ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 15 января 2003 г. N 5-о02-244

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Галиуллина З.Ф.,

судей Валюшкина В.А., Колышницына А.С.

рассмотрела в судебном заседании 15 января 2003 года кассационные жалобы осужденного А. и адвоката Лисняка Н.В. на приговор Московского городского суда от 1 августа 2002 года, по которому

А., <...>, русский, несудимый, осужден к лишению свободы: по ст. ст. 30 ч. 3, 161 ч. 3 п. п. "а", "б" УК РФ на 6 лет с конфискацией имущества, по ст. 226 ч. 4 п. п. "а", "б" УК РФ на 8 лет с конфискацией имущества, по ст. 162 ч. 3 п. п. "а", "б", "в" УК РФ на 9 лет с конфискацией имущества, ст. 105 ч. 2 п. п. "б", "ж", "з", "к" УК РФ на 10 лет, по ст. 209 ч. 3 УК РФ на 12 лет с конфискацией имущества, а по совокупности преступлений на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ на 13 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима, с конфискацией имущества.

Решена судьба вещественных доказательств.

Постановлено решение об удовлетворении гражданских исков.

По этому же делу

К., <...>, русский, несудимый, осужден к лишению свободы: по ст. ст. 30 ч. 3, 161 ч. 3 п. п. "а", "б" УК РФ на 6 лет с конфискацией имущества, по ст. 226 ч. 4 п. п. "а", "б" УК РФ на 8 лет с конфискацией имущества, по ст. 162 ч. 3 п. п. "а", "б", "в" УК РФ на 9 лет с конфискацией имущества, по ст. 105 ч. 2 п. п. "б", "ж", "з", "к" УК РФ на 10 лет, по ст. 209 ч. 2 УК РФ на 10 лет с конфискацией имущества, а по совокупности преступлений на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ на 12 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима, с конфискацией имущества, приговор в отношении которого проверяется в порядке ст. 373 УПК РФ.

Заслушав доклад судьи Валюшкина В.А., объяснения осужденного А. и адвоката Лисняка Н.В., поддержавших доводы, изложенные в жалобах, мнение прокурора Козусевой Н.А., полагавшей приговор отменить, а дело направить на новое судебное рассмотрение, Судебная коллегия

 

установила:

 

по приговору суда А. и К. признаны виновными:

- в участии в устойчивой вооруженной группе (банде), и в совершаемом ею нападении, а А. и с использованием своего служебного положения, в создании банды и руководстве ею;

- в приготовлении к совершению открытого хищения чужого имущества, организованной группой, в крупном размере;

- в нападении в целях хищения имущества в крупном размере, с применением оружия, организованной группой, с насилием, опасным для жизни и здоровья, а также с угрозой применения такого насилия, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, неоднократно, с незаконным проникновением в помещение;

- в умышленном причинении смерти Я. в связи с осуществлением им своей служебной деятельности, организованной группой, из корыстных побуждений, сопряженное с разбоем и бандитизмом, с целью облегчить его совершение;

- в хищении огнестрельного оружия и боеприпасов, организованной группой, с применением насилия, опасного для жизни и здоровья и с угрозой применения такого насилия.

Эти преступления совершены в 2001 году в гор. Москве при обстоятельствах, приведенных в приговоре.

В суде А. вину не признал, К. - признал частично.

