ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 17 октября 2002 г. N 86-о02-7

 

Председательствующий: Сладкомедов Ю.В.

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе

председательствующего - Каримова М.А.

судей - Рудакова С.В. и Грицких И.И.

рассмотрела в судебном заседании от 17 октября 2002 года кассационные жалобы осужденных К., Г., Р., адвокатов Паниной И.В., Карабанова Д.Л. на приговор Владимирского областного суда от 6 ноября 2001 года, которым

К., <...>, русский, со средним образованием, женатый, неработавший, судимый 6 января 1984 года по ст. ст. 102 п. п. "б", "г", 206 ч. 2 УК РСФСР к пятнадцати годам лишения свободы, освобожденный 9 сентября 1998 года по отбытии наказания, -

осужден к лишению свободы: по п. "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ на восемнадцать лет, по ч. 2 ст. 167 УК РФ на четыре года, по ч. 2 ст. 222 УК РФ на четыре года шесть месяцев.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений наказание К. назначено двадцать лет лишения свободы в исправительной колонии особого режима.

Г., <...>, русский, со средним образованием, женатый, судимый 8 декабря 1994 года по ст. 206 ч. 2 УК РСФСР к трем годам шести месяцам лишения свободы, освобожденный 7 апреля 1998 года по отбытии наказания, -

осужден к лишению свободы: по ч. 1 ст. 222 УК РФ на два года шесть месяцев, по ст. 316 УК РФ на один год шесть месяцев.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений наказание Г. назначено три года шесть месяцев лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Р., <...>, русский, со средним специальным образованием, женатый, неработавший, судимый:

15 июля 1991 года по ст. ст. 146 ч. 2 п. "б", ст. 148 ч. 2 УК РСФСР к семи годам лишения свободы, освобожденный 21 февраля 1998 года по отбытии наказания;

9 февраля 1999 года по ст. 119 УК РФ к одному году шести месяцам лишения свободы, освобожденный 22 ноября 1999 года по отбытии наказания, -

осужден по ст. 163 ч. 2 п. "б" УК РФ к пяти годам шести месяцам лишения свободы в исправительной колонии особого режима с конфискацией имущества.

Этим же приговором осужден

К.А., <...> по ст. ст. 167 ч. 2, 222 ч. 1, 316 УК РФ и освобожден от наказания в соответствии с п. 1 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 26 мая 2000 года "Об объявлении амнистии...".

Оправданы: К. по ст. ст. 119, 159 ч. 2 п. п. "а", "б", "г", 222 ч. 4 УК РФ, Г. по ст. 222 ч. 4 УК РФ, Р. по ч. 3 ст. 30 и п. "г" ч. 2 ст. 159 УК РФ за отсутствием в их действиях составов этих преступлений.

Постановлено взыскать с К. в пользу К.И. в возмещение материального ущерба 8836 рублей 80 копеек и в счет компенсации морального вреда 15000 рублей.

Приговор в отношении К.А. не обжалован и не опротестован.

Признаны виновными и осуждены:

К. - за убийство 31 января 2000 года в доме <...> К.С. 1958 года рождения на почве личных неприязненных отношений, совершенное неоднократно, за незаконные приобретение, хранение, ношение, передачу огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывных устройств, совершенные неоднократно, за умышленное повреждение путем взрыва чужого имущества, повлекшее причинение значительного ущерба потерпевшему;

Г. - за незаконные приобретение, ношение, перевозку и передачу взрывных устройств, за заранее не обещанное укрывательство особо тяжкого преступления (убийства К.С.);

Р. - за вымогательство, совершенное неоднократно.

Заслушав доклад судьи Грицких И.И., объяснения осужденных К., Г., Р., поддержавших свои жалобы, адвоката Паниной И.В., поддержавшую свою и подзащитного жалобы, мнение прокурора Хомицкой Т.П., полагавшую необходимым приговор в отношении Г. и Р. изменить, а в отношении К. оставить без изменения, судебная коллегия

 

установила:

 

в кассационной жалобе и дополнениях к ней осужденный К. указывает, что с приговором он не согласен, так как к его показаниям суд отнесся критически и предвзято.

По его мнению, органы предварительного следствия и суд не захотели разобраться в деле.

На предварительном следствии сотрудникам уголовного розыска он рассказал об инциденте у него с К.С., об угрозах со стороны последнего. Говорил в судебном заседании, что к нему (К.) применялось давление физическое и моральное, применялся "детектор лжи", допрос проводился в ночное время без адвоката. Однако эти обстоятельства не приняты во внимание.

С точки зрения К., заключение судебно-психиатрической экспертизы необъективно, оно "сфабриковано, не имеет под собой почвы", а его ходатайство и ходатайство защитника Паниной о назначении "независимой экспертизы" суд отклонил.

В первый день судебного разбирательства он заявил, что болен туберкулезом, является носителем вируса палочки Коха, его нахождение в зале суда было прямой угрозой для всех находившихся в нем, но суд к этому отнесся безразлично.

Выйдя из мест лишения свободы, где он провел длительное время, начал жить нормальной жизнью, создал семью, не имел замечаний и приводов в милицию, что, как излагает К. в жалобе, говорит о том, что он не хотел возвращаться в места лишения свободы. О преднамеренном убийстве не может идти речь. Он "не пытается уйти от ответственности, просто просит разобраться и вынести справедливое решение".

Утверждает, что суд подошел к делу односторонне, не захотел установить причины преступления и не взял во внимание его (К.) состояние на момент преступления". К.С. своим противоправным поведением и аморальными действиями создал ситуацию, которая явилась поводом для преступления.

