ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 26 декабря 2002 г. N 84-о02

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего - Каримова М.А.

судей - Куменкова А.В. и Грицких И.И.

рассмотрела в судебном заседании от 26 декабря 2002 года кассационную жалобу осужденного И. на приговор Новгородского областного суда от 15 мая 2002 года, которым

И., <...>, русский, со средним образованием, женатый, несудимый, -

осужден к лишению свободы: по ч. 1 ст. 105 УК РФ на десять лет, по ч. 3 ст. 30 и п. п. "и", "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ на девять лет, а на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений на тринадцать лет в исправительной колонии строгого режима.

Постановлено взыскать с И. в пользу Ш. 80 тысяч рублей, в пользу Ш.Е. 30 тысяч рублей.

И. признан виновным и осужден за убийство Ш.А. 1972 года рождения на почве ссоры, за покушение на убийство Ш.Е. 1974 года рождения из хулиганских побуждений, совершенные при указанных в приговоре обстоятельствах. 19 августа 2001 года на берегу реки Полисть в 5 - 6 километрах от города Старая Русса Новгородской области.

Заслушав доклад судьи Грицких И.И., объяснения осужденного И., поддержавшего кассационную жалобу, мнение прокурора Яшина С.Ю., полагавшего необходимым приговор оставить без изменения, судебная коллегия

 

установила:

 

в своей кассационной жалобе осужденный И. находит приговор в части квалификации его действий и назначенного наказания необоснованным и несправедливым.

Указывает, что он признал свою вину в совершении убийства Ш.А., поскольку действительно в результате его действий наступила смерть потерпевшего. Единственное, на что он (И.) обращал внимание следователя и суда, это что преступление им было совершено в состоянии сильного душевного волнения, вызванного неправомерным поведением потерпевшего, то есть в состоянии физиологического аффекта. После противоправных насильственных действий со стороны погибшего у него возникло состояние, которое значительно затруднило самоконтроль и критическую оценку его поступков, что лишило его возможности твердо и всесторонне оценить последствия своего поведения. Способность осознавать фактический характер и общественную опасность действий, руководить ими у него была в значительной степени снижена. У него была эмоциональная "вспышка высокой степени", которая вывела его психику из нормального состояния. Потерпевший беспричинно ударил его в висок и два раза толкнул в костер, в результате чего он получил ожоги. Это вызвало у него эмоциональную "вспышку", которую он не смог в себе подавить. Указывает, что его нервы были травмированы еще в детстве, у него были зафиксированы нервные тики и невроз навязчивых движений.

Считает, что его действия должны быть переквалифицированы на статью 107 УК РФ.

Умысла на убийство Ш.Е. он не имел, телесных повреждений ему не причинял.

Полагает, что показаниям потерпевшего Ш.Е. надо дать критическую оценку, поскольку, по мнению осужденного, они противоречат другим доказательствам, при этом ссылается на показания свидетеля К.

С точки зрения И., объективных доказательств совершения им покушения на убийство Ш.Е. не добыто. Доказательств наличия крови Ш.Е. на топоре не представлено, имевшаяся на нем кровь не исключается от Ш.А. "Олимпийка" и футболка Ш.Е. утрачены. Футболка осмотрена без понятых, а потому исключена из круга доказательств. Заключение судебно-медицинского эксперта о наличии повреждений у потерпевшего носит вероятностный характер. Эти повреждения находятся в зоне доступной для воздействия со стороны самого потерпевшего. Топор, как следует из протокола осмотра места происшествия, находился на расстоянии 12 метров от головы трупа, что, как излагает осужденный, подтверждает, что он не бегал с топором за Ш.Е., а выронил его или бросил после совершенного убийства.

Показания Ш.Е. не доказывают события преступления.

Просит "взять во внимание его (И.) показания и по ст. ст. 30 ч. 3 и 105 ч. 2 п. п. "и", "н" УК РФ оправдать".

Никаких причин покушаться на жизнь Ш.Е. у него не было. В содеянном он раскаивается.