В основных и дополнительных кассационных жалобах осужденный А. и в его защиту адвокат Лисняк считают приговор незаконным, необоснованным и подлежащим отмене. В обоснование своих доводов осужденный и его адвокат указывают на незаконность ссылки суда на первоначальные показания А. на предварительном следствии, поскольку получены они в результате применения физического и психического насилия, в отсутствие адвоката, с которым было заключено соглашение. Что касается показаний Л. и П., то в приговоре они искажены. Эти свидетели заявили о недостоверности их показаний на следствии относительно роли А. в преступлениях, сославшись на то, что эти показания получены в результате применения недозволенных методов расследования. Более того, следователь, неправильно определив их процессуальное положение, исключил для них возможность прибегнуть к услугам адвоката. Детально анализируя показания К. на следствии и в суде, отмечают их непоследовательность и противоречивость, несоответствие их показаниям Л. и П., а невыяснение причин противоречий не давало суду оснований для признания его показаний достоверными. Между тем, показания К., в которых он сообщал оправдывающие А. обстоятельства, отрицал существование банды, должной оценки в приговоре не получили. Подвергая тщательному анализу добытые по делу доказательства, осужденный и его адвокат утверждают, что вывод суда о существовании банды, о том, что ее создал А. и он же являлся ее руководителем, основан не на доказательствах, а на предположениях. Об отсутствии бесспорных доказательств наличия банды, свидетельствуют и содержащиеся в приговоре противоречия, относительно времени ее создания. Более того, якобы созданная банда не отвечает признакам, предусмотренным уголовным законом. Показания А. об отсутствии умысла на ограбление неизвестного клиента, о непричастности к данному преступлению не опровергнуты. Более того, уехав из банка и тем самым не предоставив никакой информации о клиенте, он, по сути, предотвратил преступление. Однако суд эти показания должным образом не проверил, управляющего Б., который мог бы подтвердить эти обстоятельства, не вызвал и не допросил. Необоснованным является и осуждение А. за разбойное нападение, поскольку никаких действий, образующих состав данного преступления, он не совершал, а что касается выданной им нападавшим информации, то сделал он это под влиянием угроз расправы над ним и членами его семьи со стороны К. и Ф., причем, им он сообщил сведения, существенно исказив их, намереваясь таким образом воспрепятствовать совершению нападения. Однако последнее обстоятельство судом не проверено. Кроме того, указывают на отсутствие доказательств сговора на совершение нападения, и тем более, с применением оружия. К убийству Я., равно как и к похищению оружия, А. отношения не имеет, а его осуждение за эти преступления основано на неправильном толковании положений уголовного закона о соисполнительстве в преступлениях. Указывают на обвинительный уклон и односторонность судебного разбирательства, на нарушения уголовно-процессуального закона, допущенные судом в ходе слушания дела, на несоответствие приговора требованиям закона, заключающееся в отсутствии оценки всех доказательств, невыяснении причины противоречий в доказательствах, на то, что в основу приговора положены доказательства, достоверность которых вызывает сомнения, на допущенные в приговоре искажения показаний осужденных и свидетелей. А., кроме того, полагает, что суд неосновательно отказал в рассмотрении его дела с участием присяжных заседателей. Осужденный А. и адвокат Лисняк просят приговор суда отменить, а дело направить на новое судебное рассмотрение, либо, как указывает А. переквалифицировать его действия на ст. 183 УК РФ.

Проверив дело, обсудив доводы, изложенные в жалобах, Судебная коллегия находит приговор подлежащим отмене, а дело направлению на новое судебное рассмотрение ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции.

В соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства (ст. ст. 302, 380 УПК РФ) обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. Обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены, а при наличии противоречивых доказательств, имеющих существенное значение для выводов суда, в приговоре должны быть указаны основания, по которым судом приняты одни из этих доказательств и отвергнуты другие.

Кроме того, выводы суда, изложенные в приговоре, не должны содержать существенных противоречий, которые повлияли или могли повлиять на решение вопроса о виновности или невиновности осужденного или оправданного, на правильность применения уголовного закона или определение меры наказания.

Однако по настоящему делу эти требования закона нарушены, в связи с чем он не может быть признан законным и обоснованным.

Как установил суд, после неудавшегося ограбления неизвестного лица в начале февраля 2001 года (о чем будет сказано ниже), А., переведенный 13 февраля 2001 года на ту же должность (кассира-операциониста) в дополнительный офис отделения Московского филиала банка "Первое ОВК" в Москве по ул. Советской, 80, сообщил об этом Ф. (в отношении него применены принудительные меры медицинского характера) и К., а также сообщил им о том, что в данном офисе отделения банка плохая служба охраны, что у кассира отсутствует "тревожная" кнопка, что сотрудников охраны всего двое, тогда как суммы привозимых инкассаторами денег достигают 300000 долларов США. Им же он рассказал и показал, где находится офис отделения банка, приехав туда вместе с К. и Ф., нарисовал схему помещения офиса, сообщил место расположения в нем сотрудников и о наличии у охранников огнестрельного оружия. С учетом последнего, их план также предусматривал наличие у них огнестрельного оружия, которое в случае оказания сопротивления предполагалось применить при нападении. Ф., во исполнение преступного плана в неустановленное следствием время и в неустановленном следствием месте незаконно приобрел у неустановленного лица два пистолета и патроны к ним, хранил их и перевозил в своей "Ниве" для последующего применения в запланированном преступлении, один из которых самодельный или переделанный из газового, с глушителем, снаряженный патронами. Этот пистолет перед нападением Ф. передал К. О приобретении Ф. оружия был осведомлен и А. 5 марта того же года А., Ф. и К., действуя уже в составе вооруженной группы (банды), договорились совершить 6 марта разбой с применением огнестрельного оружия по месту службы А.