Убивать К.С. он не собирался. Обрез он (К.) взял в целях самообороны. Что с ним (К.) произошло тогда, не понимает.

К. просит "вынести справедливую меру наказания или отменить приговор, если он подлежит отмене".

Адвокат Панина И.В., выступающая в защиту К., в кассационной жалобе считает, что доказательства по делу добыты незаконным путем, ибо ее подзащитный указал, что к нему применялось не только физическое и психическое воздействие, но он на следствии был незаконно подвергнут обследованию на полиграфе - "детекторе лжи", однако суд "проигнорировал" это обстоятельство. Со слов К. данные полиграфа показали, что убийство совершено не им. Полагает, что суд необоснованно отклонил ходатайство о проведении в отношении К. стационарную комплексную психолого-психиатрическую экспертизу для разрешения основного вопроса - находился ли К. в момент совершения преступления в состоянии патологического или физиологического аффекта. Со слов подсудимого Г. газовый пистолет ему был подброшен. В ходе предварительного следствия было необходимо провести дактилоскопическую экспертизу, что не сделано.

При назначении наказания К., как считает Панина, суд не учел, что ее подзащитный страдает психическим расстройством, не исключающим вменяемости.

К. в судебном заседании пояснил, что обрез, патроны и гранаты он приобрел одновременно у Г.В., который умер. С точки зрения адвоката, иных объективных доказательств неоднократности не добыто, а потому действия К. следует квалифицировать по ч. 1 ст. 222 УК РФ.

Уничтожение автомобиля путем взрыва в 2 часа ночи не могло создать угрозы причинения вреда гражданам, фактически никаких повреждений дома не установлено, поэтому "она в прениях просила переквалифицировать действия К. на часть 1 статьи 167 УК РФ. Исходя из обстоятельств дела, говорить об общеопасном способе суд не вправе".

Адвокат Панина утверждает в жалобе, что К. убивать К.С. не собирался. Обрез им был взят в целях самообороны, зная методы, которые применял потерпевший. По делу установлено, что обрез приобретен К. после ссоры с К.С.

Полагает, что действия К. необходимо квалифицировать по ст. 107 УК РФ, как совершение убийства К.С. в состоянии аффекта, вызванного тяжким оскорблением и угрозами физической расправы со стороны потерпевшего.

Просит приговор отменить, дело направить на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе судей.

В кассационной жалобе и дополнениях к ней осужденный Г. указывает, что приговор является в части его осуждения по ст. 222 ч. 1 УК РФ необоснованным и незаконным. Вина его в этой части обвинения не доказана. Предварительное следствие велось неправомерно, односторонне, предвзято. Его обвинение построено на противоречивых доказательствах. Выводы суда о его виновности по ст. 222 ч. 1 УК РФ не соответствуют фактическим обстоятельствам дела.

Излагает, что при его задержании к нему применялись "спецсредства, т.е. избивали, одели наручники, стреляли около головы". Допрос проводился ночью с насилием и психическим воздействием. На следствии "ряд свидетельских показаний были подделаны". По этим обстоятельствам прокурорская проверка проведена формально, необъективно. В ходе предварительного следствия следователь "вынудил" его по обвинению по ст. 222 ч. 1 УК РФ дать "самообвиняющие" показания.

Судебное разбирательство проведено неполно. Как считает Г., суд обязан был взять во внимание его показания в последнем слове, что не было сделано. Признательные показания на следствии он (Г.) дал "со слов следователя и с целью помочь следствию", о чем и указывал в судебном заседании. Не были проведены очные ставки с Д. и Г.Л. Не проводились опознания взятых у него К. "гранат или чего другого по рисункам или фотографиям". Не установлены полные данные о личностях подсудимых и потерпевших (какие именно, не отмечает).

Просит приговор отменить, дело направить на новое судебное рассмотрение по обвинению его по ст. 222 ч. 1 УК РФ.

В кассационной жалобе и дополнениях к ней осужденный Р. указывает, что приговор в отношении него в части наказания и режима содержания очень суров. Его показания во внимание не взяты. Очные ставки с Ж. и потерпевшим З. не проведены. Ж. в судебное заседание не явился. Не учел суд состояние его здоровья, семейное положение. Отмечает, что С. уполномочил его (Р.) получить деньги с З. Он обещал ему (Р.) дать часть денег после их получения с З. "как презент за помощь". На следствии и в суде он (Р.) говорил, что никаких угроз с его стороны не было. Однако эти обстоятельства судом во внимание не приняты. Полагает, что его действия квалифицированы неправильно, необоснованно не применена в отношении него ст. 64 УК РФ.

Просит рассмотреть его жалобу, разобраться в деле объективно.

В кассационной жалобе в интересах осужденного Р. адвокат Карабанов Д.Л., не приводя мотивов, указывает, что приговор в отношении его подзащитного является незаконным и необоснованным.

В возражениях на жалобы осужденного К. и его защитника потерпевшая К.Н. указывает, что суд при соблюдении всех процессуальных условий судебного разбирательства вынес законный и обоснованный приговор. Судом объективно проведен анализ доказательствам по делу, им дана оценка, в том числе психическо-психологическому состоянию К., его вменяемости. После отбытия наказания за умышленное убийство и злостное хулиганство К. продолжил поддерживать активную связь с криминалитетом, собирая "дань" с частных предпринимателей, он столкнулся с неприязнью К.С. и нежеланием подчиниться его воле. В связи с этим, желая проучить К.С., К. решить взорвать автомобиль, которым тот пользовался. Дал указание Г. привезти из г. Коврова гранаты, что тот выполнил. Автомобиль находился вблизи жилого дома. На заборе у дома и стене дома обнаружены осколки от гранат. Потерпевшая считает, что способ уничтожения имущества был общеопасным. К.С. справедливо мог предъявить к К. претензии по поводу взрыва автомашины. Приводит обстоятельства убийства К.С. и делает вывод, что в тот момент К. в состоянии аффекта не находился. Осужденные голословно пытались очернить К.С. Утверждения в жалобах о недозволенных методах ведения следствия, о применении полиграфа не подтверждены материалами дела.

