ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 17 апреля 2003 года

 

Дело N 59-о02-17

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего - Разумова С.А.,

судей - Глазуновой Л.И. и Коннова В.С.

рассмотрела в судебном заседании от 17 апреля 2003 года кассационные жалобы осужденных К., Г., К.К., З. и К.С. на приговор Амурского областного суда от 5 марта 2002 года, которым

К., <...>, русский, со средним образованием, неработавший, ранее не судимый,

осужден по ч. 2 ст. 209 УК РФ - к восьми годам лишения свободы; по п. "а" ч. 3 ст. 162 УК РФ - к десяти годам лишения свободы с конфискацией имущества; по ч. 1 ст. 228 УК РФ - к двум годам лишения свободы; по совокупности преступлений - к тринадцати годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима с конфискацией имущества.

Г., <...>, украинец, со средним образованием, неработавший, ранее не судимый,

осужден по ч. 2 ст. 209 УК РФ - к восьми годам лишения свободы; по п. "а" ч. 3 ст. 162 УК РФ - к девяти годам лишения свободы с конфискацией имущества; по совокупности преступлений - к двенадцати годам лишения свободы с конфискацией имущества с отбыванием основного наказания в исправительной колонии строгого режима.

К.К., <...>, русский, со средним образованием, неработавший,

осужден по ч. 2 ст. 209 УК РФ - к восьми годам лишения свободы; по п. "а" ч. 3 ст. 162 УК РФ - к девяти годам лишения свободы с конфискацией имущества, по совокупности преступлений - к двенадцати годам лишения свободы с конфискацией имущества с отбыванием основного наказания в исправительной колонии строгого режима.

Постановлено самостоятельно исполнять приговор от 30 мая 2000 года, которым К.К. осужден по п. п. "а", "б", "г" ч. 2 ст. 158 и ч. 1 ст. 222 УК РФ к двум годам лишения свободы условно с испытательным сроком в один год.

З., <...>, русский, со средним образованием, неработавший, ранее не судимый,

осужден по п. п. "б", "в", "г" ч. 2 ст. 158 УК РФ - к пяти годам лишения свободы; по п. п. "а", "в", "г" ч. 2 ст. 162 УК РФ - к восьми годам лишения свободы с конфискацией имущества; по ч. 1 ст. 226 УК РФ - к трем годам лишения свободы; по совокупности преступлений - к десяти годам лишения свободы с конфискацией имущества с отбыванием основного наказания в исправительной колонии строгого режима.

По ч. 1 ст. 167 УК РФ З. оправдан за отсутствием в его деянии состава преступления.

К.С., <...>, русский, со средним специальным образованием, ранее не судимый,

осужден по п. п. "а", "в", "г" ч. 2 ст. 162 УК РФ - к восьми годам лишения свободы с конфискацией имущества с отбыванием основного наказания в исправительной колонии строгого режима.

Постановлено взыскать:

- в солидарном порядке: с К., К.К., З. и Г. в пользу К.И. в возмещение материального ущерба 55739 рублей;

- с К., Г., К.К. в пользу:

З.Ю. - 18550 руб.;

И. - 15000 руб.

К., К.К. и Г. признаны виновными и осуждены за участие в банде и совершаемых ею нападениях.

К., Г. и К.С. признаны виновными и осуждены за разбойное нападение на И. и А., совершенное 14 января 2001 года с незаконным проникновением в жилище, с применением оружия и предметов, используемых в качестве оружия, К.С. и Г. - организованной группой, а К. - группой лиц по предварительному сговору.

К., К.К., Г. признаны виновными и осуждены за разбойное нападение на З.Ю., О., Н., совершенное 16 февраля 2001 года организованной группой, с незаконным проникновением в помещение, с применением оружия и предметов, используемых в качестве оружия, и неоднократно.

К. и К.К. признаны виновными и осуждены за разбойное нападение на К.С.К., совершенное 27 февраля 2001 года организованной группой, неоднократно и с применением оружия и предметов, используемых в качестве оружия.

К., К.К., Г. и З. признаны виновными и осуждены за разбойное нападение на К.И. и М-вых, совершенное 13 марта 2001 года, неоднократно, с незаконным проникновением в жилище, с применением оружия и предмета, используемого в качестве оружия, К., К.К. и Г. - организованной группой, а З. - группой лиц по предварительному сговору.

Кроме того, З. признан виновным и осужден: за кражу имущества А.С., совершенную в период с 18 по 20 декабря 2000 года с незаконным проникновением в помещение на сумму 47109 руб.; за кражу имущества В., совершенную в период с 13 по 15 января 2001 года неоднократно, с незаконным проникновением в помещение, с причинением значительного ущерба - на сумму 59100 руб.; за похищение у В. огнестрельного оружия (двуствольного охотничьего ружья), совершенное в период с 13 по 15 января 2001 года.

К. также признан виновным и осужден за незаконные приобретение 29 марта 2001 года и хранение без цели сбыта наркотического средства - 0,4 г гашиша - в крупном размере.

Преступления совершены ими при обстоятельствах, установленных приговором.

