ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 13 января 1999 года

 

(извлечение)

 

Замоскворецким межмуниципальным судом Центрального округа г. Москвы 25 июня 1998 г. Ч. осужден по совокупности преступлений, предусмотренных п. "б" ч. 2 ст. 213, ч. 3 ст. 213, п. "д" ч. 2 ст. 112 и ст. 119 УК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда приговор отменила и дело направила на новое судебное рассмотрение, в обоснование чего указала, что суд не разъяснил Ч., по национальности азербайджанцу, его право выступать в суде на родном языке, т.е. не выполнил требования ст. 17 УПК РСФСР, что повлекло нарушение права подсудимого на защиту.

Президиум Московского городского суда оставил без удовлетворения протест и.о. прокурора г. Москвы, в котором ставился вопрос об отмене определения коллегии и направлении дела на новое кассационное рассмотрение.

Прокурор в протесте поставил вопрос об отмене определения судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда, постановления президиума Московского городского суда и направлении дела на новое кассационное рассмотрение, считая, что по делу не допущено существенного нарушения уголовно - процессуального закона.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 13 января 1999 г. протест удовлетворила, дело направила на новое кассационное рассмотрение, указав следующее.

Согласно ст. 17 УПК РСФСР право пользоваться услугами переводчика предоставляется участвующим в деле лицам, не владеющим языком, на котором ведется судопроизводство.

Как видно из материалов дела, Ч. в школе изучал русский язык, в Москве проживал с 1994 года и может хорошо говорить, читать и писать на русском языке.

Органами дознания он задержан 6 февраля 1998 г., тогда же ему разъяснены его права на предварительном следствии, и он заявил лишь о желании иметь защитника.

В ходе предварительного следствия у Ч. неоднократно выяснялось, требуется ли ему переводчик. Он пояснял, что в услугах переводчика не нуждается, так как русским языком владеет хорошо.

На допросе в качестве обвиняемого 26 марта 1998 г. с участием защитника после разъяснения положений ст. 17 УПК РСФСР Ч. подтвердил, что в услугах переводчика не нуждается.

Все показания на предварительном следствии, в том числе на очной ставке с потерпевшей, он давал на русском языке, делая собственноручные записи в протоколах следственных действий на этом языке.

26 марта 1998 г. с участием защитника Ч. знакомился с материалами уголовного дела и не просил о предоставлении ему переводчика. При этом он собственноручно производил записи об ознакомлении с материалами дела и заявил ходатайство о прекращении уголовного дела в связи с отсутствием его вины.

Таким образом, органами предварительного следствия Ч. неоднократно разъяснялись положения ст. 17 УПК РСФСР, в том числе и в присутствии адвоката, но ни он, ни его защитник не заявляли ходатайства о предоставлении переводчика по мотиву плохого знания русского языка, непонимания сущности предъявленного обвинения, юридических или иных терминов и словосочетаний.

С учетом этого у суда первой инстанции не возникло сомнений в том, что подсудимый не владеет русским языком.

В подготовительной части судебного разбирательства в соответствии с требованиями ст. 273 УПК РСФСР суд разъяснил Ч. его права, предусмотренные ст. ст. 46, 61 - 65, 67(1), 264, 265, 280, 297 УПК РСФСР, ст. 51 Конституции Российской Федерации, выяснил согласно требованиям ст. 276 УПК РСФСР, имеются ли у него ходатайства. Во время судебного следствия Ч. заявил, что желает давать суду показания, изложил свою позицию, активно защищался от предъявленного ему обвинения, отвечал на вопросы участников процесса по существу.

Все это свидетельствует о том, что Ч. в достаточной мере владел языком, на котором велось судопроизводство, и в услугах переводчика не нуждался.

Направляя дело на новое судебное рассмотрение, судебная коллегия и президиум Московского городского суда фактически признали, что на предварительном следствии у Ч. не было необходимости в переводчике, его право на защиту нарушено не было.

Таким образом, выводы кассационной и надзорной инстанций о нарушении межмуниципальным судом права Ч. на защиту необоснованны.