Просит жалобы К. и адвоката Паниной оставить без удовлетворения, а приговор - без изменения.

Потерпевшая Ш. в своем заявлении указывает, что она согласна с решением суда, просит жалобы осужденных отклонить.

Проверив материалы дела, обсудив доводы жалоб, судебная коллегия считает, что вина К., Г. и Р. в содеянном ими подтверждена собранными по делу, проверенными в судебном заседании и изложенными в приговоре доказательствами.

Так, осужденный К. пояснил в суде, что у него с К.С. сложились неприязненные отношения, имели место конфликты, тот угрожал ему и его семье физической расправой.

В конце 1999 года он (К.) для самообороны взял у Г.В., проживавшего тогда в городе Вязники, обрез охотничьего ружья, 5 патронов к нему, 2 гранаты с запалами, перенес их к себе и хранил по месту жительства.

За неправомерное поведение К.С. решил ему отомстить. В конце января 2000 года он подошел к автомашине, которой пользовался К.С., стоявшей у дома по улице Толстого города Вязники, выбил в боковой дверце стекло и бросил в салон гранату. Взорвал автомобиль.

Через три дня после этого в ДК города Вязники к нему подошел К.С., стал предъявлять ему претензии по поводу взорванной машины, угрожал, требовал выплатить 3000 долларов США за поврежденный автомобиль. Во взрыве автомашины он (К.) не признался. В ходе ссоры К.С. ему сказал: "Ты - покойник...".

Он (К.) сказал Г., что надо с кем-то поговорить, кто знает К.С., чтобы тот их помирил. С Г. пошли к нему (К.) домой, где он (К.) взял имевшиеся у него обрез ружья и 5 патронов, которые спрятал под пуховик. После этого пришли к С.О., которому он рассказал о ссоре с К.С. Тот вызвался их помирить. Втроем направились к К.С., который находился в доме по улице Толстого города Вязники. Дверь им открыл К.С. Они зашли в дом, где, кроме К.С., были две девушки. Он (К.) и Г. прошли на кухню. С.О. и К.С. вышли для разговора в коридор. Он (К.) решил выйти в коридор, поговорить с К.С., узнать, о чем договорились С.О. и К.С. Последний ему сказал: "Ты чего пришел, иди отсюда". Он стал уходить из коридора, а К.С. вдогонку стал угрожать ему, его жене. Это его (К.) взбесило. На кухне вытащил принесенный с собой обрез ружья, зарядил его, а дальнейшие события не помнит. Потом услышал обращенный к нему голос Г.: "К., что ты наделал?". Увидел на полу в коридоре кровь. Понял, что он (К.) произвел выстрел в К.С. Сказал девушкам, чтобы они вымыли пол и молчали о происшедшем. Вместе с Г. вытащили труп К.С. на улицу, закопали его в снег около дома. Обрез ружья и патроны передал на хранение К.А.

Однако на предварительном следствии при допросе в качестве подозреваемого К. пояснял, что он подошел к К.С., спросил, почему тот сказал, что он (К.) - покойник. На это К.С. ответил: "Что ты мне сделаешь?". Тогда он (К.) наставил приготовленный обрез ружья на К.С. и выстрелил в него в район груди. К.С. упал и умер. Возможно, он был еще жив. После этого он и Г. закопали труп в снег рядом с домом и ушли.

Указывал, что гранату в автомашину бросал К.А, а он (К.) разбил окно автомобиля.

Осужденный Г. в судебном заседании показал, что 30 января 2000 года он и К. находились в ДК "Спутник" города Вязники. Времени было около 24 часов. К К. подошел К.С., что-то сказал ему на ухо. К. ответил, чтобы тот подождал, он подойдет к нему. Потом К.С. вновь подошел к К. и они вдвоем пошли в танцевальный зал. Через некоторое время он (Г.) решил посмотреть, что К. и К.С. делают. Прошел в танцзал, увидел, что К. и К.С. ссорятся, К.С. угрожал К. Потом К.С. отошел от них, сказав, что с ним (Г.) ему не о чем разговаривать. Спустя некоторое время К.С. опять подошел к ним, но К. разговаривать с ним не стал. К.С. сказал: "Ты мне все равно заплатишь. Я объявляю тебе войну".

На его (Г.) вопросы К. объяснил ему, что К.С. требует с него 2000 долларов США за какую-то машину. Затем К. попросил его (Г.) сходить с ним к нему домой. Сказал, что надо с кем-то поговорить, кто знает К.С., чтобы тот помирил его с К.С., предложил сходить к С.О., что они и сделали. Потом пошли втроем к К.С. К. сказал, что знает, где находится К.С. Пришли на улицу Л. Толстого. Это было уже в два часа ночи. Дверь дома им открыл К.С. Они зашли туда. В нем находились две девушки. К. или С.О. предложили К.С. поговорить. Последний выйти на улицу отказался. Тогда С.О. и К.С. вышли разговаривать в коридор. К ним пошел К. Вернулся из коридора быстро. Сказал, что К.С. не хочет с ним разговаривать. Ему (Г.) сказал увести девушек в комнату, чтобы они ничего не видели. Он увел девушек. К. сел в кухне на табурет, стал заряжать обрез ружья. Взвел курок и пошел в коридор. Открыл дверь, встал на пороге и выстрелил. К.С. упал. Со словами в адрес К., что он сделал, подошел к К.С., посмотрел его. Тот захрипел, вздрогнул и умер.