Заслушав доклад судьи Коннова В.С., объяснения осужденных К. и К.К., мнение прокурора Козусевой Н.А., полагавшей судебное решение в отношении К.К. и К.С. подлежащим изменению, а в отношении К. и Г., З. - подлежащим оставлению без изменения, Судебная коллегия

 

установила:

 

в кассационных жалобах:

- осужденный К. просит отменить приговор, ссылаясь на проведение предварительного и судебного следствия с нарушениями требований УПК РФ, на неправильную оценку доказательств, на строгость назначенного ему наказания. Утверждает о нарушении его права на защиту в ходе предварительного следствия, об отсутствии банды, о неучастии его в разбойном нападении на И., об отсутствии похищения 1700 долларов США и сотового телефона при нападении на квартиру К.И., о применении к нему незаконных методов расследования;

- осужденный Г. просит прекратить его уголовное преследование по ч. 2 ст. 209 УК РФ, ссылаясь на отсутствие банды и его членства в ней; переквалифицировать его действия с ч. 3 ст. 162 на ч. 2 ст. 162 УК РФ и снизить ему меру наказания, ссылаясь на чрезмерную строгость назначенного ему наказания. Утверждает, что его вина в разбойном нападении на квартиру К.И. не доказана, а характеристика на него оценена неверно;

- осужденный К.К. просит отменить приговор и направить дело на новое расследование, ссылаясь на проведение предварительного следствия и судебного разбирательства с нарушениями требований УПК РФ, на неправильную оценку доказательств, на несоответствие выводов, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам, на чрезмерную строгость назначенного ему наказания. Считает, что в ходе предварительного следствия было нарушено его право на защиту, что не были проведены очные ставки с сообвиняемыми, что ему неверно назначен вид колонии. Не отрицая участия в нападениях на пункт приема металла, К.С.К., квартиру К.И., утверждает, что банды не было, что при нападении на К.С.К. не было огнестрельного оружия, что он К.И. не избивал и 1700 долларов США и сотовый телефон не похищались, а выстрел из обреза произошел по вине К.И., дернувшей стволы. Считает, что в отношении него применялись незаконные методы расследования;

- осужденный З. просит переквалифицировать его действия с ч. 2 ст. 162 на ч. 2 ст. 161 УК РФ и смягчить ему наказание с применением ст. ст. 64 и 73 УК РФ, ссылаясь на строгость назначенного ему наказания. Утверждает, что при нападении на квартиру К.И. у него умысел был на грабеж и обреза он не видел, а сам он насилия и угроз не применял и не высказывал. Считает, что у А.С. он похитил имущество на сумму, не превышающую 10000 рублей;

- осужденный К.С. просит отменить приговор и направить дело на новое расследование, ссылаясь на незаконность и необоснованность приговора, на неправильную оценку доказательств, на несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам, на проведение судебного разбирательства с обвинительным уклоном и с нарушениями УПК РФ. Считает, что обвинение в отношении него сфальсифицировано.

Проверив материалы дела и обсудив доводы кассационных жалоб, Судебная коллегия находит приговор в отношении К., Г. и З. - законным, обоснованным и справедливым, а в отношении К.К. и К.С. - подлежащим изменению по следующим основаниям.

Виновность Г. в разбойном нападении на И., А. в жалобе не оспаривается. Его виновность, а также виновность К. и К.С. в указанном разбойном нападении подтверждается имеющимися доказательствами.

Ссылки в жалобах на применение к К., Г. (сам он об этом в жалобе не сообщает, но К.С., не присутствовавший при совершении следственных действий с Г., утверждает об этом) и К.К. незаконных методов расследования являются несостоятельными.

К. в своем заявлении, именуемом "явкой с повинной", указывал, что писал его собственноручно, без физического и морального воздействия (т. 2 л.д. 71). В судебном заседании при оглашении протокола его допроса 17 декабря 2001 года подсудимый К. пояснял, что у него была возможность при допросе сказать всю правду, никакого давления на него не оказывалось (т. 5 л.д. 93).

Г. при допросах 25 и 29 марта 2001 года утверждал, что он показания дает добровольно, без принуждения (т. 2 л.д. 130, 127, 142, 147).

Как видно из материалов дела, допросы проводились в присутствии и с участием адвокатов: К. - 24 мая, 19 июня, 6 июля 2001 г. (т. 2 л.д. 80, 81 - 82, 92 - 93); Г. - 29 марта, 10 мая, 9 июля, 22 ноября и 21 декабря 2001 г. (т. 2 л.д. 147 - 148, 149 - 150, 161; т. 5 л.д. 45, 104); следственные действия с участием Г. 25 марта 2001 г. (т. 2 л.д. 133 - 134, 136 - 137, 138 - 139) и К.К. 15 мая 2001 г. (т. 3 л.д. 122 - 124) проводились с участием понятых и других лиц и ни от кого из них не имелось заявлений о применении каких-либо незаконных методов при проведении указанных допросов и других следственных действий.

При допросах: К. - 31 марта, 24 мая, 21 ноября и 17 декабря 2001 года (т. 2 л.д. 70, 80, т. 5 л.д. 27, 93); Г. - 9 июля, 22 ноября и 21 декабря 2001 года (т. 2 л.д. 161; т. 5 л.д. 45, 104); К.К. - 30 марта и 17 декабря 2001 года (т. 3 л.д. 114; т. 5 л.д. 99) отказались от дачи показаний, что также не подтверждает доводов о применении к ним незаконных методов расследования.

При таких данных указанные ссылки противоречат материалам дела, не подтверждены доказательствами и являются несостоятельными.

Доводы о нарушении их же права на защиту в ходе предварительного следствия также - несостоятельны.

Как следует из материалов, уголовное дело не возбуждалось, обвинение им не предъявлялось по статьям уголовного закона, предусматривающим назначение смертной казни, реально они к смертной казни не приговорены. Они являлись взрослыми. Предусмотренных законом оснований для обязательного участия защитников не имелось. Права на защиту им было разъяснено своевременно. При этом К.К. последовательно заявлял, что он не желает иметь защитника и что его отказ от защитника не связан с его материальным положением (т. 3 л.д. 109, 111, 113, 115, 118, 132, 133; т. 4 л.д. 6, 7, 156, 158; т. 5 л.д. 14, 15, 62, 63, 97, 98). 28 декабря 2001 года он попросил назначить ему защитника для ознакомления с материалами дела и он был обеспечен помощью защитника (т. 5 л.д. 139 - 143).

