ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 25 апреля 2002 г. N 64-о01-16

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в составе

председательствующего - Коннова В.С.

судей - Глазуновой Л.И. и Фроловой Л.Г.

рассмотрела в судебном заседании от 25 апреля 2002 года дело по кассационным жалобам осужденных К. и Ч.О.В. на приговор Сахалинского областного суда от 20 марта 2001 года, которым

К., <...>, русский, со средним образованием, не работавший, ранее судимый:

- 19 мая 1995 года по ч. 2 ст. 144 УК РСФСР к трем годам лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора на два года;

- 6 февраля 1996 года по ч. 2 ст. 144, ч. 1 ст. 149 УК РСФСР к трем годам лишения свободы, по совокупности приговоров на основании ст. 41 УК РСФСР - к четырем годам лишения свободы;

- 24 апреля 1996 года по ч. 2 ст. 144 УК РСФСР к трем годам лишения свободы, по совокупности преступлений на основании ч. 3 ст. 40 УК РСФСР - к четырем годам лишения свободы, освобожден 16 ноября 1999 года по отбытии срока наказания, -

осужден:

по п. "в" ч. 3 ст. 158 УК РФ - к шести годам лишения свободы;

по п. п. "к", "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ - к восемнадцати годам лишения свободы;

по совокупности преступлений на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ - к двадцати годам лишения свободы с отбыванием первых трех лет лишения свободы - в тюрьме, остального срока лишения свободы - в исправительной колонии особого режима;

Ч.О.В., <...>, украинка, с неполным средним образованием, не работавшая, ранее не судимая, -

осуждена:

по п. п. "а", "б", "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ - к двум годам лишения свободы;

по ч. 5 ст. 33 и п. "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ - к пяти годам шести месяцам лишения свободы;

по ст. 316 УК РФ - к шести месяцам лишения свободы;

по совокупности преступлений на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ - к шести годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

Постановлено взыскать в пользу Д.Т. в возмещение морального вреда:

- с К. - 100000 рублей;

- с Ч.О.В. - 25000 рублей.

Постановлено взыскать в доход государства судебные издержки:

- с К. - 3465 руб.;

- с Ч.О.В. - 3624 руб.

К. признан виновным и осужден: за убийство Ч.О.В., совершенное 10 января 2000 года на почве личных неприязненных отношений; за убийство А., совершенное 5 февраля 2000 года неоднократно и с целью сокрытия другого преступления (кражи).

Ч.О.В. признана виновной и осуждена: за заранее не обещанное укрывательство особо тяжкого преступления - убийства К. Ч.О.В., совершенное 12 января 2000 года; за пособничество К. в убийстве А. с целью сокрытия другого преступления, совершенное 5 февраля 2000 года.

Кроме того, К. и Ч.О.В. признаны виновными и осуждены за кражу имущества А. и Д.Т., совершенную около 1 часа ночи 5 февраля 2000 года группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в жилище, с причинением значительного ущерба - на сумму 17500 руб., а К. - также по признаку совершения кражи лицом, ранее два раза судимым за хищения; за кражу имущества А. и Д.Т., совершенную около 2 часов ночи 5 февраля 2000 года группой лиц по предварительному сговору, неоднократно, с незаконным проникновением в жилище, с причинением значительного ущерба - на сумму 11435 руб., а К. также по признаку совершения кражи лицом, ранее два раза судимым за хищения.

Преступления совершены ими в г. Охе Сахалинской области при обстоятельствах, установленных приговором.

В судебном заседании подсудимые К. и Ч.О.В. виновными признали себя частично.

