ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 3 июля 2002 года

 

Дело N 57-о02-15

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Ермилова В.М.,

судей Ламинцевой С.Н. и Ахметова Р.Ф.

рассмотрела в судебном заседании от 3 июля 2002 года кассационные жалобы осужденной К. и адвокатов Резника Г.М. и Харитонова Д.В. на приговор Белгородского областного суда от 20 декабря 2001 года, которым

К., <...>, несудимая -

осуждена по ст. 129 ч. 2 УК РФ к 1 году исправительных работ с удержанием в доход государства 10% заработка, по ст. 130 ч. 2 УК РФ к 6 месяцам исправительных работ с удержанием в доход государства 10% заработка, по ст. 294 ч. 2 УК РФ с применением ст. 47 ч. 3 УК РФ к штрафу в размере ста минимальных размеров оплаты труда в сумме 10000 рублей с лишением права избираться в представительные органы законодательной власти сроком на 3 года, по ст. 318 ч. 1 УК РФ к 2 годам лишения свободы, по ст. 319 УК РФ к 6 месяцам исправительных работ с удержанием в доход государства 10% заработка и по совокупности преступлений на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы со штрафом в размере ста минимальных размеров оплаты труда в сумме 10000 рублей с лишением права избираться в представительные органы законодательной власти сроком на 3 года.

На основании ст. 73 УК РФ наказание в виде лишения свободы считается условным с испытательным сроком на 2 года.

Постановлено взыскать с К. в счет компенсации морального вреда в пользу: Л. - 5000 рублей, Л.М. - 1000 рублей, Л.И. - 1000 рублей, Б. - 1000 рублей, З. - 1000 рублей, С. - 500 рублей.

Заслушав доклад судьи Ермилова В.М., объяснения осужденной К. и адвокатов Резника Г.М., Харитонова Д.В., поддержавших кассационные жалобы, и мнение прокурора Третецкого А.В., полагавшего оставить приговор без изменения, Судебная коллегия

 

установила:

 

К., работающая обозревателем общественно-политической газеты "Белгородская правда", признана виновной: во вмешательстве в деятельность следователя в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела; в распространении заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство других лиц, подрывающих их репутацию в средствах массовой информации, в унижении достоинства другого лица в неприличной форме в средствах массовой информации; в применении насилия не опасного для жизни и здоровья и в публичном оскорблении представителей власти в связи с исполнением ими своих должностных обязанностей.

Преступления совершены в феврале 2000 года - марте 2001 года в г. Белгороде, при обстоятельствах изложенных в приговоре.

В судебном заседании осужденная К. вину в совершенных преступлениях не признала.

В кассационных жалобах:

осужденная К. считает приговор незаконным и необоснованным, просит приговор отменить, дело производством прекратить (доводы не излагает);

адвокаты Резник и Харитонов в защиту осужденной К. считают, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, что допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона и неправильно применен уголовный закон. По их мнению, "деяние" К., описанное в приговоре, не имеет ничего общего с преступлением, предусмотренным ч. 2 ст. 294 УК РФ, и утверждают, что в ее действиях отсутствует данный состав преступления. Ссылаясь на тексты статей К. и имеющиеся данные, о которых она писала, полагают, что выводы суда, изложенные в приговоре, о наличии в действиях К. состава преступления, предусмотренного ст. 129 УК РФ, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, и что в ее действиях этот состав преступления отсутствует. Что касается осуждения К. по ст. 130 ч. 2 УК РФ, то указывают, что предварительное следствие, привлечение к уголовной ответственности и судебное разбирательство по обвинению К. по ст. 130 ч. 2 УК РФ проведены незаконно, без возбуждения по данной статье уголовного дела. Также полагают, что заключение лингвостилистической экспертизы является недопустимым доказательством и не должно было учитываться судом при вынесении приговора, поскольку следователь не вправе был назначать экспертизу до возбуждения уголовного дела. Кроме того, указывают, что следователем был нарушен установленный Уголовно-процессуальным кодексом порядок производства экспертизы вне экспертного учреждения, и считают ее выводы неправильными, ссылаясь на консультационное заключение, приобщенное по ходатайству защиты к материалам уголовного дела. Расценивают действия работников милиции связанные с приводом К. в прокуратуру как незаконные, а потому полагают, что даже в случае действительного совершения К. насильственных действий, в ее действиях отсутствует состав преступления, предусмотренный ст. 318 УК РФ. Утверждают, что заключения экспертиз о причиненных телесных повреждениях потерпевшим являются недопустимыми доказательствами, и что умышленное применение К. насилия в отношении представителей власти не доказано, а также отсутствует публичность их оскорбления. Просят приговор в отношении К. отменить, дело производством прекратить за отсутствием состава преступления.

