ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 6 декабря 2001 года

 

Дело N 67-О01-21

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

 

    председательствующего                            Коннова В.С.,

    судей                                         Глазуновой Л.И.,

                                                        Чакар Р.С.

 

рассмотрела в судебном заседании от 6 декабря 2001 года дело по кассационным жалобам осужденных У.Р. и П.Ю. на приговор Новосибирского областного суда от 30 октября 2000 года, которым У.Р., <...>, русский, со средним образованием, не работавший, ранее не судимый, осужден по п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ - к пятнадцати годам лишения свободы; по пп. "а", "б", "в", "г" ч. 2 ст. 158 УК РФ - к четырем годам шести месяцам лишения свободы; по п. п. "б", "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ - к десяти годам трем месяцам лишения свободы с конфискацией имущества; по ч. 1 ст. 222 УК РФ - к трем годам лишения свободы; по совокупности преступлений на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ - к семнадцати годам лишения свободы с конфискацией имущества с отбыванием основного наказания в исправительной колонии строгого режима.

Постановлено взыскать с У.Р. в пользу З.А. в возмещение материального ущерба - 4323 руб. и в возмещение морального вреда - 40000 руб.

П.Ю., <...>, русская, со средним образованием, судимая 22 мая 2000 года по ч. 1 ст. 228 и п. "в" ч. 3 ст. 228 УК РФ к пяти годам шести месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком в один год шесть месяцев, осуждена по ч. 5 ст. 33 и п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ к двум годам лишения свободы с освобождением от наказания на основании п. 1 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 26 мая 2000 года "Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов".

У.Р. признан виновным и осужден

- за кражу имущества В., совершенную во второй половине сентября 1998 года с незаконным проникновением в жилище;

- за незаконное приобретение 9 мая 1999 года, ношение и хранение огнестрельного оружия (охотничьего ружья 20-го калибра) и боеприпасов (не менее 5 патронов 20 калибра);

- за разбойное нападение на З.Э., совершенное 13 мая 1999 года с применением оружия, с причинением тяжкого вреда его здоровью, неоднократно и в целях завладения чужим имуществом в крупном размере (на сумму 153000 руб.);

- за убийство З.Э., 1968 года рождения, совершенное 13 мая 1999 года и сопряженное с разбоем;

- за кражу имущества З.Э., совершенную 18 мая 1999 года группой лиц по предварительному сговору, неоднократно, с незаконным проникновением в жилище и с причинением значительного ущерба (на сумму 12500 руб.).

П.Ю. признана виновной и осуждена за пособничество У.Р. в краже имущества В., совершенной во второй половине сентября 1998 года с незаконным проникновением в жилище.

Преступления совершены ими в г. Бердске Новосибирской области при обстоятельствах, установленных приговором.

В судебном заседании подсудимая П.Ю. виновной себя полностью признала, а подсудимый У.Р. виновным признал себя частично.

В кассационных жалобах и дополнениях к ним:

- осужденный У.Р. просит отменить приговор и направить дело на новое расследование, ссылаясь на незаконность и необоснованность приговора, на проведение предварительного следствия и судебного рассмотрения с нарушениями требований уголовно-процессуального законодательства, на неправильную оценку доказательств и чрезмерную строгость назначенного ему наказания. Считает, что выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам. Утверждает, что он, находясь в состоянии физиологического аффекта, по неосторожности причинил тяжкий вред здоровью З.Э., но причина его смерти не установлена и с его действиями не связана; машину он купил у З.Э., курткой его завладел без цели хищения;

- осужденная П.Ю., не высказывая конкретных просьб в отношении приговора, утверждает о ложности ее показаний в судебном заседании и о том, что У.Р. не воровал микроволновой печи.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда РФ Коннова В.С., объяснения осужденного У.Р., поддержавшего свою жалобу и дополнения к ней по изложенным в них основаниям, заключение прокурора Костюченко В.В. об оставлении приговора в отношении У.Р. и П.Ю. без изменения, проверив материалы дела и обсудив доводы кассационных жалоб и дополнений, судебная коллегия находит приговор в отношении У.Р. и П.Ю. законным и обоснованным по следующим основаниям.

