ПРЕЗИДИУМ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

от 20 марта 2002 г. N 38п2002

 

Президиум Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председателя - Лебедева В.М.,

членов Президиума - Верина В.П., Вячеславова В.К., Жуйкова В.М., Меркушова А.Е., Петухова Н.А., Попова Г.Н., Свиридова Ю.А., Сергеевой Н.Ю.

рассмотрел дело по протесту заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации Меркушова А.Е. на определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 11 октября 2001 года.

По приговору Свердловского областного суда от 13 июля 2001 года

Г., <...>, со средним специальным образованием, женатый, судимый 29 сентября 2000 года по ст. 161 ч. 2 п. п. "а", "г" УК РФ к 3 годам лишения свободы без штрафа,

осужден:

- по ст. ст. 30 ч. 3 и 167 ч. 2 УК РФ к 2 годам лишения свободы;

- по ст. 222 ч. 1 УК РФ к 2 годам лишения свободы;

- по ст. 317 УК РФ к 12 годам лишения свободы.

На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний назначено 13 лет лишения свободы.

В соответствии со ст. 69 ч. 5 УК РФ путем частичного присоединения наказания по приговору от 29 сентября 2000 года Г. окончательно назначено 14 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима, с исчислением срока отбывания наказания с 7 декабря 1998 года.

Судом также вынесено определение от 13 июля 2001 года, которым уголовное дело по обвинению Г. по ст. ст. 30 ч. 3 и 325 ч. 1 УК РФ производством прекращено с освобождением его от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации определениями от 11 октября 2001 года приговор и определение в отношении Г. отменила и дело направила на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе судей.

В протесте поставлен вопрос об отмене определений Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации и передаче дела на новое кассационное рассмотрение.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Попова Г.Н. и заключение заместителя Генерального прокурора Российской Федерации Кехлерова С.Г., полагавшего протест подлежащим удовлетворению,

Президиум Верховного Суда Российской Федерации

 

установил:

 

по приговору Г. был признан виновным в покушении на умышленное уничтожение чужого имущества путем поджога. Он же совершил посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов А. и незаконно носил огнестрельное оружие и боеприпасы.

Преступления были совершены в р.п. Пышма Свердловской области при следующих обстоятельствах.

Будучи привлеченным к уголовной ответственности за совершение ряда умышленных преступлений, Г., располагая достоверной информацией о том, что в Пышминский районный суд Свердловской области поступило для рассмотрения уголовное дело в отношении него, в мае 1998 года решил уничтожить имущество суда путем поджога здания, чтобы сжечь материалы указанного выше уголовного дела и парализовать работу суда по осуществлению правосудия.

Для реализации преступного замысла Г. решил прибегнуть к помощи своего знакомого Б., который согласился принять участие в уничтожении имущества суда путем поджога из дружеского расположения к Г. (По приговору Пышминского районного суда Свердловской области от 4 ноября 1998 года Б. осужден по ст. ст. 30 ч. 3 и 167 ч. 2 УК РФ к 1 году лишения свободы (т. 1 л.д. 124 - 125).

24 мая 1998 года, в 4-м часу ночи, Г. и Б., взяв с собой две емкости, наполненные бензином, монтировки, резиновые перчатки, отвертку, маски с прорезями для глаз, а также не установленное в ходе следствия огнестрельное оружие и не менее одного 9 мм патрона заводского производства к пистолету "Макарова", прибыли к зданию суда, расположенному в р.п. Пышма по ул. Кирова, дом 21.

Г., вооружившись не установленным огнестрельным оружием, надел на голову маску и с помощью одной из монтировок предпринял попытку взломать входную дверь в здание суда, а Б., в свою очередь, укрылся в неосвещенной части двора, возле гаража Пышминской районной администрации, и, удерживая пакет с заранее приготовленными емкостями с бензином, второй монтировкой, отверткой и перчатками, стал следить за окружающей обстановкой.

Услышав шум от взлома двери, находившаяся в здании суда сторож сообщила об этом в дежурную часть Пышминского ОВД.