Проверив материалы дела, и обсудив доводы кассационных жалоб, Судебная коллегия находит жалобы подлежащими удовлетворению частично по следующим основаниям.

Из материалов дела видно, что выводы суда о доказанности вины К. в совершенных преступлениях, за исключением предусмотренных ст. ст. 129 ч. 2, 294 ч. 2 УК РФ, основаны на собранных по делу доказательствах, полно и объективно исследованных в судебном заседании.

Доводы осужденной К. и ее защиты о том, что в действиях К. отсутствует состав преступления, предусмотренный ст. 130 ч. 2 УК РФ, то есть оскорбление в средствах массовой информации, проанализированы в судебном заседании и обоснованно отвергнуты судом на основании исследованных в судебном заседании доказательств, имеющихся в деле.

Потерпевший Л. показал, что в статье К. "Ты виноват лишь в том, что мне так хочется", опубликованной в "Белгородской правде", он считает, что слова и выражение "крыша поехала", "отмороженный", "заторможенный", "безумный", "с головой у Васи, скажем так, не все в порядке", "когда у него начинался припадок ярости, краснели даже лицо и руки", глаза наливались кровью и он мгновенно кидался в драку", "он сразу зверел" являются для него оскорбительными. Несмотря на то, что в статье он назван Васей, он сразу узнал себя, так как в ней указаны подлинные фамилии лиц, которые совершили в отношении него преступление, названа профессия его отца - проктолог. Он просит привлечь К. к ответственности за клевету и оскорбление.

Потерпевшие Л-вы также расценили статью К. как подрывающую достоинство и репутацию их семьи и просили привлечь К. к уголовной ответственности.

Из протокола осмотра усматривается, что указанная потерпевшими статья К. была напечатана в 3-х номерах газеты "Белгородская правда" от 20, 23 и 24 мая 2000 года, тиражом свыше 50000 экземпляров, при этом указано, что имя "потерпевшего" изменено, фамилии остальных подлинные.

Свидетели Ш., Ц., Б. показали, что, прочитав в газете статью "Ты виноват лишь тем, что мне так хочется", сразу поняли, что речь идет о Л-вых и об их сыне Л.

По заключению лингвостилистической экспертизы в указанной статье К. имеются языковые средства, которые содержат негативный оценочный компонент и могут унижать честь и достоинство Л-вых. В частности, высказывания: "звереть", "безумный" и другие при условности их ложности, несоответствия истинному положению вещей, можно считать оскорбительными, унижающими честь и достоинство Л. и его родителей. Языковые единицы "отмороженный", "крыша едет" содержат в своем значении не только отрицательный оценочный компонент, но и грубую, резко сниженную стилистическую окраску. Такие характеристики даже при условии их истинности являются оскорбительными по форме, так как эти слова принадлежат к грубой лексике и находятся за пределами литературного русского языка.

Ставить под сомнение оценку судом заключения экспертизы, оснований не имеется.

Доводы кассационной жалобы адвокатов о том, что данное заключение экспертизы является недопустимым доказательством, поскольку до ее проведения не было возбуждено уголовное дело по ст. 130 ч. 2 УК РФ, является неосновательным.

Из материалов дела видно, что экспертиза была проведена по постановлению следователя после возбуждения уголовного дела по частному обвинению по ст. 129 ч. 2 УК РФ по жалобе потерпевшей в связи с опубликованием К. вышеназванной статьи в газете (т. 1 л.д. 1 - 3) и дополнительно возбуждать дело по ст. 130 УК РФ не требовалось.

Суд первой инстанции обоснованно расценил, что в указанной статье К. содержится оскорбление потерпевших, и правильно квалифицировал действия К. по ст. 130 ч. 2 УК РФ.

Однако указанное преступление является небольшой тяжести, а со дня совершения преступления до момента вступления приговора в законную силу истекло два года, поэтому в силу ст. 78 УК РФ К. подлежит освобождению от уголовной ответственности.

Полностью доказана вина К. в применении насилия в отношении представителей власти и в их публичном оскорблении в связи с исполнением ими своих должностных обязанностей.

Из показаний работников милиции потерпевших Б., С., З. видно, что им поступило постановление о приводе в прокуратуру области К. 21 марта 2001 года они прибыли к дому К., и когда она вышла, то к ней подошли С. и З., одетые в форму работников милиции. Они представились и предложили К. ознакомиться с постановлением о приводе и проследовать в прокуратуру. К. не подчинилась их требованиям, стала кричать: "Помогите, бандиты убивают", оскорбляла, называя их: подонки, мрази, негодяи, козлы, ублюдки, сволочи. К. посадили в служебную автомашину, где она продолжала оскорблять их, наносила удары Б., З. и С., при этом Б. и З. были причинены телесные повреждения, а у С. сорван погон с форменной одежды.