Не согласен с мерой наказания, назначенной судом, поскольку, с его точки зрения, фактически суд не учел указанные в приговоре смягчающие ответственность обстоятельства и то, что отягчающие наказание обстоятельства отсутствуют, назначил наказание значительно выше низшего предела санкции закона. Приводит данные о своей личности, семейном положении.

Просит переквалифицировать его действия с ч. 1 ст. 105 УК РФ на ст. 107 УК РФ, по ст. ст. 30 ч. 3 и 105 ч. 2 п. п. "и", "н" УК РФ оправдать, снизить размер назначенного ему наказания с учетом обстоятельств, смягчающих ответственность.

В дополнениях к жалобе И. указывает, что погибший оскорбил его; тем был "сделан жест, что ему (И.) стыдно, возмутительно, в связи с чем он (осужденный) потерял контроль". На следствии и в суде он умолчал об этом.

Утверждает, что в ходе проведения стационарной судебно-психиатрической экспертизы его психическое состояние исследовалось поверхностно. Комиссия сделала "скоротечные" выводы, ему не было дано возможности рассказать о состоянии его психики. В суде экспертиза тоже " не была проведена как положено, чтобы исследовать состояние его здоровья на момент совершения преступления и по сей день". Снялся с учета у психиатра в связи с тем, что хотел отслужить в армии.

Излагает свои чувства, эмоции в той или иной ситуации, черты характера, свое поведение. Считает, что психика у него нарушена. "Практически" он не виновен, не мог руководить своими действиями по вине самого потерпевшего. Просит назначить ему повторную экспертизу, где "врачи подробно исследуют состояние его (И.) нервной системы".

Указывает, что не помнит, как хватал топор, бежал за Ш.А. и наносил удары. Эти обстоятельства, когда он не мог вспомнить, ему десять раз повторил следователь. Позже адвокат ему сказал, что будет лучше, если он (И.) все вспомнит. Он (И.) помнит, что со стороны Ш.А. исходили в его адрес угрозы, когда тот его бил в грудь и он (осужденный) падал с бревна. Обстоятельства он помнит "смутно". Показания дал со слов следователя.

Ш.Е. поранился сам, когда бежал по берегу, чтобы вызвать "скорую помощь". Он и его супруга (Ш.Е. и Ш.Д.) могли договориться о своих показаниях.

Проверив материалы дела, обсудив доводы жалобы, судебная коллегия считает, что вина И. в содеянном им подтверждена собранными по делу, проверенными в судебном заседании и изложенными в приговоре доказательствами.

Так, сам осужденный И. показал в судебном заседании, что вечером 18 августа 2001 года он и К. поехали на рыбалку на реку Полисть. По дороге два раза употребляли самогон. Прибыли они на место под названием "Кривое колесо". На противоположном берегу реки увидели костер, голоса. Стали с ними (молодыми людьми) переговариваться. Те пригласили их к себе посмотреть пойманного ими сома. Взяв с собой самогон, он и К. переплыли к той компании. Там оказались двое мужчин и три женщины. Познакомились с ними. Отдыхали вместе, употребляли спиртное. Перед рассветом из палатки вышел еще один мужчина, назвавшийся Ш.А. Вместе с ним они продолжали веселиться, под гитару Ш.А. пели песни, употребляли спиртное. Через некоторое время, за исключением него (осужденного), К. и Ш.А., все ушли в палатку спать, а они втроем оставались у костра, распивали спиртные напитки, вели разговоры. Скандала не было.

Ш.А. куда-то отходил, а, возвратившись, спросил: "Ну, что ты?" Ударил его (И.) в висок. Он отвернул голову в сторону. Последовал удар в спину. Он (И.) упал, попав левым коленом и левой рукой в костер. В дальнейшем он помнит себя, как бы, со стороны.

На глаза ему попался оказавшийся рядом топорик. Он схватил его и побежал за убегавшим Ш.А. Преследовал его 15 - 20 метров. Догнав, стал наносить Ш.А. лезвием топора удары.