В кассационных жалобах и дополнениях к ним:

- осужденный К. просит отменить приговор и направить дело на новое расследование, ссылаясь на проведение предварительного и судебного следствия с нарушениями уголовно-процессуального законодательства, на неправильную оценку доказательств, на неисследованность его психического состояния, строгость назначенного ему наказания. Утверждает, что убийство Ч.О.В. и убийство А. он совершил в состоянии физиологического аффекта, что к А. он пошел, чтобы разобраться по поводу его приставаний к Ч.О.В., на почве ревности. Умысла на кражу и предварительного сговора на ее совершение с Ч.О.В. не было, он лишь инсценировал ограбление;

- осужденная Ч.О.В., не отрицая своей виновности по ст. 316 УК РФ, просит разобраться и смягчить ей наказание, ссылаясь на необоснованность приговора, неправильную оценку доказательств, на то, что суд не учел смягчающие ее наказание обстоятельства. Утверждает, что до убийства А. кражи не совершалось; о намерении К. убить А. она не знала и ему в этом не помогала. Кражу она совершала, опасаясь угроз К. По ее мнению, судебное разбирательство проведено с нарушением требований ст. 20 УПК РСФСР.

Просит применить к ней амнистию либо отсрочить ей исполнение приговора.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда РФ Коннова В.С., объяснения осужденного К., поддержавшего свою жалобу по изложенным в ней основаниям, заключение прокурора Костюченко В.В. об изменении приговора в отношении Ч.О.В. и об оставлении приговора в отношении К. без изменения, проверив материалы дела и обсудив доводы кассационных жалоб, судебная коллегия находит приговор в отношении К. (в части видеозаписей) и Ч.О.В. подлежащим изменению по следующим основаниям.

Виновность К. в убийстве Ч.О.В. подтверждается приведенными в приговоре доказательствами и не оспаривается в жалобе.

О мотивах и обстоятельствах убийства показания К. крайне непоследовательны и противоречивы и суд обоснованно оценивал их в совокупности со всеми другими доказательствами.

Как следует из показаний К. в ходе предварительного и судебного следствия, в день происшедшего Ч.О.В. дала ему 3500 рублей денег и просила купить спиртное и продукты, что он и сделал на часть этих денег. После убийства Ч.О.В. он на деньги Ч.О.В., которые она ему дала, купил сапоги Ч.О.В.

Как пояснял К. в ходе предварительного следствия (т. 2 л.д. 50 - 52), после употребления спиртного он в зале лег на диван и уснул. Проснулся он от криков Ч.О.В., раздававшихся из спальной комнаты. Выйдя туда, он увидел, что Ч.О.В. стояла у детской кроватки, одной рукой держала Настю (малолетнюю дочь Ч.О.В.), а второй - кухонный нож и кричала, чтобы к ней не подходили, а то плохо будет Насте. Они уговорили Ч.О.В. и та отпустила Настю. Ч.О.В. с ребенком ушли в зал, а Ч.О.В. стала размахивать кухонным ножом перед ним и угрожать ему убийством. Он вырвал у нее из руки нож и нанес ей несколько ударов в область груди. Ч.О.В. упала на пол лицом вниз. В это время в квартире уже никого не было.

В ходе предварительного следствия были проверены указанные показания К. об обстоятельствах происшедшего, они оказались ложными. В судебном заседании подсудимый К. пояснял, что то, что он говорил раньше, что Ч.О.В. хотела убить ребенка Ч.О.В., это неправда, он просто хотел смягчить свое наказание.

В судебном заседании 2 ноября 2000 года подсудимый К. изменил свои показания об обстоятельствах происшедшего и стал пояснять, что Ч.О.В., проживавшая в квартире Ч.О.В., ушла из дома с ребенком Ч.О.В. Ч.О.В. не нашла своих ключей от квартиры (как он пояснял в судебном заседании 12 марта 2001 года, их Ч.О.В. не брала, они потом нашлись) и он ей сказал, чтобы она взяла ключи из его куртки, но ее тоже не оказалось. Он подумал, что куртку забрала Ч.О.В., что его "очень задело". Он с Ч.О.В. легли спать.

