ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 20 июня 2002 года

 

Дело N 32-В02-1

 

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

 

    председательствующего                          Манохиной Г.В.,

    судей                                           Макарова Г.В.,

                                                     Толчеева Н.К.

 

рассмотрела в судебном заседании от 20 июня 2002 г. гражданское дело по иску прокурора Кировского района г. Саратова в интересах несовершеннолетней Х.М. о признании недействительными договоров купли-продажи квартиры, выселении из квартиры семьи Х.Р. и вселении в нее Х.М. с матерью по протесту Первого заместителя Председателя Верховного Суда РФ на решение Кировского районного суда от 20 июня 2001 г., определение судебной коллегии по гражданским делам Саратовского областного суда от 31 августа 2001 г., постановление Президиума Саратовского областного суда от 18 марта 2002 г.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Макарова Г.В., заключение прокурора Генеральной прокуратуры РФ Гермашевой М.М., полагавшей протест подлежащим удовлетворению, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации

 

установила:

 

Семья Х., состоящая из четырех человек (муж и жена - Х.А. и Х.Н., их дочь Х.М. - 1986 года рождения, и отец Х.А. - Х.В.) проживала в двухкомнатной квартире <...>. По заявлению Х.А. от 19 декабря 1994 г. с подписями Х.Н. и Х.В. о том, что они не возражают против приватизации квартиры, но сами от участия в этом отказываются, данная квартира 30 декабря 1994 г. была передана в собственность Х.А. (т. 1 л.д. 73 - 75).

При отсутствии официальных документов из дела бесспорно усматривается, что примерно в период марта - мая 1995 г. приватизированная Х.А. на себя одного квартира была им отчуждена, а дочь, жена и отец выписаны до этого с жилой площади (т. 1 л.д. 85 - 89, 298 и др.).

30 ноября 1995 г. был оформлен договор купли-продажи, по которому Х.А. приобрел у П. трехкомнатную квартиру <...> (т. 1 л.д. 22, 40). 20 февраля 1996 г. эта квартира Х.А. была продана С., которая 10 января 1997 г. продала ее Х.Р. (т. 1 л.д. 23, 24, 46).

В ноябре 1999 г. прокурор Кировского района г. Саратова обратился в суд с заявлением в интересах несовершеннолетней Х.М., в котором просил признать недействительными договоры купли-продажи квартиры по Большой Садовой улице, выселить из квартиры семью Х.Р. и вселить в квартиру Х.М. с матерью - Х.Н.

Решением Кировского районного суда от 20 июня 2001 г., оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам Саратовского областного суда от 31 августа 2001 г., заявление прокурора было удовлетворено.

Постановлением Президиума Саратовского областного суда от 18 марта 2002 г. оставлен без удовлетворения протест Первого заместителя Председателя Верховного Суда РФ, в котором ставился вопрос об отмене указанных выше решений судов первой и второй инстанций и направлении дела на новое рассмотрение.

В протесте, внесенном в Судебную коллегию по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, ставится вопрос об отмене указанных выше судебных постановлений по мотиву их незаконности и направлении дела на новое судебное разбирательство.

Проверив материалы дела и обсудив доводы протеста, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит его подлежащим удовлетворению по следующим основаниям.

Признавая недействительными сделки в отношении квартиры по Большой Садовой улице, суд исходил из того, что несовершеннолетняя Х.М. проживала в данной квартире и отчуждение последней без уведомления об этом и без согласия органа опеки и попечительства являлось неправомерным действием со стороны Х.А. и повлекло то, что в конечном итоге ребенок остался без жилья.

Между тем анализ установленных судом обстоятельств не дает оснований считать, что вывод суда о нарушении прав несовершеннолетней Х.М. отчуждением квартиры по ул. Большая Садовая является правильным, так как вопрос о недействительности сделки мог решаться в отношении квартиры, на которую ребенок имел право и это право было нарушено, чего в данном случае не было.