Очнулся, когда подходил к женщине, услышав ее голос: "Я этого не оставлю". Тогда он развернулся в сторону реки. Увидел на берегу тело Ш.А., на реке уплывающего К. Испугался, поплыл за К. на другой берег. Там оделся, потом лег спать. Указал, что "чувствовал, что Ш.А. сильнее него, это как бы, заводило его (И.)".

Обстоятельств ссоры с Ш.А. не помнит. Повреждений от удара Ш.А. в области виска у него (И.) не было.

Свои действия в отношении Ш.Е. не помнит.

Свидетель К. показал в суде, что вечером 18 августа 2001 года он со своим другом - осужденным И. поехали на рыбалку. Шли по левому берегу реки Полнеть. На противоположном берегу увидели костер. Находившиеся у того костра люди пригласили их к себе. Они переплыли речку, подошли к той компании, познакомились. Отдыхали вместе, распивали спиртное. Через некоторое время к ним присоединился Ш.А., который до этого спал в палатке. Ближе к утру у костра остались он, И. и Ш.А., а остальные ушли в палатку спать.

Он находился немного в стороне от И. и Ш.А., сидел у костра на корточках. И. и Ш.А. сидели на бревне, разговаривали, употребляли спиртные напитки. Все было нормально. К их разговору он не прислушивался. Потом услышал: "Вы что, хотите отбить наших девушек?" Увидел, что И. упал. Причину падения И. не знает. Не поняв, что произошло у И. и Ш.А., из-за чего у них возникла ссора, он сделал им замечание, успокоил их. И. и Ш.А. вновь сели на бревно у костра, выпили "на мировую" по рюмке спиртного, снова о чем-то между собой говорили. Потом И. опять упал с бревна и попал рукой и ногой в костер.

После этого И. встал, ничего не говорил, никаких жалоб и претензий не высказывал. Некоторое время ходил, и затем, обойдя костер, схватил топор. Он (К.) перепугался, стал кричать.

Ш.А. тоже встал с бревна. Не реагируя на его и замечание Ш.А., И. подошел с топором к Ш.А. и замахнулся на него, но нанес ли удар, он (К.) не знает. Слышал, что Ш.А. с опасением говорил: "Ты что, ты что?" Ш.А. побежал от И. по берегу вниз по течению реки, а И. с топором погнался за ним (Ш.А.), примерно через 15 - 20 метров догнал потерпевшего и стал наносить ему удары топором.

Он (К.) подбежал к палатке, начал всех будить, кричал: "Помогите".

После этого побежал вдоль берега. Увидел, что Ш.А. лежал на земле, а И. стоял с топором рядом.

Он (К.) бросился в реку, поплыл на другой берег. Там стал одеваться. Затем увидел выходившего из воды на берег И. Указал, что озлобленности со стороны Ш.А. в тот вечер он не заметил.

Потерпевшая Ш. показала в суде, что ее сын - погибший Ш.А. свой день рождения решил отметить с родственниками и друзьями на природе. Из дома он уехал в 20 часов 18 августа 2001 года. 19 августа 2001 года ее второй сын - Ш.Е. сообщил ей о смерти Ш.А., сказал, что сам он получил ранение плеча.

Потерпевший Ш.Е. пояснил в судебном заседании, что он, его жена - Ш.Д., Д., О., Е. и его брат - Ш.А. отмечали день рождения последнего на берегу реки Полнеть.

Около 24 часов 18 августа 2001 года с противоположного берега они увидели свет фонаря, двух мужчин, которые спросили их: "Как рыбалка?". Они поймали сома, в связи с чем пригласили тех мужчин посмотреть эту рыбу. Мужчины приплыли к ним, они с ними познакомились. Один назвался К., второй - И. Были они в плавках, поэтому они им дали надеть камуфляжную форму. Вместе они распивали спиртные напитки, пели песни. Его брат - Ш.А. присоединился к ним в середине ночи, а до этого спал в палатке. Брат решил с К. и И. на рассвете ловить рыбу, а все остальные в начале пятого часа ушли спать.

