ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 17 апреля 2002 г. N 81-о01-217
Председательствующий:
Сотников Ю.Г.
Судебная коллегия по уголовным делам
Верховного Суда РФ в составе:
председательствующего: Разумова С.А.
судей: Дубровина Е. В., Гусева А.Ф.
рассмотрела в судебном заседании от 17
апреля 2002 года дело по кассационному протесту государственного обвинителя
Тюрина С.Г., возражениям на кассационный протест Д., адвоката Рюмина В.И., - в
защиту интересов Д., на приговор Кемеровского областного суда от 14 сентября
2001 года, которым
Д., <...>, русский, образованием 11
классов, не женат, не работавший, проживающий в
<...>, не судим; оправдан:
по ст. ст. 105 ч. 2 п. п. "в",
"д"; 167 ч. 2 УК РФ за недоказанностью его участия в совершении
указанных преступлений. Изучив материалы дела, судебная коллегия
установила:
Органами предварительного следствия Д.
предъявлено обвинение в том, что он 02 апреля 2000 года, находясь в состоянии
алкогольного опьянения подошел к дому <...>
города Мыски, где проживала потерпевшая М., 1928 года рождения, с целью
приобретения спиртного.
В процессе ссоры
между Д. и М., Д. с целью убийства М., достоверно зная, что потерпевшая
находится в беспомощном состоянии, в силу своего состояния здоровья и возраста
и не может оказать эффективного сопротивления, сознавая, что причиняет
потерпевшей особые мучения и страдания и, желая этого, нанес ей не менее одного
удара кулаком в лицо и не менее двух ударов обутой ногой по телу.
Затем Д. в
продолжение задуманного, найденным на веранде дома топором, нанес М., еще не
менее 9 ударов в область головы, причинив потерпевшей черепно-мозговую травму,
в виде ранения вещества головного мозга, раны левой надбровной области,
вдавленного оскольчатого перелома лобной кости слева,
левой височной кости, разрыв твердой мозговой оболочки и размозжение левой
лобной доли, отчего наступила смерть М. на месте происшествия.
После этого Д., имея умысел на
уничтожение личного имущества Б. и на сокрытие следов совершенного убийства М.,
принес на кухню постельные принадлежности, положил их на труп М., поджег, в
результате чего было уничтожено имущество Б. на общую сумму 6.420 рублей, чем
ему причинен значительный ущерб.
Таким образом,
органами предварительного следствия Д. обвинялся в умышленном причинении смерти
другому человеку - М., 1928 года рождения, заведомо для виновного находящегося
в беспомощном состоянии, с особой жестокостью - убийстве, а также в умышленном
уничтожении чужого имущества, путем поджога, причинившее значительный ущерб
потерпевшему, т.е. в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 105 ч. 2
п. п. "в", "д"; 167 ч. 2
УК РФ.
Суд оправдал Д. по ст. ст. 105 ч. 2 п. п.
"в", "д"; 167 ч. 2 УК РФ за недоказанностью его участия в
совершении указанных преступлений, так как обвинение Д. основано на
предположениях, которые не могут быть положены в основу обвинительного
приговора.
Государственный обвинитель Тюрин С.Г., в
кассационном протесте, оправдательный приговор в отношении Д. считает
незаконным, необоснованным, просит его отменить, в связи с односторонностью и
неполнотой судебного следствия, дело направить на новое судебное рассмотрение в
тот же суд, но в ином составе судей.
В возражениях на
кассационный протест государственного обвинителя Тюрина С.Г. - Д., адвокат
Рюмин В.И., - в защиту интересов Д. указывают, что с этим протестом они не
согласны, считают его надуманным, необоснованным, так как Д., правильно
оправдан по ст. ст. 105 ч. 2 п. п. "в", "д"; 167 ч. 2 УК РФ
за недоказанностью его участия в совершении указанных преступлений.
Заслушав доклад
судьи Дубровина Е.В., проверив материалы дела, обсудив доводы: кассационного
протеста государственного обвинителя Тюрина С.Г., возражений на кассационный
протест оправданного Д., адвоката Рюмина В.И., - в защиту интересов Д.,
выслушав заключение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации
Смирновой Е.Е. не поддержавшей кассационный протест государственного обвинителя
Тюрина С.Г., полагавшей оправдательный приговор суда в отношении Д., следует
оставить без изменения, кассационный протест -
без удовлетворения.
Судебная коллегия считает, что
оправдательный приговор суда, в отношении Д., постановлен законно и
обоснованно, доказательства, положенные в основу приговора, были полно
исследованы в судебном заседании, приведены в приговоре, судом им дана
надлежащая оценка.
Доводы, изложенные в кассационном
протесте государственного обвинителя Тюрина С.Г., несостоятельны, поскольку не
нашли своего подтверждения в судебном заседании, они опровергаются
совокупностью доказательств, тщательно исследованных судом и приведенных в
оправдательном приговоре.