К. заявлял, что он не нуждается в услугах защитника, что не связано с его материальным положением, свою защиту он намерен осуществлять сам (т. 1 л.д. 65, 68, 69, 72, 73; т. 5 л.д. 25, 26, 91, 92). Его допросы в качестве обвиняемого 24 мая, 19 июня и 6 июля 2001 года проводились с участием адвоката (т. 2 л.д. 79 - 80, 81 - 82, 92 - 93).

Г. заявлял, что он не нуждается в услугах адвоката, что не связано с его материальным положением (т. 2 л.д. 126), в связи с чем следственные действия с ним 25 и 29 марта 2001 года проводились без адвоката. По его просьбе представление ему обвинения, его допросы 21, 29 марта, 10 мая, 9 июля, 22 ноября и 21 декабря 2001 года проводились с участием адвоката Табелиной Г.В. (т. 2 л.д. 123 - 125, 146 - 148, 149 - 150, 154 - 161; т. 5 л.д. 38 - 45; 100 - 104).

Указанные данные свидетельствуют о несостоятельности доводов о нарушении права подозреваемых (обвиняемых) К., Г. и К.К. на защиту в ходе предварительного следствия.

С учетом требований ч. 2 ст. 1 УПК РСФСР и ст. 4 УПК РФ о применении уголовно-процессуального закона, действовавшего во время производства соответствующего процессуального действия, введение в действие УПК РФ после постановления приговора не влияет на оценку собранных, исследованных и оцененных в соответствии с УПК РСФСР доказательств.

К. в ходе предварительного следствия пояснял, что в середине января 2001 года К-ков предложил совершить разбойное нападение на приемщика радиодеталей - И. В этих целях К-ков предложил ему сначала сходить к этому мужчине в квартиру, продать ему какие-то детали, что он и сделал. И. купил у него какую-то деталь, при этом деньги доставал с верхней полки антресолей в зале. Он пришел в квартиру К.С. Там он рассказал К-кову, Г., К.С., где лежат деньги. Они разработали план разбойного нападения, согласно которого он должен был позвонить в квартиру, чтобы открыли дверь, а нападать, проникать в квартиру следовало К-кову, Г. и К.С. К-ков взял с собой обрез, зарядил его двумя патронами. К квартире И. они приехали на машине. Перед входом в квартиру они все, кроме него, надели маски. Он позвонил в квартиру, а когда ее дверь открыли - ушел. Вернувшиеся впоследствии К.С., Г., К-ков рассказали, что заперли мужчину, женщину и ребенка перед уходом из квартиры в ванной. За участие в разбойном нападении ему дали 2500 рублей.

Аналогичные показания в ходе предварительного следствия давал и Г., утверждавший об участии в разбойном нападении как К., так и К.С.

Кроме того, Г. пояснял, что перед уходом от К.С. К-ков взял с собой обрез, а у него и К.С. были ножи. У него (Г.) был нож с искривленным лезвием, который используется в садовых работах для обрезки кустов. Он нашел в квартире И. около 15000 рублей и забрал их. К-ков и К.С. закрыли находившихся в квартире лиц в ванной комнате. Похищенные деньги они поделили.

К.К. в ходе предварительного следствия также пояснял, что из разговоров с К., К-ковым и Г. ему известно, что они вместе с К.С. совершили разбойное нападение на приемщика радиодеталей.

Изменению показаний указанных лиц суд дал надлежащую оценку.

Как следует из показаний потерпевшего И., около 13 часов 14 января 2001 года к нему пришел молодой парень, предложивший ему приобрести радиодеталь. Около 14 часов того же дня в квартиру позвонили, он увидел в глазок двери того же парня и открыл дверь. В квартиру ворвались три человека в масках, как он впоследствии узнал из рассказа Г. при осмотре квартиры с его участием, это были Г., К.С. и К-ков. У К-кова в руках был обрез, у К.С. и Г. - ножи, один из которых был - кривым. К-ков нанес ему дулом обреза два удара по колену, несколько ударов кулаками по телу. В зале Г. в верхнем ящике антресолей нашел его борсетку с 15000 рублей и забрал. Их закрыли в ванной комнате.

Аналогичные показания давала и потерпевшая А.

Заключением судебно-медицинской экспертизы подтверждается наличие у И. рубца в области левого коленного сустава, который явился следствием заживления раны мягких тканей.

Ссылка К. в жалобе на то, что согласно показаний И. в судебном заседании, тот у него радиодеталь не купил и место нахождения денег не показывал, не влияет на правильность выводов суду об участии К. в разбое. Сам он не отрицал, что ходил в квартиру И. в порядке подготовки к разбою. Поскольку данное разбойное нападение совершалось организованной группой, с распределением ролей, то, К., как член данной организованной преступной группы, обоснованно признан соисполнителем разбойного нападения.

Ссылки К.С. на недоказанность нанесения удара обрезом в область колена И. противоречат приведенным доказательствам, правильно оцененным судом.

Кроме того, данное обстоятельство не влияет на наличие либо отсутствие разбоя, а также - на объем виновности К.С. (он не признан виновным в нанесении указанного удара). Доводы К.С. о том, что при проведении судебно-медицинской экспертизы в отношении И. не принимали участие обвиняемые, не влияют на законность и обоснованность приговора и не свидетельствуют о нарушении закона, поскольку согласно п. 4 ч. 1 ст. 185 УПК РСФСР обвиняемые имеют право присутствовать при производстве экспертизы лишь с разрешения следователя, а как видно из материалов дела, никто из обвиняемых не заявлял ходатайства (не просил у следователя разрешения) о присутствии при производстве экспертизы.