Проснулся он (Ш.Е.) от того, что кто-то схватил его за ноги, снаружи у палатки слышались крики: "Помогите". Выйдя из палатки, увидел К., который был сильно напуган, пытался что-то объяснить, но он не мог его понять. Тут увидел идущего на него (Ш.Е.) И. с топором в руках. Подойдя к нему, И. замахнулся на него топором и ударил в область головы. Он успел уклониться и удар лезвием топора пришелся по левому плечу, а "щекой" топора - по его щеке.

Крикнув: "Что вы делаете, ненормальные?" - отбежал от И. К. бросился в воду реки, а И., держа топор в руках, вновь направился в его (Ш.Е.) сторону. Тогда он бросился бежать от И. по берегу реки. Тут услышал крик жены. Остановился, крикнул ей, что его чуть не убили. И. перестал его преследовать, направился к палатке. Испугавшись за жену, потребовал, чтобы она спасалась бегством, убегала, но та стояла "как вкопанная". Он обежал И., подбежал к жене, стал толкать ее в сторону кустов. Жена, показав на берег вниз по течению реки, спросила, кто там лежит. Увидел лежавшего человека. Подбежав к нему, узнал своего брата, у которого голова, лицо, руки были в крови. Жена сказала, чтобы он бежал за "скорой помощью". Когда бежал в сторону города, сбросил с себя "олимпийку", так как ему было тяжело бежать и жарко, которую впоследствии они не смогли найти.

Первоначально рану ему обработали врачи "скорой помощи", а потом он обратился за медицинской помощью в приемный покой Старорусской больницы. О своем ранении он не думал, ему было не до этого, поскольку занимался организацией похорон брата. Указал, что он вначале спрашивал И.: "Что случилось?". Тот сказал, что ничего ему не сделает, а сам шел на него с топором. Удар лезвием топора был направлен ему в голову, однако он успел уклониться, потом отскочить от И.

Свидетель Ш.Д. пояснила в суде, что она проснулась от крика К., который взволнованным голосом говорил: "Там человека убивают". Из палатки вышел ее муж - Ш.Е., а она еще какое-то время оставалась в ней. Услышала тревожный голос мужа. Вышла из палатки. Увидела лежащего на берегу реки человека. Поняла, что голова и руки у него были в крови. И. шел в ее направлении. Она спросила: "Что случилось?". Он ответил: "Не видишь, человека убили топором". Увидела бегущего по берегу мужа, окликнула его. Тот остановился, стал кричать, чтобы она убегала, его И. чуть не убил топором. Она ничего не могла понять, стояла на месте. Муж обежал И., подбежал к ней, потащил в сторону. Она спрашивала, почему он тащит ее, кто лежит на берегу. Заметила, что И. стал переплывать на другой берег. Муж стал объяснять, что И. хотел убить его топором, показал рану на левом плече. На куртке "Олимпийке" она в области плечевого шва видела повреждение. Он побежал к лежавшего человеку и закричал: "Ш.А.". Подойдя туда, поняла, что Ш.А. мертв. Отвлекая мужа, сказала, чтобы он бежал и вызвал "скорую помощь", работников милиции. Муж убежал в сторону очистных сооружений, направляясь в город.

На другом берегу она увидела И. и К. Слышала, что И. предлагал К. уезжать. Последний отвечал, что он останется на месте. Потом К. взял велосипед, крикнув, что поехал за "скорой помощью" и милицией, уехал.

Она присутствовала при задержании И., спросила его, что же он наделал, убил парня. На это И. ответил, что у него может из-за этого поломалась жизнь.

Указала, что И., когда она вышла из палатки, двигался в ее сторону с топором.

Убегая в город с места происшествия, ее муж по дороге выбросил "олимпийку". На нем оставалась футболка, которая была в крови.

Показания потерпевшего Ш.Е., свидетеля Ш.Д. соответствуют показаниям свидетелей Е., О., Д., данными протокола осмотра места происшествия от 19 августа 2001 года.