Из дела усматривается, что Х.А. являлся риэлтером, работающим на рынке недвижимости, покупал и перепродавал квартиры, оформляя сделки как от имени фирм, в которых работал, так и от своего имени. Купив 30 ноября 1995 г. квартиру по ул. Большая Садовая, сделку Х.А. зарегистрировал в БТИ 7 февраля 1996 г. Ни он сам, ни члены его семьи в этой квартире зарегистрированы проживающими не были, а 20 февраля 1996 г. с согласия Х.Н. квартира была им продана С. (т. 1 л.д. 226, 33 - 36, 39). Давая 20 февраля 1996 г. согласие мужу на продажу указанной квартиры, местом своего жительства Х.Н. указывала квартиру по ул. Гоголя, из которой была выписана в апреле 1995 г., Х.А. - в мае 1995 г., а их дочь Х.М. - еще в декабре 1994 г. в связи, как указано в заявлениях Х.А. и Х.Н., с обменом занимаемой жилой площади на другую, а именно на квартиру <...> (т. 1 л.д. 39, 84 - 89, 250). Х.В., отец Х.А., из квартиры по ул. Гоголя, как следует из объяснений Х.Н., выбыл в связи с переездом на постоянное жительство к дочери (т. 1 л.д. 99 об.).

Из объяснений Х.Н. также следует, что она не знала о том, что на время приватизации мужем квартиры по ул. Гоголя на свое имя дочь не значилась зарегистрированной по этому адресу (т. 1 л.д. 100), в квартиру по пр-ту 50 лет Октября семья переехала в январе 1995 г. и проживала в ней в течение года, был договор купли-продажи, но в этой квартире никто зарегистрирован не был, так как было намерение обменять ее на лучшую квартиру, что и было сделано в декабре 1995 г., когда муж купил квартиру по ул. Большая Садовая, но она также им не понравилась, зарегистрирован здесь также никто не был, квартиру продали, а семья переехала в квартиру по ул. Рахова, которую арендовали с целью ее последующего выкупа. Здесь прожили около года, квартиру не выкупили, последовало расторжение брака (1998 г.), претензий по разделу имущества она не заявляла, а затем Х.А. исчез и сведений о нем она не имеет (т. 1 л.д. 9, 100, 101, т. 2 л.д. 102).

Изложенные выше обстоятельства, в том числе личные объяснения Х.Н., указывают на то, что права несовершеннолетней Х.М. могли быть нарушены ранее срока и обстоятельств, указанных в заявлении прокурора. В заявлении последнего не было отражено и судом не проверено обстоятельств, связанных с выпиской (снятием с регистрации) Х.М. из квартиры по ул. Гоголя и лишением ее прав на участие в приватизации этой квартиры.

Из объяснений Х.Н. также усматривается, что отец мужа, Х.В., выехал из квартиры, а затем уже оформлялась ее приватизация, в связи с чем суду следовало проверить представленные документы в части того, что отказ Х.В. от участия в приватизации соответствовал его воле и его подпись на заявлении сына о приватизации квартиры на одного себя является достоверной, однако этого сделано не было (т. 1 л.д. 74, 99 об.).

Несмотря на то, что в отношении квартиры по ул. Гоголя представлены разные сведения, а именно, то о договоре купли-продажи, то об обмене на квартиру по пр-ту 50 лет Октября, о чем отмечено выше, никаких официальных данных в этой части в деле не имеется, в то время, как установление действительных обстоятельств имело существенное значение по делу, поскольку, исходя из указанного выше, именно отчуждение квартиры по ул. Гоголя, в том числе об обеспечении прав несовершеннолетнего ребенка, при этой сделке ничего не указано. Не проверено этих обстоятельств и судом. Между тем из ответа прокурора Волжского района на жалобу членов семьи Х.Р. следует, что нарушения в части снятия с регистрации несовершеннолетней Х.М. и приватизации жилого помещения по ул. Гоголя нарушения прав ребенка имели место, но не имеется оснований для принятия мер прокурорского реагирования из-за отсутствия согласия Х.Н. на оспаривание действий и сделок в этой части (т. 1 л.д. 224).

