ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 4 декабря 2002 г. N 49-о02-48

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Галиуллина З.Ф.,

судей Валюшкина В.А., Колышницына А.С.

рассмотрела в судебном заседании 4 декабря 2002 года кассационный протест прокурора и кассационную жалобу осужденного К. на приговор Верховного Суда Республики Башкортостан от 4 марта 2002 года, по которому

К., родившийся 6 июня 1969 года в пос. Шафраново Альшеевского района РБ, русский, судимый 16.12.97 по ст. ст. 116 и 158 ч. 2 п. "г" УК РФ на 3 года 1 месяц лишения свободы, освобожденный 07.07.00 по амнистии

осужден к лишению свободы: по ст. 162 ч. 3 п. "в" УК РФ на 12 лет с конфискацией имущества, по ст. ст. 30 ч. 3, 105 ч. 2 п. п. "а", "в", "з", "и", "н" УК РФ на 14 лет, по ст. 105 ч. 2 п. п. "з", "н" УК РФ на 17 лет, а по совокупности преступлений на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ на 20 лет лишения свободы в исправительной колонии особого режима, с конфискацией имущества.

На основании ст. ст. 97 ч. 1, 99 ч. 2 УК РФ в отношении К. постановлено применить принудительную меру медицинского характера в виде амбулаторного принудительного наблюдения и лечения у психиатра от наркомании.

Постановлено взыскать с К. в пользу Уфимской городской детской клинической больницы 8508 рублей за лечение потерпевшего В.

Заслушав доклад судьи Валюшкина В.А., объяснение осужденного К., поддержавшего доводы, изложенные в жалобе, выступление прокурора Карасевой С.Н., поддержавшей протест, Судебная коллегия

 

установила:

 

по приговору суда К. признан виновным:

- в покушении на лишение жизни Г., из хулиганских побуждений, совершенном 6 августа 2000 года;

- в нападении на Х. в целях хищения чужого имущества, с применением насилия, опасного для жизни потерпевшей, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшей и в умышленном причинении ей смерти, сопряженном с разбоем, неоднократно, и в покушении на умышленное причинение смерти В., то есть, двух лиц, лица, заведомо для него находящегося в беспомощном состоянии, сопряженное с разбоем и неоднократно, совершенных 18 августа 2000 года.

Эти преступления совершены в гор. Уфе Республики Башкортостан при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В суде К. вину признал частично, не отрицая, что ударил ножом Г., перепутав того с соседом, с которым у него произошла драка. Действительно, он был у Х., дожидаясь нужного ему человека, та стала ворчать, поскольку ей надо было на работу. У него что-то случилось с головой. Он бросил в нее гантелью, но промахнулся и попал в голову лежавшему на диване В. Дальнейшее помнит смутно, но действительно молотком бил Х. по голове, из дома забрал деньги, приемник, видеомагнитофон.

В кассационном протесте поставлен вопрос об отмене приговора и направлении дела на новое рассмотрение по тем основаниям, что суд, в нарушение требований ст. 314 УПК РСФСР, давая юридическую оценку, совершенным К. преступлениям по разбойному нападению, не указал квалифицирующих признаков "неоднократность" и "с применением предметов, используемых в качестве оружия", а в части покушения на умышленное причинение смерти в резолютивной части приговора не указал п. "а" ч. 2 ст. 105, ч. 3 ст. 30 УК РФ. Кроме того, в качестве отягчающих наказание обстоятельств, суд сослался на квалифицирующие признаки преступлений.

В кассационной жалобе осужденный К. считает, что при новом рассмотрении дела суд первой инстанции формально отнесся к указаниям, содержащимся в кассационном определении при отмене первого приговора. Судебное разбирательство носило обвинительный уклон, его показания об отсутствии умысла на убийство потерпевших и разбойное нападение не опровергнуты, потерпевший Г. в суде не допрошен, молоток не опознан, его психическое состояние надлежаще не проверено, принудительные меры применены без достаточных оснований. Просит разобраться в деле.