Согласно заключений судебно-медицинского эксперта у Ш.А. были выявлены: открытая черепно-мозговая травма в виде трех рубленых ран головы, разрушения и тяжелого ушиба вещества головного мозга, кровоизлияний под оболочки головного мозга, перелома костей свода и основания черепа и лицевого скелета, множественные рубленые раны шеи, задней поверхности грудной клетки, поясничной области и области левого локтевого сустава. Эти повреждения являлись прижизненными, образовались при наиболее вероятном положении потерпевшего лицом и спиной по отношению к нападавшему в день смерти, за короткий промежуток времени до ее наступления, исчисляемый десятками минут, от не менее десяти воздействий со значительной силой острым рубящим предметом, возможно, лезвием топора.

Открытая черепно-мозговая травма у Ш.А. образовалась от совокупности (3) воздействий острым рубящим предметом по лицу и волосистой части головы, каждое из которых в отдельности могло привести к наступлению смерти, оценивается как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни и находилась в прямой причинной связи с наступлением смерти.

После получения этой травмы Ш.А. не мог совершать активных самостоятельных целенаправленных действий.

Непосредственной причиной смерти Ш.А. явились тяжелый ушиб и разрушение вещества головного мозга, как результат полученной им открытой черепно-мозговой травмы.

Множественные рубленые раны шеи, задней поверхности грудной клетки, поясничной области и области левого локтевого сустава в своей совокупности оцениваются как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни, при обычном своем течении в отдельности они могли привести к наступлению смерти.

Наступление смерти Ш.А. не противоречит сроку - рано утром 19 августа 2001 года.

У Ш.Е. имелись телесные повреждения в виде рубленой раны области левого плечевого сустава, ссадины области левого плечевого сустава.

Рубленая рана у него образовалась от воздействия острого рубящего предмета, возможно, при ударе лезвием топора.

Ссадина области левого плечевого сустава образовалась от воздействия тупого твердого предмета, возможно, от удара "щекой" топора.

Все повреждения у Ш.Е. по давности образования не противоречат причинению в срок 19 августа 2001 года, влекут за собой временную утрату трудоспособности продолжительностью не свыше трех недель, и по данному признаку оцениваются как причинившие легкий вред здоровью.

Заключением судебно-биологической экспертизы установлено, что на топоре, изъятом с места происшествия, были обнаружены кровь человека и волосы человека, происходившие с головы, происхождение этих крови и волос от Ш.А. не исключаются.

По заключению судебно-медицинского эксперта у И. имелись телесные повреждения в виде термических ожогов 2 степени левой голени, 2 и 3 пальцев левой кисти (соответственно на голени диаметром 7,5 см, на пальцах размерами 1,5 x 1 см и 1 x 1 см), общей площадью менее 1% поверхности тела, причинившие легкий вред здоровью.

Оценив доказательства по делу с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все их в совокупности с точки зрения достаточности для разрешения дела, суд пришел к обоснованному выводу о доказанности вины и в умышленном причинении смерти Ш.А. в ходе ссоры на почве их обоюдного алкогольного опьянения, а также после убийства Ш.А. в покушении на умышленное причинение смерти Ш.Е. из хулиганских побуждений.

По указанным в приговоре основаниям действия И. по ч. 1 ст. 105, ч. 3 ст. 30 и п. п. "и", "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ судом квалифицированы правильно.

Выводы суда мотивированы, они соответствуют фактическим обстоятельствам дела, основаны на проверенных в судебном заседании доказательствах.

Обстоятельства по делу исследованы полно, всесторонне, объективно.

Положенные судом в основу обвинения осужденного доказательства получены в установленном законом порядке, их допустимость сомнений не вызывает.

Всем доказательствам по делу, в том числе показаниям осужденного, потерпевших, свидетелей, заключениям проведенных по делу экспертиз, при постановлении приговора судом дана верная юридическая оценка.