6 марта, примерно в 11 часов, Ф. и К. прибыли к указанному отделению на "Ниве", где в целях реализации совместного умысла, согласно распределению ролей и заранее разработанному плану, Ф., после отъезда инкассаторской машины, позвонил на мобильный телефон А. и спросил, привезли ли деньги, на что тот ответил утвердительно. Тогда Ф. и К. под видом того, что они пришли в пункт обмена валюты, зашли в отделение банка, введя, таким образом, сотрудников охраны К-ца и Я. в заблуждение относительно своей истинной цели. Ф., во исполнение отведенной ему роли с целью завладения имуществом в крупном размере, зашел в операционный зал отделения банка, где, угрожая неустановленным пистолетом старшему кассиру-операционисту отделения банка К-ву, незаконно проник в помещение кассы, нанеся тому удары кулаком и рукояткой пистолета по затылку и лицу, причинив ушибленную рану. Продолжая угрожать пистолетом, Ф. заставил кассиров-операционистов Кам-ва и М.А. лечь на пол лицом вниз, а сам в это время с помощью А. завладел денежными средствами в сумме 261000 долларов США (7469820 руб.), а также 145309 руб. 14 коп., а всего на общую сумму 7615129 руб. 14 коп. Кроме того, Ф. с целью лишения сотрудников отделения банка возможности вызвать милицию, открыто завладел мобильными телефонами К-ва и А., после чего для обеспечения пути отхода с места происшествия под угрозой пистолета завел Кам-ва, К-ва, М., а также своего соучастника А., с целью сокрытия его участия в преступлении, в помещение сейфовой комнаты, где запер их.

К. же, в это время, во исполнение отведенной ему роли при совершении преступления, с целью подавления сопротивления сотрудников охраны отделения банка К-ца и Я., угрожая им убийством неустановленным огнестрельным оружием, приказал лечь на пол лицом вниз. А когда последний не выполнил его требования и с целью оказания сопротивления попытался достать имевшееся у него оружие, К., продолжая действия, заранее согласованные с остальными соучастниками, и имея умысел на лишение жизни Я., произвел в него два выстрела в грудь и живот, убив его. С целью подавления сопротивления сотрудников охраны, К. также надел им принесенные с собой наручники, после чего завладел находившимся у Я. пистолетом ИЖ-71, снаряженным 8 патронами. Кроме того, К. с целью сокрытия преступления забрал видеокассету из камеры наблюдения.

После этого Ф. и К. с места происшествия скрылись. В этот же день около 24 часов А., согласно ранее достигнутой договоренности, для раздела похищенного, прибыл для встречи с Ф. и К. в помещение ночного клуба "Формула-1" для получения причитающихся ему 90000 долларов США, однако последние на встречу не явились.

Таким образом, из описательной части приговора следует, что А. непосредственного участия в лишении жизни Я. и хищении у него служебного оружия и патронов не принимал, но поскольку, как установлено судом, "А. создал устойчивую организованную вооруженную группу, а К. совместно с Ф. вошли в нее, и они в ее составе участвовали в разбойном нападении, в ходе которого был убит Я., похищены крупная сумма денег и огнестрельное оружие - служебный пистолет пострадавшего и боеприпасы к нему. С учетом того, что убийство Я. и хищение служебного пистолета пострадавшего было совершено К. при совершении нападения банды, действия всех ее участников независимо от их роли в преступлении, подлежат квалификации как соисполнительство в убийстве и хищении огнестрельного оружия".

А. и К. в судебном заседании категорически отрицали сам факт существования банды, соответственно и членство в ней, а А. и создание банды какое-либо членство в банде первый.

Указанное обстоятельство, имея в виду и содержащийся в приговоре вывод о том, что А. участия в лишении жизни Я. и хищении у него оружия и патронов не принимал, обязывало суд тщательно исследовать все представленные по делу доказательства, подтверждающие либо опровергающие выводы органов предварительного следствия относительно самого факта существовании банды.

Однако суд формально отнесся к проверке указанных обстоятельств, о чем свидетельствуют и содержащиеся в самом приговоре противоречия.

Так, согласно приговору в начале февраля 2001 года А., К. и Ф. было совершено преступление (последним общественно опасное деяние), предусмотренное ст. ст. 30 ч. 3, 161 ч. 3 п. п. "а", "б" УК РФ.

Органы же следствия квалифицировали это преступление, как совершенное в составе банды.

Суд не согласился с таким выводом следователя по данному эпизоду, указав на неустановление признака вооруженности этой организованной устойчивой группы, и исключил его из предъявленного обвинения по ст. 209 УК РФ.

Отвечающая всем признакам банды, по смыслу описательной части приговора, была создана к 5 марта того же года после приобретения Ф. двух пистолетов, действуя в составе которой, последний, а также А. и К. договорились совершить нападение на отделение банка, в котором работал А., 6 марта 2001 года.

Однако, давая анализ и оценку собранным по делу доказательствам, суд пришел к выводу, что уже "в начале февраля 2001 года А. создал устойчивую вооруженную группу (банду) в целях нападения на граждан и организации, руководил такой группой, в которую вошли К. и Ф.".

Наличие такого существенного противоречия, касающегося временного промежутка, тем самым ставит под сомнение вывод суда относительно самого факта существования банды, одним из обязательных признаков которой является ее устойчивость, членами которой, а А. и руководителем, по версии органов следствия, являлись К., А. и Ф.

