ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 18 февраля 2003 г. N 4-кп003-15сп

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе

председательствующего - Шурыгина А.П.

судей - Иванова Г.П. и Дзыбана А.А.

рассмотрела в судебном заседании от 18 февраля 2003 года уголовное дело по кассационным жалобам осужденных Л. и П. и адвоката Зараменских П.Г. на приговор суда присяжных Московского областного суда от 10 ноября 2002 года, которым

Л., <...>, несудимый,

осужден по ст. 162 ч. 3 п. п. "б", "в" УК РФ к 14 годам лишения свободы с конфискацией имущества, по ст. 105 ч. 2 п. п. "а", "в", "ж", "з" УК РФ к 17 годам лишения свободы и по совокупности совершенных преступлений, на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ, к 23 годам лишения свободы с конфискацией имущества в исправительной колонии строгого режима.

В соответствие со ст. ст. 97 ч. 1 п. "г" и 99 ч. 2 УК РФ назначены принудительные меры медицинского характера в виде амбулаторного принудительного наблюдения и лечения у психиатра от алкоголизма.

П., <...>, судимый:

1) 21 января 1997 года по ст. 161 ч. 2 п. п. "а", "б", "г" УК РФ к 3 годам 6 месяцам лишения свободы, освобождавшийся 29 июня 1999 года по отбытии срока,

осужден по ст. 162 ч. 3 п. п. "б", "в" УК РФ к 10 годам лишения свободы с конфискацией имущества, по ст. 105 ч. 2 п. п. "а", "в", "ж", "з" УК РФ к 13 годам лишения свободы и по совокупности совершенных преступлений, на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ, к 20 годам лишения свободы с конфискацией имущества в исправительной колонии строгого режима.

Заслушав доклад судьи Иванова Г.П., объяснения осужденных Л. и П. и адвоката Зараменских П.Г., просивших отменить приговор, и мнение прокурора Найденова Е.М. об оставлении приговора без изменения, Судебная коллегия

 

установила:

 

по приговору суда на основании вердикта коллегии присяжных заседателей Л. и П. признаны виновными в разбойном нападении на 72-летнюю Н. и 12-летнего Г., совершенном ими 15 октября 1999 года в г. Подольске Московской области совместно с другими лицами по предварительному сговору путем незаконного проникновения в их квартиру, с применением предметов, используемых в качестве оружия, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевших и в целях завладения имуществом в крупном размере, а также в умышленном убийстве Н. и Г., заведомо для них находящихся в силу возраста в беспомощном состоянии, сопряженном с разбоем, группой лиц по предварительному сговору. В результате разбойного нападения и умышленного убийства потерпевших было похищено принадлежащее им имущество на сумму 521277 рублей.

В кассационной жалобе осужденный Л. оспаривает допустимость исследованных с участием присяжных заседателей доказательств - свое заявление и заявление осужденного П., в которых они на предварительном следствии признавали себя виновными, ссылаясь на то, что к ним было применено физическое воздействие, заключение молекулярно-генетической экспертизы, с постановлением о назначении которой он был ознакомлен уже после ее проведения, показания своей матери, которой, как он утверждает, не разъяснялась ст. 51 Конституции РФ, и показания своей сожительницы, данные, по его мнению, под давлением работников милиции. С целью оказания незаконного воздействия присяжным заседателям предъявлялись для обозрения фотографии трупов потерпевших, председательствующий судья необъективно вел процесс и в своем напутственном слове не напомнил оправдывающие доказательства, не разъяснил принцип презумпции невиновности, необоснованно отказал в допросе дополнительных свидетелей. Утверждая, что он преступления не совершал, Л. просит об отмене приговора и направлении дела на новое судебное рассмотрение.

В защиту его интересов адвокат Зараменских П.Г. также просит об отмене приговора, мотивируя тем, что при рассмотрении дела в суде были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, при этом оказывалось незаконное воздействие на присяжных заседателей путем нарушения прав Л., необоснованно было отказано в исследовании допустимых доказательств, в то же время исследовались недопустимые доказательства, напутственное слово судьи было необъективным.

По мнению адвоката, принцип объективности напутственного слова был нарушен тем, что председательствующий не изложил в нем позицию защиты, сказав об этом только два слова, не напомнил оправдывающие Л. доказательства, не разъяснил принцип презумпции невиновности, нарушил порядок напоминания присяжным заседателям данную ими присягу и решение вопроса о снисхождении, неправильно обратил внимание присяжных на большой объем дела, представив это обстоятельство как тщательность его расследования, в то время как сторона защиты настаивала на некачественном следствии и большое количество томов объясняется только наличием в нем большого числа ксерокопий протоколов следственных действий.