Виновность У.Р. и П.Ю. в содеянном ими установлена совокупностью доказательств, собранных по делу, исследованных в судебном заседании и приведенных в приговоре. Этим доказательствам судом дана надлежащая оценка.

Виновность У.Р. в краже микроволновой печи и виновность П.Ю. в пособничестве ему подтверждается:

- показаниями подсудимой П.Ю, о том, что, когда У.Р. спросил ее, где можно приобрести микроволновую печь, она рассказала ему, где видела такую печь. У.Р. предложил ей эту печь похитить и попросил ее показать, где она находится. В тот же день, ночью, в 24 часу она поехала с У.Р. и его сестрой на машине У.Р. за печью на дачу ее знакомого, где она ранее была в гостях. Она показывала У.Р. дорогу и дачу, в которой находилась микроволновая печь. У.Р. вышел из машины, отсутствовал минут 15, вернулся с микроволновой печью, которую они отвезли к родителям У.Р. Никаких денег за печь ей У.Р. не обещал и не давал.

Аналогичные показания П.Ю. давала и в ходе предварительного следствия (т. 2 л. д. 98 - 99, 101 - 103, 106 - 107, 256 - 259);

- показаниями свидетеля У.Е. о том, что поздним вечером она ездила с У.Р. и П.Ю. в садовое общество, дорогу показывала П.Ю. Затем У.Р. принес микроволновую печь, они вернулись домой, где У.Р. проверял исправность печи;

- показаниями свидетеля П.Р. о том, что У.Р. предлагал ему купить у него микроволновую печь, но родители не разрешили ему этого делать.

Подсудимый У.Р. не отрицал, что ему П.Ю. указывала, что знает, где можно взять печь, и описывала дачу, где печь находится. Он с П.Р. и его сестрой в 12-м часу ночи ездил за этой печью, как он понял из разговора с П.Ю., принадлежавшей ее знакомым. П.Ю. ему показала дачу, он заходил в эту дачу и забрал из нее печь, они увезли ее на квартиру его родителей, где он проверил исправность печи. В дальнейшем эту печь он продал. Денег П.Ю. за печь он не давал.

Из заявления В. следует, что в сентябре 1998 года из его дачи была похищена принадлежавшая ему микроволновая печь.

Таким образом, из имеющихся доказательств следует, что У.Р. и П.Ю. за печью ездили в ночное время, в дачный домик, где находилась печь, У.Р. проникал в отсутствие хозяев; до того, как забрать печь из дачного домика, ее исправность не проверялась, записки о том, кто, когда, каким образом, за какую сумму забрал печь из дачного домика, У.Р. не оставлял, денег за эту печь У.Р. в дачном домике также не оставлял.

Совокупность этих обстоятельств подтверждает правильность выводов суда о краже У.Р. печи. Ссылка в жалобе П.Ю. на дачу ею в судебном заседании ложных показаний о хищении печи является несостоятельной, противоречит материалам дела.

Ее же ссылка на то, что она У.Р. сообщала, что печь принадлежит ее родственникам, также является надуманной, противоречащей материалам дела. Кроме того, данная ссылка не имеет юридического значения, поскольку и в случае принадлежности печи родственникам или знакомым П.Ю. у самой П.Ю. право собственности на эту печь не возникло, завладевая этой печью, как П.Ю., так и У.Р. сознавали, что печь - чужое имущество и завладение ею производится безвозмездно, то есть совершается хищение чужого имущества.

Ссылка У.Р. на неустановление точной даты его действий в отношении печи не влияет ни на выводы суда о ее хищении, ни на выводы о его виновности в краже. Время совершения кражи установлено судом в соответствии с имеющимися доказательствами. Установление интервала времени, в течение которого совершена кража, не является нарушением закона и не влечет отмены приговора.

Виновность У.Р. в незаконных действиях с огнестрельным оружием и боеприпасами и его виновность в краже имущества З.Э. подтверждаются материалами дела и не оспариваются в жалобе.