Оперативный дежурный Пышминского ОВД А., получив сообщение о попытке проникновения в здание суда, с целью его проверки прибыл во двор здания Пышминского районного суда, где увидел поврежденную дверь и спрятавшегося за углом тамбура Г., который, будучи обнаруженным на месте происшествия работником милиции, по независящим от него обстоятельствам не сумел довести до конца умысел на уничтожение имущества суда (здания) путем поджога.

Пресекая преступные действия Г., А. потребовал от него бросить металлическую монтировку.

В ответ на это требование Г., действуя умышленно, в целях воспрепятствования законной деятельности работника милиции по охране общественного порядка, посягая на его жизнь, замахнулся на А. металлической монтировкой, пытаясь нанести ему удар по голове, но последнему удалось прикрыть голову рукой, поэтому удар пришелся лишь по кисти левой руки, в результате чего А. получил ушибленную рану левой кисти, не причинившую вреда здоровью. Далее, пытаясь избежать задержания, Г. стал убегать, намереваясь скрыться с места происшествия. В ответ на требования А. остановиться и произведенные им предупредительные выстрелы из табельного оружия Г. решил убить сотрудника милиции, чтобы избежать задержания за содеянное.

Осуществляя свое намерение, Г. на ходу, действуя умышленно и с целью причинения смерти А., произвел прицельный выстрел в его сторону из не установленного огнестрельного оружия, которое он незаконно носил с собой вместе с 9 мм патроном.

Однако в нескольких метрах от А. пуля ударилась об асфальт, и по независящим от воли Г. обстоятельствам сотрудник милиции не пострадал.

А. удалось задержать лишь Б., которого он доставил в Пышминский ОВД. Воспользовавшись тем, что сотрудник милиции стал преследовать Б., Г. скрылся с места происшествия и был задержан лишь 7 декабря 1998 года.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, отменяя приговор и направляя дело на новое судебное рассмотрение, в своем определении от 11 октября 2001 года указала, что в соответствии со ст. 301 УПК РСФСР приговор должен быть законным, обоснованным и мотивированным, а его выводы должны быть основаны на тех доказательствах, которые, согласно ст. 20 УПК РСФСР, всесторонне, полно и объективно были исследованы в ходе судебного разбирательства. Данные требования уголовно-процессуального закона судом не были выполнены, в связи с чем не соответствует требованиям ст. 314 УПК РСФСР и описательная часть приговора.

Как видно из приговора, осужденный Г. в судебном заседании от дачи показаний отказался на основании ст. 51 Конституции Российской Федерации, при этом не признавал себя виновным ни на предварительном следствии, ни в судебном заседании.

При таких обстоятельствах суд был обязан максимально полно исследовать другие доказательства и дать им мотивированную оценку в приговоре, что судом сделано не было. Одними из основных доказательств виновности Г. суд признал показания потерпевшего А. и свидетеля Б., которые исследованы с нарушением принципа непосредственности, предусмотренного ст. 240 УПК РСФСР, и не получили надлежащей оценки в приговоре.

В частности, из приведенных в приговоре показаний потерпевшего А. на предварительном следствии и в судебном заседании видно, что они являются непоследовательными и противоречивыми и из них невозможно сделать вывод, узнал ли он Г., совершившего в отношении него преступление, хотя ранее был с ним хорошо знаком по совместной службе в ОВД.

При оценке противоречивости показаний потерпевшего А. суд не привел в приговоре убедительных доводов, почему он отвергает достоверность других показаний потерпевшего, кроме тех, которые признал правдивыми.

При таких обстоятельствах, по мнению Судебной коллегии, важное значение по делу имеют показания свидетеля Б., которые надлежало исследовать в судебном заседании с непосредственным вызовом в суд данного свидетеля, показания которого на предварительном следствии также свидетельствуют о их непоследовательности и противоречивости.

