ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 4 июня 2003 г. N 81-о02-114

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в составе:

председательствующего - Разумова С.А.

судей - Коннова В.С. и Хлебникова Н.Л.

рассмотрела в судебном заседании от 4 июня 2003 года кассационное представление государственного обвинителя Глушковой Л.А., кассационные жалобы осужденного С. и адвоката Ивановой Л.И. на приговор Кемеровского областного суда от 16 июля 2002 года, которым

С., <...>, русский, со средне-техническим образованием, ранее не судимый,

осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ - к двенадцати годам лишения свободы; по ч. 3 ст. 30 и п. п. "б", "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ - к десяти годам лишения свободы; по совокупности преступлений на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ - к тринадцати годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Постановлено взыскать с С. в возмещение морального вреда в пользу Б.Е. - 20.000 руб., в пользу Б.А. - 15.000 руб.

С. признан виновным и осужден за убийство Б.В., 1949 года рождения, и за покушение на убийство Б.А., 1973 года рождения, совершенное в связи с выполнением им своего общественного долга и неоднократно.

Преступления совершены им 27 февраля 2002 года в г. Киселевске Кемеровской области при обстоятельствах, установленных приговором.

Заслушав доклад судьи Коннова В.С., объяснения осужденного С., поддержавшего свою жалобу по изложенным в ней основаниям, мнение прокурора Смирновой Е.Е., полагавшей судебное решение в отношении С. подлежащим изменению, судебная коллегия

 

установила:

 

в кассационных жалобах:

- осужденный С., указывая на свое несогласие с приговором, ссылается на отсутствие у него умысла на убийство Б.А., утверждает, что он защищался от Б.А., удары наносил ему касательные и не преследовал его при выходе из квартиры. Считает, что убийство Б.В. он совершил в состоянии аффекта; полагает, что ему назначено чрезмерно строгое наказание;

- адвокат Иванова Л.И. в защиту интересов осужденного С. просит переквалифицировать его действия с ч. 1 ст. 105 на ч. 1 ст. 107 УК РФ; с ч. 3 ст. 30 и п. п. "б", "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ на ст. 115 УК РФ и оправдать его по этой статье, смягчить С. наказание, ссылаясь на те же доводы, что и осужденный С. в своей жалобе. Кроме того, адвокат Иванова утверждает, что когда Б.А. вбежал в спальную комнату, его мать падала, была мертва и необходимости ее защищать не имелось. Обращает внимание на то, что государственный обвинитель отказался от обвинения С. по ч. 3 ст. 30 и п. п. "б", "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

В кассационном представлении государственный обвинитель Глушкова Л.А., не оспаривая правильности квалификации действий С. по ч. 1 ст. 105 УК РФ и справедливости назначенного ему наказания за это преступление, ссылается на то, что выводы суда о наличии у С. умысла на убийство Б.А. не соответствуют фактическим обстоятельствам. Считает, что Б.А. не совершал каких-либо активных действий по пресечению преступления, совершенного С., что у них была обоюдная драка, а доказательства в этой части оценены неверно.

Проверив материалы дела и обсудив доводы кассационных жалоб и представления, судебная коллегия находит приговор в отношении С. подлежащим изменению по следующим основаниям.

Виновность С. в убийстве Б.В. подтверждается совокупностью доказательств, собранных по делу, исследованных в судебном заседании и приведенных в приговоре, и не оспаривается в жалобах и представлении.

Как следует из материалов дела, С. и Б.В. в браке не состояли, до происшедшего прекратили совместное проживание. Из показаний потерпевших Б.А. и Б.Е. видно, что С. не работал, пьянствовал и Б.В. и Б.А. (ее сын) ушли от него и сняли отдельную квартиру, но С. иногда приходил к ним.

Сам С. в ходе предварительного следствия пояснял, что за четыре месяца до происшедшего Б.В. и ее сын ушли от него и стали жить на квартире.

Подсудимый С. пояснял, что после употребления спиртного он пришел в квартиру, где проживали Б.