При отмеченных выше обстоятельствах вывод по делу нельзя признать соответствующим требованиям ст. ст. 50, 194 ГПК РСФСР, предусматривающим обязанность суда определить, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороной они подлежат доказыванию, поставить их на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались, а также оценить имеющие значение по делу обстоятельства и представленные в подтверждение их доказательства. Суд, ограничившись доводами заявления прокурора, не определил, какие обстоятельства имеют значение для дела, что, в свою очередь, повлекло исследование и оценку обстоятельств, которые не отражали действительных правоотношений и не обеспечивали защиту именно тех прав, которые были нарушены, в связи с чем позиция прокурора района и Х.Н. относительно ответчиков по делу и оспариваемых сделок не определяла решения суда, тем более, что в силу ст. 195 ГПК РСФСР суд может выйти за пределы заявленных истцом требований, если признает это необходимым для защиты прав и охраняемых законом интересов истца, а также в других случаях, предусмотренных законом, либо обсудить вопросы о замене ненадлежащей стороны в соответствии с положениями ст. 36 ГПК РСФСР.

В данном случае судом рассмотрены отношения, которые непосредственно с нарушением прав Х.М. связаны не были, так как ее права могли быть нарушены в отношении квартиры по ул. Гоголя, а сделки Х.А. с другими квартирами ее прав и интересов не затрагивали и имели место позже. Оспаривание сделки квартирой по ул. Большая Садовая фактически основано на факте ее покупки Х.А., а не наличии прав Х.М. на эту квартиру.

Оставляя без удовлетворения принесенный по делу протест, Президиум Саратовского областного суда в постановлении указал на то, что в соответствии со ст. ст. 34, 36 ГПК РСФСР основание и предмет иска определяет истец и замена судом ненадлежащей стороны по делу может иметь место в рамках заявленного иска. Поскольку требованием прокурора являлось оспаривание сделок с квартирой по ул. Большой Садовой г. Саратова, в результате чего и были нарушены права Х.М., то в качестве ответчиков по делу и были привлечены стороны по договорам купли-продажи и другие лица, которые, по мнению прокурора, должны нести ответственность за совершение этих сделок. Поскольку ни сам Х.В., ни другие лица в его интересах не заявляли требований о нарушении его прав в отношении квартиры по ул. Гоголя г. Саратова, то несостоятельным является довод протеста о необходимости проверки соответствия воли Х.В. в части отказа от участия в приватизации этой квартиры. Предметом спора и рассмотрения являлась квартира по ул. Большая Садовая г. Саратова и соблюдение интересов ребенка в праве на нее. Довод протеста об обязанности суда в силу ст. 195 ГПК РСФСР выйти за пределы исковых требований фактически влечет замену предмета иска, что противоречит закону.

С данным суждением Президиума областного суда согласиться нельзя по следующим основаниям.

Позиция Президиума облсуда в части того, что судебное решение по делу определялось указанным в заявлении прокурора основанием и предметом, не может быть признана состоятельной, так как в протесте ставился вопрос о степени доказанности прокурором прав Х.Н. и ее дочери на квартиру по ул. Большая Садовая г. Саратова с учетом возражений Х.Р. и М. и предъявленного ими иска об оспаривании права Х.Н. с дочерью на площадь, а не о правомерности определения прокурором предмета и оснований защиты жилищных прав несовершеннолетнего ребенка.

Без установления действительных обстоятельств нарушения жилищных прав несовершеннолетнего ребенка не может быть признана правильной позиция, при которой восстановление нарушенных прав становится возможным за счет жилого помещения, право ребенка на которое не установлено.

Нельзя согласиться и с ссылкой в постановлении Президиума облсуда на обстоятельства, связанные с отказом Х.В. от приватизации квартиры по ул. Гоголя г. Саратова. Данный довод протеста также определялся необходимостью установления действительных обстоятельств нарушения прав Х.М., а не требованием к суду об обязании Х.В. обратиться в суд за защитой своих прав.