Не согласившись с показаниями А., отрицавшего не только само существование организованной группы и банды, но и создание и руководство ею, суд в обоснование выводов о его виновности сослался на его показания, данные на предварительном следствии, признав их достоверными.

Согласно этим показаниям, как отражено в приговоре, после неудавшейся попытки А. и Л. заняться подделкой выигрышных лотерейных билетов, "они решили использовать его (А.) информацию о поступлении в отделение банка крупных сумм денег, и в зависимости от конкретных обстоятельств, совершать разбои, либо грабежи по следующей схеме: он будет сообщать о клиентах банка, получивших крупную сумму наличных денег соучастникам, находившимся у здания отделения банка, которые, получив его сообщение, нападут на клиента и похитят деньги. В начале февраля 2001 года он сообщил Л. о том, что один из клиентов банка должен получить 120 тысяч долларов США. В этот же вечер к нему домой приехали ранее не знакомые ему П., Ф. и К., с которыми с этой целью его познакомил Л. Он сообщил им о своем плане. Они обсудили его, обговорив детали, и распределили между собой роли в совершении преступления. В тот день к зданию отделения банка, согласно распределению ролей и заранее разработанному плану, приехали Ф. и К., а также П. и Л., которые ждали от него звонок на мобильный телефон Ф. с сообщением о выходе на улицу клиента, получившего крупную сумму денег в валюте, с описанием его внешности. П. и Л., не дождавшись его сообщения, уехали. В этот день руководство банка направило его в другое отделение банка, и он данного клиента "пропустил", поэтому намеченное преступление они не смогли совершить. После окончания рабочего дня его у отделения банка встретили Ф. и К., и они договорились втроем совершать ограбления клиентов банка по его информации (т. 1 л.д. 185 - 187)".

Между тем, приведение показаний А. в таком виде, является не чем иным, как интерпретацией судом его показаний, поскольку в протоколе допроса А. нет таких показаний о том, что "они решили", о "схеме", по которой якобы должны совершаться грабежи и разбои, о разрабатываемых планах, ни разу в протоколе не упомянуты и фамилии "Ф." и "К.".

В то же время следует отметить, что якобы данные А. показания, к тому же признанные "достоверными", опровергают самим же судом сделанный вывод об устойчивости группы, поскольку согласно этим объяснениям А. познакомился с К. и Ф. накануне ограбления.

В таком же искаженном виде приведены и показания А. при мотивации судом выводов о его виновности о преступлениях, совершение которых инкриминируется ему 6 марта 2001 года.

Более того, протоколы допроса А., на которые ссылается суд, находятся на других листах дела и в другом томе, а не на тех, которые указаны в приговоре (т. 2 л.д. 165 - 170, 185 - 187, 190 - 195).

Что касается других доказательств, приведенных в приговоре, в частности, протокола осмотра места происшествия, актов многочисленных экспертиз, и некоторых других, то они никоим образом не опровергают доводов А. об отсутствии доказательств существования банды.

Судебная коллегия считает, что судом недостаточно исследованы обстоятельства, касающиеся инкриминируемого А. и К. эпизода неудавшегося ограбления неизвестного клиента в начале февраля 2001 года, об их роли в этом преступлении.

Судом первой инстанции не дано никакой оценки показаниям ряда лиц, называвших иную, нежели указано в приговоре, денежную сумму, которой якобы хотели завладеть А. и К.

Должным образом не проверена выдвинутая А. версия о его отказе от доведения преступления до конца, со ссылкой на управляющего банка.

Кроме того, квалифицируя действия А. и К. по ст. ст. 30 ч. 1, 161 ч. 3 п. п. "а", "б" УК РФ, как приготовление к совершению открытого хищения чужого имущества, организованной группой, в крупном размере, суд осудил их по ч. 3 ст. 30 и ст. 161 ч. 3 п. п. "а", "б" УК РФ, предусматривающей ответственность за покушение на ограбление.

При таких данных постановленный приговор не может быть признан законным и обоснованным и он подлежит отмене, а дело направлению на новое судебное разбирательство, в ходе которого следует тщательно исследовать все обстоятельства дела, дать добытым доказательствам в их совокупности надлежащую оценку, выяснить причины имеющихся противоречий, проверить все доводы, изложенные А. и его адвокатом в кассационных жалобах, решить вопрос о виновности или невиновности А. и К., а при доказанности обвинения дать содеянному ими надлежащую юридическую оценку.

Оснований для отмены или изменения А. и К. меры пресечения Судебная коллегия не находит.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, Судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Московского городского суда от 1 августа 2002 года в отношении А. и К. отменить, а дело направить на новое судебное разбирательство в тот же суд, но в ином составе судей.

Меру пресечения А. и К. оставить заключение под стражу.