ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 11 марта 2004 года

 

N 3-58/03

 

Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации в составе:

 

    председательствующего               генерал-лейтенанта юстиции

                                                  Пархомчука Ю.В.,

    судей                                   генерал-майора юстиции

                                                     Коронца А.Н.,

                                                полковника юстиции

                                                     Шалякина А.С.

 

рассмотрела в судебном заседании 11 марта 2004 года уголовное дело по кассационным жалобам защитника интересов О. - адвоката М. и законного представителя О. - О.З. на постановление Приволжского окружного военного суда от 25 июля 2003 года, согласно которому военнослужащий войсковой части 71111 майор О., родившийся 5 апреля 1964 года в городе Красноярске, призванный на военную службу Ужурским райвоенкоматом Красноярского края в августе 1981 года, освобожден от уголовной ответственности за совершение запрещенного законом деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 30, п. 4 ст. 33 и п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, с применением к нему принудительных мер медицинского характера в психиатрическом стационаре специализированного типа.

Заслушав доклад генерал-лейтенанта юстиции Пархомчука Ю.В., объяснение законного представителя О. - О.З. в обоснование кассационной жалобы и выступление прокурора управления Главной военной прокуратуры Бойко С.И., предложившего постановление суда отменить в связи с неполнотой судебного следствия, а дело направить на новое судебное разбирательство, Военная коллегия

 

установила:

 

согласно постановлению суда, в сентябре 2002 года у О. возникли неприязненные отношения к гражданину С., поскольку его жена, О.Г., подала заявление на развод и стала сожительствовать с С. Неоднократные попытки вернуть жену к семье результата не дали, поэтому О. решил убить С.

С этой целью он в период с ноября 2002 года по 14 января 2003 года неоднократно предлагал ранее судимому Г. самому либо с привлечением знакомых за вознаграждение в 2000 долларов убить С. Однако в последующем Г. отказался от убийства С., 9 декабря 2002 года обратился с заявлением в милицию, и 25 января 2003 года О. был задержан.

В кассационных жалобах защитник М. и законный представитель О.З. просят постановление суда от 25 июля 2003 года в отношении О. отменить и уголовное дело прекратить.

В жалобах утверждается, что О., будучи психически здоровым человеком, никакого преступления не совершал и был оговорен С., с которым у него сложились неприязненные отношения, связанные с попытками О. "образумить жену", которая сожительствовала с С., и ради двух детей сохранить семью. Кроме того, поводом для неприязни со стороны С. послужил факт возбуждения уголовного дела в отношении его родственника при активном содействии в этом О. работникам правоохранительных органов.

По мнению заявителей, О. категорически отрицал намерение убить С., поясняя, что такую цель преследовал Г., который неоднократно приходил к нему домой с просьбой занять денег.

Не отрицая факта бесед с Г., в ходе которых О. высказывал "нелицеприятные вещи" в адрес С., так как считал его виновником распада своей семьи, законный представитель О.З. считает, что по инициативе С. Г. специально провоцировал О. к высказыванию угроз в адрес С. и записывал эти разговоры на диктофон, чтобы предоставить записи с угрозами правоохранительным органам.

Характеризуя взаимоотношения Г. и О., законный представитель О.З. утверждает, что сын поддерживал отношения с Г. для того, чтобы иметь информацию о своей бывшей жене, разлуку с которой он очень переживал. Пользуясь этим, Г. занял у сына 33 тысячи рублей на покупку автомобиля и другие нужды, не связанные с противозаконной деятельностью.

Заявители также утверждают, что действия С. и Г., которые ранее отбывали наказание в местах лишения свободы и поддерживали между собой приятельские отношения, носили согласованный и провокационный характер с целью расправы над О.

Однако эти обстоятельства оценки в судебном заседании не получили, что свидетельствует об одностороннем и неполном судебном разбирательстве. В суде также не допрошены свидетели Г., Ф. и Б., которые намеренно не явились по вызову суда в заседание.

