ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 13 июня 2002 г. N 49-о02-53
Судебная коллегия по уголовным делам
Верховного Суда Российской Федерации в составе:
председательствующего Ботина
А.Г.,
судей Борисова В.П., Ламинцевой
С.А.
рассмотрела 13 июня 2002 года уголовное
дело по частному протесту заместителя прокурора Республики Башкортостан на
определение Верховного Суда Республики Башкортостан от 4 апреля 2002 года, по
которому дело по обвинению Н. по ст. ст. 105 ч. 2 п. п. "к",
"н" и 119 УК РФ направлено на дополнительное расследование.
Заслушав доклад судьи Борисова В.П.,
заключение прокурора Башмакова А.М., полагавшего определение оставить без
изменения, Судебная коллегия
установила:
органами предварительного следствия Н.
предъявлено обвинение в умышленном убийстве И., Г. и в угрозе убийством А. при
отягчающих обстоятельствах.
Суд первой инстанции в ходе судебного
следствия, проверив материалы дела, выслушав ходатайство адвоката Аминовой Г.Г.,
просившей направить дело на дополнительное расследование, пришел к выводу о
необходимости направления дела на дополнительное расследование ввиду неполноты
предварительного следствия и существенного нарушения уголовно-процессуального
закона.
В частном протесте
заместитель прокурора Республики Башкортостан Сугачков
В.В., считая доводы суда о направлении дела для производства дополнительного
расследования необоснованными, поставил вопрос об отмене определения суда и
направлении дела на новое судебное рассмотрение, указывая, что вина Н. доказана
его собственными показаниями, показаниями свидетелей и другими материалами
дела, что нарушений уголовно-процессуального закона на предварительном
следствии допущено не было.
В письменных возражениях адвокат Асянов Р.Р. считает доводы протеста необоснованными и
просит протест отклонить.
Проверив материалы
дела и обсудив приведенные в частном протесте доводы, Судебная коллегия находит
определение обоснованным, а доводы протеста - неосновательными.
Согласно требованиям ст. 20 УПК РСФСР,
следователь и лицо, производящее дознание, обязаны принять все предусмотренные
законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования
обстоятельств дела, выявить как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а
также смягчающие и отягчающие его ответственность обстоятельства. В
соответствии со ст. 68 УПК РСФСР при производстве предварительного следствия
подлежат обязательному доказыванию мотивы преступления.
Данные требования закона органами
следствия выполнены не были, не выяснены и не проверены все обстоятельства,
подлежащие доказыванию по уголовному делу, не установлен мотив преступления.
В частности, из обвинительного заключения
следует, что мотивом убийства И. явилось внезапно возникшее личное
неприязненное отношение Н. из-за того, что И., во время совершения полового
акта с Г., "стал выгонять из комнаты А., направленного к И. Н., чтобы
договориться с ним о поочередном вступлении в половую связь с Г.".
Вместе с тем, как указал суд в
определении, из такой формулировки предъявленного обвинения невозможно
установить мотив убийства. Кроме того, как установлено судом из показаний
свидетелей Л., Б. и С., никаких ссор между Н. и И. не
было, все они употребляли спиртные напитки, на ночь в квартире остались А., Н.,
И. и Г., которые, раздевшись, танцевали. Из показаний Н. видно, что после
танцев он лег спать, так как опьянел, а до этого по просьбе И. сбросил с
кровати матрац, поскольку И. хотел совершить половой акт с Г.
Доводы протеста о том, что данные
показания подсудимого опровергаются его собственными показаниями на
предварительном следствии, являются несостоятельными, поскольку Н. отказался от
них, заявив, что показания давал в результате применения к нему недозволенных
методов следствия в период отбывания им ареста по сфабрикованному
административному делу. Однако органы следствия, данные факты надлежащим
образом не проверили.
Вместе с тем, как установил суд, в период
с 12 до 26 октября 2001 года Н. действительно отбывал административное
взыскание в виде ареста, и находился в изоляторе временного содержания Бирского ГРОВД, откуда неоднократно выводился на
"беседу" в ночное время работниками уголовного розыска. Законность
привлечения Н. к административной ответственности органами следствия не
проверялась, хотя именно в этот период он давал показания, в которых признавал
свою вину.
Более того, показания Н. о том, что он
нанес удары топором И. в то время, когда последний совершал с Г. в комнате на
полу половой акт, опровергаются протоколом осмотра места происшествия, из
которого следует, что И. обнаружен на полу ближе к дверному проему из комнаты в
прихожую. Не согласуются его показания и с местом обнаружения потерпевшей Г.
Как видно из
материалов дела судом первой инстанции поставлено под сомнение заключение
медико-криминалистической экспертизы N 796, согласно которой топор, выданный
Н., является орудием преступления, и была назначена повторная
судебно-медицинская экспертиза N 73 от 22 марта 2002 года, которая пришла к
выводу, что раны потерпевшим причинены не тем топором, который был выдан
подсудимым, как орудие преступления.
Доводы протеста о
том, что на данную экспертизу были направлены неопечатанные
доказательства, и поэтому на нее ссылаться нельзя, являются необоснованными,
поскольку, как видно из указанного заключения (т. 3 л.д.
30 - 37), ее основные выводы строились на ранее произведенных экспертизах
трупов И. и Г., а не на доказательствах указанных в протесте.
При таких обстоятельствах вывод суда о
неполноте предварительного следствия и нарушении органами следствия
уголовно-процессуального законодательства при расследовании дела, является
обоснованным.
Исходя из изложенного и руководствуясь
ст. 339 УПК РСФСР, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда
Российской Федерации
определила:
определение Верховного Суда Республики
Башкортостан от 4 апреля 2002 года в отношении Н. оставить без изменения, а
частный протест - без удовлетворения.