ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 5 февраля 2003 года

 

Дело N 50-о02-33

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

 

    председательствующего                        Вячеславова В.К.,

    судей                                            Коннова В.С.,

                                                   Хлебникова Н.Л.

 

рассмотрела в судебном заседании от 5 февраля 2003 года кассационные жалобы адвоката Топоринского И.М., потерпевшей К.В. и представителя потерпевшей - адвоката Лябиховой Т.П. на приговор Омского областного суда от 16 мая 2002 года, которым К.А., <...>, русский, со средним образованием, инвалид 2-й группы, ранее не судимый, осужден по п. "д" ч. 2 ст. 105 УК РФ - к четырнадцати годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима с назначением на основании ч. 2 ст. 22, п. "в" ч. 1 ст. 97 и ч. 2 ст. 99 УК РФ принудительной меры медицинского характера в виде амбулаторного принудительного наблюдения и лечения у психиатра.

К.А. признан виновным и осужден за убийство К.И., 1979 года рождения, совершенное около 24 часов 8 марта 2000 года на почве личных неприязненных отношений с особой жестокостью.

Заслушав доклад судьи Коннова В.С., объяснения законного представителя осужденного К.А., потерпевшей К.В., мнение прокурора Филимонова А.И. об оставлении приговора в отношении К.А. без изменения, Судебная коллегия

 

установила:

 

В кассационных жалобах:

потерпевшая К.В. просит отменить приговор и направить дело для производства дополнительного расследования, ссылаясь на то, что обстоятельства убийства К.И. и все виновные в этом лица не установлены. По ее мнению, предварительное следствие проведено с нарушением требований ст. 20 УПК РСФСР, указание суда о проведении дополнительного следствия не выполнено, не все орудия убийства установлены, круг свидетелей не расширен, а в судебном заседании не были устранены противоречия, необоснованно отказано в допуске общественного обвинителя и в направлении дела на доследование. Считает, что действия виновных лиц должны быть квалифицированы по п. п. "б", "д", "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ;

представитель потерпевшей К.В. адвокат Лябихова Т.П. также просит отменить приговор и направить дело для производства дополнительного расследования, ссылаясь на те же доводы, что и потерпевшая К.В. в своей жалобе, и указывает на неправильную оценку доказательств и на несоответствие выводов, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела;

адвокат Топоринский И.М. в защиту интересов осужденного К.А. просит переквалифицировать действия К.А. с п. "д" ч. 2 ст. 105 УК РФ на ст. 107 УК РФ, ссылаясь на отсутствие у К.А. умысла на убийство К.И., на неосознание им особо жестокого характера его действий и нахождение его в состоянии аффекта. Считает неверной оценку акта судебной психолого-психиатрической экспертизы в отношении К.А.

В возражениях на жалобу адвоката Топоринского представитель потерпевшей Лябихова считает доводы жалобы адвоката Топоринского несостоятельными.

Проверив материалы дела и обсудив доводы кассационных жалоб и возражений, Судебная коллегия находит приговор в отношении К.А. законным, обоснованным и справедливым.

Виновность К.А. в содеянном им установлена совокупностью доказательств, собранных по делу, исследованных в приговоре и приведенных в приговоре. Этим доказательствам судом дана надлежащая оценка. Кроме того, виновность К.А. в умышленном нанесении К.И. повреждений, от которых наступила его смерть, в жалобах не оспаривается.

Избранные для нанесения телесных повреждений орудия (нож с длиной лезвия 8 см и продолговатый предмет цилиндрической формы типа прута, монтировки), количество нанесенных ударов, их сила (о чем свидетельствуют как характер ранений, так и выводы судебно-медицинского эксперта о причинении повреждений при нанесении ударов с достаточной силой), нанесение ударов в жизненно важные органы К.И., отчего и наступила его смерть, подтверждают правильность выводов суда о наличии у К.А. прямого умысла на лишение К.И. жизни.

Способ убийства К.И., связанный с нанесением множественных ударов (не менее 20 ударов ножом и не менее 2 ударов тупым твердым предметом типа прута, монтировки) в жизненно важные органы, степень тяжести причиненных телесных повреждений не только свидетельствовали о мучительном способе убийства, но и характеризовали субъективное отношение К.А. к содеянному, дав суду основания для правильного вывода о том, что характер действий К.А. по убийству К.И. свидетельствовал об их особой жестокости.

