ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 8 мая 2002 г. N 53-о01-153

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Глазуновой Л.И.

судей Русакова В.В. и Фроловой Л.Г.

рассмотрела в открытом судебном заседании 8 мая 2002 года уголовное дело по кассационным жалобам осужденных Д. и М. на приговор Красноярского краевого суда от 2 октября 2001 года, по которому

Д., <...>, ранее судим: 21 июня 1996 года по ч. 1 ст. 112; ч. 1 ст. 108; ч. 2 ст. 144; ч. 2 ст. 145; ч. 2 ст. 149, ст. 122 УК РСФСР к семи годам лишения свободы с конфискацией имущества, освобожден 31 марта 2000 года условно-досрочно на один год два месяца двадцать дней

осужден по п. п. "ж", "к", "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ к девятнадцати годам лишения свободы.

На основании ст. 70 УК РФ по совокупности приговоров, частично присоединено неотбытое наказание по приговору от 21 июня 1996 года и окончательно к отбытию назначено двадцать лет лишения свободы с конфискацией имущества в исправительной колонии особого режима.

М., <...>, ранее не судима

осуждена по п. п. "ж", "к", "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ к шестнадцати годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

На основании п. "г" ч. 1 ст. 97; ч. 2 ст. 99 УК РФ применены к Д. и М. принудительные меры медицинского характера в виде амбулаторного наблюдения и лечения от алкоголизма у врача-психиатра.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Русакова В.В., судебная коллегия

 

установила:

 

Д. и М. признаны виновными и осуждены за убийство К.В. 1958 года рождения, Ч. 1947 года рождения и Р. 1955 года рождения, совершенное группой лиц по предварительному сговору, неоднократно, с целью сокрытия другого преступления.

Преступления совершены 6 декабря 2000 года в г. Игланский Красноярского края и 14 декабря 2000 года в г. Канске Красноярского края при обстоятельствах, изложенных в приговоре суда.

В судебном заседании Д. и М. вину признали частично.

В кассационных жалобах:

- осужденный Д. просит приговор отменить, указывая на то, что суд не принял во внимание и не дал оценки заключению судебно-психиатрической экспертизы, выводы которой являются односторонними и необъективными; ему необоснованно отказали в проведении комплексной психолого-психиатрической экспертизы в институте имени Сербского; полагает, что имевшееся у него венерическое заболевание могло способствовать возникновению психического заболевания; утверждает, что М. его оговаривает в совершении убийства К.В. с целью избежания уголовной ответственности за содеянное ею;

- осужденная М. просит тщательно и объективно разобраться с материалами дела и отменить приговор, указывая, что она находилась под влиянием Д., который использовал ее; настаивает на проведении комплексной судебно-психиатрической экспертизы, поскольку страдает слабоумием; полагает, что судом за основу были взяты ее показания, данные в состоянии аффекта и в результате недозволенных методов ведения следствия; не отрицает, что потерпевшего К.В. она ударила топором по голове, опасаясь, что тот мог убить Д., а также угрожал ей насилием и расправой.

Проверив материалы дела, заслушав заключение прокурора Шаруевой М.В., просившей приговор суда оставить без изменения, обсудив доводы кассационных жалоб, судебная коллегия находит приговор суда законным и обоснованным.

Вина осужденных Д. и М. в совершении преступлений материалами дела установлена и подтверждается собранными в ходе предварительного следствия и исследованными в судебном заседании доказательствами, которым дана надлежащая оценка.

Так, в период предварительного расследования М. в категорической форме поясняла о том, что Д. в ходе ссоры с К.В. наносил последнему удары топором, а также душил К.В., при этом она - М. также не отрицала того обстоятельства, что принимала участие в убийстве К.В., после чего вдвоем с Д. пошли к Ч., взяв с собой топор. Поводом к убийству Ч. послужило то, что ранее Ч. приставал к ней, предлагая вступить в интимные отношения, а убийство Р. было совершено с целью сокрытия других преступлений, о которых Р. намеревалась сообщить работникам милиции. Не отрицала М. в своих показаниях того обстоятельства, что наносила удары топором потерпевшим.

Суд первой инстанции обоснованно признал указанные показания М. в ходе предварительного следствия достоверными, так как они подтверждаются другими доказательствами.

Из показаний свидетеля К., исследованных в судебном заседании в порядке ст. 286 УПК РСФСР, явствует, что 7 декабря 2000 года она пришла в гости к Д. и М., по внешнему виду которых было видно, что те были возбуждены и напуганы, сказав ей, что убили человека. Она им не поверила и Д. и М. повели ее в дом <...>, где в подполе дома показали ей труп Ч. После того, как они вернулись обратно, то Д. и М. сказали ей, что в подполе их дома лежит труп К.В., которого они также убили и показали ей труп. Об обстоятельствах убийства Д. и М. рассказали, что с К.В. у них произошла ссора из-за количества выпитого спирта и Д. стал драться с потерпевшим, а М. взяла топор и нанесла топором удары К.В. по голове. Убив К.В., труп сбросили в подпол, после чего Д. предложил М. разобраться с Ч., так как узнал от М. о том, что Ч. ранее приставал к М., предлагая вступить в интимные отношения. Взяв топор, Д. и М. пришли в дом по улице <...>, где Д. сразу же нанес удар топором Ч. по голове, после чего вдвоем избивали Ч. топором, а убедившись в смерти, сбросили потерпевшего в подпол. Боясь разоблачения с ее стороны, Д. и М. в течение двух суток не отпускали ее, избивали и прятали в подполе, но потом ей удалось воспользоваться моментом и сбежать от них и сообщить о случившемся в милицию.