Квалификация действий У.Р. по п. п. "а", "б", "в", "г" ч. 2 ст. 158 и ч. 1 ст. 222 УК РФ и действий П.Ю. - по ч. 5 ст. 33 и п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ по указанным в приговоре признакам является правильной.

Ссылка в жалобе У.Р. на то, что суд не выяснил, куда делись остальные нерасстрелянные патроны (в связи с его утверждением, что он приобрел пачку патронов), не имеет юридического значения и не влияет на законность и обоснованность приговора, поскольку судом правильно исследовалась судьба патронов в объеме предъявленного обвинения. Кроме того, дальнейшая судьба нерасстрелянных патронов не влияет ни на квалификацию действий У.Р., ни на выводы о его виновности в незаконных действиях с боеприпасами.

Его же ссылка на то, что согласно показаниям свидетеля Ш. он (У.Р.) приобрел у него ружье 16-го калибра, а выстрелы в З.Э. производились из ружья 20-го калибра, является несостоятельной, поскольку, как следует из материалов дела, свидетель Ш. ни в ходе предварительного следствия, ни в судебном заседании не давал показаний о продаже им ружья 16-го калибра.

Ссылка У.Р. на то, что не разрешен вопрос о судьбе изъятого второго спускового механизма ружья, несостоятельна, поскольку постановлением следователя от 21 декабря 1999 года данный ударно-спусковой механизм исключен из числа вещественных доказательств и как предмет, в отношении которого имеются ограничения по гражданскому обороту, передан в лицензионно-разрешительную систему при Бердском ГОВД (т. 2 л.д. 389 - 390).

Виновность У.Р. в разбойном нападении на З.Э. и его убийстве подтверждается приведенными в приговоре доказательствами, которым дана правильная оценка.

Доводы У.Р. об обстоятельствах происшедшего проверялись судом, и им дана в приговоре надлежащая оценка.

Судом проверялись доводы У.Р. о сексуальных домогательствах З.Э., предшествовавших выстрелам в него, однако они не подтвердились и правильно отвергнуты судом как противоречащие материалам дела, в том числе - приведенным в приговоре показаниям свидетеля К.Г. и потерпевшего З.А.

Как следует из материалов дела, системный блок компьютера, клавиатура, монитор, 40 дискет, 17 видеокассет и два чемодана с деловой документацией, не признанные вещественными доказательствами, не имеющие отношения к данному делу и предъявленному У.Р. обвинению, правильно возвращены потерпевшему З.А. (т. 2 л.д. 217). Ссылка в жалобе У.Р. на то, что в суд не были представлены личные письма З.Э., которые могли бы подтвердить его нетрадиционную сексуальную ориентацию, не свидетельствует о незаконности приговора, поскольку, как следует из протокола, такого ходатайства в судебном заседании не заявлялось.

Судом проверялись доводы У.Р. о приобретении (покупке) им автомашины у З.Э., однако эти доводы не подтвердились и правильно отвергнуты судом. В материалах дела отсутствуют документы, удостоверяющие собственность У.Р. на машину "Мицубиси-эклипс". Доверенность З.Э. на имя У.Р. на право продажи машины не является документом, устанавливающим право собственности У.Р. на машину, она лишь свидетельствует о принятии на себя У.Р. обязанности продать машину З.Э. Ссылка У.Р. на то, что из материалов дела изъята расписка З.Э. о продаже им машины, является надуманной. Из описи имеющихся в материалах дела документов видно, что такой расписки в описи не фигурирует. Опись документов соответствует фактическому наличию и расположению документов в деле. Ознакомившись с материалами дела по окончании предварительного следствия, У.Р. не заявлял об отсутствии в деле указанной расписки. Не делал он таких заявлений и в судебном заседании. Кроме того, в одном из дополнений к жалобе У.Р. указывает, что такая расписка была не в материалах дела, а находится у его матери.

Ссылка У.Р. на показания свидетелей У.Н. (своей матери), М.Ю. (своей сожительницы), М.В. и А. (в ходе предварительного следствия) в подтверждение покупки им у З.Э. машины несостоятельна.