Указал, что он (Г.) не помнит, с кем закапывал труп К.С. в снег. После этого они пошли к К.А., где попили чай, а потом разошлись по домам. Через некоторое время он проходил мимо дома, где произошло убийство К.С. На месте, где спрятали труп, увидел торчащую из сугроба рубашку. Понял, что труп обнаружат. Пошел к К.А. и сказал, чтобы тот с В. спрятали труп.

Пояснил, что за гранатами в Ковров не ездил.

На предварительном следствии Г. показывал, что спор у К. с К.С. в ДК города Вязники произошел из-за взорванной машины К.С., которую взорвали гранатой РГД в ночь на 29 января 2000 года К. с К.А. К.С. потребовал у К. оплаты за ту автомашину.

30 января 2000 года он, К. и С.О. пошли к К.С. в дом. К. сказал, что убьет К.С. Зайдя на кухню дома, разговор у К. с К.С. не получился. Он с девушками оставался на кухне, а К., С.О. и К.С. вышли в коридор. Через несколько минут К. вернулся, попросил его отвести девушек в комнату. Когда он это сделал, К. достал из-за пояса обрез одноствольного ружья, зарядил его, подошел к двери коридора, открыл ее и сразу выстрелил в К.С. К.С. почти сразу умер, издав несколько хрипов. Он (Г.) и С.О. вытащили труп на улицу, бросили в снег возле дома. К. вынес лопату и они закопали тело К.С. в снег. Засыпали снегом следы крови.

На следующий день, проходя мимо дома <...>, увидел, что труп оттаивает, была видна рубашка. Сказал К.А. срочно убрать труп. Он с К.П. и К.А. доехали до В. Последний обещал помочь с транспортом. После этого он (Г.) уехал в г. Москву.

Указывал, что в декабре 1999 года его К. послал в г. Ковров, где ему дали две гранаты, маленькие, круглые. Детонаторы были отдельно. Эти гранаты он привез и отдал К. После этого узнал, что одной из гранат К.А. и К. взорвали автомашину "ВАЗ-2109", на которой ездил К.С.

На следствии осужденный К.А. признавал, что Г. попросил его убрать труп К.С., находившийся в снегу у дома <...>. Ночью с братом и В. съездили туда, забрали труп К.С. из сугроба и отвезли к реке Клязьма. Там К.С. раздел В. Тело и одежду скинули в реку.

В конце января 2000 года К. предложил ему уничтожить машину К.С., принес гранату. Он согласился. Ночью они пошли на улицу Толстого, где стояла машина. К. отдал ему гранату. Он ставил в нее детонатор. К. обрезом разбил левое стекло. Он (К.А.) вынул чеку, с расстояния около метра бросил гранату. Оба они побежали, а потом услышали звук взрыва.

Осужденный Р. пояснил в суде, что весной от Л. узнал, что один гражданин должен С. деньги, ему нужно помочь. Он (Р.) выяснил местожительство З., сообщил об этом С., попросил отдать ему (Р.) копию расписки. Вначале мая 1998 года приехал к З., показал расписку и сказал, что тот должен заплатить долг С. через него (Р.), на что его уполномочил С. З. согласился отдавать ему деньги частями. В середине мая 1998 года его (Р.) арестовали, потом осудили за преступление, он отбывал наказание. После освобождения приезжал к З. и напомнил о долге. Получил от него 500 - 800 рублей. Потом приезжал к нему несколько раз, но З. денег не давал. Сказал, что денег у него нет. Тогда он (Р.) сказал ему, чтобы он (З.) шел по своим друзьям и занимал для него (Р.) деньги. З. ходил к своим знакомым, но денег ему никто не дал. Он (Р.) и З. заходили к С., у которого З. просил денег, но тот денег не дал. Он (Р.) уехал домой без денег. 4 или 5 января 2000 года вновь ездил к З. за деньгами. Последний передал ему 2 тысячи, может больше, рублей. Потом ездил к нему с К., А. и К.А. с целью разговора об оставшейся части долга. З. сказал, что денег у него нет, предложил взять в счет долга его машину. Отдал им ключи от машины и технический паспорт. Машину они прицепили к автомобилю А. и отбуксировали. Договорились встретиться с З., что и было сделано на следующий день. Разговаривали с ним у К.А. дома. Остальную часть долга З. обещал вернуть потом.

Где находится автомашина З. в настоящее время, он (Р.) не знает. Угроз З. он не высказывал. Всего от З. получил около 10 тысяч рублей, потратил эти деньги на личные нужды. Деньги, которые забрал у З., С. не передавал.

Между тем, потерпевший С.Б. в судебном заседании показал, что он знал З., примерно в 1995 году дал ему в долг 800 долларов США. По их договоренности З. должен был вернуть ему 1200 долларов США. Возвратил ему 800 или 900 долларов США. За З. оставался долг 400 долларов США. Время шло, а долг З. не возвращал. Деньги с З. он не требовал, так как хорошо его знал, доверял ему. Потом З. поменял место жительства. Однажды он встретил его и взял с него расписку о долге на сумму 2500 долларов США. Расписку З. дал ему сам, добровольно.

