ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 7 апреля 2003 г. N 19/1-кпо03-10

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Шурыгина А.П.,

судей Степалина В.П., Дзыбана А.А.

рассмотрела в судебном заседании от 7 апреля 2003 года уголовное дело по кассационному представлению государственных обвинителей Гришко А.П. и Соболева Г.Г. приговор Ставропольского краевого суда от 10 декабря 2002 года, которым

К., <...>, несудимый,

К.З., <...>, несудимый,

Д., <...>, несудимый,

Т., <...>, несудимый,

Г., <...>, несудимый,

оправданы по ст. ст. 105 ч. 2 п. п. "ж", "з", 162 ч. 3 п. п. "а", "б", "в", 222 ч. 3, 226 ч. 4 п. п. "а", "б" УК РФ за непричастностью к совершению преступления.

Заслушав доклад судьи Степалина В.П., выступление прокурора Крюковой Н.С., полагавшей приговор суда отменить по доводам кассационного представления, Судебная коллегия

 

установила:

 

при обстоятельствах, изложенных в обвинении, К., К.З., Д., Т., Г. обвинялись в том, что в составе организованной группы совместно с лицом, в отношении которого дело прекращено в связи со смертью, 11 ноября 1999 года, примерно в 20 часов 30 минут, в городе Ессентуки, Ставропольского края, совершили разбойное нападение на семью Ж-вых в их доме, в процессе чего похитили деньги и имущество на общую сумму 79800 рублей, пистолет ПМ с 16 патронами, а также сопряженное с данным разбоем убийство Ж., в которого К.З., действуя согласованно с участниками нападения, произвел 5 выстрелов из незаконно приобретенного группой в городе Баксан КБР пистолета, приспособленного под стрельбу из патронов калибра 9 мм, отчего наступила смерть потерпевшего на месте, кроме этого угрожали убийством Ж.В., причинили ей легкий вред здоровью, пристегнули потерпевшую наручниками к батарее отопления, то есть в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 105 ч. 2 п. п. "ж", "з", 162 ч. 3 п. п. "а", "б", "в", 222 ч. 3, 226 ч. 4 п. п. "а", "б" УК РФ, по которым они были оправданы за непричастностью к совершению преступления.

В кассационном представлении поставлен вопрос об отмене приговора суда и направлении дела на новое судебное рассмотрение.

По мнению авторов представления, суд необоснованно исключил из разбирательства дела явки с повинной К. и К.З., протоколы опознания этих лиц потерпевшей Ж.В. Указанные в приговоре обстоятельства не являются по УПК РСФСР основанием для признания их недопустимыми доказательствами.

Потерпевшая Ж.В. перед опознанием была неоднократно допрошена, опознание проходило в установленном законом порядке, она уверенно опознала К. и К.З. При этом суд неправильно сослался на нарушение органами предварительного расследования ст. ст. 142, 193 УПК РФ, так как следственные действия проводились по УПК РСФСР. У суда не было оснований не доверять показаниям свидетелей К.О., С.Е., В.Д., С.И. в части получения явок с повинной и опознания обвиняемых. Право на защиту К. не было нарушено, так как он согласился на участие в деле адвоката Решетовой. Поэтому выводы суда, в которых он подверг сомнению протокол допроса К. и протокол осмотра места происшествия с его участием, являются ошибочными. При этом свидетели К.О., Ш., Б.Г., Ч., З. подтвердили, что К. добровольно написал явку с повинной, дал показания, участвовал в осмотре места происшествия. Свидетели В.Л., К.Р. подтвердили, что К.З. дал показания добровольно, в том числе и при осмотре места происшествия. Заявления К. и К.З. о применении незаконных методов следствия проверялись, вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Опознание Ж.В. сумки проведено без нарушения ст. ст. 164, 165 УПК РСФСР. Потерпевшая опознала сумку, изъятую у лица, в отношении которого дело прекращено в связи со смертью. Это подтвердила она сама, а также свидетели Б.Е. и Ж.С. Необоснованным является вывод суда о том, что заключения физико-химических экспертиз об идентичности волокон одежды обвиняемых и потерпевших, факта обнаружения крови на подножном коврике автомашины Г. и заключения экспертизы, выявившей кровь, недостоверны, не могут быть доказательствами. Ж.В. при первом допросе указала, что нападавший был в черных брюках и темной куртке, именно на темно-синей куртке К. были обнаружены микроволокна, идентичные с одеждой Ж.В. Ни лицо, в отношении которого дело прекращено в связи со смертью, ни его жена не делали заявлений о том, что куртка была приобретена в январе 2000 года. Осмотр машины Г. был произведен после получения заключения экспертизы о том, что на ботинках Д. обнаружена кровь человека, которая могла произойти от Ж. В машине также обнаружена кровь, схожая с группой крови Ж-вых, от Г. не могла произойти.

