ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 29 июля 2004 года

 

Дело N 1-40/04

 

Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации в составе:

 

    председательствующего                   генерал-майора юстиции

                                                    Захарова Л.М.,

    судей                                   генерал-майора юстиции

                                                     Коронца А.Н.,

                                                полковника юстиции

                                                     Шалякина А.С.

 

с участием военного прокурора управления Главной военной прокуратуры подполковника юстиции Тарабарко А.В., заявителя М. рассмотрела в заседании 29 июля 2004 года гражданское дело по кассационной жалобе М. на решение Московского окружного военного суда от 11 марта 2004 года, согласно которому М. отказано в удовлетворении его требований о признании незаконными действий начальника военного университета ПВО ВС РФ, связанных с изданием приказа о прекращении допуска к государственной тайне.

Заслушав доклад генерал-майора юстиции Захарова Л.М., объяснение М. в обоснование доводов, изложенных в кассационной жалобе, и выступление военного прокурора Тарабарко А.В., полагавшего решение Московского окружного военного суда от 11 марта 2004 года в отношении М. не соответствующим ст. 362, ч. 1, п. п. 1 и 2, ГПК РФ, Военная коллегия

 

установила:

 

М. обратился в военный суд с заявлением, в котором просил признать незаконными действия начальника военного университета ПВО, связанные с изданием приказа N 587 от 25 сентября 2002 года о лишении его допуска к работе со сведениями, составляющими государственную тайну.

Обосновывая свои требования, М. в судебном заседании пояснил, что 8 апреля 2002 года комиссией сотрудников отдела ФСБ России - войсковая часть 54168 и офицеров отдела военного университета ПВО проведена комплексная проверка защиты государственной тайны, обеспечения режима секретности и ведения секретного делопроизводства. В ходе проверки выявлены нарушения порядка учета и хранения документов, содержащих информацию закрытого характера. В частности, у него на квартире в служебном компьютере обнаружены и изъяты не учтенные в секретном делопроизводстве документы, содержащие сведения, составляющие государственную тайну.

Однако М. утверждал, что нарушений взятых на себя обязательств в соответствии с заключенным им договором об оформлении допуска к работам со сведениями, составляющими государственную тайну, он не допускал и поэтому считает, что решение начальника военного университета ПВО МО РФ о лишении его допуска принято без достаточных к тому оснований.

Представитель ответчика требований М. не признал и просил суд отказать в их удовлетворении.

Исследовав представленные сторонами доказательства, окружной военный суд пришел к выводу, что действия начальника военного университета ПВО ВС РФ не противоречили требованиям нормативных актов, определяющих порядок допуска к работам со сведениями, составляющими государственную тайну.

Не соглашаясь с решением суда, М. в кассационной жалобе указывает, что в ходе проведенного в военном университете ПВО расследования не соблюдена правовая процедура изъятия служебной ПЭВМ и дисков, предварительного осмотра информации, уяснения ее структуры и общих свойств папок и файлов, находящихся на жестком диске компьютера, не составлен соответствующий акт. Проверка ПЭВМ осуществлялась не в его присутствии, а через определенное время после хранения ее в 8-м отделе военного университета ПВО, что привело к нарушению его прав.

О документах, содержащих сведения, составляющие государственную тайну, пишет М. в жалобе далее, он ничего не знал и был абсолютно уверен, что их на жестком диске не было и быть не могло, поскольку ПЭВМ не предназначалась для работы с секретными документами. Специального исследования она не проходила, и на ней не хранилось секретной информации. Поэтому он не мог знать о наличии на жестком диске файла с кандидатской диссертацией по тематике, с которой никогда не работал.

По мнению М., процедура лишения его допуска к работе со сведениями, составляющими государственную тайну, не соответствовала требованиям нормативно-правовых актов, определяющих ее.

Так, Инструкция о порядке допуска должностных лиц и граждан РФ к государственной тайне, утвержденная Постановлением Правительства РФ от 28 октября 1995 года N 1050, предусматривает, что обязательным основанием для отстранения гражданина от работы со сведениями, составляющими государственную тайну, является заключение органа безопасности о целесообразности дальнейшего допуска гражданина к особой важности, совершенно секретным и секретным сведениям. Однако в представлении управления ФСБ РФ по ВВС и ПВО от 16 сентября 2002 года N 2/1649 не содержится прямого указания или заключения органа безопасности о нецелесообразности дальнейшего допуска М. к совершенно секретным и секретным сведениям. Командованию университета предписывается лишь в срок до 25 сентября 2002 года провести административное расследование по фактам грубых нарушений режимных мер, допущенных М., и принять меры по исключению подобных действий как со стороны М., так и других сотрудников университета.