Когда Ч.О.В. пришла, он ее пригласил в спальню, чтобы поговорить, тем более - разговор у них пошел о деньгах и он не хотел, чтобы кто-то слышал про деньги. Он стал спрашивать Ч.О.В., где его куртка и ключи, а Ч.О.В. начала требовать у него деньги, которые ему дала. Он заявил ей, что все деньги израсходованы, и хотел ударить Ч.О.В., а та ему сообщила, что если он ее тронет, то она его посадит или еще хуже. Тогда он схватил плащ Ч.О.В. и случайно обнаружил нож в кармане. Он подумал, что нож она для него приготовила. Он думает, что ссора с Ч.О.В. у него произошла из-за денег, и подумал, что раз она требовала обратно свои деньги, то может ночью убить его. Ну он и нанес ей около 4-х ударов ножом, как он потом наносил ей удары, он не помнит. В спальню зашла Ч.О.В. и водкой стала промывать раны Ч.О.В. Он ей сказал, чтобы она зря не тратила водку, потому что Ч.О.В. все равно умрет. В процессе убийства Ч.О.В. он выходил из спальни, заходил на кухню, затем опять возвращался в спальню, где разговаривал с Ч.О.В.

Указанные показания К. исключали нахождение его в состоянии физиологического аффекта, о чем ставит он вопрос в жалобе, и он вновь изменил их.

В судебном заседании 12 марта 2001 года подсудимый К. стал утверждать, что когда пришла Ч.О.В., он отозвал ее в зал и спросил, где его куртка. Она ему сказала, что куртка - под подушкой в другой комнате (то есть там, где он спал. В дальнейшем К. снова изменил показания и стал пояснять, что Ч.О.В. не говорила, где его куртка). Ч.О.В. начала раздеваться, он толкнул ее на диван и она упала. Он полез в карман ее плаща, надеясь найти там свои ключи, и обнаружил там нож. Он не знает, как такой кухонный нож можно было носить в кармане плаща, возможно, у нее в кармане была дырка. Ч.О.В. оскорбляла его, угрожала ему, но что точно она говорила - он не помнит, требовала от него ту сумму денег, которую давала ему на продукты и водку. Он сказал ей, что это она их и израсходовала ("пробухала") и денег ей не отдаст. Это ее взбесило. По ее поведению он понял, что для него возникла угроза с ее стороны, что она специально шла на конфликт с ним (хотя не знает, что ей мешало раньше взять нож и убить его), и если бы он не успел, то она могла бы убить его. Он стал наносить ей удары ножом, помнит нанесение 4-х ударов, а дальнейшего не помнит. В тот момент у него была неприязнь к Ч.О.В. После этого он вышел из зала и зашел на кухню. Ч.О.В. увидела, что его руки в крови, побежала в зал, стала кричать.

Однако и указанные показания К. не свидетельствуют о нахождении его в состоянии физиологического аффекта.

Как следует из материалов дела, сам он находился в состоянии алкогольного опьянения. Он присутствовал в квартире, когда из нее уходила Ч.О.В., и видел отсутствие у нее его куртки. Ч.О.В. фактически ни его куртки, ни ключей от квартиры не брала. Сам К. до высказывания претензий не искал в квартире ни своей куртки, ни ключей. Он спал в комнате, где под подушкой находилась его куртка. При таких данных его претензии к Ч.О.В. по поводу куртки были необоснованными.

Ссылка К. на то, что имела место угроза его жизни, Ч.О.В. могла убить его, поскольку в кармане ее плаща имелся нож, несостоятельна, поскольку Ч.О.В. не только не применяла в отношении него нож, но и не пыталась применить его. Напротив, она сняла плащ и ножа из кармана не вытаскивала.

Как следует из показаний К., он толкнул Ч.О.В. и та упала на диван. Указанные данные свидетельствуют, что К. первым применил насилие к Ч.О.В., К. явился инициатором конфликта. Последующие оскорбления и угрозы Ч.О.В., как об этом пояснял К., являлись ответной реакцией ее на неправомерные действия К. Ее требования к К. о возврате данных ею ему денег (как пояснял К., он израсходовал лишь часть данных ему денег) являлись правомерными, а его отказ вернуть их Ч.О.В. -противоправным.

