Определение Верховного Суда РФ от 06.08.2002 N 5-о02-123

ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 6 августа 2002 г. N 5-о02-123

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего - Галиуллина З.Ф.

судей - Борисова В.П. и Бурова А.А.

рассмотрела 6 августа 2002 года уголовное дело по кассационным жалобам осужденных Л.И. и Л.Л. на приговор Московского городского суда от 26 февраля 2002 года, по которому

Л.И. <...>, не судимая,

осуждена по ст. 33 п. п. 3, 5, ст. 105 ч. 2 п. п. "ж", "з" УК РФ на 8 лет лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Л.Л. <...>, не судимая,

Этим же приговором осуждены К.Н. и У., приговор в отношении которых не обжалован и не опротестован.

Заслушав доклад судьи Борисова В.П., выслушав мнение прокурора Башмакова А.М., полагавшего приговор оставить без изменения, судебная коллегия

установила:

Л.И. и Л.Л. признаны виновными в организации и способствовании убийства О.Е., совершенного К.Н. и У.

Преступление совершено 19 октября 2000 года в городе Москве при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В судебном заседании Л.Л. вину признала частично, а Л.И. свою вину не признала.

В кассационных жалобах:

осужденная Л.И. указывает о своем несогласии с приговором. Наказание, назначенное ей, считает слишком суровым, вынесенным без учета всех обстоятельств дела. Указывает на нарушение закона в ходе предварительного следствия: неразъяснение ей прав обвиняемой, ст. 51 УПК РФ. Утверждает, что показания на следствии давала под давлением следователя. Считает, что суд, при вынесении ей наказания не учел аморальное поведение О.Е., который шантажировал ее, увозил к себе, избивал. По этому поводу она с матерью обращались в правоохранительные органы, но заявление не писала, так как боялась О.Е. Утверждает, что она ни о чем не договаривалась с К.Н. и У., не покупала ножа и топора. Считает, что К.Н. и У. ее оговаривают. Квалификацию своих действий считает неправильной. Просит учесть смягчающие ее вину обстоятельства и снизить ей меру наказания;

осужденная Л.Л. считает приговор не объективным, наказание чрезмерно суровым. Утверждает, что на следствии нарушались ее права, допросы проводились под моральным и психическим давлением следователя, ее права ей не разъяснялись, не известили ее несовершеннолетнюю дочь о ее задержании. При назначении наказания суд не учел поведение О.Е., издевавшегося над ее дочерью и смягчающие ее вину обстоятельства. Утверждает, что умысла на убийство О.Е. у нее не было, она только хотела попугать О.Е. Полагает, что суд необоснованно переквалифицировал ее действия со ст. 105 ч. 2 п. п. "ж", "з" УК РФ на ст. 33 п. п. 3, 5, ст. 105 ч. 2 п. п. "ж", "з" УК РФ. Просит разобраться и принять справедливое решение.

Проверив материалы дела и обсудив доводы, изложенные в кассационных жалобах, судебная коллегия находит, что вина Л.И. и Л.Л. в совершенных преступлениях подтверждается показаниями осужденных по делу К.Н. и У., показаниями потерпевшего, свидетелей и другими материалами дела.

Так, из показаний К.Н. и У. видно, что дома в Саранске отец К.Н., приехавший из Москвы, рассказал о том, что его родственницу Л.И. в Москве обижает сожитель, с которым надо поговорить. К.Н. сказал об этом У., и они вместе поехали в Москву. Там на вокзале их встретили мать и дочь Л., привезли их к себе домой, где попросили убить О.Е. за то, что он издевался над Л.И., пообещав им за это заплатить. На вопрос Л.И. "чем лучше убить О.?", они попросили огнестрельное оружие. Л.И. при них несколько раз звонила по телефону, с целью приобретения оружия, но достать не смогла. Тогда они вчетвером в хозяйственном магазине купили топор и нож. Они все вместе договорились о том, что сначала Л.И. одна зайдет в квартиру О.Е., а когда последний зайдет в ванную комнату, она впустит их в квартиру. По плану, на выходе из ванной, У. должен был ударить О.Е. топором по голове, а К.Н. должен был добить его ножом. 19 октября 2000 года, примерно в 18 часов они вчетвером приехали к дому О.Е., где согласно разработанному плану Л.И. одна зашла в квартиру О.Е. и, примерно в 22 часа, открыла им дверь. В квартире Л.И. показала им рукой на дверь ванны и сказала У., чтобы он не промахнулся с первого раза. Затем она ушла в комнату, а они спрятались за выступом стены. Когда О.Е. вышел из ванной комнаты, У. с размаху ударил его топором по голове, после чего О.Е. присел, а когда он попытался встать, У. еще раз ударил его топором по голове. После этого О.Е. схватился за обух топора, а К.Н. схватил за руку. Тогда К.Н. ударил О.Е. несколько раз ножом в грудь. Однако О.Е. активно сопротивлялся, около окна у них завязалась драка, потерпевший кричал "помогите!", а затем выпрыгнул в окно. После этого они умылись и вышли в подъезд, где их ждала Л.Л., отдали ей топор и нож. Она дала им 1000 рублей и пообещала приехать в Саранск, и рассчитаться с ними за убийство.

