Однако затем, испугавшись, отказался от своих намерений. Кроме того, у него возникли подозрения к исполнителям, неоднократно сообщавшим ложные сведения. Поэтому когда 8 декабря С. и Д. сказали, что М. убита накануне, что не соответствовало действительности, о чем он им сказал, уличив во лжи, то окончательно решил отказаться от убийства, и заявил им об этом. Но они потребовали выплатить им оставшуюся часть вознаграждения, пообещав в противном случае выполнить "заказ", поэтому через несколько дней он отдал им 70000 рублей.

Суд первой инстанции не согласился с утверждением Г.Н. о том, что передача им "аванса" состоялась за несколько дней до 8 декабря 2004 года, а утром 8 декабря при встрече с С. и Д. он отказался от совершения преступления, о чем сообщил им и через некоторое время другим лицам, а также с показаниями Г.Ю., Г.А., Г.С., Н., Е. и К., подтвердивших, что утром 8 декабря Г.Н. заявил им об отказе от убийства М., признав их, а также показания Д. в суде и его заявление на предварительном следствии недостоверными.

Однако, отвергая доводы Г.Н. и признавая недостоверными его и свидетелей защиты показания, суд на основе показаний потерпевшей М., а также свидетелей В., С., В., Д. и распечатки телефонных разговоров пришел к выводу о том, что утром 8 декабря 2004 года Г.Н. не мог сообщить свидетелям заиты об отказе от убийства М., поскольку "предоплата", то есть передача денег Г.Н. В., Д. и С. состоялась днем 8 декабря 2004 года (т. 6 л.д. 170).

Таким образом, описательно-мотивировочная часть приговора содержит существенное противоречие, заключающееся в том, что при описании преступления временем передачи денег Г.Н. значится "один из дней первой декады декабря 2004 года", а согласно сделанному судом выводу предоплата произведена днем 8 декабря 2004 года.

Выяснение указанного обстоятельства и установление точного времени обусловлено тем, что и показания Г.Н., и показания свидетелей защиты акцентированы на 8 декабря 2004 года, когда по показаниям Г.Н. он отказался от совершения преступления, о чем сообщил С., Д. и свидетелям защиты.

Кроме того, как следует из приговора в обоснование вывода о виновности Г.Н., суд сослался на показания Д., данные им на предварительном следствии, признав недостоверными его показания в судебном заседании, а также сведения, содержащиеся в его заявлении, выданном свидетелем К. (следователем прокуратуры, в производстве которого находилось настоящее уголовное дело) в ходе судебного разбирательства.

Между тем причина изменения Д. показаний судом не выяснена, а вывод о том, что он, в том числе в судебном заседании, дал ложные показания с тем, чтобы помочь Г.Н., является неубедительным, сделанным без учета того, что заявление Д., в котором он сообщил об отказе Г.Н. от убийства, было написано Д. в период нахождения Г.Н. под стражей по настоящему делу.

В соответствии со ст. ст. 379, 380 УПК РФ основанием для отмены приговора суда является несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам уголовного дела, которое выражается в том, что выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, либо при наличии противоречивых доказательств, имеющих существенное значение для выводов суда, в приговоре не указано, по каким основаниям суд принял одни из этих доказательств и отверг другие, а также если выводы суда, изложенные в приговоре, содержат существенные противоречия, которые повлияли или могли повлиять на решение вопроса о виновности или невиновности осужденного или оправданного, на правильность применения уголовного закона или определение меры наказания.

В связи с изложенным приговор как в части оправдания Г.Н. и Г.Ю., так и в части осуждения Г.Н. не может быть признан законным и обоснованным и он подлежит отмене в полном объеме, а дело - направлению на новое судебное рассмотрение, в ходе которого следует полно, всесторонне и объективно исследовать обстоятельства дела, тщательно проверить все доводы, содержащиеся в кассационных представлении и жалобах осужденного и потерпевшей, дать им соответствующую оценку, выяснить причины имеющихся противоречий и оценить их и в зависимости от полученных данных решить вопрос о виновности или невиновности Г.Н. и Г.Ю., а при доказанности их вины дать содеянному ими правильную юридическую оценку.

Оснований для изменения Г.Н. меры пресечения Судебная коллегия не находит.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, Судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Калужского областного суда от 28 декабря 2005 года в отношении Г.Н. и Г.Ю. отменить, а дело направить на новое судебное разбирательство со стадии судебного разбирательства в тот же суд, но в ином составе судей.

Меру пресечения Г.Н. оставить содержание под стражей.