Проверить достоверность показаний Б. и дать надлежащую оценку причин их противоречивости суд не имел возможности, поскольку он в судебное заседание не явился и его показания непосредственно в суде получены не были, а другие участники процесса в нарушение принципа состязательности были лишены права задать данному свидетелю необходимые вопросы для устранения противоречий в его показаниях.

При таких обстоятельствах является обязательной явка в судебное заседание и допрос свидетеля Б., без чего судебное следствие нельзя признать полным и объективным.

Более того, по указанным выше основаниям были дважды отменены приговоры в отношении Г. от 2 июля 1999 года и от 13 января 2000 года и в кассационных определениях Верховного Суда Российской Федерации было указано на необходимость допроса свидетеля Б. непосредственно в судебном заседании.

Несмотря на указание кассационной инстанции, в нарушение требований ст. 352 УПК РСФСР оно осталось не выполненным судом первой инстанции.

Признавая причину неявки свидетеля Б. в судебное заседание уважительной, суд лишь сослался на невозможность установления места его жительства, при этом, вопреки указаниям кассационной инстанции, в деле не имеется никаких официальных данных о принятии судом надлежащих мер по установлению места жительства Б. и обеспечению его явки в судебное заседание. В деле лишь имеется справка начальника Пышминского РОВД (т. 2 л.д. 7), из которой следует, что Б. с матерью убыл в Казахстан. Никаких мер по установлению его места жительства в установленном законом порядке судом или по его поручению другими органами не принималось, а поэтому вывод суда об уважительной причине его неявки в судебное заседание является необоснованным и преждевременным.

Отменяя определение суда первой инстанции о прекращении дела производством в отношении Г. по ст. ст. 30 ч. 3 и 325 ч. 1 УК РФ за истечением сроков давности, Судебная коллегия исходила из взаимосвязанности данного обвинения с обвинениями по другим статьям Уголовного кодекса Российской Федерации, по которым был постановлен обвинительный приговор.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации находит, что оба определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 11 октября 2001 года подлежат отмене, а дело - направлению на новое кассационное рассмотрение по следующим основаниям.

Одним из оснований для отмены приговора Судебная коллегия признала тот факт, что описательная часть приговора не соответствует требованиям ст. 314 УПК РСФСР.

Однако в чем это конкретно выразилось, из материалов дела и определения не видно.

Действительно, согласно ч. 1 ст. 314 УПК РСФСР, описательная часть обвинительного приговора должна содержать описание преступного деяния, признанного доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, характера вины, мотивов и последствий преступления; доказательства, на которых основаны выводы суда, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства; указания на обстоятельства, смягчающие или отягчающие ответственность (наказание); в случае признания части обвинения необоснованной - основания к этому; мотивы изменения обвинения, если таковое было произведено в суде.

Между тем из приговора усматривается, что в нем нашли отражение все перечисленные в указанном выше законе данные, а именно: описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, характер вины, мотив и последствия преступления; а также доказательства, на которых основаны выводы суда, и мотивы, по которым суд отверг ряд доказательств (показаний).

В связи с тем, что Г. в суде, как и в ряде случаев на предварительном следствии, на основании ст. 51 Конституции Российской Федерации отказался от дачи показаний, суд в соответствии со ст. 281 ч. 1 п. 2 УПК РСФСР огласил его показания, данные на предварительном следствии и предыдущих судебных заседаниях (т. 2 л.д. 153 - 156).

Эти показания Г. были изложены в описательной части приговора, так как в них содержатся выдвинутое им алиби и его отношение к предъявленному обвинению (отрицал вину). При этом суд в приговоре дал подробный анализ показаниям Г., признав их не соответствующими фактическим обстоятельствам дела, и привел доводы, опровергающие выдвинутые им выводы.

Судебная коллегия (кассационная инстанция) не дала соответствующей оценки этим действиям и выводам суда первой инстанции, констатировав в своем определении, что "суд не указал, какие из них (показаний) имеют доказательственное значение по делу, что не позволяет сделать вывод, какие из них положены в основу приговора в качестве доказательств и их соответствие другим доказательствам".

В основу приговора, как видно, судом положены показания потерпевшего А., свидетеля Б., а не Г.