Понятые П., Г.Н., специалист М. подтвердили, что машина была опечатанной.

В возражениях на кассационное представление адвокаты Шинкаренко Ф.Н., в защиту К., Кочесоков З.А., в защиту К.З., Гешев З.Б., в защиту Г., оправданные Г., Т. указывают о своем несогласии с ними.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного представления и возражений, Судебная коллегия находит, что приговор суда подлежит отмене, а дело направлению на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства в тот же суд, в ином составе судей.

Отменяя 4 июля 2001 года обвинительный приговор суда в отношении К., К.З., Д., Т., Г., Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации указала, что судом не были исследованы обстоятельства, имеющие существенное значение для исхода дела. А именно, не проверен материал об обнаружении при досмотре автомашины В.В. самодельного пистолета ПМ, из которого, по заключению баллистической экспертизы N 2004, были стреляны две пули, изъятые по факту убийства Ж.

В настоящее время судом установлено, о чем указано в приговоре, что выстрелы производились не из указанного пистолета, а в отношении В.В. отказано в возбуждении уголовного дела.

В соответствии со ст. 305 УПК РФ в описательно-мотивировочной части оправдательного приговора излагаются основания оправдания подсудимого и доказательства, их подтверждающие, мотивы, по которым суд отвергает доказательства, представленные стороной обвинения.

Данные требования закона, о чем обоснованно указывается в кассационном представлении, судом в полной мере не были выполнены.

Из материалов дела следует, что стороной обвинения были представлены как доказательства протоколы явок с повинной К. (т. 11 л.д. 71 - 72, 75 - 76, 78) и К.З. (т. 11 л.д. 20 - 21).

Эти доказательства судом, удовлетворившим ходатайство стороны защиты, были признаны недопустимыми.

Из определения суда (т. 23 л.д. 166 - 170) и приговора следует, что, по мнению суда, указанные документы не могут быть использованы в качестве доказательств, так как суд не может сделать вывод о добровольности их получения. Явки с повинной противоречат друг другу по содержанию, были получены от К. и К.З. в период их нахождения под стражей, при этом они в суде указали, что явки ими сделаны в результате давления со стороны работников милиции.

Принимая такое решение, суд не учел требования ст. 111 УПК РСФСР, которая не содержала указанных в определении суда таких оснований признания явок с повинной недопустимыми доказательствами, как противоречие явок с повинной двух обвиняемых друг другу по содержанию, отказ от них подсудимых в судебном заседании.

При этом суд не проверил надлежащим образом имеющиеся в деле другие данные при решении этого. Признавая явки с повинной недопустимыми доказательствами на основании заявлений К. и К.З. на суде о том, что якобы они даны ими в результате давления со стороны работников милиции, суд эти заявления не проверил, какого-либо вывода суда о том, было или не было в период предварительного следствия на обвиняемых оказано незаконное воздействие, в определении и в приговоре суда не содержится.

Вместе с тем, из материалов дела следует, что жалобы К. и К.З. о незаконных методах следствия проверялись на предварительном следствии. С учетом собранных данных, в том числе справок из Кировского РОВД, СИЗО-21/2, заключений судебно-медицинских экспертиз об отсутствии каких-либо телесных повреждений у обвиняемых, вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Этому обстоятельству судом не дано какой-либо оценки.

Исключая явки с повинной из числа доказательств в связи с тем, что они были получены от К. и К.З. в период их нахождения под стражей, суд не учел, что явка с повинной сама по себе является лишь основанием к возбуждению уголовного дела или учитывается судом как обстоятельство, смягчающее наказание. По смыслу закона сделанное лицом заявление о совершении преступления после задержания должно быть проверено, и получить соответствующую оценку на основании других объективных доказательств, в частности о том, не является ли такое заявление деятельным раскаянием.