При таких данных и, кроме того, с учетом показаний Ч.О.В., что после нанесения части ножевых ранений К. препятствовал Ч.О.В. оказать помощь Ч.О.В., ходил в кухню за ножом и продолжил нанесение ударов Ч.О.В., что соответствует его показаниям в ходе судебного заседания 2 ноября 2000 года о том, что после его заявления Ч.О.В., чтобы она не тратила водку на раненую Ч.О.В. и та все равно умрет, он ходил на кухню, после чего опять возвращался к Ч.О.В., - в действиях К. по убийству Ч.О.В. правильно не усмотрено наличие необходимых признаков физиологического аффекта.

Установление наличия либо отсутствия состояния физиологического аффекта входит в компетенцию судебно-следственных, а не экспертных органов (в том числе - с учетом необходимости установления противоправных действий), поэтому ссылки К. на непроведение в отношении него судебно-психологической экспертизы не влияют на законность и обоснованность приговора.

Ссылки на то, что у К. отсутствовала неприязнь к Ч.О.В., являются несостоятельными и противоречат, в том числе показаниям самого подсудимого К., пояснявшего, что у него возникла неприязнь к Ч.О.В., после чего он стал наносить ей удары ножом.

Доводы К. о том, что Ч.О.В. свои первоначальные показания давала в ходе предварительного следствия под диктовку следователя и при нахождении в состоянии опьянения, проверялись судом и обоснованно отвергнуты как несостоятельные.

Как следует из протоколов допросов Ч.О.В., она собственноручно указывала, что с ее слов показания записаны верно. Аналогичные показания (о добровольности дачи показаний Ч.О.В.) дал свидетель М.

Из материалов дела видно, что Ч.О.В. была задержана 5 февраля 2000 года, в этот день ее допросов не производилось.

В этот день - 5 февраля 2000 г. - она написала свое заявление прокурору. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР не регулирует написание задержанными заявлений, поскольку они являются волеизъявлением этих лиц и не связаны со следственными действиями. Кроме того, содержание и характеристики написания текста (ровно, аккуратно) не свидетельствуют о написании заявления пьяным человеком.

Ссылка К. на то, что не была допрошена в качестве дополнительного свидетеля Д. для проверки показаний мужа - свидетеля Д., не влияет на законность и обоснованность приговора в отношении К., поскольку Д. не были очевидцами убийства К. Ч.О.В., а показания Д., связанные с последующими действиями К. по сокрытию трупа, не относятся к предмету доказывания по убийству Ч.О.В., за что осужден К.

Виновность Ч.О.В. в заранее не обещанном укрывательстве особо тяжкого преступления - убийства К. Ч.О.В. - подтверждается приведенными в приговоре доказательствами и не оспаривается в жалобе. Квалификация ее действий по ст. 316 УК РФ является правильной. Вместе с тем, поскольку данное преступление совершено ею 12 января 2000 г., то согласно ч. 2 ст. 15 и ст. 78 УК РФ по ст. 316 УК РФ истекли ко времени кассационного рассмотрения дела сроки давности, в связи с чем Ч. в соответствии с ч. 4 ст. 5 УПК РСФСР подлежит освобождению от назначенного ей по ст. 316 УК РФ наказания. Так как по совокупности преступлений наказание Ч.О.В. назначалось путем сложения всех наказаний, то наказание по совокупности преступлений также подлежит снижению.

Судом проверялись доводы К. и Ч.О.В. в отношении убийства А. и кражи и обоснованно признаны достоверными лишь в части, соответствующей другим доказательствам.