В конце 1997 года он (С.Б.) находился в больнице. В разговоре сказал Л., что один мужчина должен ему деньги, длительное время не отдает. Однако это был просто разговор с лежащим с ним человеком в одной палате. Ни о чем Л. он не просил, расписку З. ему не отдавал. После выписки из больницы, примерно через два месяца, к нему домой приехали Л. и Р. Л. сказал, что Р. поможет ему получить долг с З., хотя он не просил их об этом, не говорил с ними, что за эту услугу заплатит Р. По просьбе Р. дал ему ксерокопию расписки З. После этого ни З., ни Р. денег ему по настоящее время не передавали. Перед Новым годом 1998 или 1999 года к нему приезжали Р. и З. Последний говорил, что от долга не отказывается.

С.Б. утверждал, что Р. он ничего не был должен, никакого долга ему не переуступал, ни на что его не уполномочивал. О действиях Р. по отношению к З. не знал. Не уполномочивал Р. забирать у З. деньги. О том, что у З. забрали автомашину, узнал только в ходе следствия по настоящему делу. В судебном заседании осужденный Р. указал, что он полностью согласен с показаниями С.Б.

Потерпевший З. пояснил в суде, что в декабре 1995 года он занял у С.Б. тысячу долларов США. Через месяц вернул ему 800 долларов, хотя должен был отдать 1200 долларов. Попросил его подождать с возвратом остальной суммы. Потом он переехал жить в д. Степанцево. В августе 1997 года встретился со С.Б., написал ему расписку о долге на 2500 долларов США. В августе 1998 года произошел "обвал" рубля. С.Б. с него деньги не требовал, ожидал возврата долга, не говорил, что по этому вопросу будет обращаться в суд.

Вначале мая 1998 года к нему приехал Р., которого он ранее не знал. Сказал, что он от С.Б., показал расписку. Стал объяснять, что долг С.Б. теперь перешел к нему (Р.), так как С.Б. должен ему (Р.). После этого Р. до ноября 1999 года не появлялся. Приехал он в конце ноября, напомнил разговор, сказал что деньги он должен выплачивать ему (Р.). Он (З.) передал ему дважды по 1500 рублей, в декабре 2000 и 4200 рублей. Р. приезжал по несколько раз в неделю, требовал деньги, говорил, что они нужны для лиц, освободившихся из мест лишения свободы. В конце декабря 1999 года около 22 часов Р. вновь приехал к нему, потребовал денег. На его слова, что денег у него нет, Р. стал угрожать размозжить ему голову монтажным ключом. Угрозы Р. он воспринимал реально. Последний физически был сильнее его. Он знал, что Р. был судим. Боясь его угроз, принес из дома 800 рублей и отдал их Р. 31 декабря 1999 года Р. опять приехал, вызвал его из дома на улицу, угрожая нанести ему удары телескопической резиновой дубинкой, потребовал деньги. Денег у него (З.) не было, он пытался занять их у знакомых, в том числе с этой целью ездил с Р. к С.Б., но все отказали дать ему (З.) денег в долг, которые он, опасаясь угроз, хотел отдать Р. Обещал Р. найти до 4 января 2000 года деньги. В тот день у своего дома передал ему 100 долларов США. Во второй половине января около 22 часов Р. приехал к нему вместе с К., А., К.А., потребовал деньги. Он сказал, что денег у него нет. Тогда Р. сказал, что забирает у него автомобиль "ВАЗ-2106" в счет погашения долга. Он (З.) был против этого, но они вытащили на буксире со двора автомашину и увезли. Он вынужден был отдать ключи, документы на машину, подписать чистый бланк доверенности.

Аналогичные показания в судебном заседании о вымогательстве денег со стороны Р., его угроз, об отобрании автомобиля дала свидетель З.М.

Согласно протоколу выемки от 1 марта 2000 года у А. были изъяты: автомашина "ВАЗ-21063" госномер <...>, свидетельство о регистрации, два ключа, доверенность на Б.

Приведенные доказательства опровергают доводы осужденного Р. о том, что получить деньги с З. его уполномочил С.Б., что последний обещал ему передать часть денег за помощь, что с его стороны угроз в адрес З. не было.

Не доверять показаниям З. у суда оснований не было. Его пояснения подтверждаются другими доказательствами. Оговора Р. со стороны З. судебная коллегия не усматривает.

З. допрошен в судебном заседании. Р. имел реальную возможность выяснять у З. интересующие его вопросы. Такого права он не был лишен. На предварительном следствии Ж. был допрошен. Показания последнего не противоречат пояснениям З., выводам суда о виновности Р. в содеянном. Рассмотрение дела без допроса Ж. в судебном заседании не помешало и не могло помешать суду всесторонне разобрать дело, не повлияло и не могло повлиять на выводы суда о совершении Р. преступления. Согласно ст. 162 УПК РСФСР проведение очных ставок право, а не обязанность следователя.

Свидетель К.П.Г. пояснил в судебном заседании, что в декабре 1999 года он приезжал в г. Вязники с П. и К.В. к К., встречались с ним. В город Ковров с ними поехал Г. Там они употребили спиртные напитки, после чего по его просьбе К.В. забрал Г. и последние уехали в г. Вязники.

Свидетель К.В. показал в суде, что в конце 1999 года он вместе с К.П.Г. и П. ездил в г. Вязники к К. и Г., где встречались с ними. В город Ковров с ними поехал Г. Там у П. они выпили. К.П.Г. попросил его отвезти в г. Вязники в тот же день Г., что он и сделал.

Возвращался Г. в г. Вязники с пакетом, но что было в нем, не знает. Он довез Г. до дома и уехал.

Эти показания названных свидетелей согласуются с пояснениями Г. на следствии о том, что в декабре 1999 года он ездил по поручению К. в г. Ковров, где ему дали две гранаты с детонаторами, которые он привез в г. Вязники и передал К.