Из показаний потерпевшего О.В. усматривается, что его родной брат О.Е. с августа 2000 года сожительствовал с Л.И. О ссорах между ними ему ничего не известно. Когда ему сообщили о смерти брата, он вместе с Ч. и К. приехал домой к Л.И., которая сообщила, что его брат открыл дверь, в квартиру ворвались трое в масках и напали на него, ей приказали уйти. Рассказанная Л.И. версия убийства брата вызвала у него сомнение.

Из показаний свидетеля Л. видно, что она знакома с Л.И. с февраля 2000 года. Л.И. занималась проституцией, работала в ночных клубах. Примерно в июле она узнала, что Л.И. познакомилась с О.Е., жила в его квартире. Л.И. жаловалась, что О.Е. бьет ее. Однажды Л.И. попросила найти ей пистолет, чтобы расправиться с О.Е., она стала отговаривать ее от этого.

Из показаний свидетеля В. усматривается, что она проживает по соседству с О.Е. Неоднократно видела О.Е. с Л.И. 19 октября 2000 года, примерно в 22 часа она услышала из квартиры, где проживал О.Е., громкие мужские голоса, она подошла к окну и услышала слабый мужской голос "помогите", а через некоторое время услышала какой-то удар о землю под окнами.

Из показаний свидетеля А. видно, что он являлся начальником отделения ЦРУБОП. В начале осени 2000 года от своей сотрудницы он узнал о заявлении Л.И., по поводу ее похищения О.Е. В личной беседе Л.И. заявление по поводу ее похищения О.Е. написать отказалась, сославшись на то, что она боится его, что он связан с "Подольской" группировкой. С ней была достигнута договоренность, что, она сообщит, когда к нему приедут вооруженные люди, что она и сделала вечером 18 октября. О.Е. был задержан, а затем выпущен, так как ни оружия, ни денег у него не оказалось. Во время задержания О.Е. Л.И. звонила ему, и из их разговора было понятно, что вечером они должны встретиться. Ночью ему сообщили, что О.Е. выбросился из окна. Со слов Л.И. в квартиру ворвались трое мужчин в масках, напали на О.Е., а ей приказали покинуть квартиру.

Суд первой инстанции тщательно проверил данные показания и дал им надлежащую оценку.

Судебная коллегия такую оценку, данную судом этим показаниям, находит правильной, поскольку они последовательны и согласуются с другими имеющимися в материалах дела доказательствами, в том числе:

с протоколом осмотра места происшествия;

с актом судебно-медицинской экспертизы о том, что О.Е. были причинены: 5 рубленых ран лица и волосистой части головы с переломами лобной и теменной костей, 12 резаных ран мягких тканей. Смерть О.Е. наступила от шока и острой кровопотери, развившихся вследствие сочетанной травмы тела с множественными переломами костей скелета и повреждениями внутренних органов;

с актом биологической экспертизы о том, что на топоре обнаружена кровь человека, которая могла произойти от О.Е.;

Доводы жалоб осужденных Л.И. и Л.Л. о том, что на предварительном следствии им не разъяснялись их права, являются несостоятельными, поскольку из протоколов разъяснения прав подозреваемому (т. 1, л.д. 201 и 240) видно, что им разъяснялись их права, предусмотренные ст. ст. 46, 47, 59, 63, 64, 218, 220 УПК РСФСР, а также ст. 51 Конституции РФ - право не свидетельствовать против себя самого и близких родственников, о чем свидетельствуют их подписи.

Что касается доводов осужденных о том, что К.Н. и У. оговаривают их, то эти доводы проверялись судом в ходе судебного разбирательства и подтверждения не нашли.

Несостоятельными являются и доводы осужденных о том, что суд не в достаточной мере учел смягчающие их вину обстоятельства, противоправное поведение потерпевшего, поскольку суд, как видно из приговора, учел данные обстоятельства по делу и назначил им минимальное наказание, предусмотренное санкцией ст. 105 ч. 2 УК РФ.

Необоснованными являются и утверждения осужденных о том, что суд неправильно переквалифицировал их действия, так как переквалификация со ст. 105 ч. 2 п. п. "ж", "з" УК РФ на ст. 33 п. п. 3, 5, ст. 105 ч. 2 п. п. "ж", "з" УК РФ не ухудшает их положения.

Существенных нарушений норм УПК РСФСР, влекущих безусловную отмену приговора, по делу не выявлено.

При таких обстоятельствах судебная коллегия считает, что суд первой инстанции правильно установил фактические обстоятельства дела и обоснованно пришел к выводу о виновности Л.И. и Л.Л. в инкриминируемых им преступлениях.

Действия Л.И. и Л.Л. квалифицированы правильно.

При назначении им наказания суд учел общественную опасность содеянного, обстоятельства дела, а также данные, характеризующие их личность. Назначенное им наказание нельзя признать несправедливым вследствие суровости, поэтому судебная коллегия не может согласиться с доводами жалоб осужденных, о смягчении им наказания.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор Московского городского суда от 26 февраля 2002 года в отношении Л.И. и Л.Л. оставить без изменения, а кассационные жалобы - без удовлетворения.