Кроме этого, признавая явки с повинной недопустимыми доказательствами, суд руководствовался ст. 142 УПК РФ. Однако суд не учел, что указанный уголовно-процессуальный закон введен в действие лишь с 1 июля 2002 года, и согласно ст. 4 УПК РФ должен применяться уголовно-процессуальный закон, действовавший во время производства соответствующего следственного действия.

Как видно из материалов дела, протоколы явки с повинной от К. и К.З. составлены в феврале 2000 года, то есть в период действия ст. 111 УПК РСФСР, которой и необходимо было суду руководствоваться.

Из материалов дела также следует, что стороной обвинения были представлены как доказательства протоколы опознания потерпевшей Ж.В. в ходе предварительного следствия К. (т. 11 л.д. 104 - 105) и К.З. (т. 11 л.д. 14 - 15), как лиц, совершивших нападение.

Эти доказательства также по ходатайству стороны защиты судом были признаны недопустимыми. Из определения суда (т. 23 л.д. 166 - 170) и приговора следует, что, по мнению суда, при проведении следственных действий были нарушены требования ст. 193 УПК РФ, которые выразились в том, что перед опознанием потерпевшая не допрашивалась о приметах и особенностях, по которым она может провести опознание, К. и К.З. были представлены на опознание с неопрятным внешним видом, отличающимися от статистов по внешности, росту, национальности.

Однако, принимая решение о признании указанных протоколов опознания недопустимыми доказательствами, суд не проверил, и не дал какой-либо оценки другим имеющимся в деле данным.

При этом суд руководствовался ст. 193 УПК РФ, хотя из материалов дела следует, что протоколы опознания К. и К.З. составлены в феврале 2000 года, то есть в период действия ст. ст. 164 - 166 УПК РСФСР.

Согласно ч. 2 ст. 164 УПК РСФСР, опознающие предварительно допрашиваются об обстоятельствах, при которых они наблюдали соответствующее лицо или предмет, и о приметах и особенностях, по которым они могут произвести опознание.

Из материалов дела следует, что потерпевшая Ж.В. до проведения опознания была неоднократно подробно допрошена следователем о происшедшем, о приметах нападавших. В связи с такими допросами в обоих протоколах опознания в отношении К. и К.З. имеются об этом отдельные записи, а именно о том, что о лицах, совершивших нападение, потерпевшая давала показания ранее.

Признавая протоколы опознания недопустимыми доказательствами, в частности, в связи с тем, что К. и К.З. были представлены на опознание с неопрятным внешним видом, отличающимися от статистов по внешности, росту, национальности, суд не учел, что потерпевшая опознала К. и К.З. по другому признаку, а именно, по голосу. По ее просьбе лица, представленные на опознание, произносили определенные фразы, повторяли их по несколько раз. Кроме этого, из протоколов опознания следует, что у каждого лица, представленного на опознание, на голове была маска с прорезями для глаз.

О том, что потерпевшая опознала именно К. и К.З., она подтвердила и на суде (т. 23 л.д. 226 - 228).

Кроме этого, из материалов дела следует, что стороной обвинения были представлены как доказательства протоколы допроса К. в качестве подозреваемого (т. 11 л.д. 81 - 86) и протокол осмотра места происшествия с его участием (т. 11 л.д. 87 - 88).

Данные доказательства судом были отвергнуты. Как указано в приговоре суда, при проведении этих следственных действий было нарушено право на защиту К., поскольку он просил обеспечить участие адвоката Кочесокова, а участвовал другой адвокат.

Вместе с тем, из материалов дела следует, что, принимая такое решение, суд не дал какой-либо оценки имеющимся в деле другим материалам.

В частности, из материалов дела следует, что в качестве подозреваемого К. был допрошен 10 февраля 2000 года с участием адвоката Решетовой Л.С. Перед этим ему были разъяснены права, вручена декларация прав подозреваемого, каких-либо ходатайств К. не заявил, в том числе не заявлял об отводе адвоката Решетовой Л.С., не просил обеспечить участие другого адвоката, а именно, Кочесокова, не заявлял о приглашении этого адвоката им самим или другими лицами по его поручению (т. 11 л.д. 80, 81).

11 февраля 2000 года с выходом на место происшествия К. также не заявлял об отводе адвоката Решетовой Л.С., о приглашении адвоката Кочесокова (т. 11 л.д. 87).