Из показаний свидетеля П.И. (Б.И.) видно, что она проживает в доме <...>, недалеко от дома <...>. В ночь с 28 на 29 января 2000 года у себя дома она проснулась от сильного хлопка.

Свидетель Ч. показала, что в конце января 2000 года она, Ш. и К.С. ночевали в доме <...>. Автомобиль, которым пользовался К.С., стоял у дома. Примерно около 2 часу ночи они услышали с улицы сильный хлопок. К.С. подошел к окну и сказал, что его машину взорвали.

Аналогичные показания дала свидетель Ш.

Свидетель Ш.М. пояснил в суде, что той ночью к нему домой приехал К.С. и сообщил, что его (К.С.) автомобиль кто-то повредил. Он (Ш.М.) осматривал ту машину, понял, что в салоне автомашины что-то взорвали.

Потерпевшая В.Т. показала, что она имела автомобиль "ВАЗ-2109", которым по ее доверенности пользовался К.С., 1 февраля 2000 года она видела свою машину. Салон в ней был поврежден. Ущерб от повреждения машины на сумму 10000 рублей для нее являлся значительным.

Осмотром автомобиля "ВАЗ-21093" госномер <...> установлено, что в нем задняя правая дверь была покорежена, в задней правой части салона на полу имелось сквозное отверстие с рваными краями, повреждена обшивка.

Из протоколов осмотров места происшествия следует, что на деревянном заборе у дома <...>, на стене этого дома были обнаружены металлические частицы.

Согласно заключению эксперта осколки, изъятые при осмотре места происшествия, являлись частями корпуса ручной осколочной гранаты РГД-5, снаряженной бездымным порохом (метательным взрывчатым веществом). Пластина являлась предохранительной скобой (рычагом) запала ручных осколочных гранат УЗРГМ-2.

С учетом обстоятельств взрыва - на улице города, непосредственно вблизи от жилых домов, установленных фактических данных происшедших событий, вида взрывного устройства суд пришел к правильному выводу о том, что повреждение автомобиля было совершено общеопасным способом. Это обстоятельство осознавалось К.

Утверждения защитника Паниной И.В., что в данном случае способ повреждения имущества не был общеопасным, являются необоснованными.

Из пояснений свидетеля С.О. следует, что в ночь на 31 января 2000 года к нему пришли К. и Г., рассказали, что К.С. предъявил претензии по поводу взорванной машины. К. просил его уладить конфликт. Втроем они пришли к К.С. Он и К.С. вышли в коридор, стали говорить. К ним в коридор вышел К. К.С. сказал К., что он ему ничего не простит, тот - покойник. К. ушел на кухню. Через несколько минут открылась дверь и раздался хлопок. К.С. упал. К. стоял с обрезом в руках. Ему (С.О.) после убийства К.С. стало плохо, он выбежал на улицу.

Ч. указала, что в ту ночь к ним в дом <...> пришли К., С.О. и Г. С.О. и К.С. вышли в коридор, а она, Ш., К. и Г. оставались на кухне дома. Потом ее и Ш. кто-то из ребят попросил зайти в зал. Они прошли в ту комнату. За ними закрыли дверь. Затем она услышала звук выстрела. К ним в комнату вошел К. и сказал: "Так с предателями поступают". В руках у него был обрез ружья. Спросил, где находится лопата. Ш. стала ему объяснять. Она и Ш. боялись выйти в коридор. К. потребовал, чтобы они вымыли пол в коридоре, ничего никому о происшедшем не рассказывали, иначе грозил поджечь дом. После этого К. ушел. Она и Ш. стали мыть пол, на котором было много крови. Трупа К.С. в коридоре уже не было.

Аналогичные показания в судебном заседании дала Ш.

Вина осужденных в содеянном подтверждена данными, отраженными в протоколе осмотра места происшествия от 3 февраля 2000 года, указанными в приговоре.

По заключению судебно-биологической экспертизы в пятнах на предметах, изъятых с места преступления, имелась кровь и клетки слущенного эпителия человека.

Как видно из протокола осмотра места происшествия от 20 апреля 2000 года, в реке Клязьма в 25 метрах вниз по течению от насосной станции д. П. Городищи Вязниковского района Владимирской области был обнаружен труп человека.

Потерпевшая К.Н. пояснила в суде, что своего брата - К.С. последний раз живым она видела 29 января 2000 года, который вначале февраля 2000 года исчез. 21 апреля 2000 года она опознала труп своего брата, обнаруженный в реке Клязьма.

Согласно заключению судебно-медицинского эксперта у К.С. имелось огнестрельное сквозное ранение шеи и груди слева. Входное огнестрельное отверстие располагалось на шее слева над внутренней третью ключицы, далее раневой канал уходил под ключицу, проникал в левую плевральную полость, касательно проходил по верхушке левого легкого и через третье ребро около позвоночника выходил из тела. Выходное огнестрельное отверстие располагалось на спине слева на уровне третьего ребра на 4 см левее средней линии. По ходу раневого канала полностью была разрушена подключичная артерия и сопровождающая ее вен, имелся многооскольчатый перелом первого и третьего ребер и краевое ранение верхушки левого легкого. Направление раневого канала было спереди назад и несколько слева направо, практически горизонтально.

После причинения ему данного повреждения К.С. скончался через несколько минут. Смерть его наступила от сквозного огнестрельного ранения шеи и левой половины грудной клетки с повреждением крупных кровеносных сосудов шеи и левого легкого, что сопровождалось обильным внутренним и, особенно, наружным кровотечением.

Повреждение причинило тяжкий вред здоровью и повлекло за собой смерть потерпевшего.