Проверив дело, обсудив доводы, изложенные в протесте и жалобе, Судебная коллегия находит приговор подлежащим изменению.

Вывод суда о виновности К. в покушениях на убийство Г. и В., в разбойном нападении на Х. и умышленном причинении ей смерти, соответствует фактическим обстоятельствам дела и основан на совокупности исследованных судом доказательств, приведенных в приговоре.

Показания К. в той части, что он ножом ударил Г. в шею, что от его действий могла скончаться Х., а В. могли быть причинены телесные повреждения, согласуются с объяснениями потерпевшего Г. об обстоятельствах его ранения осужденным 6 августа 2000 года, с показаниями свидетелей Г. в суде и А. на следствии об известных им фактах, при которых К. ударил ножом в шею Г., с выводами судебно-медицинского эксперта, согласно которым у Г. обнаружено колото-резаное ранение левой боковой поверхности шеи с повреждением глотки и проникающее в просвет глотки, являющееся опасным для жизни и причинившим тяжкий вред здоровью потерпевшего.

В отношении Х. и В. объяснения К. соответствуют: показаниям свидетеля С. об обнаружении им 18 августа 2000 года в доме Х. трупа ее хозяйки и раненого В.; протоколу осмотра домовладения Х.; акту дактилоскопической экспертизы, согласно которому на молотке, изъятом с места происшествия, обнаружены следы пальцев рук К.; выводам эксперта-биолога, свидетельствующим о том, что на молотке с места происшествия обнаружена кровь Х., а на гантели - кровь В.; актам судебно-медицинских экспертиз, согласно которым смерть Х. наступила от несовместимых с жизнью повреждений в виде открытой черепно-мозговой травмы с переломами костей свода черепа и размозжением вещества головного мозга, которые могли быть причинены ударами молотка, а у В. имелась черепно-мозговая травма с ушибом, сдавлением головного мозга, оскольчатым переломом левой теменной и височной костей, переломом затылочной кости, линейным переломом лобной кости слева, с переходом на основание черепа, причинившая тяжкий вред здоровью потерпевшего, которая могла возникнуть от ударов тупым твердым предметом.

Что касается доводов К. о том, что он перепутал Г. с соседом и случайно ранил Г., а также об отсутствии у него умысла на совершение разбойного нападения на Х., то их нельзя признать убедительными.

Так, согласно показаниям К. на предварительном следствии, полученным от него с соблюдением требований уголовно-процессуального закона, когда они с Г. приехали к его матери, он зашел в квартиру, а Г. остался на лестничной площадке. У матери он употребил героин, взял кухонный нож, вышел из квартиры, и, подойдя к Г., беспричинно ударил его ножом в шею.

То есть, из этих показаний К. следует, что никакой драки с соседом не было.

Потерпевший Г. подтвердил эти показания, пояснив, что никакой причины для нанесения ему К. удара ножом не было. С полученным ранением он прибежал в полк ДПС ГИБДД и уже оттуда был госпитализирован в больницу, где ему была оказана соответствующая помощь.

Свидетель Б. пояснила, что вечером 17 августа 2000 года она пришла к Х., у которой в это время находился К. Со слов Х. К. предложил ей купить у него моноблок за две тысячи рублей. Та показывала деньги, которые она подготовила для покупки, которые лежали на "стенке". При виде К., она предупредила Х., чтобы та вела себя с ним осторожно, так как он ей сразу не понравился. Х. сказала, что К. уже три дня обещает принести моноблок, но все тянет.

Согласно показаниям на предварительном следствии А., сводной сестры К., рано утром 18 августа он ушел из дома, сказав, что пойдет к женщине, которая живет вместе с сыном в м/р "Черниковка", при этом взял с собой из дома молоток с деревянной ручкой. Вернулся он через пару часов, но уже без молотка. Кроме того, он принес пакет, в котором находился видеомагнитофон и радиоприемник, который отдал ей. Вечером она выбросила приемник, поскольку у него сели батарейки.