Мотивы, по которым адвокат считает исследованные с участием заседателей доказательства недопустимыми, аналогичны тем, что указаны в жалобе самого осужденного Л. Кроме того, адвокат указывает, что свидетель У., чьи показания были оглашены в связи со смертью, на следствии допрашивалась неуполномоченным лицом, ссылаясь на мнение эксперта высшей квалификационной категории И., адвокат делает выводы о том, что судебно-генетическая экспертиза проведена лицами, не обладающими медицинскими познаниями и при отсутствии лицензии на ее проведение, что является нарушением Основ законодательства РФ "Об охране здоровья граждан" и Постановления Правительства РФ от 25 марта 1996 года N 350, к тому же, в заключении экспертов не указаны первичные экспертные результаты, на основании которых можно было бы высказать суждение о качестве проведенных исследований.

Адвокат также полагает, что вердикт присяжных заседателей не давал оснований для осуждения Л. по ст. 105 ч. 2 п. п. "а", "в", "ж", "з" УК РФ, поскольку присяжные заседатели своим ответом на вопрос N 2 исключили действия, непосредственно направленные на лишение жизни потерпевших, которые вменялись в вину Л., нельзя из вердикта сделать вывод и об особой активности осужденного, на что указано в приговоре как на отягчающее обстоятельство, за рамками предъявленного обвинения находится также указание в приговоре о том, что Л. наносил потерпевшему контрольные удары ножом.

Адвокат также считает, что присяжные заседатели свои вердиктом вообще исключили из обвинения Л. применение им насилия к потерпевшим или угрозы насилием, и полагает, что при таких обстоятельствах речь может идти только о совершении квалифицированной кражи.

В кассационной жалобе осужденный П. оспаривает допустимость своих первоначальных показаний на предварительном следствии, оглашенных присяжным заседателям по ходатайству государственного обвинителя, утверждая, что эти показания были получены от него под психическим и физическим воздействием, считает также, что молекулярно-генетическое исследование следов пота, обнаруженных на бутылке и ноже, явившихся орудием убийства и изъятых с места преступления, было проведено некомпетентными экспертами, в суде не был допрошен свидетель Н.И., который мог бы подтвердить его алиби, и не вызывалась свидетель, работавшая уборщицей в подъезде дома потерпевших, которую необходимо было допросить о лицах, распивавших в тот день спиртное на лестничной площадке. Он также считает, что потерпевшие своей просьбой в прениях о строгом наказании подсудимых оказали на присяжных заседателей незаконное воздействие, и просит приговор отменить.

В возражениях потерпевшие и государственный обвинитель просят оставить приговор без изменения.

Проверив материалы дела и обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия находит, что приговор постановлен в соответствии с вердиктом присяжных заседателей о виновности П. и Л. в совершении преступлений.

Нарушений норм уголовно-процессуального закона при рассмотрении дела в суде не допущено.

Как видно из протокола судебного заседания, стороны не ограничивались в осуществлении предоставленных им законом процессуальных прав.

Так, фототаблица к протоколу осмотра места происшествия предъявлялась присяжным заседателям по ходатайству государственного обвинителя при отсутствии возражений со стороны защиты.

Поэтому ссылку в жалобе осужденного Л. на то, что таким образом на присяжных заседателей оказывалось незаконное воздействие, нельзя признать убедительной.

Необоснованными являются доводы кассационных жалоб осужденного Л. и его адвоката Зараменских П.Г. о том, что при произнесении напутственного слова председательствующий судья нарушил принцип объективности.

В тексте напутственного слова, приобщенного к материалам дела, имеется напоминание обо всех исследованных в судебном заседании доказательствах, о позициях сторон и, вопреки утверждениям осужденного и адвоката, содержится разъяснение принципа презумпции невиновности обвиняемого.

Никаких разъяснений, которые могли бы свидетельствовать о том, что председательствующий судья выражал свое отношение к исследованным доказательствам или делал выводы из них, не имеется.

Кроме того, сторонам было предоставлено право в соответствии с частью 6 ст. 340 УПК РФ заявить свои возражения в связи с содержанием напутственного слова председательствующего по мотивам нарушения им принципа объективности и беспристрастности, однако, как это следует из протокола судебного заседания, сторона защиты не заявляла каких-либо возражений.

Нельзя признать обоснованными доводы кассационных жалоб осужденных о неполноте судебного следствия, так как они не заявляли о вызове дополнительных свидетелей. Показания свидетеля Н.И. были оглашены в судебном заседании при отсутствии возражений со стороны защиты.