Потерпевший Б.А. пояснял, что 27 февраля 2002 года, когда Б.В. пришла домой, то увидела пьяного С. и стала собирать его вещи, чтобы он уходил от них. Она ему что-то говорила, и он ей что-то "бубнил". Затем он услышал крик боли матери, забежал в спальную комнату и увидел падавшую мать, а С. "кинулся" на него.

Сам С. в ходе предварительного следствия пояснял, что пришедшая домой Б.В. стала ругать его за то, что он не встретил ее с работы и был в нетрезвом состоянии. Чтобы разозлить его, она стала напоминать про сауну, в которой была 3 - 4 дня назад, и заявляла, что лучше бы осталась там. Ссора между ними происходила на кухне. Это его сильно разозлило, он стал ревновать ее, со злости схватил со стола нож и сказал ей, чтобы она замолчала и не говорила про сауну. Б.В. испугалась, побежала в дальнюю комнату, а он с ножом побежал следом за ней. Догнав ее в комнате, он дважды нанес ей сильные удары ножом в грудь, и она упала (л.д. 73 - 74).

В судебном заседании подсудимый С., не отрицая, что Б.В. просила его уйти из снятой ею квартиры, показания изменил, стал утверждать, что Б.В. стала оскорблять его мужское достоинство, оскорблять его. До этого она была в сауне с предпринимателем (с кем именно - он не указал), он очень ревнив, а она стала "заводить" его и больше он ничего не помнит. Вместе с тем, он уточнял, что Б.В. бегала от него сначала в кухню, а затем - в сторону зала.

Таким образом, из приведенных доказательств следует, что С. супругом Б.В. не являлся, она прекратила с ним совместную жизнь и ушла от него. При таких данных сохранять ему "супружескую верность" она не была обязана. Кроме того, она перед происшедшим выгоняла его из своей квартиры, просила уйти, но он не подчинился ее требованиям. О том, что она, якобы, была в сауне, он знал заранее, но вновь пришел к ней и по этому поводу до ссоры ей претензий не предъявлял. При происшедшем он был в состоянии алкогольного опьянения, поддерживал адекватный речевой контакт. Схватив нож, он потребовал, чтобы она замолчала и о сауне ему не говорила, что она и сделала, стала убегать от него, а он преследовал ее по квартире. Таким образом, между ее, якобы, заявлением о сауне и нанесением Б.В. С. ударов ножом прошел определенный промежуток времени, отсутствовала взрывная, быстро проходящая реакция на ее, якобы, заявление о сауне, и, якобы, оскорбления.

Из заключения судебно-психиатрической экспертизы видно, что С. не обнаруживал нарушений мышления, эмоционально-волевых расстройств, был правильно ориентирован в месте, времени и ситуации, мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими.

При таких данных в действиях С. суд правильно не усмотрел необходимых признаков физиологического аффекта и верно квалифицировал его действия по ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Потерпевший Б.А. пояснял, что на крик матери он забежал в комнату, увидел, что мать падает, а у С. в руке был нож. С. замахнулся ножом, а он (Б.А.) пытался отобрать у него нож и поранил руку. С. махал ножом, пытался его ударить. Телесные повреждения у него образовались от действий С.

Подсудимый С. пояснял, что когда Б.В. закричала, он стал на нее наступать. Появился ее сын и стал на него "махаться", а он отмахивался от Б.А. ножом.

Из приведенных доказательств следует, что Б.А. прибежал на крик раненой матери и видел, как она падала, а у С. в руке был нож. Он (Б.А.) пытался отобрать у него нож, а С. причинил ему телесные повреждения.

Таким образом, действия потерпевшего Б.А. были направлены на обезоруживание вооруженного ножом преступника - убийцы, и преступник в данной ситуации не мог находиться в состоянии необходимой обороны либо ее превышения в связи с правомерностью действий Б.А., независимо от применения им к С. насилия.

Как следует из протокола судебного заседания, государственный обвинитель Глушкова не поддерживала предъявленное С. по ч. 3 ст. 30 и п. п. "б", "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ обвинение и просила переквалифицировать его действия в этой части на ст. 115 УК РФ.