Суд обоснованно пришел к выводу, что
обвинение Д., основано только на предположениях, которые не могут быть положены
в основу обвинительного приговора, бесспорных же доказательств виновности Д. в
убийстве М. и умышленном уничтожении имущества Б., путем поджога не
установлено.
Ссылка следствия на то, что Д. совершил
убийство М., в процессе ссоры, придя к ней с целью приобретения спиртного, а
затем поджег постельные принадлежности, имея умысел на умышленное уничтожение
имущества Б. и сокрытия следов совершенного убийства М., не нашла своего
подтверждения в судебном заседании.
Допрошенный, как на предварительном
следствии, так и в судебном заседании Д. всегда давал последовательные
показания, в которых категорически отрицал свою вину в совершении, вмененных
ему преступлений, поясняя, что 2 апреля 2000 года он действительно проходил
мимо дома М., видел, как через калитку перелезли двое молодых парней с каким-то
имуществом.
Тогда он, Д., окликнул их, но они ушли,
затем увидел, как через открытую дверь веранды идет дым, войдя в дом, он увидел
лежащую без движения женщину, попытался вытащить ее, но у него ничего не
получилось, после чего оттуда ушел, никакого топора в доме М., не видел, в руки
не брал.
На его, Д., одежде могла быть кровь,
которая возможно возникла, в результате полученного ранения в гараже, либо при
тушении пожара в доме М., а также в тот момент, когда он пытался вытащить
потерпевшую из дома.
В обвинительном заключении указано, что
вина Д. в совершенных преступлениях доказана показаниями свидетелей,
приведенных в нем, заключениями проведенных по делу экспертиз, поскольку на
орудии убийства М. топоре, книге, находящейся в доме потерпевшей обнаружен след
руки Д., на его одежде и обуви имеется кровь потерпевшей.
Однако в этом обвинительном заключении в
качестве доказательств не указаны протоколы: осмотра места происшествия, выемки
одежды и обуви Д., получения образцов крови и слюны Д.
Из имеющегося в деле протокола осмотра
места происшествия (т. 1 л.д. 3 - 5) усматривается,
что он подписан понятыми, следователем, судебно-медицинским экспертом, техником-криминалистом,
но этот протокол не имеет никаких данных об указанных специалистах.
С места происшествия был изъят бытовой
топор с деревянной ручкой темного цвета, длиной 50 см, ширина лезвия 14 см,
который обнаружен при входе в дом <...> города Мыски, на обухе, лезвии
топора имелись многочисленные пятна бурого цвета, похожие на кровь, вещество
головного мозга желто-коричневой консистенции.
В комнате с бумажной обложки книги
Романовой порошком "Сажа" на светлый скотч сняты 2 отпечатка следа
рук, с деревянной тумбочки у окна - след руки, при этом с места происшествия
изъят топор.
Однако в этом протоколе нет указания об
изъятии с места происшествия следов рук, их упаковке и опечатывании, как
упаковке и опечатывании топора, хотя необходимость в этом имелась, с целью
сохранения на них следов, биологических объектов и исключения возможности
попадания посторонних следов и биологических объектов, а также подмены
изъятого.
Из заключения дактилоскопической
экспертизы (т. 1 л.д. 32) видно, что на экспертизу
представлены следы рук, изъятые с места происшествия, дактокарты
на имя М., Д., К., М.Н., С.
Объекты на исследование поступили
упакованными в бумажный конверт, визуальным исследованием при помощи
криминалистической лупы было установлено, что следы рук обработаны порошком
коричневого цвета и перекопированы на светлую пленку
"скотч".
При исследовании, изъятого с места
происшествия топора, он был обработан порошком неокисленной
меди, в ходе которого обнаружен и изъят след руки, отобразившийся полно и ясно.
Допрошенный в судебном заседании эксперт Р показал, что порошок "Сажа" черного цвета и это
же обстоятельство подтвердила следователь С.Т., также допрошенная в судебном
заседании в качестве свидетеля.
Предметом же исследования эксперта были
следы рук, обработанные порошком коричневого цвета, эти противоречия устранить
невозможно, поскольку невозможно проверить, когда следы рук были упакованы в
конверт, так как при составлении протокола осмотра места происшествия их
упаковка не производилась, они даже не изымались, как видно из названного
протокола.
Помимо этого, невозможно установить какой
топор исследовался экспертом, потому что из заключения эксперта видно топор
первоначально на экспертизу не представлялся, при этом эксперт Р. пояснил, что
если бы топор был упакован, то это обстоятельство он отразил в своем
заключении.
Причем эксперт Р. допускает, что топор,
как вещественное доказательство по делу мог быть представлен на экспертизу
значительно позже, когда уже поступили отпечатки следов рук и дактокарты.