В своем заявлении от 5 февраля 2000 г. Ч.О.В. указывала, что около 1 часа ночи 5 февраля 2000 г. она по возвращении от А. рассказала К. о происхождении взятого ею у А. вина и об увиденной ею у него аудиовидеоаппаратуре. После этого она и К. пошли к А. с единственной целью - краже этой аппаратуры. Когда им удалось это сделать, они вернулись с украденным к О. Затем К. объяснил ей, что А. нужно убить, поскольку тот до кражи общался с нею, и позвал ее с собой. После того, как К. зашел в квартиру А., она осталась на лестничной площадке, слышала голоса мужчин и шум из квартиры. Вскоре К. вышел и попросил ее сбегать к О. за топором, так как у него сломались ножи. Она выполнила его просьбу, принесла и передала топор ожидавшему ее К. После этого она услышала из квартиры глухой удар топором. Затем она по предложению К. искала в квартире А., который уже мертвым лежал в зале, деньги и драгоценности. Они взяли из его квартиры некоторые ценные вещи.

Аналогичные показания Ч.О.В. давала при допросе ее 6 февраля 2000 г., при осмотре места происшествия с ее участием 9 февраля 2000 г.

Изменению показаний Ч.О.В. суд дал надлежащую оценку.

Как следует из показаний свидетелей Р., Н. и Н., ночью К. и Ч.О.В. совершили кражу из квартиры, где хозяин спал в нетрезвом состоянии. Похищенные вещи, в том числе аудиовидеоаппаратуру, они принесли на квартиру к О.

Кроме того, Р. и Н. поясняли, что, как им известно со слов Ч.О.В., чтобы исключить ее опознание хозяином обворованной квартиры, К. ножами и принесенным ею топором убил хозяина квартиры.

Как следует из материалов дела, судом принимались предусмотренные уголовно-процессуальным законодательством меры по обеспечению явки в суд свидетелей Р. и Н., однако их явка в суд оказалась невозможна, их место нахождения неизвестно (т. 5 л.д. 125 - 131). Объявление и производство розыска свидетелей УПК РСФСР не предусматривает. Как видно из протокола судебного заседания, все участники процесса не возражали против оглашения показаний Р. и Н. и при таких данных суд обоснованно огласил их показания, данные в ходе предварительного следствия, исследовал их и дал им оценку в совокупности с другими доказательствами.

Виновность К. и Ч.О.В. подтверждается и другими, имеющимися в деле, приведенными в приговоре, доказательствами.

Ссылка Ч.О.В. на то, что ей угрожал К. и она участвовал в преступлениях, опасаясь его, несостоятельна.

Подсудимая Ч.О.В. поясняла, что она имела реальную возможность не общаться с К., но не делала этого из-за привязанности к нему. В своем заявлении от 5 февраля 2000 г. и при допросе 6 февраля 2000 г. Ч.О.В. не давала показаний о том, что до совершения кражи, убийства К. угрожал ей чем-либо либо применял насилие. Более того, при допросе 8 февраля 2000 г. она сама утверждала, что сообщила К., что А. спит, его квартиры открыта и можно вынести вещи, после чего они пошли и совершили кражу. Как видно из материалов дела, когда Ч.О.В. бегала в квартиру О. за топором, она имела реальную возможность уйти от К. и не участвовать в дальнейшей преступной деятельности, могла обратиться в правоохранительные органы, что повлекло бы задержание К. на месте преступления и его изоляцию.

Подсудимый К. пояснял, что расправой он Ч.О.В. не угрожал, не ударял ее, он просто просил ее помочь ему и она ему помогала. Синяк у нее под глазом образовался от того, что еще раньше на бытовой почве он ее ударил (л.д. 54, 149 т. 5).

Из заключения судебно-медицинской экспертизы видно, что у Ч.О.В. из телесных повреждений имелся лишь один кровоподтек нижнего века левого глаза, но образовался он 3 - 4 февраля 2000 г. (то есть до происшедшего).

При таких данных суд пришел к правильному выводу о добровольности участия Ч.О.В. в совершении преступлений.

