ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 19 октября 2004 г. N 2-054/02

 

Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации

в составе: председательствующего генерал-майора юстиции Захарова Л.М.,

судей генерал-майора юстиции Коронца А.Н.,

генерал-майора юстиции Хомчика В.В.

рассмотрела в судебном заседании от 19 октября 2004 года уголовное дело по кассационному представлению государственного обвинителя полковника юстиции Реца А.Д. и кассационной жалобе потерпевшего А. на приговор Дальневосточного окружного военного суда с участием присяжных заседателей от 19 марта 2004 г., которым военнослужащий войсковой части 16817 младший сержант

Т., <...>, ранее не судимый, на военной службе с мая 1999 года,

оправдан по ст. 105, ч. 2, п. "ж", УК РФ за отсутствием в деянии состава преступления и осужден по ст. 222, ч. 1, УК РФ с применением ст. 64 УК РФ на 4 месяца лишения свободы,

а рядовой этой же воинской части Б.И., <...>, не имеющий судимости, на военной службе с июня 1999 года,

и гражданин Р., <...>, ранее не судимый, работающий в войсковой части 16817,

оправданы по ст. 105, ч. 2, п. "ж", УК РФ за отсутствием в деянии состава преступления.

Заслушав доклад генерал-майора юстиции Захарова Л.М., объяснение потерпевшего А. в обоснование доводов, изложенных в кассационной жалобе, а также мнение старшего военного прокурора отдела Главной военной прокуратуры Порывкина А.В. о необходимости удовлетворить представление и жалобу потерпевшего, Военная коллегия

 

установила:

 

по приговору суда с участием присяжных заседателей Т. признан виновным в том, что 10 декабря 2000 года принял 6 патронов к автомату калибра 5,45 миллиметра, которые хранил в казарме до 13 декабря того же года, после чего через третье лицо передал их Б.И.

Кроме того, при обстоятельствах, изложенных в приговоре суда, Т., Б.И. и Р. органами предварительного следствия обвинялись в лишении жизни другого человека организованной группой.

В кассационном представлении государственный обвинитель ставит вопрос об отмене приговора и направлении дела на новое судебное рассмотрение.

В обоснование своих доводов прокурор полагает, что как при формировании коллегии присяжных заседателей, так и при рассмотрении дела, суд нарушил уголовно-процессуальный закон, ограничив право государственного обвинителя и потерпевшего на представление доказательств. Последнее обстоятельство, в свою очередь, повлияло на содержание вопросов, поставленных перед присяжными заседателями, и ответов на них.

По мнению прокурора, сформированная коллегия присяжных заседателей только из женщин одной национальности и не имеющих представления об условиях прохождения военной службы и ее специфике, являлась неспособной вынести объективный вердикт по действиям русских граждан по отношению к ингушу. Само по себе признание присяжными заседателями национального равенства не может свидетельствовать о полной объективности сформированной коллегии. При постановке этого вопроса прокурор в представлении обращает внимание на кандидата в присяжные заседатели под N 11, который ответил, что считает "кавказцев" более склонными к совершению преступлений.

Кроме того, прокурор считает необоснованным отказ председательствующего в мотивированном отводе кандидата под N 13, который заявил о своем нежелании участвовать в рассмотрении дела, вследствие чего тот был освобожден от дальнейшего участия в отборе кандидатов немотивированным отводом.

Таким образом, указывает прокурор, ходатайство государственного обвинителя о роспуске коллегии присяжных заседателей отклонено необоснованно.

Судом допущены и иные нарушения уголовно-процессуального закона, влекущие отмену оправдательного приговора.

В нарушение ч. 3 ст. 15 УПК РФ суд не обеспечил стороне обвинения необходимые условия для исполнения своих процессуальных обязанностей и осуществления права на представление доказательств.

Так, суд необоснованно отказал в оглашении показаний свидетеля М., который не прибыл в судебное заседание в связи с болезнью. Не были созданы условия и для участия в судебном заседании свидетеля Ш., чья неявка в судебное заседание была обусловлена отсутствием денежных средств на дорогу. Между тем данные свидетели являлись очевидцами убийства А. и только их показания полностью опровергали доводы Б.И. и Р. об их непричастности к лишению жизни потерпевшего.