Что касается доводов кассационной жалобы адвоката Зараменских о необоснованном отказе стороне защиты в оглашении в присутствии присяжных заседателей жалоб осужденных на порядок ведения предварительного следствия, то они подлежат отклонению в связи с тем, что с участием присяжных заседателей не исследуются вопросы процессуального характера, так как они касаются допустимости доказательств.

Необоснованными являются и доводы кассационных жалоб осужденных и адвоката Зараменских о том, что судья неправильно разрешил вопрос о допустимости в качестве доказательств заявлений П. и Л., в которых они признавали себя виновными, заключение молекулярно-генетической экспертизы, показания матери Л. и свидетеля У.

П. и Л. сами не отрицали, что писали эти заявления. Данных о том, что к ним применялись недозволенные методы ведения следствия, в судебном заседании установлено не было.

Кроме того, в судебном заседании оглашались показания П. в качестве подозреваемого, в которых он в присутствии адвоката также подтверждал, что вместе с Л. участвовал в разбое и убийстве потерпевших. Возражений против оглашения этих показаний сторона защиты не заявляла.

Вопреки утверждениям осужденного Л. и адвоката Зараменских в кассационных жалобах, как это видно из протокола допроса, свидетелю Л. разъяснялось право не свидетельствовать против близких родственников.

Утверждение адвоката Зараменских о том, что свидетель У. была допрошена ненадлежащим лицом, противоречит имеющемуся в материалах дела отдельному поручению следователя о производстве оперативно-розыскных мероприятий (т. 1 л. д. 120).

Что касается заявления осужденного Л. о даче свидетелем У. на предварительном следствии показаний под психическим принуждением, то оно носит характер предположения.

Неубедительными являются доводы кассационных жалоб о том, что судебная молекулярно-генетическая экспертиза была проведена некомпетентными экспертами.

В судебном заседании была допрошена эксперт У.Т., в ходе этого допроса было выяснено, что она и Б., также участвовавший в проведении молекулярно-генетической экспертизы, обладают необходимым для данного исследования образованием, имеют ученые степени и достаточный стаж работы в данной области.

Ссылка в жалобах на то, что У.Т. и Б. не могли проводить экспертизу без лицензии, не является основанием для признания данной экспертизы недопустимым доказательством, поскольку в соответствии со ст. 57 УПК РФ экспертом может быть лицо, обладающее специальными познаниями и назначенное в порядке, установленном настоящим Кодексом, для производства судебной экспертизы и дачи заключения.

Эти требования закона следователем при назначении экспертизы были соблюдены.

Нельзя также считать достаточным основанием для признания заключения молекулярно-генетической экспертизы недопустимым доказательством и одновременное ознакомление П. и Л. с постановлением о назначении данной экспертизы и с заключением экспертизы, поскольку отводов экспертам они не заявляли и не ставили дополнительных вопросов перед экспертами, несмотря на разъяснение им данных процессуальных прав.

К тому же, выводы данной экспертизы носят, так же, как и выводы судебно-биологической экспертизы, вероятностный характер о принадлежности следов пота на ноже и бутылке осужденным.

Из вердикта присяжных заседателей видно, что данное заключение не было для них решающим, ибо они не признали доказанным, что этими орудиями преступления наносил повреждения потерпевшим осужденный П., а в отношении Л. они признали доказанным только нанесение им ножом посмертных ударов потерпевшему Г.

Таким образом, доводы кассационных жалоб о рассмотрении дела в суде с нарушением уголовно-процессуального закона являются необоснованными.

Необоснованными являются и доводы кассационной жалобы адвоката о том, что действия Л. квалифицированы не в соответствии с вердиктом присяжных заседателей.

Как следует из ответа на второй вопрос, присяжные заседатели признали доказанным, что Л. вместе с другими лицами наносил Н. и Г. неустановленным твердым предметом удары по лицу и другим частям тела, с целью удушения потерпевших отрезал провода от телевизора и телефона, которые другие лица затягивали на шее потерпевших, и нанес посмертно удары ножом по телу Г., то есть, как правильно указано в приговоре, выполнял общую цель всех нападавших - убийство потерпевших в процессе разбойного нападения.

Поэтому содеянное им правильно расценено как соисполнительство в групповом убийстве, сопряженном с разбоем, двух лиц, заведомо для него находящихся в силу возраста в беспомощном состоянии.

Наказание назначено Л. с учетом его более активной роли по сравнению с ролью осужденного П., в связи с чем доводы кассационной жалобы адвоката Зараменских в этой части подлежат отклонению.

Руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, Судебная коллегия

 

определила:

 

приговор суда присяжных Московского областного суда от 10 ноября 2002 года в отношении Л. и П. оставить без изменения, а кассационные жалобы осужденных и адвоката - без удовлетворения.