Законный представитель О.З. не согласна также с решением суда о признании ее сына невменяемым, поскольку считает его психически здоровым человеком. Он на учете у психиатра и нарколога не состоял, а указанный в акте N 140 стационарной судебно-психиатрической экспертизы от 21 апреля 2003 года диагноз - невроз, с которым сын якобы лечился около месяца в окружном военном госпитале города Самары, записан с его слов и без документального медицинского подтверждения. Ничего не известно ей и о наличии у сына травмы головы, которая, по мнению экспертов, в числе других причин привела к психическому заболеванию сына.

Поскольку О. не является психически больным человеком и не представляет угрозу для общества, к нему принудительные меры медицинского характера применяться не должны.

Проверив материалы дела и обсудив доводы кассационных жалоб, Военная коллегия находит постановление суда о применении к О. принудительных мер медицинского характера подлежащим отмене, поскольку изложенные в нем выводы не подтверждены доказательствами, исследованными в судебном заседании.

Согласно требованиям ст. 74 и ч. 3 п. 2 ст. 75 УПК РФ показания лица, в отношении которого поставлен вопрос о применении принудительных мер медицинского характера, не могут рассматриваться как источник доказательства по делу. Они не имеют юридической силы, не могут быть положены в основу решения по делу и использоваться при разрешении вопросов о применении принудительных мер медицинского характера.

Однако из материалов дела видно, что согласно заключению экспертов-психиатров от 21 апреля 2003 года, обследовавших О. в стационарных условиях, у него установлено болезненное расстройство психики, которое в инкриминируемый период и в настоящее время лишает его возможности осознавать фактический характер своих действий и руководить ими. Несмотря на это, в обоснование постановления об освобождении О. от уголовной ответственности и о применении к нему принудительных мер медицинского характера суд положил протокол очной ставки между О. и Г. от 4 октября 2002 года, что недопустимо.

Кроме того, не исследовав в судебном заседании протокол обыска от 25 января 2003 года, проведенного в квартире О., суд положил указанное доказательство в основу постановления и, сославшись на показания потерпевшего С. об обстоятельствах, которые ему стали известны со слов Ф., Б. и Г., этих свидетелей не допросил.

Наряду с этим из показаний потерпевшего С. видно, что, помимо убийства, О. предлагал Г. деньги для того, чтобы тот подбросил С. наркотики. О передаче денег на приобретение наркотиков, которые он должен был подбросить С., пояснил и сам Г. в заявлении на имя начальника ГУВД города Межгорье от 9 декабря 2002 года, которое оглашалось в судебном заседании. Однако этим обстоятельствам в постановлении суда никакой оценки не дано.

При таких обстоятельствах вывод суда о том, что О. в период с ноября 2002 года по 14 января 2003 года неоднократно предлагал Г. совершить убийство С., то есть путем найма склонял Г. к совершению действий, направленных на умышленное убийство потерпевшего, вызывает сомнение в своей обоснованности.

Принимая решение об освобождении О. от уголовной ответственности и о применении к нему принудительных мер медицинского характера, суд сослался на приведенное выше заключение экспертов-психиатров от 21 апреля 2003 года N 140, согласно которому у О. обнаружено паранойяльное развитие личности (хроническое бредовое расстройство по МБК-10). Об этом, как отражено в заключении, свидетельствуют данные анамнеза о появлении у него в 1996 году в условиях психотравмирующей ситуации сверхценных образований, которые в последующем трансформировались в стойкий паранойяльный синдром и систематизацию болезненных идей с вовлечением широкого круга должностных лиц, присоединились аффективные расстройства, нарастала аффективная охваченность вплоть до тревоги за свою жизнь, сформировалось сутяжное поведение с борьбой за свои права и восстановление справедливости. Кроме того, в результате освидетельствования у О. выявлен стойкий паранойяльный синдром, аффективно заряженный, паралогичность мышления, некритичность к своему состоянию и ситуации. Указанные болезненные расстройства лишали и лишают О. в инкриминируемый период возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. По психическому состоянию в соответствии со ст. 97, ч. 1, п. "а", и ст. 99, ч. 1, п. "в", УК РФ О. рекомендовано принудительное лечение в психиатрическом стационаре специализированного типа.

