ПРЕЗИДИУМ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

от 18 августа 1999 г. N 267п99к

 

Президиум Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председателя - Радченко В.И.

членов Президиума - Верина В.П., Вячеславова В.К., Жуйкова В.М., Меркушова А.Е., Петухова Н.А., Сергеевой Н.Ю., Смакова Р.М.

рассмотрел дело по протесту заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации А.Е. Меркушова на приговор Жуковского районного суда Брянской области от 28 февраля 1997 года, по которому

К.Д., <...>, ранее не судимый, -

осужден по ст. 171 ч. 2 УК РСФСР к 2 годам лишения свободы. В соответствии со ст. 44 УК РСФСР назначенное наказание постановлено считать условным, приговор не приводить в исполнение, если осужденный в течение 2-х лет не совершит нового преступления.

На основании ст. 4 постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 23 февраля 1994 года "Об амнистии", в связи с принятием Конституции РФ К.Д. освобожден от наказания.

Постановлено взыскать с К.Д. в пользу Смоленского бюро СМЭ за проведение экспертизы 4.941.090 рублей, в пользу Д.А., эксперта Брянского бюро СМЭ - 84.720 рублей, в пользу Н.И. - 1.000.000 рублей.

Судебная коллегия по уголовным делам Брянского областного суда определением от 25 апреля 1997 года приговор оставила без изменения.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации определением от 6 октября 1998 года оставила без удовлетворения протест, в котором ставился вопрос об отмене судебных решений и прекращении дела судопроизводством за не доказанностью участия К.Д. в преступлении.

В протесте поставлен вопрос об отмене состоявшихся судебных решений и прекращении дела производством за не доказанностью участия К.Д. в совершении преступления.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Морозова Е.И. и заключение заместителя Генерального прокурора Российской Федерации Давыдова В.И., полагавшего протест оставить без удовлетворения

Президиум Верховного Суда Российской Федерации

 

установил:

 

по приговору суда К.Д. признан виновным и осужден за превышение власти, т.е. за умышленное совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы прав и полномочий, предоставленных ему законом, сопровождающихся насилием и оскорбляющих личное достоинство потерпевшего.

Преступление, как установлено судом, совершено при следующих обстоятельствах.

К.Д., являясь участковым инспектором Клетнянского РОВД, 1 апреля 1992 года, около 19 часов, в пос. Клетня Брянской области возле магазина "Заря" пытался остановить автомашину "ЗИЛ" под управлением водителя Н.И., потом последовал за ним на территорию "Клетняавтотранс", где применяя физическое насилие, вытащил его из кабины автомобиля, умышленно нанес ему два удара коленом в область паха. Дотащив Н.И. до коляски мотоцикла, снова умышленно нанес ему удар коленом в область паха, насильно усадил в коляску мотоцикла, сел на него, придавив своим телом и дал указание работнику милиции Л.А., управляющему мотоциклом, доставить Н.И. в мед вытрезвитель Клетнянского РОВД, что и было сделано.

При задержании Н.И. К.Д. в присутствии граждан Н.К., Н.Е. и Л.А. оскорблял Н.И. непристойными словами.

В результате незаконного применения физического насилия К.Д. причинил Н.И. легкие телесные повреждения, повлекшие за собой кратковременное расстройство здоровья.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации находит протест подлежащим удовлетворению.

В обоснование своего вывода о виновности К.Д. в совершении преступления суд сослался в приговоре на показания потерпевшего Н.И., свидетелей М.И., С.О., М.Е., Б.А., Н.Е., М.А., а также на другие данные.

Однако эти доказательства не дают основания для вывода о виновности К.Д. в инкриминируемом деянии.

Так, К.Д. в ходе предварительного и судебного следствия, рассказывая об обстоятельствах, при которых совершены вмененные ему по приговору суда действия, пояснял, что Н.И., управляя автомашиной "ЗИЛ", превысил скорость, на сигнал не остановился. На территории "Клетняавтотранс" из машины "ЗИЛ" вышел Н.И., который находился в нетрезвом состоянии. Он (К.Д.) потребовал у него водительские права, Н.И. сказал, что прав у него нет, тогда он предложил ему поехать с ними в РОВД. Н.И. не хотел ехать в РОВД, поэтому он взял его под руку и подвел к мотоциклу. Н.И. не бил, удары ногой в область паха нанести не мог из-за состояния здоровья, из кабины автомашины "ЗИЛ" с применением силы Н.И. не вытаскивал, Н.И. в коляску мотоцикла сел сам. Он же сел рядом с ним на крыло коляски мотоцикла, левую ногу поставил на подножку, левой рукой держался за спинку сиденья коляски, а правой - за ручку люльки мотоцикла, прикрыл брезентом Н.И., и они поехали в отдел РОВД. При помещении в медицинский вытрезвитель Н.И. освидетельствовал фельдшер-нарколог М.И., следов насилия, телесных повреждений у Н.И. не было. Он Н.И. не оскорблял.