Ссылка в жалобе адвоката Топоринского на то, что в частном протесте и.о. Омского городского прокурора Чаплина указано на необоснованность вывода районного суда о наличии в действиях К.А. особой жестокости убийства, не имеет юридического значения, поскольку в судебном заседании государственный обвинитель не отказывался от обвинения в этой части, а личное мнение прокурора, не участвовавшего в последующем рассмотрении дела, не может влиять на выводы суда.

Как следует из материалов дела, определением судебной коллегии по уголовным делам Омского областного суда от 26 октября 2000 года установлено, что Кировский районный суд обоснованно пришел к выводу о необходимости проведения в отношении К.А. повторной судебно-психиатрической экспертизы в связи с предоставлением экспертам не всех материалов дела, в том числе - части медицинских документов, вследствие чего имелись сомнения в полноте и объективности экспертного исследования.

С учетом осмысленных, целенаправленных, мотивированных действий К.А., поддержания им адекватного речевого контакта, отсутствия у него бреда, галлюцинаций суд обоснованно признал достоверными выводы повторной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, проведенной в Государственном научном центре социальной и судебной психиатрии им. Сербского, о вменяемости К.А.

Судом проверялись доводы о нахождении К.А. при происшедшем в состоянии аффекта, эти доводы оказались несостоятельными и правильно отвергнуты судом.

Как следует из материалов дела, К.А. самовольно, без разрешения К.И. сел в машину под управлением К.И. Поскольку К.И. требовал предоплату поездки, а К.А. ее не производил, то К.И., отъехав около 500 м, остановил машину, потребовал от К.А. выйти из нее, вследствие чего произошла ссора.

Указанные данные свидетельствуют, что действия К.И. были правомерными, а действия К.А., самовольно севшего в чужую машину и не производившего предоплату поездки, - неправомерными, что и породило последующие события.

При таких данных, а также учитывая, что К.А. доставал из кармана складной нож, раскладывал его лезвие, после чего наносил им удары, затем наносил удары другим предметом (типа монтировки, прута), суд обоснованно не усмотрел в действиях К.А. состояния физиологического аффекта.

Наличие в пятнах с бампера и номерного знака машины крови, которая могла образоваться от К.А., не влияет на правильность выводов суда, поскольку судом правильно установлено, что К.А. находился на месте происшествия, в том числе - у машины, а у К.А. имелась резаная рана на левой кисти, покрытая жидкой кровью (л.д. 40 т. 1).

Ссылка в жалобах на то, что не установлен другой нож, которым наносились удары К.И., основана на том, что часть ранений (по длине разреза на теле и по глубине раневого канала) не соответствует параметрам приобщенного к делу ножа (длина клинка - 8 см, наибольшая ширина лезвия - 1,8 см). Однако указанные данные не дают оснований для вывода о применении другого ножа. Как следует из заключения медико-криминалистической экспертизы, все резаные и колото-резаные ранения на теле и куртке К.И. могли быть причинены клинком одного (представленного на экспертизу) ножа.

Как следует из показаний эксперта З., длина раневого канала не всегда соответствует длине клинка травмирующего предмета в силу сократимости и эластичности мягких тканей и костного скелета человека и может ее превышать. Поэтому определение длины раневого канала при исследовании трупа К.И. дано с учетом сократимости и эластичности мягких тканей и костного скелета человека, а также - подвижности внутренних органов и не является обязательным в отношении размера клинка ножа. Кроме того, разброс величин от 8 до 12 см относится к силе ударного воздействия, положению внутреннего органа человека в момент травмирующего воздействия. Определить точную длину клинка ножа на уровне погружения невозможно. Длина разреза на теле также зависит от наличия (отсутствия) признаков резаной раны при погружении лезвия ножа в тело и извлечении его из тела и может превышать наибольшую ширину лезвия ножа. О данных обстоятельствах участникам процесса уже было известно из постановления следователя от 9 августа 2001 года. При таких данных достаточных оснований для вывода о применении разных ножей при нанесении К.И. телесных повреждений не имеется.

Нанесение ранений К.И. в разные части тела также не свидетельствует о нанесении их ему различными лицами, поскольку, как видно из материалов дела, при нанесении ему ударов К.И. не был статичен, согласно акту судебно-медицинской экспертизы часть повреждений характерны и могли образоваться при самообороне.

Заявленное ходатайство о направлении дела для производства дополнительного следствия разрешено судом в соответствии с требованиями закона (УПК РФ не предусматривает возможности направления дел для производства дополнительного расследования).