М. считает также, что суд не принял во внимание, что им не нарушено ни одно положение заключенного с университетом 15 мая 1997 года контракта по обязательствам, связанным с защитой государственной тайны.

Кроме того, в судебном заседании представитель ответчика подтвердил, что в результате проверочных мероприятий, проводимых органами безопасности, в его действиях не установлено угрозы государственной безопасности РФ. В результате проведенного расследования не выявлено ни одного основания, предусмотренного ст. 22 Федерального закона "О государственной тайне" для лишения его допуска.

В соответствии со ст. 9 Федерального закона "О государственной тайне" от 21 июля 1993 года N 5485-1 обоснование необходимости отнесения сведений к государственной тайне возлагается на предприятия, учреждения и организации, которыми эти сведения получены (разработаны). Представитель ответчика признал в судебном заседании, что обнаруженная на жестком диске ПЭВМ диссертация в военном университете ПВО не разрабатывалась и официально не запрашивалась для работы, следовательно, ее гриф должен был определяться вузом, где данные сведения получены (разработаны), или вышестоящей организацией. Однако суд отклонил его ходатайство о направлении запроса в организации, на которые имеется ссылка в диссертации, с целью установления степени ее секретности, а также автора, и почему она записана на неучтенный носитель информации без соответствующих реквизитов. Однако суд это ходатайство не удовлетворил без приведения каких-либо мотивов.

Также неправильным, по мнению М., является содержащееся в решении суда утверждение о том, что он не успел должным образом зарегистрировать обнаруженные документы по секретному делопроизводству. Таких объяснений он не давал в ходе административного расследования и в судебном заседании. Не работали с текстом диссертации и члены его семьи, что объективно подтверждается данными операционной системы ПЭВМ.

М. считает необоснованным и утверждение суда о том, что он не отрицал факт грубого нарушения установленного порядка использования и хранения документов, содержащих государственную тайну.

Давая пояснения по этому поводу, он последовательно утверждал, что обнаруженного текста диссертации не видел, с ним не работал и на жесткий диск его не записывал. При просмотре файла в 8-м отделе установлено, что гриф секретности он не имеет.

Указанные обстоятельства суд также оставил без оценки. Не принял он во внимание и то, что служебную ПЭВМ, не подготовленную для хранения и использования секретной информации, он получил для установки у себя дома с письменного разрешения командования.

Имеющимися в деле актами, письменными рапортами с докладами должностных лиц факультета о результатах проверок состояния работы по защите государственной тайны подтверждается, что с момента регистрации файла с диссертацией, который, по данным операционной системы, осуществлен в ноябре 2001 года, он не был выявлен специально обученными должностными лицами на служебном компьютере.

Данное обстоятельство, пишет в заключение жалобы М., также подтверждает обоснованность его требований.

В связи с изложенным М. просит решение Московского окружного военного суда отменить и дело передать на новое судебное разбирательство в тот же суд, но в ином составе судей.

Рассмотрев материалы дела и обсудив изложенные в кассационной жалобе доводы, Военная коллегия находит, что решение подлежит отмене по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 2 ст. 12 ГПК РФ суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, разъясняет лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждает о последствиях совершения или несовершения процессуальных действий, оказывает лицам, участвующим в деле, содействие в реализации их прав, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при рассмотрении и разрешении гражданских дел.

Указанные положения процессуального закона окружным военным судом выполнены не в полной мере.

Как видно из решения, суд в его основу положил лишь формальные обстоятельства: якобы достоверно установленный факт нарушения М. условий Типового договора, заключенного им 15 мая 1997 года с военным университетом ПВО, об оформлении допуска к государственной тайне, ст. 22 Федерального закона "О государственной тайне", ст. 12 Инструкции о порядке допуска военнослужащих и лиц гражданского персонала в ВС РФ к государственной тайне (приказ МО РФ от 30 июля 1996 г. N 285).

Однако действительно ли М. допустил нарушение требований приведенных выше нормативно-правовых актов, суд, как это видно из протокола судебного заседания, достоверно не установил.

В ходе судебного заседания М. последовательно утверждал, что служебный компьютер, не использовавшийся для учета и хранения секретной информации, он получил и установил у себя на квартире с письменного разрешения командования для выполнения научной работы.