Изъятие чужого имущества из квартиры А. К. не оспаривается. Его ссылки на то, что он не имел при этом корыстной цели и лишь инсценировал ограбление, несостоятельны, поскольку имела место не инсценировка, а реальное изъятие и завладение чужим имуществом. Как установлено по делу, часть похищенного имущества не разыскана и не изъята. Подсудимый К. пояснял, что они нуждались в деньгах. Он хотел продать взятые из квартиры А. вещи (т. 5 л.д. 166). Ч.О.В. также поясняла, что они совершали кражу.

Как следует из материалов дела, направляясь к А., К. заранее специально взял с собой два ножа. В квартиру А. он проник незаконно, без согласия А. Таким образом, действия К. носили противоправный, преступный характер и в связи с этил он не мог находиться в состоянии физиологического аффекта. Отсутствие такого состояния подтверждается и тем, что после нанесения ножевых ударов А., он посылал К. за топором, ожидал и после этого наносил удары А. топором.

Ссылки К. на то, что между ним и А. произошла длительная драка, А. ударял его, являются несостоятельными и, кроме того, не влияют на оценку содеянного осужденными, поскольку К. уже шел к А. в квартиру с целью его убийства, независимо от поведения А.

Как следует из акта судебно-медицинской экспертизы, на трупе А. отсутствовали признаки самообороны. В судебном заседании судебно-медицинский эксперт Ц. подтвердил свои выводы, изложенные в акте экспертизы, как в части отсутствия признаков самообороны А., так и в части количества нанесенных А. ударов топором. Из заключения судебно-медицинской экспертизы видно, что у К. имелись кровоподтек в подключичной области справа, образовавшийся 31 января - 1 февраля 2000 г., и ссадина в лобной области слева, образовавшаяся 3 - 4 февраля 2000 г. (л.д. 73 - 74 т. 3). Беспорядка в квартире, как видно из протокола осмотра места происшествия, не было. Нахождение следов крови А. в различных местах квартиры и показания свидетелей Ч. о том, что они слышали шум передвижения и звук падения из квартиры А., не свидетельствует о наличии драки, поскольку, как видно из материалов дела, раненый А. перемещался по квартире, пытаясь избежать нападения К., а К. продолжал нанесение ему ранений, после чего А. упал.

Тщательно исследовав обстоятельства дела и правильно оценив все доказательства в их совокупности, суд пришел к обоснованному выводу о доказанности вины К. и Ч.О.В. в содеянном ими и верно квалифицировал их действия: К. - по п. "в" ч. 3 ст. 158 и п. п. "к", "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ; Ч.О.В. - по п. п. "а", "б", "в", "г" ч. 2 ст. 158 и ч. 5 ст. 33 и п. "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ по указанным в приговоре признакам. Наказание по указанным составам преступлений назначено судом в соответствии с требованиями закона, соразмерно содеянному каждым из них, с учетом данных об их личности, влияния назначенного наказания на их исправление и всех конкретных обстоятельств дела.

При этом, Ч.О.В. по п. п. "а", "б", "в", "г" ч. 2 ст. 158 УК РФ назначено минимально возможное наказание, установленное санкцией закона в виде лишения свободы. По ч. 5 ст. 33 и п. "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ ей назначено наказание ниже низшего предела, установленного санкцией закона. Те обстоятельства, на которые Ч.О.В. ссылается в жалобе, (за исключением явки с повинной и раскаяния) учтены судом при назначении ей наказания. Как следует из материалов дела, Ч.О.В. сама не являлась в правоохранительные органы, она была задержана по подозрению в совершении преступлений, поэтому в ее действиях не имеется явки с повинной. С учетом частичного признания Ч.О.В. своей вины в судебном заседании и доводов ее жалобы ее ссылка на раскаяние в содеянном - несостоятельна.

Неназначение судом К., ранее отбывавшему наказание в виде лишения свободы, что не привело его к исправлению, пожизненного лишения свободы и назначение ему наказания в виде лишения свободы не на максимально возможный срок за умышленное лишение им жизни двух человек, нельзя признать чрезмерно строгим наказание, несоразмерным содеянному самим им. К. и Ч.О.В. назначено справедливое наказание.