Достоверность показаний потерпевших сомнений не вызывает, поскольку они объективно подтверждаются совокупностью доказательств по делу.

Из показаний свидетелей М., П. и К. усматривается, что они видели, что когда К. вышла из дома, то к ней подошли двое работников милиции, представились ей и предложили ознакомиться с постановлением о приводе. Она не хотела их слушать, стала кричать и оскорблять работников милиции. После этого ее посадили в служебный автомобиль.

Свидетели Ц. и В. показали, что 21 марта 2001 года они шли к своей подруге. Проходя мимо одного из домов, они увидели, как из него вышла женщина, позднее узнали, что это К. К ней подошли двое работников милиции, показали ей какой-то документ. К. отказалась с ним знакомиться, сказала, что она депутат и лицо неприкосновенное, пыталась уйти. Никто из работников милиции К. не бил, она же кричала, что ее убивают. В том, что это были работники милиции, у них сомнений не было.

По заключениям судебно-медицинских экспертиз: Б. причинены царапины кожи правой височной области и тыльной поверхности правой кисти, которые могли быть причинены ногтями человека; З. причинена поверхностная царапина тыльной поверхности левой кисти тупым предметом с ограниченной травмирующей поверхностью, которым мог быть ноготь человека.

Указанные царапины могли быть причинены 21 марта 2001 года при указанных ими обстоятельствах, и расцениваются как побои.

Осмотром изъятого у С. кителя установлено, что край правого погона оторван.

При просмотре видеозаписи, выполненной в ходе привода К., усматривается, что работники милиции Б., З. и С. были в форме работников милиции. В ходе записи также слышны фразы К. "козлы", "козлы вонючие".

При таких обстоятельствах суд обоснованно признал К. виновной в совершенных преступлениях и правильно квалифицировал ее действия по ст. ст. 318 ч. 1, 319 УК РФ.

В кассационных жалобах неосновательно утверждается о том, что не доказано умышленное применение К. насилия в отношении представителей власти, и что отсутствует публичность оскорбления.

Необоснованно утверждение в жалобе и о том, что заключения экспертиз о причиненных телесных повреждениях потерпевшим являются недопустимыми доказательствами, а также о том, что нарушен уголовно-процессуальный закон при производстве лингвостилистической экспертизы.

Из материалов дела видно, что все доказательства по делу, в том числе и заключения экспертов, собраны с соблюдением требований ст. ст. 69, 70 УПК РСФСР. Экспертизы проведены по возбужденному уголовному делу, в порядке, установленным законом.

Не основаны на материалах дела и доводы жалоб о том, что действия работники милиции, связанные с приводом К. в прокуратуру, были незаконными.

Из показаний потерпевших Б., З., С. и свидетелей М., П. и других видно, что потерпевшие действовали строго в соответствии с требованиями инструкции о порядке исполнения постановлений прокуроров, следователей, органов дознания и определений судов о приводе свидетелей, обвиняемых и подсудимых.

Показания осужденной К. о том, что к ней подбежали несколько человек в гражданской одежде, грубо ее схватили и стали избивать, не представив документов и не ответив на ее вопросы, кто они такие, в силу чего она оказала сопротивление, опровергаются не только показаниями потерпевших, но и вышеуказанных свидетелей, бывших очевидцами происшедшего.

По заключению судебно-медицинской экспертизы у К. телесных повреждений, за исключением ограниченных кровоподтеков по внутренней поверхности нижней трети правого и левого плеча, которые могли образоваться при применении физических усилий пальцами рук работников милиции при осуществлении привода, не было.

Ссылки осужденной К. и ее защитников на то, что работники милиции действовали незаконно, так как К. была больна и нарушена ее депутатская неприкосновенность, являются неосновательными.

Хотя К. и находилась на амбулаторном лечении, однако, как видно из показаний потерпевших и свидетелей, К. не говорила работникам милиции о том, что она больна и не называла других уважительных причин, препятствующих исполнению привода.

Опровергая доводы в защиту К., суд правильно указал в приговоре на то, что в соответствии с Федеральным законом "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов власти субъектов Российской Федерации" следователь мог вызвать К. на допрос без согласия областной Думы. Ей неоднократно направлялись повестки, однако она не являлась в прокуратуру без уважительных причин. Нахождение на амбулаторном лечении не исключало возможности явки в прокуратуру. При исполнении постановления о приводе закон не был нарушен.

Вывод суда основан на соответствующих положениях закона и собранных по делу доказательствах.

Наказание осужденной К. назначено в соответствии с требованиями ст. 60 УК РФ, и соответствует характеру и степени общественной опасности совершенных преступлений, личности виновной и обстоятельствам дела. Оснований для смягчения ей наказания не имеется.