Не доверять показаниям потерпевшего Ш.Е., свидетеля Ш.Д. у суда оснований не было. На предварительном следствии и в судебном заседании они давали подробные последовательные показания. Их пояснения подтверждаются другими материалами дела, не противоречат им, в том числе показаниям свидетеля К. Обнаружение топора на расстоянии 12 метров от головы потерпевшего Ш.А. не указывает на недостоверность показаний Ш.Е. и Ш.Д., при наличии отмеченных выше доказательств не свидетельствует об отсутствии со стороны И. посягательства на жизнь Ш.Е. Ранее Ш.А. и Ш.Е. осужденного не знали, отношений с ним не имели.

Оговора И. со стороны потерпевших и свидетелей судебная коллегия не усматривает.

Данных, свидетельствующих о незаконных методах ведения следствия, по делу не установлено.

Сам факт причинения топором им Ш.А. телесных повреждений, повлекших смерть последнего, осужденный в жалобе не оспаривает.

Использование им в качестве орудия преступления топора, нанесение им с достаточной силой множественных ударов в жизненно важные органы потерпевшего, характер и локализация причиненных им ему телесных повреждений свидетельствуют о наличии у И. умысла на лишение жизни Ш.А.

Между его действиями и наступившими последствиями - смертью Ш.А. имеется прямая причинная связь.

Доказательства по делу позволили суду обоснованно признать, что после убийства Ш.А. И. подошел к Ш.Е. и с размаху нанес последнему удар топором, стремясь ударить его в голову, но тот сумел уклониться в сторону, в связи с чем удар И. топором пришелся в область левого плечевого сустава потерпевшего, отскочить от осужденного и убежать от него на некоторое расстояние, хотя тот пытался его преследовать.

Действовал И. в отношении Ш.Е. с прямым умыслом на его убийство. Он совершил умышленные действия, непосредственно направленные на убийство Ш.Е., однако это преступление в отношении последнего И. не было доведено до конца по не зависящим от него установленным судом и указанным в приговоре обстоятельствам.

Мотив действий И. как в отношении Ш.А., так и в отношении Ш.Е. выяснялся, он установлен и правильно указан в приговоре.

Суд пришел к обоснованному выводу о том, что Ш.А. И. убил в результате происшедшей между ними ссоры, а покушение на убийство Ш.Е. он совершил из хулиганских побуждений.

Не соглашаться с выводами суда оснований не имеется.

Потерпевший Ш.Е. никаких противоправных действий в отношении И. не совершал и не пытался этого делать. Никаких высказываний в адрес И. с его стороны не было.

Положенные в основу обвинения осужденного доказательства согласуются между собой, каждое из них подтверждается другими фактическими данными по делу.

Психическое состояние И. тщательно исследовано, проверено полно и объективно.

Заключением стационарной судебно-психиатрической экспертизы установлено, что И. каким-либо хроническим психическим расстройством, слабоумием не страдал и не страдает в настоящее время. В момент совершения правонарушений каким-либо временным психическим расстройством он не страдал, находился в состоянии простого, непатологического алкогольного опьянения. Его действия начались с реального конфликта, он сохранял ориентировку, вступал в контакт с окружающими, в его фразах отсутствовала какая-либо бредовая тематика, его действия носили последовательный, целенаправленный характер. Как в процессе инкриминируемых ему деяний, так и в настоящее время И. мог и может осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими.

Предъявляемое им запамятование событий обусловлено состоянием его алкогольного опьянения в то время, может также носить защитно-установочный характер.

В каких-либо принудительных мерах медицинского характера И. не нуждается.

К аналогичным выводам пришли врачи-эксперты и в ходе проведения в судебном заседании медико-психолого-психиатрической экспертизы, из заключения которой, кроме того, видно, что у И. на 19 августа 2001 года в момент инкриминируемых ему деяний признаков травматического шока, а также данных за то, что он находился в состоянии аффекта, не установлено. В его действиях не содержалось особенностей, характерных для аффективного и постаффективного состояния.