На следующий день, утром, он пришел в РОВД и составил протокол в отношении Н.И., тот собственноручно написал объяснение, в котором указал, что выпил спиртное, поэтому не остановился, затем он повел Н.И. в суд, где судья Блохина З.Е. спросила у него, не применялось ли к нему физическое насилие, тот ответил: "Нет", ему судья определила штраф, затем в ГАИ было вынесено постановление о лишении Н.И. водительских прав.

По просьбе Н.И. к нему приходил М.Н., просил за деньги или спиртное вернуть Н.И. права, но он выгнал его и сказал, что это решает ГАИ.

К.Д. полагает, что нарушений закона он не допускал.

Таким образом из изложенного следует, что К.Д. действовал в пределах своих полномочий, а именно, обнаружив пьяного Н.И. за рулем автомашины, он принял неотложные меры к пресечению его противоправных действий, поскольку управление автотранспортом в пьяном виде могло повлечь тяжкие последствия. При этом, как установлено по делу, Н.И. оказал сопротивление К.Д., выполнявшему свой служебный долг по пресечению неправомерной деятельности водителя Н.И., находившегося в состоянии алкогольного опьянения.

Эти показания К.Д. нашли объективное подтверждение в последующем привлечении Н.И. к административной ответственности за управление транспортным средством в состоянии опьянения, а также за неповиновение, оказанное им при задержании работнику милиции.

Так, из постановления начальника ГАИ Клетнянского РОВД от 22 апреля 1992 года усматривается, что Н.И. лишен водительского удостоверения за управление транспортом в состоянии алкогольного опьянения, имевшее место 1 апреля 1992 года, сроком на три года (т. 2, л.д. 116).

Постановлением судьи Клетнянского районного суда от 2 апреля 1992 года установлено, что 1 апреля 1992 года Н.И. был задержан работниками ГАИ за управление автотранспортом в состоянии алкогольного опьянения. При доставлении в РОВД он оказал сопротивление сотрудникам ГАИ. За это правонарушение Н.И. подвергнут административному взысканию в виде штрафа в сумме 50 руб. в доход государства (т. 2 л.д. 115).

Таким образом, добросовестность К.Д. в своих показаниях не вызывает сомнения, поскольку их правдоподобность подтверждена постановлениями начальника ГАИ РОВД и суда.

Однако органы следствия и суд, признавая К.Д. виновным в нанесении ударов Н.И., игнорировали указанные выше показания осужденного о предшествовавших задержанию Н.И. обстоятельствах и об обстановке, в условиях которой он был доставлен в медицинский вытрезвитель, а затем по служебным документам, составленным К.Д., привлечен к административной ответственности за управление автотранспортом в состоянии алкогольного опьянения и оказание сопротивления работникам милиции при его задержании за данное правонарушение.

Одним из бесспорных доказательств, подтверждающих вину К.Д. в превышении служебных полномочий, выразившемся в нанесении ударов Н.И. в момент его задержания, являются, по мнению суда, показания потерпевшего Н.И.

Из показаний потерпевшего Н.И. усматривается, что 1 апреля 1992 года он выпил 100 граммов водки и бутылку пива. Сигнала остановиться, когда он управлял автомашиной "ЗИЛ", не видел. К.Д. вытащил его из кабины, нанес ему два удара ногой в область паха, после этого он почувствовал боль. К.Д. потащил его к коляске мотоцикла, нанес ему еще один удар в область паха, бросил в коляску мотоцикла. В мед вытрезвителе фельдшер М.И. определил ему среднюю степень алкогольного опьянения визуально.

О том, что его избил К.Д., он никому в милиции и в суде не говорил, так как знал, что это бесполезно.

2 апреля 1992 года он пришел в ГАИ и рассказал работникам милиции Б.А. и М.Е., что его избил К.Д. Показал им кровоподтек в паховой области, и те предложили ему обратиться к прокурору района.

Однако эти показания Н.И. являются сомнительными в своей достоверности.

Н.И. на протяжении 6 суток в лечебные учреждения за оказанием ему медицинской помощи и освидетельствованием не обращался. При обращении Н.И. к врачу Клетнянской ЦРБ ему был выдан больничный лист с 7 апреля 1992 года, при этом никакого курса лечения назначено не было.

Более того, Н.И., имея возможность, не сообщил о совершенном в отношении него насилии судье Блохиной, а также ни 2-го, ни 3-го апреля 1992 года в дни приема прокурора - не обратился с заявлением в прокуратуру района, а 4 и 5 апреля (суббота и воскресенье) - с заявлением в органы милиции.