Суд, не приводя в этой части никаких мотивов решения, связанного с частичным отказом государственного обвинителя от обвинения, осудил С. по ч. 3 ст. 30 и п. п. "б", "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Между тем, согласно ч. 5 ст. 37, ч. 7 ст. 246 и п. 2 ст. 254 УПК РФ прокурор вправе в порядке и по основаниям, которые установлены настоящим Кодексом, отказаться от осуществления уголовного преследования. Если в ходе судебного разбирательства государственный обвинитель придет к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, то он отказывается от обвинения и излагает суду мотивы отказа. Полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части по основаниям, предусмотренным п. п. 1 и 2 ч. 1 ст. 24 и п. п. 1 и 2 ч. 1 ст. 27 настоящего Кодекса. Суд прекращает уголовное дело в судебном заседании в случае отказа обвинителя от обвинения в соответствии с ч. 7 ст. 246 УПК РФ.

Таким образом, закон предоставляет государственному обвинителю право частичного отказа от обвинения и осуществления уголовного преследования и такой частичный отказ от обвинения обязателен для суда.

При таких данных суду первой инстанции следовало в связи с частичным отказом государственного обвинителя от обвинения переквалифицировать действия С. с ч. 3 ст. 30 и п. п. "а", "б" ч. 2 ст. 105 УК РФ на ст. 115 УК РФ, чего им сделано не было. В связи с чем судебная коллегия переквалифицирует, устраняя ошибку суда первой инстанции, действия С. с ч. 3 ст. 30 и п. п. "б", "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ на ст. 115 УК РФ.

Наказание С. по ч. 1 ст. 105 УК РФ назначено судом в соответствии с требованиями закона, соразмерно содеянному им, с учетом данных о его личности, влияния назначенного наказания на его исправление и всех конкретных обстоятельств дела.

Возраст и состояние здоровья С. суду были известны. Положительные характеристики его по месту жительства и месту работы учтены судом при назначении ему наказания. С учетом того, что предыдущая судимость С. (по приговору от 4 апреля 1995 года по ст. ст. 113 и 207 УК РСФСР) погашена, суд правильно не указал в приговоре об этом осуждении С. и не применял правила ст. 68 УК РФ при назначении ему наказания. Ссылка в жалобе адвоката Ивановой на искреннее раскаяние С. в содеянном, с учетом частичного признания им вины и доводов его жалобы, не соответствует материалам дела.

Назначенное наказание С. по ч. 1 ст. 105 УК РФ является справедливым, соразмерным содеянному самим им, и оснований к его смягчению не имеется.

В связи с переквалификацией действий С. с ч. 3 ст. 30 и п. п. "б", "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ на ст. 115 УК РФ подлежит снижению и размер суммы, взысканной с С. в возмещение морального вреда Б.А.

Нарушений уголовно-процессуального законодательства, влекущих отмену приговора, из материалов дела не усматривается.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 377, 378, 388 УПК РФ, судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Кемеровского областного суда от 16 июля 2002 года в отношении С. изменить.

Переквалифицировать его действия с ч. 3 ст. 30 и п. п. "б", "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ на ст. 115 УК РФ, по которой назначить ему наказание в виде исправительных работ по месту работы сроком на восемь месяцев с ежемесячным удержанием двадцати процентов заработка в доход государства.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 105 и ст. 115 УК РФ, окончательное наказание назначить С. путем частичного сложения наказаний в виде лишения свободы сроком на двенадцать лет два месяца с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Взысканную с С. в пользу Б.А. сумму в возмещение морального вреда снизить до десяти тысяч рублей.

В остальной части тот же приговор в отношении С. оставить без изменения, а кассационные жалобы осужденного С. и адвоката Ивановой Л.И. - оставить без удовлетворения.

Кассационное представление государственного обвинителя Глушковой Л.А. удовлетворить.

 

Председательствующий

РАЗУМОВ С.А.

 

Судьи

КОННОВ В.С.

ХЛЕБНИКОВ Н.Л.