Свидетель К., сестра осужденного, на предварительном следствии пояснила, что 18 августа брат предложил ей купить у него видеомагнитофон, но она отказалась.

Из показаний потерпевшего В. следует, что проснувшись утром, увидел К., до этого несколько раз приходившего к ним, который отсоединял видеомагнитофон от телевизора. Увидев, что он проснулся, он к нему, схватил за горло и стал душить. Затем дважды ударил его гантелью по голове. Что происходило дальше, не помнит. Придя в себя, увидел в комнате мать (Х.), не подававшую признаков жизни, голова у которой была в крови. Через некоторое время к ним через окно проник их сосед (С.), но на его вопрос, что случилось он (В.) ничего сказать не смог.

Доводы К. об отсутствии у него умысла на убийство Г., Х. и В. являются несостоятельными, поскольку, нанося Г. удар ножом в шею, Х. молотком по голове, а В. гантелью по голове, то есть в жизненно важные органы, К. сознавал общественную опасность этих своих действий, предвидел неизбежность наступления общественно опасных последствий и желал наступления смерти Г., Х. и В., но гибель Г. и В. не наступила по независящим от воли К. обстоятельствам.

На предварительном следствии и в ходе судебного разбирательства тщательно проверялась психическая полноценность К., которая обоснованно не вызвала у суда сомнений.

Всесторонне, полно и объективно исследовав обстоятельства дела, оценив имеющиеся доказательства в их совокупности, проверив все версии в защиту К. и отвергнув их, выяснив причины имеющихся противоречий, суд пришел к обоснованному выводу о его виновности в покушениях на убийство Г. и В., в разбойном нападении на Х. и умышленном причинении ей смерти, дав содеянному им правильную юридическую оценку.

Доводы, содержащиеся в протесте о том, что судом грубо нарушен закон при квалификации действий К. по эпизоду разбойного нападения (не указаны квалифицирующие признаки "неоднократность" и "с применением предметов, используемых в качестве оружия"), в данном конкретном случае не может служить основанием достаточным для отмены приговора, поскольку квалифицирующий признак более тяжкого состава преступления, предусмотренного данной статьей (п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ "с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего"), нашел отражение в приговоре.

Следует отметить и то, что кроме констатации факта допущенного нарушения в протесте не приведено никаких обоснований, в подтверждение того, что указанное обстоятельство лишило или ограничило гарантированные уголовно-процессуальным законом права участников уголовного судопроизводства, либо каким бы то ни было образом повлияло или могло повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.

Что касается доводов прокурора о нарушении судом закона, выразившемся в неуказании в резолютивной части приговора п. "а" ч. 2 ст. 105, ч. 3 ст. 30 УК РФ, то они являются несостоятельными, поскольку проведенной по данному факту проверкой, с выводами которой Судебная коллегия соглашается, имела место чисто техническая ошибка при составлении судьей приговора.

То обстоятельство, что молоток, которым К. наносил удары Х., не опознан, никоим образом не ставит под сомнение обоснованность осуждения К. за содеянное.

Принятое судом решение о применении к К. принудительного лечения от наркомании не противоречит выводам судебно-психиатрической экспертизы и материалам дела.

Вместе с тем, приговор подлежит изменению, поскольку суд, вопреки требованиям ч. 2 ст. 63 УК РФ, "неоднократность", как квалифицирующий признак при совершении К. убийства и покушения на убийство, указал в качестве отягчающего наказание обстоятельства.

Вносимые в приговор изменения не являются основанием, достаточным для смягчения наказания К., которое назначено им с учетом характера и степени общественной опасности преступлений, данных о личности и всех обстоятельств дела.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, Судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Верховного Суда Республики Башкортостан от 4 марта 2002 года в отношении К. изменить, исключив указание на обстоятельство, отягчающее наказание - неоднократность преступлений.

В остальном приговор о нем оставить без изменения, а кассационные протест и жалобу - без удовлетворения.