Непроведение следователем опознания И. К.С. (при разбое находившегося в маске) и обреза, не свидетельствует о незаконности приговора, поскольку согласно ст. 123 Конституции РФ судопроизводство осуществляется в России на основе состязательности сторон. Органы предварительного следствия представили суду доказательства, которые, по их мнению, подтверждали виновность обвиняемых в предъявленном обвинении, а К.С. ходатайства о проведении опознания И. его и обреза, как видно из материалов дела, не заявлял.

Приведенные доказательства подтверждают наличие предварительного сговора на разбой, подготовку к нему (в том числе - путем изготовления и приготовления масок, оружия и ножей), осведомленности К.С. о наличии обреза и ножей и их использовании при нападении. Сама демонстрация при нападении обреза и ножей (в том числе - демонстрация ножа самим К.С.) свидетельствует о совершении разбоя.

Неустановление лиц, находившихся в гостях у И. при совершении разбойного нападения, не свидетельствует о невиновности К.С. Его ссылка на то, что И. указывал их в судебном заседании, противоречит показаниям потерпевших И. и А. (т. 1 л.д. 128, 130; т. 6 л.д. 68). Розыск потерпевших, свидетелей законом не предусмотрен. Кроме того, как видно из показаний И. и А., эти лица после разбоя уехали в Азербайджан, и компетенция должностных лиц России на территорию суверенного иностранного государства не распространяется.

Виновность К.К. и Г. в разбойном нападении на З.Ю., О., Н. подтверждается имеющимися доказательствами и в жалобах не оспаривается. Виновность К. в этом разбойном нападении подтверждается:

- показаниями самого К. в ходе предварительного следствия о том, что К-ков предложил ему совершить нападение на пункт приема металла. В этом нападении участвовали он, К-ков, К.К. и Г. Возил их к пункту приема металла и обратно Ц. При нападении у К-кова был обрез, у К.К. - деревянная палка, у него - нож. Перед проникновением они одевали маски. Он (К.) из металлического ящика похитил около 14000 рублей. Деньги они впоследствии поделили между собой;

- показаниями Г. в ходе предварительного следствия о том, что при разговоре между ним, К-ковым, К. и К.К. кто-то из них предложил совершить разбойное нападение на приемный пункт металла, так как там находятся крупные денежные суммы. К.К. предложил напасть на конкретный пункт приема металла - по ул. Гражданской, 121. Через несколько дней они обговорили детали совершения нападения. В нападении участвовали он, К., К-ков и К.К., перед нападением они одевали маски, у К-кова был обрез, у К.К. - бита, у него - газовый пистолет;

- показаниями подсудимого К.К. о том, что в нападении на пункт приема металла участвовали К., К-ков, Г. и он;

- показаниями свидетеля Ц. в ходе предварительного следствия о том, что как он впоследствии узнал фамилии, он возил к пункту приема металла К., К-кова, Г. и К.К., ожидал их там и они же возвращались к нему в машину из пункта приема металла.

Ссылка в жалобе осужденного К.С. на неправильную оценку показаний свидетеля Ц. - несостоятельна, оценка его показаний правильно дана судом в совокупности с другими доказательствами. Кроме того, К.С. по данному эпизоду не признан виновным, не является осужденным за указанное разбойное нападение, вследствие чего не имеет права обжаловать приговор в этой части.

Виновность К. подтверждается и другими доказательствами.

Виновность К. и К.К. в нападении на К.С.К. в жалобах не оспаривается. Их доводы о том, что в нападении на К.С.К. вместе с ними не участвовало другое лицо, а следовательно, и обрез не использовался - являются несостоятельными.

Как пояснял в ходе предварительного следствия К.К., ему и К. совершить разбойное нападение на К.С.К. предложил К-ков, который сообщил, что К.С.К. каждый вечер забирает выручку из магазина "Перекресток", и когда он подходит к машине, на него можно напасть и похитить деньги. Перед нападением они собрались на квартире К-кова и приготовились к нему. К-ков взял обрез. По предложению К-кова взяли гантель весом около 3 кг, чтобы, если К.С.К. приедет не один, разбить ею стекло машины и тем самым отвлечь внимание пассажира, чтобы беспрепятственно напасть на К.С.К. Когда они пришли к магазину и установили, что К.С.К. приехал один, то гантель выбросили. Он и К. встали за углами дома со стороны двери в магазин, а К-ков с обрезом - на другой стороне улицы. В обязанности К-кова входило прийти к ним на помощь, если кто-либо попытается помочь К.С.К. и, угрожая обрезом, помешать этому. Когда К.С.К. из магазина вышел и подошел к машине, он и К. напали на него, он нанес удар рукой в лицо К.С.К., а К. - наносил удары куском металлической трубы. К.С.К. упал, К. выхватил у него папку и они убежали, встретились с К-ковым в его квартире. Деньги - более 6000 рублей - они поделили, а саму папку забрал К-ков.

В ходе предварительного следствия К. давал аналогичные показания и, кроме того, пояснял, что в папке было около 6450 рублей денег. Об этом преступлении они позже рассказали Г.

Суд правильно оценил показания К. и К.К. в ходе предварительного следствия и дал надлежащую оценку изменению ими показаний об участии в нападении лишь их двоих.

Г. в ходе предварительного следствия также пояснял, что при разговоре с К-ковым, К. и К.К. они сообщили ему, что совершили нападение на коммерсанта в районе магазина "Перекресток", при этом - К-ков - с обрезом стоял около дерева, а К. и К.К. забрали у коммерсанта деньги. Указанные показания Г. соответствуют приведенным показаниям К. и К.К. в ходе предварительного следствия.

С учетом обстоятельств совершенного нападения ссылка К. в жалобе на то, что К.С.К. видел лишь двух напавших, не влияет на правильность оценки показаний К. и К.К.

Как следует из показаний потерпевшего К.С.К., к нему подошли два парня, ему по голове нанесли сильный удар по голове каким-то тяжелым предметом, затем - еще несколько ударов по голове и он потерял сознание.