Судом исследовалось психическое состояние К. В отношении него проводилась стационарная судебно-психиатрическая экспертиза. Экспертам было известно о его наследственности, они обследовали непосредственно самого К. и пришли к выводу о его вменяемости. Сам подсудимый К. пояснял, что ранее он какими-либо психическими заболеваниями не страдал (л.д. 53 т. 5), в связи с совершением им убийства (судимость погашена) в 1988 г. ему проводилась судебно-психиатрическая экспертиза и он был признан вменяемым (т. 5 л.д. 72, 74).

С учетом осмысленных, целенаправленных действий К., поддержания им адекватного речевого контакта, отсутствия у него бреда, галлюцинаций, К. обоснованно признан вменяемым.

Гражданские иски разрешены судом в соответствии с действующим законодательством.

Судебная коллегия считает необходимым изменить приговор в части передачи двух видеокассет с записями следственных действий в прокуратуру, поскольку видеозаписи являются приложениями к протоколам следственных действий, содержат доказательства, вследствие чего они подлежат хранению вместе с делом.

Под действие актов об амнистии Ч., осужденная в том числе по ч. 5 ст. 33 и п. "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ, при кассационном рассмотрении дела не подпадает. Поскольку Ч.О.В. осуждена на срок свыше пяти лет лишения свободы за совершение особо тяжкого преступления, в отношении нее не может быть применена ст. 82 УК РФ об отсрочке отбывания наказания.

За исключением вносимых изменений данное дело органами предварительного следствия - расследовано, а судом рассмотрено всесторонне, полно и объективно; выводы суда, изложенные в приговоре, соответствуют имеющимся доказательствам, правильно оцененным судом, и надлежащим образом обоснованы, мотивированы.

Заявленные по делу ходатайства разрешены судом верно. Отклонение части ходатайств К. не свидетельствует о незаконности приговора - либо о нарушении его прав, поскольку все решения суд выносил по своему убеждению, основанному на требованиях закона и имеющихся материалах дела. Проведение следственных экспериментов с учетом изменения К. своих показаний, его заинтересованности в результатах, необходимостью не вызывалось.

Ссылки К. на то, что судья перебивал его и не давал возможности дать объяснения, высказать свое мнение, задать вопросы, противоречат содержанию протокола судебного заседания и являются несостоятельными. Принесенные замечания на протокол судебного заседания рассмотрены в установленном законом порядке.

Нарушений уголовно-процессуального законодательства, влекущих отмену приговора, из материалов дела не усматривается.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 332, 339 УПК РСФСР, судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Сахалинского областного суда от 20 марта 2001 г. в отношении К. и Ч.О.В. изменить и вместо передачи двух видеокассет с записями следственных действий в Охинскую городскую прокуратуру приобщить их к делу и хранить вместе с делом до истечения сроков его хранения.

На основании ч. 4 ст. 5 УПК РСФСР освободить Ч.О.В. от наказания, назначенного ей по ст. 316 УК РФ в виде лишения свободы сроком на шесть месяцев, за истечением срока давности. Тот же приговор в части осуждения Ч.О.В. по п. п. "а", "б", "в", "г" ч. 2 ст. 158; ч. 5 ст. 33 и п. "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ оставить без изменения.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных п. п. "а", "б", "в", "г" ч. 2 ст. 158; ч. 5 ст. 33 и п. "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ, окончательное наказание назначить Ч.О.В. путем частичного сложения наказаний в виде лишения свободы сроком на пять лет девять месяцев с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

В остальной части тот же приговор в отношении К. и Ч.О.В. оставить без изменения, а кассационные жалобы - без удовлетворения.

 

Председательствующий

КОННОВ В.С.

 

Судьи

ГЛАЗУНОВА Л.И.

ФРОЛОВА Л.Г.