Вместе с тем, приговор в отношении К. в части ее осуждения по ст. ст. 129 ч. 2, 294 ч. 2 УК РФ нельзя признать законным и обоснованным по следующим основаниям.

Согласно ст. 129 УК РФ уголовная ответственность за клевету наступает в том случае, если виновный заведомо осознавал ложность сообщенных им сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию, и желал их распространить.

Если гражданин уверен в том, что сведения, которые он распространяет, содержат правдивые данные, хотя на самом деле они ложные, он не может нести уголовную ответственность по ст. 129 УК РФ.

К. признана виновной в том, что в нарушение требований Закона "О средствах массовой информации", на основе собранной информации, используя профессиональные полномочия журналиста, написала статью "Ты виноват лишь тем, что... мне так хочется" с целью формирования у читателей негативного мнения о семье Л-вых, и опубликовала эту статью в газете "Белгородская правда". В этой статье К. умышленно изложила сведения порочащие честь и достоинство Л., подрывающие его репутацию, не соответствующие действительности.

Осужденная К. ни на предварительном следствии, ни в судебном заседании свою вину в клевете не признала и утверждала, что указанную статью она написала в связи с тем, что к ней на депутатском приеме обратились родители детей, которых обвиняли в совершении преступления против Л., и сказали, что их дети никакого преступления не совершали. Она стала заниматься этим делом, провела депутатское и журналистское расследование, в результате которого пришла к выводу, что никакого преступления в отношении Л. не совершалось. В статье она использовала сведения, которые получила во время расследования. Считает, что никакой клеветы она не распространяла.

В приговоре изложены доказательства, подтверждающие лишь то, что сведения, изложенные К. в указанной статье в отношении Л-вых, не соответствуют действительности.

Между тем, из материалов дела видно и установлено самим судом, что К. действительно собирала информацию о происшествии и сведения характеризующие Л. и членов его семьи.

Показания К. о том, почему она указала те или иные сведения в статье не являются голословными, и убедительно объясняются в кассационной жалобе ее защитников.

Кроме того, в жалобе правильно обращается внимание на то, что утверждение в приговоре о том, что К. назвала Л. больным шизофренией, не соответствует тексту статьи.

Таким образом, нельзя исключить того, что К. добросовестно могла заблуждаться относительно подлинности распространяемых ею сведений. А это исключает ее ответственность по ст. 129 УК РФ.

Неосновательно К. признана виновной и в совершении преступления, предусмотренного ст. 294 ч. 2 УК РФ.

Объективная сторона данного преступления заключается во вмешательстве в деятельность прокурора, следователя в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела, которое выражается в непосредственном воздействии на прокурора, следователя путем дачи указаний, советов либо в какой-либо иной форме.

Таких обстоятельств ни органами следствия, ни судом не установлено. В приговоре указывается, что вина К. в том, что она заставляя Л. забрать заявление из милиции и публикуя статью понимала, что вмешивается в деятельность следователя и препятствует всестороннему, полному и объективному расследованию дела.

Вывод суда о том, что то обстоятельство, что К. непосредственно не общалась со следователем не исключает уголовной ответственности по ст. 294 ч. 2 УК РФ, не основан на законе.

Исходя из изложенного, Судебная коллегия считает, что в кассационных жалобах обоснованно поставлен вопрос об отмене приговора в части осуждения К. по ст. ст. 129 ч. 2, 294 ч. 2 УК РФ за отсутствием в ее действиях этих составов преступлений.

Учитывая, что уменьшился объем обвинения К. в отношении потерпевших Л-вых, следует уменьшить взысканный с нее размер компенсации в качестве возмещения морального вреда в пользу потерпевших. В этой части приговор подлежит изменению.

Руководствуясь ст. 378 УПК РФ, Судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Белгородского областного суда от 20 декабря 2001 года в отношении К. отменить в части осуждения по ст. ст. 129 ч. 2, 294 ч. 2 УК РФ, дело производством в этой части прекратить за отсутствием в деянии состава преступления, а также отменить в части осуждения по ст. 130 ч. 2 УК РФ и дело производством в этой части прекратить за истечением срока давности уголовного преследования;

К. по совокупности преступлений, предусмотренных ст. ст. 318 ч. 1, 319 УК РФ, на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ назначить 2 (два) года 1 (один) месяц лишения свободы.

На основании ст. 73 УК РФ назначенное наказание считать условным с испытательным сроком 2 года.

Изменить приговор в части гражданского иска и уменьшить взыскание с К. в счет компенсации морального вреда в пользу Л. до 2500 рублей, Л.М. - до 500 рублей, Л.И. - до 500 рублей.

В остальном приговор оставить без изменения, а кассационные жалобы - без удовлетворения.