При указанных обстоятельствах нельзя признать обоснованным утверждение Президиума облсуда, что применение судом ст. 195 ГПК РСФСР повлекло бы изменение судом предмета или оснований иска.

С судебными постановлениями по делу нельзя согласиться и в силу изложенного ниже.

В силу п. 3 ст. 10 ГК РФ при осуществлении гражданских прав разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются. Следовательно, С., а затем и Х.Р. должны предполагаться добросовестными приобретателями спорной квартиры, пока не будет доказано иное.

С учетом изложенного, то обстоятельство, что при приватизации квартиры не были учтены права несовершеннолетней дочери, жены и отца нанимателя, само по себе не является достаточным для признания недействительными договоров приватизации и купли-продажи квартиры.

Признание недействительными договоров в таких ситуациях создает условия для нарушения прав добросовестных участников гражданских правоотношений и возможности для злоупотребления правом, что противоречит основным началам гражданского законодательства (ст. 1 ГК РФ) и не может иметь места с учетом положений ч. 3 ст. 17 Конституции РФ (осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц) и п. 1 ст. 10 ГК РФ (недопустимость при осуществлении гражданских прав злоупотребления правом).

При приватизации квартиры по ул. Гоголя г. Саратова Х.А. на одного себя его дочь на основании ст. ст. 1 и 2 Закона Российской Федерации "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" имела право получить ее в совместную с другими проживающими в ней лицами собственность, но, как отмечено выше, обстоятельства дела в этой части судом установлены не были.

В то же время, с учетом вышеуказанных норм закона относительно права Х.М. как на приватизированную, а затем и проданную ее отцом жилую площадь, так и на квартиру по ул. Большой Садовой г. Саратова, ставшей предметом спора по заявлению прокурора, к решению вопроса о возможности признания недействительным договоров купли-продажи квартир, находящихся в собственности нескольких лиц, применимы положения ст. 253 ГК РФ.

Согласно п. 3 ст. 253 ГК РФ каждый из участников совместной собственности вправе совершать сделки по распоряжению общим имуществом, если иное не вытекает из соглашения всех участников. Совершенная одним из участников совместной собственности сделка, связанная с распоряжением общим имуществом, может быть признана недействительной по требованию остальных участников по мотивам отсутствия у участника, совершившего сделку, необходимых полномочий только в случае, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об этом.

Таким образом, независимо от того, в отношении какой из двух указанных выше квартир был поставлен вопрос, заключенный Х.А. договор купли-продажи мог быть признан недействительным лишь при доказанности того, что другая сторона по сделке (в данном случае Х.Р.) знала или заведомо должна была знать о правах Х.М. на эту квартиру.

Однако последнее обстоятельство судом не установлено, в связи с чем его решение нельзя признать законным, поскольку такое решение возлагает ответственность на Х.Р. при отсутствии его виновных действий, нарушающих права Х.М., и освобождает от ответственности действительных нарушителей ее прав.

В такой ситуации - при недоказанности того, что Х.Р. знал или заведомо должен был знать о правах девочки на ставшую предметом сделки квартиру - права последней, если они были нарушены, могут быть защищены путем предъявления в ее интересах соответствующих исков к продавцу квартиры либо к администрации города Саратова (конкретного района) - правопреемнику органа, осуществлявшего в 1994 г. приватизацию или осуществлявшего регистрацию сделок по квартире в 1995 г.

Таким образом, судебные постановления по делу вынесены с нарушением норм материального права и подлежат отмене в силу п. 1 ч. 1 ст. 330 ГПК РСФСР.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 329 ГПК РСФСР, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации

 

определила:

 

решение Кировского районного суда от 20 июня 2001 г., определение судебной коллегии по гражданским делам Саратовского областного суда от 31 августа 2001 г. и постановление Президиума этого же суда от 18 марта 2002 г. отменить и дело направить в суд первой инстанции на новое рассмотрение.