Из заключения судебно-медицинской экспертизы видно, что у К.С.К. имелась закрытая черепно-мозговая травма с сотрясением головного мозга, имелись 14 рубцов на поверхности головы как следствие заживления ушибленных ран мягких тканей. Ему был причинен легкий вред здоровью, наступило кратковременное расстройство здоровья на срок не свыше 3-х недель.

Таким образом, независимо от наличия обреза при нападении, характер причиненного к К.С.К. насилия и его последствия свидетельствуют о совершении К.К. и К. разбоя.

Виновность К.К. и З. в нападении на квартиру К.И. не оспаривается в жалобах. Их виновность, а также - виновность К. и Г. в данном разбойном нападении подтверждается совокупностью доказательств, собранных по делу, исследованным в судебном заседании и приведенных в приговоре. Этим доказательствам судом дана надлежащая оценка.

Ссылка Г. на то, что во время нападения на квартиру К.И. он находился в семье П., не влияет на приговор в отношении него, поскольку судом не признано установленным, что он проникал в указанную квартиру и совершал непосредственное нападение. Как установлено судом, Г. участвовал в разработке плана совершения нападения, а после нападения спрятал обрез и уничтожил маски, другие вещи, использовавшиеся при нападении и получил 1700 рублей денег как участник банды.

Как поясняла потерпевшая К.И. в судебном заседании, она знает Г., так как они проживали в одном городке, но не помнит, заходил ли он в их квартиру (о том, что Г. никогда в их квартире не был, К.И. не давала показаний ни в ходе предварительного следствия, ни в судебном заседании).

Сам Г. в ходе предварительного следствия пояснял, что К-ков предлагал ему совершить нападение на К.И., так как у ней имеются значительные денежные средства. Через некоторое время К-ков вновь сделал такое предложение ему, а также - К. Еще через несколько дней К-ков уговорил К.К. совершить это нападение. В начале марта 2001 г., он, К-ков, К.К. и К. приезжали к З., которого К-ков также привлек к разбойному нападению на К.И. Он присутствовал при всех этих разговорах, когда поздно ночью 13 марта 2001 г. он пришел домой, К. сообщил ему обстоятельства нападения на квартиру К.И., передал ему 1700 рублей денег. Он сжег куртки и маски, использовавшиеся при нападении, а обрез - спрятал.

Из показаний К.К. в ходе предварительного и судебного следствия видно, что 8 или 9 марта 2001 г. он зашел в квартиру Г., у которого были К-ков и К., и в ходе разговора между ними зашла речь о К.И., К-ков предложил напасть на ее квартиру, поскольку К.И. торгуют спиртом и у них есть деньги и золото. О дате совершения преступления они договорились в тот же день (т. 3 л.д. 115; т. 6 л.д. 62).

З. в ходе предварительного следствия пояснял, что за 2 - 3 дня до нападения на квартиру К.И. к нему домой приехали Г. и К-ков и предложили ему совершить преступление (т. 4 л.д. 126).

Как пояснял К. в ходе предварительного следствия, К-ков предложил "ограбить" К.И. Г. прекрасно знал об этом разбое, но пошел на это время к своей подруге, чтобы обеспечить себе алиби (т. 2 л.д. 76).

При таких данных выводы суда о том, что Г. участвовал в подготовке разбоя, получал часть похищенных в результате разбойного нападения денег, скрывал орудие преступления (обрез), уничтожал маски и куртки, использовавшиеся при нападении - соответствуют имеющимся доказательствам, правильно оцененным судом. Поскольку данное разбойное нападение совершалось организованной группой, а Г., совершая указанные действия, являлся членом банды, что он правильно признан соисполнителем разбоя.

Как пояснял З. в ходе предварительного следствия (т. 3 л.д. 10; 14), за день до нападения они изготовили маски, которые одели в подъезде дома перед нападением. До нападения они договорились, кто и что должен делать, разговор о распределении ролей происходил коллективно.

Аналогичные показания в ходе предварительного следствия давал и К.К. (т. 3 л.д. 115 - 116). В судебном заседании подсудимый К.К. не отрицал, что перед нападением они договаривались, в какой последовательности им входить в квартиру К.И. (т. 6 л.д. 62).

Как видно из показаний потерпевших К.И., К.А., М. в квартире действия напавших были согласованными. Они сразу разбрелись по квартире и каждый выполнял определенные действия. При этом они не обсуждали, кому и что делать, никто не давал указаний другим (т. 6 л.д. 73, 83 - 85). При таких данных доводы жалоб, что осужденные не планировали разбойное нападение и не распределяли роли, являются несостоятельными, противоречащими материалам дела.

Как пояснял сам З. в ходе предварительного следствия, ему было предложено "совершить разбойное нападение" и ими "было совершено разбойное нападение на квартиру" (т. 3 л.д. 1014).

Как поясняла потерпевшая К.И., во время нападения в подъезде освещение было (т. 6 л.д. 83).

К.К. пояснял в ходе предварительного следствия, что при распределении ролей, еще в машине К-ков сказал, что он возьмет обрез. З. в ходе предварительного следствия также пояснял о коллективном разговоре, кто какие действия будет выполнять, о распределении ролей.

Как следует из материалов дела, в подъезде в присутствии З. лицо, дело в отношении которого выделено в отдельное производство, было с обрезом, все участники нападения надевали маски, все вместе подходили к двери квартиры, определяли последовательность проникновения в квартиру и при этом в руках указанного лица был обрез, в квартиру они проникали в присутствии друг друга. При таких данных довод З., что он не видел обреза и совершал грабеж, а не разбой - не соответствует материалам дела и является недостоверным. Поскольку разбой является оконченным преступлением с момента нападения, то доводы З. о том, что услышав в квартире выстрел, он отказался от дальнейшего участия в преступлении - несостоятелен и не влияет на юридическую оценку его действий.