В частности, из показаний А. в суде усматривается, что в ночь на 24 мая 1998 года он находился на службе в ОВД Пышминского района (в дежурной части).

Где-то после 3-х часов 24 мая 1998 года позвонил сторож Пышминского районного суда и сообщил, что в здание суда кто-то пытается проникнуть со стороны двора.

Взяв фонарик, в форме и с табельным оружием он пошел к зданию суда, находящемуся в 50 метрах от здания ОВД. При осмотре двора суда он обратил внимание, что в двери имеется щель, а за углом пристроя увидел человека (мужчину), стоящего напротив дверей, у здания. Осветив его фонариком, заметил в его руках металлический предмет, похожий на монтировку, а приблизившись, узнал в мужчине Г., работавшего у них в ОВД несколько месяцев, который был одет в спортивные брюки, кожаную куртку и спортивную шапочку. Первоначально он даже смутился: бывший работник милиции - и вдруг ломает дверь суда.

Он предложил Г. бросить железный предмет, находившийся у него в руках, но тот не прореагировал. Когда он (А.) сделал ему навстречу два шага, Г. бросился на него и замахнулся железным предметом для удара по голове. Он поднял левую руку, в которой был фонарик, и удар пришелся по кисти руки с фонарем. Фонарик выпал у него из руки, а Г. стал убегать от него.

Достав табельное оружие, он крикнул: "Стой, стрелять буду!" - и выстрелил вверх. Однако Г. продолжал убегать, и он выстрелил еще раз. Пытаясь задержать Г., он продолжал преследовать его и, когда выбежал за калитку, то услышал хлопок, и примерно в метре от него (А.) промелькнули искры.

Прекратив преследование Г., он увидел у забора еще одного человека и задержал его. Им оказался Б. В руках у него был полиэтиленовый пакет, в котором находились две бутылки бензина, монтировка, длинная отвертка с зеленой ручкой, ветошь светлого цвета. Задержав Б., он доставил его в дежурную часть ОВД. Помощник дежурного по ОВД сказал, что Б. является товарищем Г. У Б. были обнаружены радиостанция в рабочем состоянии (включена), пачка патронов 9 мм от пистолета "Макарова", шапочка, точно такая же, как у Г., и новые резиновые перчатки.

Далее А. пояснил, что при осмотре места происшествия были обнаружены упаковка от резиновых перчаток, монтировка там, где ее бросил Г., две гильзы от патронов с милицейской маркировкой, а также гильза от пистолета "Макарова", но не от милицейского патрона, и след пули (рикошет) на асфальте (т. 2 л.д. 161 - 166).

Такого же содержания показания А. давал на очной ставке с Г., в судебном заседании от 1 июля 1999 года и 11 - 13 января 2000 года (т. 1 л.д. 102 - 106, 232 - 233; т. 2 л.д. 12 - 13).

Подробные показания А. дал по поводу своих объяснений и первоначальных показаний в качестве потерпевшего, в которых он не называл фамилию Г. или же говорил, что мужчина был "похож" на Г. (т. 1 л.д. 6, 35 - 38).

Суд первой инстанции проанализировал и дал оценку всем показаниям потерпевшего, отразив в приговоре свое отношение к ним.

Показания А., положенные судом в основу приговора, соответствуют данным осмотра места происшествия (т. 1 л.д. 13 - 15), другим данным (т. 1 л.д. 54 - 57, 71, 78 - 79, 82 - 83).

Допрошенный на предварительном следствии в качестве подозреваемого и обвиняемого в присутствии адвоката Б. показал, что 22 мая 1998 года его друг Г. попросил помочь ему проникнуть в здание Пышминского суда и похитить оттуда или уничтожить уголовное дело по его (Г.) обвинению. За участие в этом Г. обещал ему аннулировать имевшийся денежный долг. Он согласился. 23 мая 1998 года они взяли пакет с монтировками, отвертками, газовым баллончиком, шапочками-масками с прорезями для глаз, двумя парами резиновых перчаток.