Таким образом, показания Н.И. о нанесении ему удара К.Д. не исключают возможности проявления им мести за привлечение его к административной ответственности за управление автотранспортом в состоянии алкогольного опьянения и оказание сопротивления работникам милиции, задержавшим его за указанное правонарушение.

Что касается обнаружения у Н.И. легких телесных повреждений с расстройством здоровья, то можно предположить, что потерпевший получил их при других обстоятельствах, так как в этот день находился в состоянии опьянения, что могло повлиять на его поведение.

Хотя суд в подтверждение показаний Н.И. и сослался на объяснения работников ГАИ Б.А. и М.Е., однако они на месте происшествия не присутствовали, поэтому о случившемся достоверно ничего рассказать не могли- Н.И. они увидели только через несколько дней после происшедшего.

Свидетель Л.А. во всех трех судебных заседаниях, проведенных по настоящему делу, последовательно показывал, что он присутствовал при задержании Н.И. К.Д. и тот к потерпевшему насилия не применял. Н.И. задержали правомерно и доставили в мед вытрезвитель, так как он находился в состоянии алкогольного опьянения.

Что касается его показаний, данных в ходе следствия, о неправомерности задержания Н.И., то они даны под воздействием следователя.

Свидетель М.Н. показал, что Н.И. рассказал ему, что управлял машиной в нетрезвом виде, поэтому не остановился, о том, что его избил К.Д., Н.И. не говорил (т. 2, л.д. 519).

Свидетель Б.Е. пояснил, что в дежурной части РОВД Н.И. не говорил, что К.Д. к нему применил насилие (т. 3, л.д. 73)

Свидетель М.И. - фельдшер-нарколог осматривал Н.И. после задержания и телесных повреждений не обнаружил, отразив это в своем заключении (т. 3, л.д. 64).

В нарушение требований ст. 286 УПК РСФСР в судебном заседании не был допрошен свидетель Н.К., который в момент задержания Н.И. находился вместе с ним. Из его показаний следует, что К.Д. при задержании потерпевшего нанес ему удары ногой в пах.

Однако в связи с тем, что Н.К. выбыл в г. Москву, он не был допрошена судебном заседании.

Следовательно, в нарушение установленного законом порядка допроса свидетеля достоверность показаний Н.К. в судебном заседании исследована не была, а поскольку Н.К. являлся хорошим знакомым Н.И., то с учетом того, что он фактически скрылся со своего места жительства, он в защиту Н.И. мог оговорить К.Д.

Это подтверждается и тем, что в его показаниях имеются существенные противоречия, причины которых не выяснены и не оценены.

В частности, при первом допросе 13 апреля 1992 года в качестве свидетеля Н.К. пояснил, что 1 апреля 1992 года он находился на территории гаража автотранса и видел, как на автомашине приехал Н.И. К.Д. с силой потащил Н.И. к мотоциклу, около которого ударил Н.И. коленом в живот (т. 1 л.д. 30-3 об.).

При последующих допросах Н.К. стал утверждать, что ехал в машине вместе с Н.И. и видел, как К.Д. нанес тому удар коленом в область паха (т. 1 л.д. 101 - 107 об., т. 2 л.д. 509 - 510).

Однако, как указано выше, эти показания Н.К. судом проверены не были и в силу этого их нельзя признать достоверными.

Сомнительность показаний Н.К. подтверждается и показаниями свидетелей К.О., Н.Е. и А.Р., находившихся в момент случившегося на территории гаража и не видевших, что К.Д. наносил удары Н.И. (т. 1, л.д. 28, 29, 35).

В своих показаниях на предварительном следствии свидетель А.Р. отрицал факт нанесения К.Д. ударов Н.И. (т. 1, л.д. 35, 37).

Однако в судебном заседании он допрошен не был.

Таким образом, приведенный выше анализ добытых по делу и изложенных в приговоре доказательств вины К.Д. в инкриминируемом деянии фактически ее не подтверждает, поскольку достоверность этих доказательств вызывает серьезные сомнения.

При таких условиях приговор является необоснованным и подлежит отмене в силу ст. 344 УПК РСФСР за не доказанностью участия К.Д. в совершении преступления.

Руководствуясь п. 2 ст. 378 УПК РСФСР, Президиум Верховного Суда Российской Федерации

 

постановил:

 

приговор Жуковского районного суда Брянской области от 28 февраля 1997 года, определение судебной коллегии по уголовным делам Брянского областного суда от 25 апреля 1997 года и определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 6 октября 1998 года в отношении К.Д. отменить и дело производством прекратить за не доказанностью его участия в совершенном преступлении.