Ссылки К.К. и К. на то, что при нападении не похищались сотовый телефон и 1700 долларов США - несостоятельны.

Потерпевший К.А. пояснял, что при нападении из квартиры были похищены 1700 долларов США, сотовый телефон.

Аналогичные показания дала потерпевшая К.И., которая, кроме того, поясняла, что она видела, как парень схватил их сотовый телефон.

Потерпевшая М. поясняла, что она пыталась во время нападения взять сотовый телефон, но его забрал напавший парень, стоявший рядом с ней. После ухода нападавших К.И. сказала, что из спальни похитили 1700 долларов США.

К.К. в ходе предварительного следствия пояснял, что из квартиры К.И. З. взял сотовый телефон, но когда садились в машину, то оказалось, что телефона у него нет, они решили, что он где-то его обронил (т. 3 л.д. 116, 134).

Как пояснял свидетель Б., утром 14 марта 2001 г. он увидел в снегу недалеко от дома сотовый телефон и забрал его.

Из протоколов выемки следует, что фирма-изготовитель и номера изъятого у Б. телефона и на гарантийном талоне, изъятом у К.И., совпадают.

При таких данных выводы суда о похищении при нападении 1700 долларов США и сотового телефона соответствуют имеющимся доказательствам.

Ссылка в жалобе К. на то, что на снятые со сберегательной книжки К.И. 21000 рублей он мог приобрети лишь 700 долларов, не влияет на выводы суда, поскольку, как следует из показаний потерпевших К-р, на 21000 рублей накануне нападении и было куплено 700 долларов, но до этого у них уже находились сбережения - 1000 долларов.

Каких-либо существенных противоречий в показаниях потерпевших, влияющих на выводы суда о виновности осужденных, не усматривается.

Доводы К.К. о том, что он "не трогал" К.И., не избивал ее, противоречит материалам дела.

Из заключения судебно-медицинской экспертизы видно, что у К.И. имелось сотрясение головного мозга, которое могло образоваться в результате тупой травмы, оно причинило легкий вред ее здоровью.

Как пояснял подсудимый К.К., он тащил за волосы К.И. от окна, она кричала и сопротивлялась.

Из показаний потерпевших К.И., К.А.А., М. и М.А. следует, что вытащив К.И. за волосы в коридор, ее стали избивать двое нападавших, нанося удары по голове. Бил и тот, что тащил ее за волосы.

Ссылка К.К. на то, что он просил составить схему квартиры с указанием места нахождения потерпевших и напавших, чего не было сделано, не влияет на законность и обоснованность приговора, поскольку судопроизводство в России, согласно ст. 123 Конституции РФ, осуществляется на основе состязательности сторон, а в судебном заседании, как видно из протокола, указанного ходатайства не заявлялось. Суд по своей инициативе, как не являющийся стороной по делу, не обязан собирать дополнительные доказательства по делу.

Доводы жалоб о выстреле из обреза "по вине" самой К.И., которые взяла за стволы обреза и потянула за них, являются несостоятельными.

Как следует из материалов дела, обрез заранее - перед нападением - был приведен в боевое положение (заряжен, снят с предохранителя, спусковой механизм его был взведен). При нападении стволы обреза направлялись на потерпевших, пальцы напавшего находились на спусковых крючках.

Из показаний потерпевших К.И., К.А., К.А.А. и М. видно, что когда К.И. вытащили в коридор и избивали, то К.А. пытался прийти на помощь к ней, кто-то сказал: "Мочи его" и в кухне прозвучал выстрел. При этом находившаяся в коридоре избиваемая К.И. не хваталась за стволы обреза находившегося в кухне человека.

К. в ходе предварительного следствия пояснял, что ему К-ков сказал, что в его лицо женщина плеснула кислотой, а он (К-ков) выстрелил в К.А. (т. 2 л.д. 76). Г. также пояснял в ходе предварительного следствия, что как ему рассказал К-ков, К.И. плеснула ему в лицо кислотой, но он успел увернуться, а потом он (К-ков) выстрелил в К.А. (т. 2 л.д. 128).

При таких данных указанные доводы жалоб противоречат имеющимся доказательствам, правильно оцененным судом.

Ссылка в жалобе К. на то, что была нарушена процедура его опознания М. (опознаваемые не соответствовали по росту, возрасту, "остальным частям тела" и ему было указано место, где сесть), не влияет на законность и обоснованность приговора, поскольку данный протокол опознания не использовался судом в качестве источника доказательств его виновности. Кроме того, как следует из протокола, "перед началом опознания К. было предложено занять любое место среди предъявляемых лиц. Он по собственному усмотрению сел первым", М. его не опознала и заявила, что она "никого из представленных лиц опознать не может" (т. 1 л.д. 200). (При нападении, как установлено по делу, применялись средства маскировки, на К. была маска.)

Как следует из материалов дела, до совершения разбойных нападений готовились средства маскировки, подыскивался и использовался автотранспорт (за исключением нападения на К.С.К.), подыскивались объекты нападения, разрабатывался план нападений и распределялись роли соучастников, похищенное делилось между соучастниками (в том числе, по эпизоду нападения на квартиру К.И. часть похищенного была выделена Г., непосредственно в квартиру не проникавшему и на потерпевших не нападавшему). Эти установленные данные, а также - количество совершенных разбойных нападений, состав их участников подтверждают правильность выводов суда о совершении разбойных нападений бандой и об участии в ней К., К.К. и Г. Доказательства в этой части в приговоре оценены, а выводы суда - обоснованы.

Виновность З. в совершении краж имущества А.С., В. и в похищении огнестрельного оружия, виновность К. в незаконных приобретении и хранении без цели сбыта гашиша подтверждается имеющимися доказательствами и не оспаривается в жалобах.