Ранящим снарядом послужила либо пуля большого калибра, либо заряд дроби, выпущенный с близкого расстояния - менее метра.

При выстреле К.С. и стрелявший находились лицом друг к другу. В момент смерти К.С. был трезв.

При исследовании трупа выявлены признаки его длительного пребывания в воде.

Согласно протоколу выемки от 9 февраля 2000 года у К.А. были изъяты сверток с деталями разобранного обреза, на затворе которого имелся номер "Н 10508", и четыре патрона 16 калибра. Со слов К.А. эти вещи ему на хранение отдал К.

По заключению эксперта этот обрез являлся одноствольным гладкоствольным огнестрельным оружием 16 калибра, который был изготовлен самодельным способом из охотничьего одноствольного ружья 16 калибра модели ИжК N Н 10508 путем самодельного укорачивания ствола до остаточной длины 310 мм и укорачивания ложи. Обрез ружья для стрельбы был пригоден.

Четыре патрона являлись боеприпасами центрального боя и относились к охотничьим патронам 16 калибра. Патроны для стрельбы были пригодны.

Проверив доказательства по делу, оценив их с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все их в совокупности с точки зрения достаточности для разрешения дела, суд пришел к обоснованному выводу о доказанности вины К., Г. и Р. в совершении ими установленных приговором преступлений. По указанным в приговоре основаниям действия К. по ст. ст. 105 ч. 2 п. "н", 167 ч. 2, 222 ч. 2 УК РФ, Г. по ст. 222 ч. 1 УК РФ, Р. по ст. 163 ч. 2 п. "б" УК РФ судом квалифицированы правильно.

Обстоятельства по делу исследованы полно, всесторонне, объективно.

Положенные в основу обвинения названных осужденных доказательства получены в установленном законом порядке, их допустимость сомнений не вызывает.

Утверждения в жалобах осужденных К., Г., адвоката Паниной И.В. о том, что первоначально показания в ходе предварительного следствия осужденными были даны под принуждением, в связи с применением к ним работниками следствия насилия, угроз его применения, тщательно проверялись. Как не нашедшие своего подтверждения, они судом с приведением мотивов обоснованно отвергнуты. Не соглашаться с выводами суда оснований не имеется. Данных, свидетельствующих о применении в ходе предварительного расследования незаконных методов ведения следствия, по делу не установлено.

Самооговора осужденных, оговора каждого из них со стороны других осужденных судебная коллегия не усматривает.

Всем доказательствам по делу, в том числе пояснениям осужденным на предварительном следствии и в судебном заседании, исследовав их, при постановлении приговора судом дана верная юридическая оценка.

Доводы защитника Паниной И.В. о приобретении К. обреза, патронов одновременно с гранатами, об отсутствии оснований для квалификации его действий по ст. 222 ч. 2 УК РФ по признаку неоднократности противоречат материалам дела, опровергаются изложенными в приговоре доказательствами.

Использование в качестве орудия преступления огнестрельного оружия - обреза ружья, поражающие свойства которого ему были известны, производство из него выстрела с близкого расстояния в потерпевшего, характер и локализация причиненных потерпевшему телесных повреждений, повлекших его смерть, свидетельствуют о наличии у К. умысла на лишение жизни К.С.

Между действиями К. и наступившими последствиями - смертью К.С. имеется прямая причинная связь.

Убийство К.С. К. совершил будучи ранее судимым по ст. 102 п. "б", "г" УК РСФСР, судимость по которой у него не снята и не погашена в установленном законом порядке, а потому его действия в этой части обвинения по признаку неоднократности квалифицированы верно.

Психическое состояние К. проверялось.

По заключению судебно-психиатрической экспертизы К. является психопатической личностью.

Однако отмеченные в заключении экспертами особенности психики К. не выходят за рамки характерологических, не сопровождаются расстройством мышления, интеллекта, критических способностей, при совершении инкриминируемых ему деяний он мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. В отношении инкриминируемых ему деяний, совершенных вне какого-либо временного болезненного расстройства психической деятельности, К. следует считать вменяемым. В настоящее время он также может осознавать фактический характер своих действий и руководить ими.

Данная экспертиза проведена компетентными на то лицами. Обстоятельства по делу, данные о личности К. экспертам в ходе проведения экспертизы были известны, они были предметом исследования, в заключении получили оценку. Выводы экспертов мотивированы, не противоречат материалам дела, их объективность не вызывает сомнений.

С учетом заключения врачей-экспертов, личности К., всех обстоятельств по делу в отношении инкриминируемых ему деяний он обоснованно признан судом вменяемым.

Для назначения и проведения в отношении К. повторной, в том числе стационарной, судебно-психиатрической экспертизы, а также стационарной судебной психолого-психиатрической экспертизы, о чем ставят вопрос осужденный К. и его защитник в жалобах, судебная коллегия оснований не находит.

Доказательствами по делу установлено, что после ссоры с К.С. в Доме культуры К. пошел к себе домой, вооружился обрезом, взял патроны. По дороге, как видно из приведенных выше показаний Г., говорил, что убьет К.С. Ссора в Доме культуры у него с К.С. произошла из-за того, что он (К.) подорвал автомашину, которой пользовался К.С. Затем К. и Г. зашли за С.О. и втроем пришли к К.С. домой. Непосредственно перед убийством принял меры к тому, чтобы находившиеся там девушки не были очевидцами убийства. Сам зарядил обрез. Открыл дверь в коридор и произвел из обреза выстрел в К.С. После убийства потерпевшего принял активные меры по сокрытию преступления, его следов. Предупредил девушек, чтобы те о происшедшем ничего никому не говорили. Отдал обрез и оставшиеся патроны на хранение К.А.