Около 21 - 22 часов Г. сходил за бензином и принес его в двух пластиковых бутылках. В два часа ночи они направились в р.п. Пышма и подошли к запасному входу в здание суда. Там Г. надел на голову шапочку-маску, взял одну из монтировок у пожарной лестницы. Имевшийся у него пистолет висел на плече. Он (Б.) отошел к туалету и остановился на неосвещенном участке, переложив из пакета часть предметов в карман своей одежды.

Г. при помощи монтировки стал взламывать двери суда. В это время в ограду суда зашел милиционер в форменной одежде. Г. сначала не видел работника милиции и продолжал ломать дверь, но, услышав шаги, скрылся за углом тамбура.

Работник милиции с включенным фонарем зашел за угол тамбура и оттуда стали доноситься голоса. Затем Г. резко выбежал из-за угла, а милиционер стал его преследовать, требуя остановиться, и дважды выстрелил вверх. Когда Г. и работник милиции забежали в калитку, он (Б.) с пакетом в руках через ворота вышел на улицу, где и был задержан (т. 1 л.д. 23 - 25, 28 - 29).

Аналогичные показания Б. дал 4 ноября 1998 года в качестве подсудимого, которые были оглашены в последнем судебном заседании по делу Г. (л.д. 99 - 100 дела Б.).

При осмотре места происшествия с применением видеозаписи 29 мая 1998 года Б. подробно описал и показал происходившие события, а также место нахождения его, Г. и работника милиции (т. 1 л.д. 42 - 47).

При этом суд дал оценку как этим, так и другим показаниям Б., имеющимся в деле (т. 1 л.д. 19 - 20, 160 - 164, 165 - 167).

Согласно приобщенной к материалам дела справке, уголовное дело по обвинению Г. по ст. ст. 161 ч. 2 п. п. "а", "б", "в", "г", 163 ч. 2 п. п. "а", "в" УК РФ поступило в Пышминский районный суд Свердловской области 30 сентября 1997 года и к 24 мая 1998 года рассмотрено не было (т. 1 л.д. 133).

Как видно из материалов дела, суд действительно рассмотрел дело в отсутствие свидетеля Б. и огласил в судебном заседании показания, данные им на предварительном следствии и в суде, сославшись на ст. 286 УПК РСФСР.

При этом он отразил в приговоре, что в течение нескольких месяцев занимался установлением места жительства Б. и обеспечением его явки в суд.

К материалам дела приобщены соответствующие документы по данному факту, а не только справка начальника Пышминского РОВД о том, что Б. с матерью убыл в Казахстан (т. 2 л.д. 7). Однако установить место нахождения свидетеля суду не представилось возможным (т. 2 л.д. 85 - 95, 114 - 115).

В частности, из объяснения Б.Т., матери Б., следует, что после отбытия сыном меры наказания и допроса его следователем по делу Г. они уехали с ним в г. Петропавловск Республики Казахстан. Однако в настоящее время он с ней не проживает, сбежал из дома, и где он находится, она не знает (т. 2 л.д. 116).

Все перечисленные и другие данные, имеющие существенное значение при рассмотрении дела и правильной квалификации действий Г., в нарушение ст. 351 УПК РСФСР исследованы судом кассационной инстанции не были и должной оценки им в определении не дано.

Что еще должен был предпринять суд по данному вопросу, из определения кассационной инстанции также не видно.

При таких обстоятельствах принятое Судебной коллегией решение нельзя признать обоснованным и в соответствии со ст. 379 УПК РСФСР оно подлежит отмене.

С учетом изложенного подлежит отмене и определение Судебной коллегии, которым отменено определение суда первой инстанции о прекращении производством уголовного дела по обвинению Г. по ст. ст. 30 ч. 3 и 325 ч. 1 УК РФ за истечением сроков давности.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 378 п. 3 УПК РСФСР,

Президиум Верховного Суда Российской Федерации

 

постановил:

 

определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 11 октября 2001 года в отношении Г. отменить и дело передать на новое кассационное рассмотрение.