Ссылка З. на то, что он похитил у А.С. рыбу на сумму, не превышающую 10000 рублей, противоречит показаниям потерпевшей А.С. о хищении на сумму 47109 рублей. Показания самого З. в отношении объема похищенного - противоречивы. Так, в ходе предварительного следствия он пояснял, что похитил около 15 упаковок рыбы и рыбу в мешках, а в судебном заседании стал утверждать, что похитил 9 упаковок рыбы и 6 мешков с рыбой. С учетом противоречивости показаний З. и отсутствия других причин исчезновения рыбы у А.С., кроме совершения З. кражи, суд правильно признал достоверными показания потерпевшей А.С.

Тщательно исследовав обстоятельства дела и правильно оценив все доказательства в их совокупности, суд пришел к обоснованному выводу о доказанности вины К., К.К., Г., К.С. и З. в содеянном и верно квалифицировал их действия: Г. и К.К. - по ч. 2 ст. 209 и п. "а" ч. 3 ст. 162 УК РФ; К. - по ч. 2 ст. 209; п. "а" ч. 3 ст. 162 и ч. 1 ст. 228 УК РФ; З. - по п. п. "б", "в", "г" ч. 2 ст. 158; п. п. "а", "в", "г" ч. 2 ст. 162 и ч. 1 ст. 226 УК РФ; К.С. - по п. п. "а", "в", "г" ч. 2 ст. 162 УК РФ по указанным в приговоре признакам.

Доводы К.С. о фальсификации обвинения не соответствуют материалам дела.

Ссылки в жалобах на то, что не были проведены экспертизы по местам происшествий (без указания, какие именно экспертизы, по исследованию каких следов и в каких целях), не были проведены очные ставки с обвиняемыми и опознаний К.К., не влияют на законность и обоснованность приговора. С учетом конституционного принципа состязательности сторон органы предварительного следствия самостоятельно определяли, какие доказательства, которые по их мнению подтверждают предъявленное обвинение, они представят суду. Представленные ими доказательства в судебном заседании исследованы, они получили оценку в приговоре и на основе их оценки суд пришел к тем выводам, которые изложил в приговоре. Кроме того, как видно из материалов дела, К.К. при совершении преступлений маскировался (был в маске), вследствие чего опознание его не вызывалось необходимостью. Проведение очных ставок, кроме того, не имеет целью преждевременное (до окончания предварительного следствия) ознакомление с показаниями соучастников и согласование с ними своих позиций. Кроме того, как следует из протокола (т. 3 л.д. 179), К.С. заявил, что он отказывается от проведения каких-либо очных ставок. Как видно из материалов дела, ходатайств по проведению экспертиз по местам происшествия, по проведению опознаний и очных ставок - в ходе предварительного следствия не заявлялось. Подсудимые в судебном заседании допрашивались в присутствии друг друга и имели возможность задать интересующие их, относящиеся к предмету доказывания, вопросы.

Ходатайство о допросе в качестве дополнительного свидетеля К. следователем было разрешено. В судебном заседании он был допрошен.

Наказание К., Г., К.К., З. и К.С. по указанным составам преступлений и по их совокупности (за исключением К.С.) назначено в соответствии с требованиями закона, соразмерно содеянному каждым из них, с учетом данных об их личности, влияния назначенного наказания на их исправление и всех конкретных обстоятельств дела. При этом, по ч. 2 ст. 209 УК РФ К., Г., К.К.; по ч. 1 ст. 226 УК РФ - З. - назначено судом минимально возможное наказание, установленное законом, а по п. "а" ч. 3 ст. 162 УК РФ - К., Г. и К.К. при наличии нескольких эпизодов разбоев; по п. п. "а", "в", "г" ч. 2 ст. 162 УК РФ - З.; по ч. 1 ст. 228 УК РФ - К. - судом назначено наказание, близкое к минимально возможному, установленному санкциями уголовного закона.

Ссылки в жалобах К.К., Г. и З. на чистосердечность раскаяния в содеянном с учетом их позиции в суде и доводов жалоб - являются надуманными. Ссылка З. на "ничтожность" его роли в нападении на квартиру К.И. - несостоятельна, поскольку он действовал в соответствии с выработанным планом, отведенной ему ролью, являющейся необходимым условием успешности всего разбойного нападения и поэтому его роль подлежит учету в совокупности с действиями других.

Ссылки К.К. и З., что они совершили преступления впервые - несостоятельны, противоречат содержанию обвинительных приговоров в отношении них от 30 мая 2000 г. и от 28 сентября 1994 г. (т. 3 л.д. 98 - 101, 140 - 142). (В связи со вступлением в брак 23 марта 1994 г. К.Е. изменил фамилию на З. - т. 3 л.д. 113.) Его положительные характеристики и наличие детей учтены судом при назначении наказания. То обстоятельство, что Г. охарактеризовал участковый инспектор милиции, которого он (Г.) не знает, не свидетельствует о нарушении закона. Характеристика должностным лицом составляется на основе выяснения им данных о характеризуемом и личное знакомство не является необходимым условием подписания характеристики должностным лицом. Об истребовании характеристик от других должностных лиц Г., как видно из материалов дела, не ходатайствовал ни в ходе предварительного следствия, ни в суде, а сбор дополнительных документов, в обязанности суда не входит.

Как видно из материалов дела, до допроса З. органам расследования было известно о совершении краж, при обыске у З. была изъята часть похищенного и он при последующем допросе лишь сообщил обстоятельства, вследствие которых эти похищенные предметы были у него обнаружены. При таких данных и с учетом оспаривания им объема похищенного и его стоимости, отсутствия указания в обвинительном заключении, что он способствовал раскрытию краж, суд обоснованно не усмотрел активного способствования со стороны З. раскрытию краж.