В материалах дела имеется протокол осмотра места происшествия, из которого следует, что в доме N 190 по улице Красная на полу обнаружены пятна крови, а подполе находится труп К.В. с признаками насильственной смерти; в доме <...> в подполе обнаружен труп Ч. с рублеными ранами головы.

Согласно заключения судебно-медицинской экспертизы смерть К.В. наступила в результате открытой черепно-мозговой травмы головы, сопровождавшейся грубым переломом свода черепа с тяжелым ушибом головного мозга и кровоизлиянием под его оболочки.

По заключению судебно-медицинской экспертизы на трупе Ч. обнаружены телесные повреждения в виде открытой черепно-мозговой травмы головы с грубыми крупно- и мелкооскольчатыми дырчатыми переломами правой теменно-височной кости, затылочной кости с переходом на основание черепа, разрывом и размозжением вещества головного мозга, кровоизлияниями, рублеными ранами теменной области слева и множественными ушибленными ранами волосистой части головы, причинившие тяжкий вред здоровью, стоящие в прямой причинной связи с наступлением смерти.

Из протокола осмотра места происшествия видно, что в подвале дома <...> обнаружен труп женщины с рублеными ранами головы и спины, колото-резаными ранами груди.

Согласно заключения судебно-медицинской экспертизы смерть Р. последовала от множественных ран головы, грудной клетки, верхних конечностей, осложнившихся обильной потерей крови.

Выводы судебно-биологической экспертизы свидетельствуют о том, что обнаруженная на ноже, топоре, а также на одежде Д. кровь, по своей групповой принадлежности от Р. не исключается.

Виновность Д. и М. в совершении преступлений подтверждается и другими, имеющимися в деле и приведенными в приговоре доказательствами.

Тщательно исследовав обстоятельства дела и правильно оценив все доказательства по делу, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о доказанности вины Д. и М. в убийстве, совершенном группой лиц по предварительному сговору, неоднократно, с целью сокрытия другого преступления, верно квалифицировав их действия по п. п. "ж", "к", "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Выводы суда о наличии у Д. предварительного сговора с М. на совершение убийства надлежащим образом мотивированы в приговоре и подтверждается приведенными показаниями М. и Д. в ходе предварительного следствия, правильно признанными соответствующими действительности, поскольку соответствуют согласованным и совместным действиям Д. и М. при совершении убийства.

Ссылка осужденной М. о том, что показания на предварительном следствии были ею даны в результате недозволенных методов ведения следствия, по мнению судебной коллегии, является необоснованной и не находит своего подтверждения в материалах дела.

Доводы М. о том, что она участвовала в убийстве под влиянием страха и психического принуждения со стороны Д. являются несостоятельными и противоречат материалам дела. В судебном заседании М. поясняла, что Д. ей никак не угрожал. О наличии каких-либо угроз в отношении М., принуждении ее к совершению убийства Д. не давал показаний. Как следует из материалов дела, у М. имелся предварительный сговор с Д. на совершение убийства, при его совершении она совершала активные действия, после совершения преступления о происшедшем в органы милиции не сообщила. Указанные обстоятельства в своей совокупности свидетельствуют как об отсутствии угроз в отношении М., так и об отсутствии психического принуждения к совершению преступления. Учитывая то обстоятельство, что М., действуя совместно с Д., имея с ним предварительный сговор на убийство потерпевших, принимала непосредственное участие в процессе лишения жизни потерпевших, используя в качестве орудия преступления топор, независимо от того, от чьих действий наступала смерть потерпевших, М. обоснованно признана соисполнителем убийства.

Доводы осужденных о необходимости назначения и проведения комплексных судебно-психиатрических экспертиз судебная коллегия не может признать состоятельными, поскольку органами предварительного следствия и судом проверялось психическое состояние Д. и М.; в отношении Д. проводились вначале амбулаторная, а затем стационарная судебно-психиатрические экспертизы, о чем свидетельствуют имеющиеся в материалах дела подробные акты. Экспертам было известно об обстоятельствах, на которые имеется ссылка в жалобах Д. и М. Комиссия экспертов-психиатров обследовала непосредственно самого Д. и пришла к выводу, что Д. обнаруживает эмоционально-неустойчивое расстройство личности, осложненное хроническим алкоголизмом. Однако отмеченные нарушения его психики не столь значительны, не сопровождаются выраженными болезненными нарушениями мышления и не лишают его возможности осознавать фактический характер своих действий. М. обнаруживает признаки легкой умственной отсталости с незначительным нарушением поведения, не требующим наблюдения и лечения, осложненной алкоголизмом. Степень имеющихся расстройств выражена не столь значительно и не лишала М. способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими.

При таких данных, Д. и М. обоснованно судом первой инстанции признаны вменяемыми, а поэтому необходимости в назначении и проведении повторных, в том числе и комплексных судебно-психиатрических экспертиз не имеется.

Наказание назначено Д. и М. в соответствии с требованиями ст. ст. 60, 69 УК РФ, соразмерно содеянному ими и с учетом всех конкретных обстоятельств дела. Оснований для смягчения наказания, о чем содержится просьба в кассационных жалобах, судебная коллегия не усматривает.

Исходя из изложенного, руководствуясь ст. ст. 332, 339 УПК РСФСР, судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Красноярского краевого суда от 2 октября 2001 года в отношении Д., М. оставить без изменения, кассационные жалобы - без удовлетворения.