Далее в представлении обращается внимание на необоснованный отказ стороне обвинения в исследовании допризывной характеристики А., в результате чего присяжные заседатели были лишены возможности всесторонне и полно изучить личность погибшего. Поэтому у присяжных заседателей могло сложиться отрицательное отношение к А., что также отразилось на содержании их ответов.

Необоснованно, по мнению государственного обвинителя, суд отказал и в исследовании справки о приобретении А. железнодорожных билетов, из которой видно, что 19 августа 2000 года А. не мог находиться на территории части, а следовательно, и применять насилие к своим сослуживцам. Таким образом, сопоставление данных, содержащихся в справке и в блокноте Т., позволило бы стороне обвинения бесспорно доказать недостоверность представленного защитой присяжным заседателям доказательства - блокнота с записями Т.

Необоснованно отказал суд и в проведении освидетельствования оправданного Б.И. на предмет обнаружения у него телесных повреждений, причиненных, по его показаниям, А. Это обстоятельство не позволило присяжным объективно оценить характер и последствия применявшегося А. насилия к оправданным, а также адекватность действий оправданных к действиям погибшего.

Допущены нарушения и при допросе матери оправданного Б.И., которая, будучи свидетелем со стороны защиты, во время допроса ссылалась на болезнь сына, то есть представляла доказательства, не подлежащие исследованию с участием присяжных заседателей, что также могло повлиять на содержание их ответов.

В нарушение ч. 5 ст. 339 УПК РФ при вынесении вердикта перед присяжными заседателями поставлены вопросы, требующие юридической оценки. В частности, государственный обвинитель обращает внимание на вопросы N 1, 2, в которых использован юридический термин "группа лиц". Использованы, по мнению прокурора, юридические термины и в других вопросах.

Вопросы N 10 - 12, вопреки ч. 8 ст. 339, поставлены в непонятных присяжным заседателям формулировках. Анализируя содержание этих вопросов, государственный обвинитель считает, что в них заключается указание об отказе Т. от намерения участвовать в лишении жизни А., что в свою очередь ввело присяжных заседателей в заблуждение относительно целей передачи оружия и патронов Б.И., исказило смысл вопроса и не позволило присяжным заседателям четко и ясно понять его, и следовательно, дать правильный ответ на поставленный вопрос.

Далее в кассационном представлении обращается внимание на то обстоятельство, что Т. обвинялся органами предварительного следствия в организации убийства А. Вместе с тем суд, формулируя вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями, не учел положения ст. 31 УК РФ, в соответствии с которой организатор преступления не подлежит уголовной ответственности лишь в том случае, если своевременным сообщением органам власти или иными предпринятыми мерами предотвратил доведение преступления исполнителем до конца. Таким образом, прокурор считает, что вопрос N 11, в котором отсутствует описание конкретных мер, предпринятых Т. для предотвращения лишения жизни А., не соответствует предъявленному обвинению.

В заключение кассационного представления государственный обвинитель указывает, что данное уголовное дело не могло быть рассмотрено с участием присяжных заседателей, поскольку пункт 2 части второй статьи 30 УПК РФ, предусматривающий рассмотрение уголовных дел в таком порядке, введен в действие в Хабаровском крае только с 1 июля 2003 г. Между тем ходатайства подсудимых Т., Б.И. и Р. с просьбой о рассмотрении дела с участием присяжных заседателей заявлены на более ранней стадии.

В кассационной жалобе потерпевшего А. также содержится просьба об отмене приговора и направлении дела на новое судебное рассмотрение.

При этом, как и государственный обвинитель, А. обращает внимание на ограничение его права на предоставление доказательств, связанных с вызовом в судебное заседание свидетелей М., Ш. и Ш., чьи показания могли повлиять на содержание ответов присяжных заседателей.

Кроме того, потерпевший в жалобе заявляет о тенденциозности коллегии присяжных заседателей, поскольку в ее состав входили одни женщины, которые, по мнению автора кассационной жалобы, при вынесении вердикта "руководствовались эмоциями, а не здравым смыслом" и в ходе судебного заседания не задавали вопросы. Более того, никто из присяжных заседателей не служил в армии и не обращался с оружием, что также ставит под сомнение обоснованность вынесенного оправдательного вердикта.