В соответствии с п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984 года "О судебной практике по применению, изменению и отмене принудительных мер медицинского характера", решение вопроса о невменяемости, применении принудительных мер медицинского характера и определении типа больницы относится к компетенции судов. Поэтому заключение экспертов-психиатров подлежало тщательной оценке в совокупности со всеми материалами дела.

Однако заключению экспертов суд не дал должной правовой оценки, в том числе в совокупности с другими доказательствами по делу, а вывод суда о его научной обоснованности вызывает сомнение по следующим основаниям.

Как видно из материалов дела, в них отсутствуют медицинские и другие документы, которые могли бы объективно подтвердить данные анамнеза, выдвинутого экспертами-психиатрами, а все сводится к показаниям О. и потерпевшего С. о характере поведения и состоянии здоровья О.

В частности, в деле отсутствует медицинские документы, отражающие физическое развитие и состояние здоровья О. в детском возрасте, подтверждающие факт получения им черепно-мозговой травмы, а также отравления в 13-летнем возрасте угарным газом. Органами следствия и судом не истребовалась подлинная история болезни, подтверждающая стационарное лечение О. в психиатрическом отделении госпиталя города Самары в 1986 году. Отсутствует объективная информация, характеризующая состояние здоровья О. в период прохождения военной службы с момента поступления в военное училище: заключение медицинской призывной комиссии, его медицинская книжка в училище, а также медицинские документы за период и после военной службы офицером. Отсутствуют рапорта и жалобы О. в период прохождения военной службы, а также его заявления в ГОВД города Межгорья по поводу анонимных звонков и конфликтов с гражданином С., обращение в комиссию по делам несовершеннолетних на действия жены, препятствовавшей его общению с детьми, и другие материалы, характеризующие О. в различные периоды жизни.

Отсутствие в материалах дела указанных документов не представляет возможным с полной достоверностью оценить состояние психического здоровья О. в инкриминируемый ему период, выяснить причину возникновения болезненного состояния, определить нозологическую принадлежность его психических расстройств и, соответственно, оценить осознанность его действий. Указанный в акте стационарной судебно-психиатрической экспертизы бредовой синдром, наличие обманов восприятия и других психотических расстройств у О. недостаточно полно и четко описан, а мотивировочная часть заключения недостаточно клинически обоснована и научно аргументирована.

С учетом изложенного Военная коллегия приходит к выводу, что постановление судьи Приволжского окружного военного суда от 25 июля 2003 года в отношении О. не соответствует требованиям п. 1 ч. 1 ст. 379 и ч. 1 ст. 380 УПК РФ, поэтому подлежит отмене с направлением дела на новое судебное разбирательство в тот же суд, но в ином составе судей.

В ходе нового судебного разбирательства суду необходимо исследовать доказательства, подтверждающие или опровергающие совершение О. действий, запрещенных законом, истребовать и оценить указанные выше документы, назначить и провести стационарную комплексную судебную психолого-психиатрической экспертизу с привлечением специалистов отдела судебно-психиатрической экспертизы 111 центра судебно-медицинскую и криминалистических экспертиз Министерства обороны Российской Федерации и Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии В.П. Сербского и на основании ее выводов в совокупности с другими доказательствами принять соответствующее решение по делу.

Что касается требований адвоката М. и законного представителя О.З. о прекращении уголовного дела в отношении О., то они не подлежат удовлетворению, поскольку в силу ч. 2 ст. 386 УПК РФ при отмене постановления и направлении уголовного дела на новое судебное рассмотрение суд кассационной инстанции не вправе предрешать вопросы доказанности совершения деяния, запрещенного уголовным законом, лицом, в отношении которого рассматривается вопрос применения принудительных мер медицинского характера.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 377, 378, ч. 1, п. 3, и 388 УПК РФ, Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации

 

определила:

 

постановление Приволжского окружного военного суда от 25 июля 2003 года в отношении О. отменить и дело направить на новое судебное разбирательство в тот же суд, в ином составе судей.

В остальной части требований, связанных с прекращением уголовного дела в отношении О., кассационные жалобы адвоката М. и законного представителя О.З. оставить без удовлетворения.