Исследование доказательств проведено в судебном заседании с учетом и в соответствии с конституционным принципом осуществления судопроизводства на основе состязательности самих сторон. Законом не предусмотрено способов устранения имеющихся в деле противоречий, на что имеется ссылка в жалобе. Согласно ч. 3 ст. 49 Конституции РФ неустранимые сомнения толкуются в пользу обвиняемого.

Правильно оценив все имеющиеся доказательства в их совокупности, суд пришел к обоснованному выводу о доказанности вины К.А. в содеянном им и верно квалифицировал его действия по п. "д" ч. 2 ст. 105 УК РФ по указанным в приговоре признакам.

В соответствии с законом судом рассматривается дело лишь по обвинению лица и в пределах предъявленного обвинения. Установление действий и виновности других лиц, не привлеченных к уголовной ответственности, а также установление виновности лица по обвинению, которое ему не предъявлялось, в компетенцию суда не входит.

Кроме того, постановлениями следователя отказано в возбуждении уголовного дела по п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ в отношении К., Т., З. за отсутствием в их деянии состава преступления; отказано в возбуждении уголовного дела в отношении К.А. по п. "б" ч. 2 ст. 105 и п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ (т. 2 л.д. 20 - 22; т. 3 л.д. 102, 103 - 105). Данные постановления не отменены и не признаны в установленном законом порядке незаконными, а согласно п. 5 ч. 1 ст. 27 УПК РФ уголовное преследование в отношении подозреваемого или обвиняемого прекращается при наличии в отношении их неотмененного постановления следователя об отказе в возбуждении уголовного дела. Данное дело не является делом частного обвинения, обвинение по нему осуществляется органами прокуратуры, которые и предъявили обвинение К.А., а суд обязан рассматривать дело лишь в пределах предъявленного обвинения.

Наказание К.А. назначено судом в соответствии с требованиями закона, соразмерно содеянному им, с учетом данных о его личности, влияния назначенного наказания на его исправление и всех конкретных обстоятельств дела.

Принудительная мера медицинского характера назначена К.А. в соответствии с законом.

Нарушений уголовно-процессуального законодательства, влекущих отмену приговора, из материалов дела не усматривается.

Ссылка в жалобе потерпевшей К.В. на то, что по делу не проводилось дополнительного расследования, несостоятельна и противоречит материалам дела (т. 3 л.д. 273 - 285, 286).

В соответствии с конституционным принципом осуществления судопроизводства на основе состязательности сторон органы предварительного следствия представили суду доказательства, которые, по их мнению, подтверждали виновность К.А. в предъявленном обвинении, они исследованы в судебном заседании, и суд на основе исследования представленных доказательств пришел к выводам, изложенным в приговоре. Допрос эксперта в компетенцию суда кассационной инстанции не входит.

Выводы суда, изложенные в приговоре, соответствуют имеющимся доказательствам, правильно оцененным судом. Не влияют на эти выводы и показания новых свидетелей - З.Е. (о наличии лужи крови между машиной и трупом, поскольку, как установлено по делу, при нанесении К.И. ранений он не был все время до наступления смерти на одном месте и перемещался) и М. (о совершении убийства группой лиц с учетом мест расположения телесных повреждений). Частное мнение по данному вопросу свидетеля М. не имеет для суда какого-либо определяющего значения, в том числе - с учетом отсутствия статичности К.И. при нанесении ему ранений и принятия мер по самообороне.

Как видно из материалов дела, судом был допущен к участию в деле и участвовал в нем в качестве общественного обвинителя преподаватель Академии МВД Ш. Согласно ст. 250 УПК РСФСР представители трудовых коллективов могут быть допущены судом к участию в судебном разбирательстве дел в качестве общественных обвинителей или защитников. Таким образом, допуск указанных лиц к участию в деле является правом суда, а не обязанностью, вследствие чего отказ суда в допуске еще одного человека - Б. от того же коллектива Академии МВД к участию в деле в качестве общественного обвинителя не является нарушением закона (УПК РФ не предусматривает возможности участия в рассмотрении дел каких-либо лиц в качестве общественных обвинителей или защитников) и не может расцениваться в качестве основания для отмены приговора.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, Судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Омского областного суда от 16 мая 2002 года в отношении К.А. оставить без изменения, а кассационные жалобы адвоката Топоринского И.М., потерпевшей К.В. и представителя потерпевшей адвоката Лябиховой Т.П. оставить без удовлетворения.