В возражениях на кассационную жалобу и представление Т., Р. и адвокат Затворницкий В.И. указывают, что каких-либо нарушений уголовно-процессуального законодательства при рассмотрении их дела судом с участием присяжных заседателей не допущено, а изложенные в представлении и жалобе доводы необоснованны, и поэтому просят приговор оставить без изменения.

Проверив материалы дела и обсудив изложенные в кассационном представлении и кассационной жалобе доводы, возражения на них, Военная коллегия на основании п. 2 ст. 379 УПК РФ находит приговор в отношении Т., Б.И. и Р. в части оправдания их по ст. 105, ч. 2, п. "ж", УК РФ подлежащим отмене. Этот же приговор в части осуждения Т. по ст. 222, ч. 1, УК РФ следует оставить без изменения.

Как видно из протокола судебного заседания, Т., Б.И. и Р. не признавали себя виновными в совершении умышленного убийства А. организованной группой. Однако в совершении этого преступления их изобличали на предварительном следствии свидетели М. и Ш.

В судебное заседание указанные свидетели не явились: М. - в связи с болезнью, Ш. - в связи с отсутствием денежных средств.

Ходатайство государственного обвинителя об оглашении показаний свидетеля Ш. оставлено без удовлетворения в связи с возражением стороны защиты (т. 8, л.д. 153). По тем же основаниям дважды было отказано и потерпевшему А. в оглашении показаний свидетеля М. (т. 8, л.д. 177).

Действительно, в ст. 281 УПК РФ указано, что оглашение показаний потерпевшего и свидетелей допускается при наличии существенных противоречий между ранее данными показаниями и показаниями, данными в суде, а также при неявке в судебное заседание свидетеля или потерпевшего при согласии сторон, за исключением случаев, предусмотренных частью второй этой статьи, то есть в случаях: 1) смерти потерпевшего или свидетеля; 2)тяжелой болезни, препятствующей явке в суд; 3)отказа потерпевшего или свидетеля, являющегося иностранным гражданином, явиться по вызову суда; 4) стихийного бедствия или иных чрезвычайных обстоятельств, препятствующих явке в суд.

В то же время в силу статьи 123 Конституции Российской Федерации судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон.

При этом, в соответствии с ч. 3 ст. 15 УПК РФ, суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления представленных им прав. То есть председательствующий судья не вправе отказать стороне в исследовании доказательства, если оно не исключено из разбирательства дела как недопустимое.

Не обеспечив явку в суд свидетелей М. и Ш., являвшихся очевидцами убийства А. (о чем неоднократно ходатайствовала сторона обвинения), не выяснив, тяжело ли болен М. и препятствует ли болезнь его явке в суд, председательствующий фактически ограничил государственного обвинителя и потерпевшего на предоставление доказательств перед присяжными заседателями, которые могли иметь существенное значение при вынесении ими вердикта.

В соответствии с п.п. 5 и 8 ст. 339 УПК РФ перед присяжными заседателями не могут ставиться вопросы, требующие собственно юридической оценки при вынесении ими своего вердикта. Вопросы ставятся в понятных присяжным заседателям формулировках.

Однако этим требованиям процессуального закона не отвечают, в частности, вопросы под N 1 и 2; N 10 - 12, что могло повлиять как на результаты обсуждения этих вопросов присяжными заседателями, так и на итоги голосования.

Приведенные выше нарушения уголовно-процессуального закона, на которые обращались внимание также и в кассационной жалобе потерпевшего и представлении государственного обвинителя, повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, что в соответствии с ч. 1 ст. 381 УПК РФ является основанием для его отмены.

Что касается других доводов государственного обвинителя в кассационном представлении и потерпевшего в кассационной жалобе, то они либо опровергаются материалами дела, либо не являются основанием для отмены приговора.

Из протокола судебного заседания видно, что формирование коллегии присяжных заседателей проведено по делу в соответствии с требованиями закона. Количество мужчин и женщин в составе коллегии присяжных заседателей законом не предусмотрено. Состав коллегии присяжных заседателей формируется из граждан Российской Федерации без учета их пола и расовой принадлежности. При этом к присяжным заседателям законом не предъявляется требование обладать как юридическими, так и другими специальными познаниями.