Указанные экспертизы проведены компетентными на то лицами. Обстоятельства дела, данные о личности И., в том числе о том, что в детстве он наблюдался психиатром по поводу невротических тиков, экспертам были известны, они были предметом исследования в ходе проведения экспертиз, в заключениях получили оценку. Заключения врачей-экспертов подробно мотивированы, не противоречат материалам дела. Объективность выводов экспертов сомнений не вызывает.

Материалами дела установлено, что И. обучался в общеобразовательной школе и лицее, классы не дублировал. На срочной службе в армии находился с 1991 по 1993 годы, а затем на сверхсрочной службе по контракту по 1997 год.

Приобрел ряд профессий. Сам И. пояснил в суде, что он работал водителем, периодически проходил медицинское обследование, никаких ограничений для трудовой деятельности не имел. На излечении в психиатрических больницах он не находился, за помощью по своему психическому состоянию не обращался.

На судебно-медицинской, судебно-психиатрических экспертизах по настоящему делу он был, с экспертами беседовал, подробно описывал свое состояние, в том числе и после полученного в ситуации 19 августа 2001 года ожога.

С учетом заключений врачей-экспертов, его личности, всех обстоятельств по делу в отношении инкриминируемых ему деяний И. обоснованно признан судом вменяемым.

Для проведения повторной, в том числе стационарной, судебной психолого-психиатрической экспертизы в отношении И., как о том он ставит вопрос в жалобе, оснований по делу не установлено.

Противоречий в заключениях экспертов не имеется.

Участие врача-эксперта К.И. при проведении амбулаторных экспертиз на следствии и в судебном заседании нарушением закона не является. Комиссией с его участием на следствии было рекомендовано проведение в отношении И. стационарной судебно-психиатрической экспертизы, что органами следствия и было сделано.

Дав анализ доказательствам по делу, приведя мотивы, суд сделал обоснованный вывод о том, что в той ситуации в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения И. не находился.

Доводы осужденного в жалобе о совершении им убийства Ш.А. в состоянии аффекта, о том, что посягательства на жизнь Ш.Е. он не совершал, повреждений последнему не причинял, о недоказанности его вины в совершении преступления в отношении Ш.Е., утверждения, что этот потерпевший повреждения мог причинить себе сам, несостоятельны, на материалах дела не основаны.

Эти версии всесторонне, полно и объективно проверялись, своего подтверждения не нашли, как опровергнутые приведенными в приговоре доказательствами, они судом обоснованно отвергнуты.

Отсутствие данных о наличии на топоре крови Ш.Е., утрата "олимпийки" последнего при наличии изложенных в приговоре доказательств не свидетельствует об отсутствии события преступления в отношении Ш.Е., о чем указывает И. в жалобе, эти факты не повлияли и не могли повлиять на выводы суда о виновности осужденного в содеянном.

Нарушений норм уголовно-процессуального закона, влекущих отмену или изменение приговора, органами предварительного следствия и судом не допущено.

Для переквалификации действий И. со ст. 105 ч. 1 УК РФ на ст. 107 ч. 1 УК РФ, для отмены приговора в части его осуждения по ст. ст. 30 ч. 3 и 105 ч. 2 п. п. "и", "н" УК РФ, о чем он просит в жалобе, оснований не имеется.

Наказание И. назначено в соответствии с требованиями ст. ст. 6, 60 УК РФ, в том числе с учетом данных о его личности, указанных в жалобе, семейном его положении, а также установленных по делу обстоятельств, о чем при постановлении приговора суду было известно и это им при назначении осужденному наказания принято во внимание. Назначенное И. наказание по своему виду и размеру несправедливым признать нельзя, чрезмерно суровым оно не является. При назначении наказания требования закона судом не нарушены.

Для смягчения И. наказания судебная коллегия оснований не находит.

Кассационная жалоба осужденного удовлетворению не подлежит.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 377, 378, 388 УПК РФ, судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Новгородского областного суда от 15 мая 2002 года в отношении И. оставить без изменения, а его кассационную жалобу - без удовлетворения.