Действовал К. сознательно, последовательно, целенаправленно.

При таких установленных по делу обстоятельствах суд пришел к обоснованному выводу о том, что в той ситуации в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения или в состоянии необходимой обороны К. не находился.

Нарушений норм уголовно-процессуального закона, в том числе права осужденных на защиту, влекущих отмену или изменение приговора в отношении К., для его отмены в отношении Р., а также в части осуждения Г. по ч. 1 ст. 222 УК РФ органами предварительного расследования и судом не допущено.

Для отмены приговора в отношении К., переквалификации его действий на ст. ст. 107, 167 ч. 1, 222 ч. 1 УК РФ, как о том ставятся вопросы в его и защитника Паниной И.В. жалобах, для отмены приговора в части осуждения Г. по ст. 222 ч. 1 УК РФ, о чем он просит в жалобе, оснований не имеется.

Вместе с тем, Г. признан виновным и осужден за совершение преступления, предусмотренного ст. 316 УК РФ, относящееся согласно ст. 15 ч. 2 УК РФ к категории преступлений небольшой тяжести.

Это преступление, как установлено приговором суда, было совершено в ночь на 31 января 2000 года.

В соответствии со ст. 78 ч. 1 п. "а" УК РФ лицо освобождается от уголовной ответственности, если со дня совершения преступления небольшой тяжести истекло два года. Согласно части второй данной статьи уголовного закона сроки давности исчисляются со дня совершения преступления и до момента вступления приговора суда в законную силу.

Оснований для неприменения этой нормы закона в отношении Г. по ст. 316 УК РФ по делу не установлено.

В силу изложенного приговор в отношении Г. в части его осуждения по ст. 316 УК РФ подлежит отмене, а дело в этой части - прекращению за истечением сроков давности уголовного преследования.

Постановляя приговор, суд указал, что Р. ранее судим за особо тяжкие преступления. Признал, что в его действиях содержится особо опасный рецидив преступлений. При назначении наказания подлежат учету требования ч. 2 ст. 68 УК РФ.

Однако приговором от 15 июля 1991 года Р. судим по ст. ст. 146 ч. 2 п. "б" и 148 ч. 2 УК РСФСР, из которых преступление, предусмотренное ст. 146 ч. 2 п. "б" УК РСФСР, относилось согласно ст. 71 УК РСФСР к категории тяжких, а предусмотренное ст. 148 ч. 2 УК РСФСР таковым не являлось.

Установленное по настоящему приговору Р. совершил преступление, относящееся согласно ст. 15 ч. 4 УК РФ к категории тяжких.

В силу ст. 10 УК РФ уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет.

Таким образом, в действиях Р. имеет место в силу ст. 18 ч. 2 п. п. "а", "б" УК РФ опасный рецидив преступлений, а не особо опасный, как указал суд в приговоре.

В связи с этим для отбывания наказания Р. подлежит направлению в исправительную колонию строгого режима.

Данные о личностях осужденных, потерпевшего К.С., в материалах дела имеются, они, а также взаимоотношения К. и К.С. на предварительном следствии, в судебном заседании исследованы с достаточной полнотой и объективностью.

Как видно из материалов дела, медицинских данных, по состоянию здоровья осужденные, в том числе К., в судебных заседаниях могли принимать участие.

С протоколом судебного заседания осужденные Р., Г., К. ознакомлены в полном объеме, что следует из их расписок - заявлений (т. 5, л.д. 253 - 255), в которых каждый из них указал, что по протоколу у них замечаний нет.

С учетом вносимых в приговор изменений в отношении Р. судебная коллегия считает необходимым смягчить ему наказание до пяти лет лишения свободы с конфискацией имущества.

Наказание К., а также Г. по ч. 1 ст. 222 УК РФ назначено в соответствии с требованиями ст. ст. 6, 60 УК РФ. Назначенное К. наказание, а также Г. по ч. 1 ст. 222 УК РФ чрезмерно суровым, явно несправедливым не является. При назначении им наказания (Г. по ч. 1 ст. 222 УК РФ) требования закона судом не нарушены.

Для смягчения К., а также Г. по ст. 222 ч. 1 УК РФ наказания судебная коллегия оснований не находит.

Суд определил исчислять Г. срок наказания с 8 февраля 2000 года. Поскольку назначенное ему по ст. 222 ч. 1 УК РФ наказание Г. отбыл, из-под стражи он подлежит освобождению.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 377, 378, 388 УПК РФ, судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Владимирского областного суда от 6 ноября 2001 года в отношении Г. в части его осуждения по ст. 316 УК РФ отменить и дело в этой части на основании ст. 24 ч. 1 п. 3 УПК РФ прекратить за истечением сроков давности уголовного преследования.

Тот же приговор в отношении него и Р. изменить:

исключить указание суда о назначении Г. наказания на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ, считать его осужденным по ч. 1 ст. 222 УК РФ к двум годам шести месяцам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима;

как отбывшего наказание, Г. из-под стражи освободить;

считать в действиях Р. наличие не особо опасного рецидива, а опасного рецидива преступлений;

смягчить Р. назначенное по п. "б" ч. 2 ст. 163 УК РФ наказание до пяти лет лишения свободы с конфискацией имущества;

вместо исправительной колонии особого режима для отбывания наказания назначить Р. исправительную колонию строгого режима.

В остальном в отношении них и тот же приговор в отношении К. оставить без изменения, а кассационные жалобы осужденных К., Г., Р., защитников Паниной И.В. и Карабанова Д.Л. без удовлетворения.