Кроме того, при осмотре места
происшествия след руки изымался с обложки книги Романовой, а предметом
исследования при проведении экспертизы являлась обложка книги
"Романовы".
При проведении первоначальных
следственных действий по делу было допущено существенное нарушение
уголовно-процессуального закона при изъятии топора и следов рук с места
происшествия и противоречий, содержащихся в протоколе осмотра места
происшествия, а также в заключении эксперта.
Поэтому суд обоснованно пришел к выводу,
что выводы эксперта о том, что, изъятый с обложки книги "Романовы" и
с топора след руки принадлежат Д. не могут служить
доказательством виновности Д.
Согласно протокола
выемки от 3 апреля 2000 года (т. 1 л.д. 36) у Д. были
изъяты сапоги мужские резиновые черного цвета с пятнами бурого цвета, пуловер
мужской серого цвета с орнаментом, пятнами бурого цвета на груди, мужские брюки
серого цвета, рисунок в мелкую белую клетку со следами пятен бурого цвета на
левой брючине ниже колена каплевидной формы диаметром 0,5 см, со следами пятен на правой брючине, ниже
колена каплевидной формы диаметром 0,5, 2 см.
Дополнительно с левого сапога произведена
выемка 2-х волос белого цвета с сединой, длиной около 15 см, настоящий волос,
изъятый с сапог, опечатан при понятых печатью N - 1 Мысковского
РОВД.
Из указанного выше протокола, показаний
свидетеля К.В. следует, что одежда и обувь Д. при их выемке упакованы и
опечатаны не были, хотя в этом была необходимость, так как исключалось
попадание на изъятые вещи посторонних биологических объектов.
Данное обстоятельство свидетельствует о
том, что при проведении этих следственных действий были нарушены требования ст.
ст. 171 ч. 2; 179 ч. 5 УПК РСФСР и подтверждается показаниями эксперта Ш.
В заключении
биологической экспертизы (т. 1 л.д. 42 - 43) указано,
что при осмотре на брюках были обнаружены помарки буровато-красного
цвета на обеих штанинах слева на общей площади 15 x 20 см, справа 20 x 35 см,
всего обнаружено три пятна размерами 2 х 2,5 см, четыре пятна размерами 0,7 и
1,0 см и девять пять размерами 0,4 - 0,5 см.
Сравнив изложенное в протоколе выемки и
заключении эксперта, суд правильно отметил, что количество и размер пятен и
помарок, обнаруженных на брюках при выемке, не соответствует количеству и
размеру пятен и помарок, обнаруженных на брюках при проведении экспертизы.
Суд обоснованно пришел к выводу, что во
время проведения вышеуказанных следственных действий следствием были допущены
существенные нарушения уголовно-процессуального закона и не могут служить
доказательствами по делу.
Аналогичные нарушения
уголовно-процессуального закона усматриваются при исследовании топора, который
поступил на экспертизу без упаковки, но уже с длиной топорища 52 см, лезвия
13,8 см, тогда как в протоколе осмотра места происшествия указаны длина
топорища 50 см, лезвия 14 см.
В заключении же
медико-криминалистической экспертизы отражено, что предметом исследования
экспертизы явилось вещественное доказательство по делу топор с длиной топорища
53 см, лезвия 14,0 см.
Таким образом, суд правильно отметил в
оправдательном приговоре, что доказательств, подтверждающих наличие следов рук
на орудии убийства топоре, наличие крови потерпевшей на одежде и обуви Д.,
волос потерпевшей на его обуви нет.
Суд также обоснованно пришел к выводу о
том, что заключение судебно-медицинской экспертизы, показания лиц,
присутствовавших на месте происшествия во время тушения пожара и обнаружения
трупа М., чьи показания приведены в приговоре, подтверждают показания Д. о том,
что преступления в отношении потерпевшей совершены не им, а другими лицами.
Помимо этого судом дана соответствующая
оценка показаниям свидетелей С.Т., М.Н., Г., Б.В. и другим доказательствам по
делу, дав им надлежащую оценку, приведя в приговоре анализ всем доказательствам
по делу.
Проанализировав собранные по делу
доказательства, исследованные в судебном заседании, судебная коллегия приходит
к выводу о недоказанности вины Д. в совершении преступлений, предусмотренных
ст. ст. 105 ч. 2 п. п. "в", "д"; 167 ч. 2 УК РФ, а поэтому
считает, что суд правильно оправдал его, в отношении инкриминируемых ему
деяний.
Кассационный протест государственного
обвинителя Тюрина С.Г. судебная коллегия *** без удовлетворения по
обстоятельствам, изложенным в настоящем определении.
Руководствуясь ст. ст. 332, 339 УПК
РСФСР, судебная коллегия
определила:
оправдательный приговор Кемеровского
областного суда от 14 сентября 2001 года в отношении Д. оставить без изменения,
кассационный протест - без удовлетворения.