К., Г., К.К., З. и К.С. назначено справедливое наказание и оснований к его смягчению не имеется.

Вид исправительной колонии назначен К.К. в соответствии с требованиями п. "в" ч. 1 ст. 58 УК РФ (суд в приговоре не признал в его действиях наличие особо опасного рецидива и не применял п. "г" ч. 1 ст. 58 УК РФ).

Вместе с тем, из приговора подлежит исключению указание о самостоятельном исполнении приговора в отношении К.К. от 30 мая 2000 г., поскольку он был осужден по ч. 1 ст. 222 и п. п. "а", "б", "г" ч. 2 ст. 158 УК РФ к двум годам лишения свободы условно с испытательным сроком в один год и данный испытательный срок ко времени постановления приговора истек. Так как условное осуждение К.К. не отменялось, то ко времени постановления приговора (а не совершения преступлений по данному делу) эта судимость у него погашена. При таких данных из вводной части приговора подлежит исключению указание о его осуждении 30 мая 2000 г.

Гражданские иски разрешены судом в соответствии с требованиями действующего законодательства.

За исключением вносимых изменений и с учетом конституционного принципа осуществления судопроизводства в России на основе состязательности сторон, данное дело - органами предварительного расследования - расследовано, а судом рассмотрено, всесторонне, полно и объективно; выводы суда, изложенные в приговоре, соответствуют имеющимся доказательствам, правильно оцененным судом, и надлежащим образом обоснованы, мотивированы.

Кроме того, Судебная коллегия считает необходимым засчитать в срок назначенного К.С. наказания время его содержания под стражей по данному делу с 16 по 28 февраля 2001 г. Как видно из материалов дела, 16 февраля 2001 г. следователем было дано отдельное поручение провести осмотр К.С. и допросить его в качестве подозреваемого (согласно ст. 52 УПК РСФСР подозреваемым признается задержанное либо арестованное лицо) и в соответствии с этим отдельным поручением был произведен 16 февраля 2001 г. личный досмотр К.С. (оформленный "протоколом осмотра места происшествия" - содержимого вещей, одетых на К.С.), осмотр места происшествия с его участием (т. 1 л.д. 64 - 65, 66, 67 - 68). Протокол о задержании К.С. по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 162 УК РФ - совершение разбойного нападения на работников ЧП "З.Ю." датирован 17 февраля 2001 г. (что не зависело от К.С.), но в нем же указано, что о задержании К.С. устно уведомлен его отец К.Ю.И. 16.02.01 (т. 1 л.д. 69). При таких данных Судебная коллегия приходит к выводу о фактическом задержании К.С. по данному делу 16 февраля 2001 г. Освобожден К.С. был из-под стражи из учреждения ИЗ-23/1 28 февраля 2001 г. (т. 6 л.д. 36, 37). Последующее прекращение уголовного преследования К.С. по указанному эпизоду разбоя и предъявление ему по тому же делу обвинения по эпизоду разбойного нападения на И. и А. 14 января 2001 г. и его последующее осуждение по этому обвинению не свидетельствует о возможности незачета времени содержания под стражей по этому делу с 16 по 28 февраля 2001 г.

Нарушений уголовно-процессуального законодательства, влекущих отмену приговора, из материалов дела не усматривается.

Ссылка К.К. на то, что в своем ответе прокурор не сообщал ему об отводе следователя и назначении ему защитника, не свидетельствует о нарушении закона, поскольку как видно из материалов дела, указанные вопросы перед прокурором обвиняемый К.К. не ставил.

Возбуждение уголовного дела в отношении следователя прокуратуры в компетенцию суда не входит, по данному вопросу К.К. следует обращаться в органы прокуратуры. О допросе в суде в качестве нового (дополнительного) свидетеля следователя Е., о назначении какого-либо служебного расследования, о повторных допросах потерпевших К-р и М-вых, как видно из протокола, ходатайств не заявлялось, а в обязанности суда сбор дополнительных доказательств не входит. Ссылка К.К. на то, что в судебном заседании ему не дали высказаться, является несостоятельной и противоречит протоколу судебного заседания. Поданные на протокол судебного заседания замечания рассмотрены в установленном законом порядке. Постановление судьи по результатам рассмотрения принесенных замечаний на протокол обжалованию в вышестоящий суд не подлежит, поскольку судьи вышестоящего суда не присутствовали в зале судебного заседания при рассмотрении дела судом первой инстанции и не могут в связи с этим принимать решение о правильности (либо необъективности) рассмотрения замечаний.

Ссылка в жалобе К.К. на то, что при провозглашении судом приговора отсутствовал его защитник, не подтверждается протоколом судебного заседания. Кроме того, данное обстоятельство не влияет и не может влиять на законность, обоснованность и справедливость уже постановленного приговора.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, Судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Амурского областного суда от 5 марта 2002 г. в отношении К., Г., З. оставить без изменения.

Тот же приговор в отношении К.К. и К.С. изменить.

Из вводной части приговора исключить указание об осуждении К.К. 30 мая 2000 г. по ч. 1 ст. 222 и п. п. "а", "б", "г" ч. 2 ст. 158 УК РФ к двум годам лишения свободы условно с испытательным сроком в один год.

Исключить из приговора указание о самостоятельном исполнении приговора от 30 мая 2000 г. в отношении К.К.

Засчитать в срок назначенного К.С. наказания время его содержания под стражей с 16 по 28 февраля 2001 г.

В остальной части тот же приговор в отношении К.К. и К.К. оставить без изменения, а кассационные жалобы осужденных К.С. оставить без изменения, а кассационные жалобы осужденных К., Г., К.К., З. и К.С. - оставить без удовлетворения.

 

Председательствующий

С.А.РАЗУМОВ

 

Судьи

Л.И.ГЛАЗУНОВА

В.С.КОННОВ