17 февраля К. написал заявление с просьбой обеспечить участие адвоката Юрчака Д.З., которое следователем было удовлетворено, с участием этого адвоката проведено следственное действие (т. 11 л.д. 102 - 105)

22 февраля К. написал заявление о том, что желает, чтобы защиту осуществлял адвокат Кочесоков З.А., от услуг ранее представленных ему адвокатов Юрчака и Решетовой он отказывается. Это заявление К. также было удовлетворено, и с этого времени защиту осуществлял адвокат Кочесоков З.А. (т. 11 л.д. 107, 108).

При этом, в процессе предварительного следствия, в том числе и при допросах в качестве обвиняемого, не признавая свою вину в предъявленном обвинении, К. не указывал, что причиной изменения показаний явилось необеспечение участия в деле адвоката Кочесокова З.А., а указывал, что после того, как его проверили на детекторе лжи, полагая, что его будут бить, чего на самом деле не было, и на него не оказывалось никакого воздействия, он выдумал показания о совершении преступления, услышав якобы о происшедшем из разговоров, состоявшихся между работниками милиции (т. 11 л.д. 112 - 114, 153).

Допрошенный судом в качестве свидетеля следователь Ж.А. показал, что им принимались меры к вызову адвоката Кочесокова, но К. от проведения следственных действий с участием представленных защитников не отказывался.

Отвергая представленные стороной обвинения, как доказательства, показания К.З. при допросе в качестве обвиняемого, при проведении с его участием осмотра места происшествия, основанием этого суд в приговоре указал, что К.З. при допросе заместителем прокурора края заявил о том, что его били и унижали в ИВС, и он не подтвердил свои показания, данные в ходе допроса.

Вместе с тем, в приговоре суда не дано оценки другим имеющимся в деле данным, в частности, показаниям свидетелей К.О., С.Е., В.Д., С.И., Ш., Б.Г., Ч., З., В.Л., К.Р., Р., в которых указывалось об обстоятельствах получения явок с повинной, опознания обвиняемых, участия в осмотре места происшествия, о проведенной проверке заявления К.З. о применении незаконных методов следствия, по результатам которой вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

Из приговора также следует, что суд отверг представленные стороной обвинения доказательства о том, что на спортивной куртке и джинсовых брюках К., спортивных брюках К.З., спортивной куртке Т., куртке и брюках лица, в отношении которого дело прекращено в связи со смертью, на подножных ковриках машины Г. была обнаружена кровь, которая могла произойти от потерпевших Ж-вых, а на ботинках Д. от Ж. При этом суд подверг сомнению сам факт возможности обнаружения крови на ковриках после нескольких месяцев эксплуатации машины, а на обуви и одежде после неоднократно проведенных до того осмотров. Однако каких-либо данных относительно этих обстоятельств, проверялись ли эти обстоятельства судом, в том числе с участием специалистов, суд не привел, лишь сослался на показания подсудимых о том, что каких-либо следов крови у них на одежде и обуви не было. Кроме этого, не дано оценки и показаниям свидетелей П., Г.Н., М. о том, что перед осмотром машина Г. была опечатанной. Суд указал, что заключение эксперта о возможной принадлежности крови потерпевшим носит предположительный характер, но при этом не дал никакой оценки тому, что по данному заключению эксперты высказали определенно, что от Г. кровь на коврике, а от Д. кровь на обуви, не могла произойти.

Отвергая представленные стороной обвинения доказательства о том, что заключения физико-химических экспертиз об идентичности волокон на одежде обвиняемых и потерпевших, суд не дал оценки тому, что кроме этого, микроволокна были обнаружены также на сумке, изъятой у лица, в отношении которого дело прекращено в связи со смертью, и на которую потерпевшая Ж.В. при проведении опознания из нескольких сумок указала, как на сумку похожую на похищенную у нее в день нападения (т. 11 л.д. 254).

С учетом изложенного, учитывая, что признанные судом недопустимыми и отвергнутые доказательства имели значение для исхода дела, и то, что на основании отвергнутых доказательств суд подверг сомнению в целом всю совокупность представленных стороной обвинения доказательств, в том числе показания потерпевшей, свидетелей, другие доказательства, Судебная коллегия находит необходимым приговор суда отменить, при этом в отношении всех оправданных, поскольку из предъявленного им обвинения следует, что их действия между собой тесно взаимосвязаны.

Руководствуясь ст. ст. 377, 378, 388 УПК РФ, Судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Ставропольского краевого суда от 10 декабря 2002 года в отношении К., К.З., Д., Т. и Г. отменить, дело направить на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства в тот же суд, в ином составе судей.