Обоснованных сомнений в объективности отобранных основных и запасных присяжных заседателей вследствие оказанного на них незаконного воздействия, наличия у них предвзятого мнения, их осведомленность о деле, подлежащем рассмотрению, не имеется.

Доводы в кассационном представлении относительно порядка отбора кандидатов в присяжные заседатели под N 11 и 13 не могут быть приняты во внимание, поскольку при вынесении вердикта эти заседатели не участвовали и не могли повлиять на его правильность.

Таким образом, доводы государственного обвинителя и потерпевшего о тенденциозности коллегии присяжных заседателей, вынесших вердикт по уголовному делу в отношении Т., Б.И. и Р., нельзя признать состоятельными.

Вопреки мнению в кассационном представлении, суд обоснованно отказал стороне обвинения в присутствии присяжных заседателей оглашать документы, характеризующие личность потерпевшего А. до службы в армии, поскольку в соответствии с ч. 7 ст. 335 УПК РФ в задачу присяжных заседателей входит лишь исследование доказанности виновности подсудимого. В данном случае решение вопроса о виновности Т., Б.И. и Р., не знакомых с А. до службы в армии, не связано с характеризующими потерпевшего материалами и для правильного разрешения дела значения не имеет.

По этим же причинам суд обоснованно отказал и в исследовании справки о приобретенных А. железнодорожных документов.

Не было необходимости и в проведении в ходе судебного заседания медицинского освидетельствования подсудимого Б.И., поскольку, как пояснил последний в суде, каких-либо телесных повреждений, в том числе полученных в результате примененного к нему насилия со стороны А., на момент рассмотрения дела у него нет.

Допрос в ходе судебного следствия свидетеля Б.Т. - матери подсудимого Б.И. произведен в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства с учетом особенностей производства в суде присяжных. При этом председательствующий по делу, в силу ч. 8 ст. 335 УПК РФ, неоднократно останавливал свидетеля Б.Т. в ходе дачи показаний, предупреждал ее о недопустимости разглашения сведений, касающихся личности подсудимого, в связи с чем просил присяжных заседателей не принимать во внимание отдельные высказывания свидетеля, в том числе и по поводу здоровья подсудимого Б.И.

Утверждение государственного обвинителя о том, что настоящее уголовное дело не могло быть рассмотрено с участием присяжных заседателей, поскольку такой порядок рассмотрения дел в Хабаровском крае был введен только после заявленных подсудимыми ходатайств, является ошибочным.

Действительно, в соответствии с ч. 3 ст. 8 Федерального закона "О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" от 18 декабря 2001 г. N 177-ФЗ, состав суда, состоящий из судьи федерального суда и коллегии нз двенадцати присяжных заседателей, был организован в Хабаровском крае с 1 июля 2003 г. Ходатайства с просьбой о рассмотрении дела в таком составе суда обвиняемый Т. заявил 3 января, а Б.И. и Р. 30 января 2003 года.

Вместе с тем, постановление о назначении судебного заседания с участием присяжных заседателей вынесено 10 декабря 2003 г., а к рассмотрению дела по существу суд приступил 9 января 2004 г., то есть после введения в действие п. 2 ч. 2 ст. 30 УПК РФ.

В части осуждения Т. по ст. 222, ч. 1, УК РФ приговор никем не обжалован и представление не вносилось, оснований для отмены или изменения приговора в этой части не имеется.

При новом рассмотрении суду необходимо принять меры к недопущению нарушений требований уголовно-процессуального закона, определяющего особенности производства по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей.

Руководствуясь ст. ст. 377, 378, 388 УПК РФ, Военная коллегия

 

определила:

 

приговор суда присяжных Дальневосточного окружного военного суда от 19 марта 2004 года в отношении оправданных Т., Б.И. и Р. в части их оправдания по ст. 105, ч. 2, п. "ж", УК РФ в связи с нарушением уголовно-процессуального закона отменить.

Уголовное дело направить на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе судей со стадии предварительного слушания.

В части осуждения Т. по ст. 222, ч. 1, УК РФ приговор оставить без изменении.

Меру пресечения Т., Б.И. и Р. оставить ранее избранную - заключение под стражу.

 

Судья

Верховного Суда

Российской Федерации

Л.М.ЗАХАРОВ