Объективно этот факт подтверждается имеющейся в деле копией приказа начальника военного университета ПВО от 25 сентября 2002 года N 587 (л.д. 6), в котором прямо указано, что разрешение выдал заместитель начальника университета по учебной и научной работе генерал-лейтенант Б., действия которого не соответствовали ст. ст. 18 (п. а), ст. 55 приказа МО РФ N 0215, ст. 4 приказа МО РФ 1996 г. N 020.

Указанный компьютер, судя по содержанию приказа, специального исследования не проходил.

При таких обстоятельствах суду следовало тщательно выяснить у представителя ответчика О., который являлся помощником начальника военного университета по защите государственной тайны, почему перед выдачей во временное пользование сотруднику военного университета ПЭВМ не прошла специального исследования на наличие в ней секретной информации и давал ли он лично разрешение на вынос ПЭВМ за пределы территории университета.

Если же О. такого разрешения не давал, то каким образом компьютер был вынесен (или вывезен) за территорию военного университета и с февраля 2001 года по март 2002 года находился у М., а затем подвергся внезапной проверке у него на квартире.

Не уделено судом должного внимания выяснению, каким образом оказалась на ПЭВМ информация, содержащая государственную тайну.

М. в своем заявлении в суд и в ходе судебного заседания утверждал, что к появлению этой информации он никакого отношения не имеет и с ней не работал.

О том, что эта информация содержит составляющие государственную тайну сведения, установлено лишь в ходе специального исследования компьютера после его изъятия.

Как изымался и проверялся компьютер, соблюдена ли была законность этих действий, суд не выяснял.

Между тем М. утверждал в судебном заседании, что наличие в компьютере секретной информации проверялось без него.

Для решения вопроса о законности приказа начальника военного университета основное значение имело установление конкретного лица, поместившего информацию, содержащую государственную тайну, на жесткий диск ПЭВМ.

Данное обстоятельство суд достоверно не установил. Сам М. этот факт категорически отрицал, представитель ответчика О. также не дал по этому поводу никаких объяснений.

Относилась ли тематика выявленной информации к секретной, над которой работает университет, как об этом правильно указывается в кассационной жалобе, судом также не выяснялось, хотя на этом правомерно настаивал в судебном заседании заявитель.

При таких обстоятельствах все выводы суда, что именно М. нарушил установленный порядок обращения со сведениями, составляющими государственную тайну, лишены надлежащих оснований.

Оставлены судом без внимания и другие имеющиеся в деле данные, которые свидетельствуют о том, что приказ начальника университета издан без тщательного учета всех фактов, необходимых для принятия столь ответственного решения.

В частности, из дела усматривается, и на это справедливо указывается в кассационной жалобе, что в представлении руководства ФСБ начальнику военного университета ПВО вопрос о прекращении М. допуска к сведениям, составляющим государственную тайну, не ставился.

Как видно из актов проверок состояния работы по охране государственной тайны, серьезные упущения отмечались и у других должностных лиц, однако никто из них не лишался допуска к работе со сведениями, составляющими государственную тайну.

Как относился к исполнению своих служебных обязанностей М., суд не выяснял. Из имеющейся же в деле характеристики научной и педагогической деятельности (л.д. 24) усматривается, что М., обладая глубокими теоретическими знаниями, активно и плодотворно занимается научной работой и подготовкой не только специалистов, но и научных работников, за что неоднократно поощрялся командованием университета, Министром обороны РФ и Министерством образования РФ, разработанный им проект создания единой научно-образовательной среды Тверского региона получил положительную оценку Академии наук РФ.

Таким образом, без тщательной проверки всех этих обстоятельств нельзя признать обоснованным содержащееся в обжалованном приказе начальника военного университета ПВО утверждение о том, что именно заявитель причастен к хранению сведений, составляющих государственную тайну, на жестком диске выданной ему для временного пользования ПЭВМ.

Учитывая, что судом неправильно определены и не доказаны обстоятельства, имеющие значение для дела, и руководствуясь ст. ст. 361, 362, ч. ч. 1 и 2, 366 ГПК РФ, Военная коллегия Верховного Суда РФ

 

определила:

 

решение Московского окружного военного суда от 11 марта 2004 года отменить и дело направить на новое судебное разбирательство в тот же суд, но в ином составе судей.

 

Судья

Верховного Суда РФ

генерал-майор юстиции

Л.ЗАХАРОВ

 

Секретарь

Г.ХОРНЯК