А. таких показаний не давал (т. 2 л. д. 247 - 248). В список лиц, подлежащих вызову в суд, А. не был включен, и в судебном заседании, как видно из протокола, не заявлялось ходатайства о вызове и допросе в качестве дополнительного свидетеля А. При таких данных отсутствие его допроса в суде не является нарушением закона и не свидетельствует о неполноте судебного следствия. В судебном заседании свидетель М.В. пояснял, что он не знает, покупал ли У.Р. автомашину "Мицубиси" у З.Э. (л.д. 121 т. 3). В ходе предварительного следствия ни мать - У.Н., ни сожительница - М.Ю. - не давали показаний о покупке У.Р. машины у З.Э.

Из материалов дела следует, что при обыске у У.Р. были изъяты записки (л.д. 86 т. 3). Из его записки к М.Ю. следует, что она должна помнить, что он (У.Р.) ей говорил, что "твой папка должен подать иск насчет денег, что он мне занял деньги на приобретение автомашины "Мицубиси-эклипс", занял 3000 долларов США". Он также инструктировал ее, что ему понадобится пара свидетелей, которые могли видеть, как я (У.Р.) З.Э. (З.Э.) отдавал деньги за машину, а он мне передал документы. Он просил ее написать ему, кто сможет подтвердить это (л.д. 87 т. 3). При таких данных измененным показаниям У.Р., М.Ю. суд дал правильную оценку.

Ссылка в жалобе У.Р. на то, что судом не истребованы документы из МРЭО ГАИ г. Бердска о нахождении в его собственности всех автомашин, начиная с 1997 года, и об отсутствии у З.Э. удостоверения на право управления транспортным средством на время его убийства, не влияет на законность и обоснованность приговора, поскольку установление этих обстоятельств не входило в предмет доказывания по делу, а отсутствие водительского удостоверения никаким образом не влияет на право собственности на автомашину.

Доводы У.Р. о том, что в ходе предварительного следствия на свидетеля П.Р. оказывалось давление, являются необоснованными, не подтвержденными какими-либо доказательствами и противоречащими материалам дела. Сам свидетель П.Р. таких показаний не давал (л.д. 128 - 139 т. 3), утверждал, что он подтверждает показания, данные им в ходе предварительного следствия. Ссылка У.Р. на то, что в судебном заседании не был допрошен сотрудник милиции К., не свидетельствует о неполноте судебного следствия, поскольку К. не включался в список лиц, подлежащих вызову в суд, и в судебном заседании, как следует из протокола, не заявлялось ходатайства о его допросе в качестве дополнительного свидетеля.

Судом проверялись доводы У.Р. о неосторожном причинении им З.Э. тяжкого вреда здоровью при случайных выстрелах из ружья и правильно отвергнуты как недостоверные с приведением в приговоре соответствующих мотивов решения в этой части.

Из акта судебно-медицинской экспертизы видно, что на трупе З.Э. имелись два слепых огнестрельных дробовых ранения: грудной клетки (с входной раной в надключичной области справа) и живота с направлением раневых каналов сверху - вниз. Указанное обстоятельство также противоречит показаниям У.Р. об обстоятельствах производства выстрелов.

Ссылка У.Р. на то, что производство выстрелов навскидку не может расцениваться как прицельные выстрелы, также несостоятельна. Под производством прицельных выстрелов понимается их производство не беспорядочно, а в определенную цель, независимо от наличия (отсутствия) процесса прицеливания.

Как следует из материалов дела, после производства выстрелов в З.Э. ударно-спусковой механизм ружья не заменялся. Из заключения судебно-баллистической экспертизы видно, что изъятое двуствольное курковое ружье пригодно для стрельбы, из каждого из его стволов после последней чистки производились выстрелы, самопроизвольный выстрел из ружья без нажатия на спусковой крючок невозможен (при исследовании ружья оно в заряженном состоянии и при взведенных курках бросалось плашмя, затыльником приклада, на дульные срезы стволов, деревянным молотком производились удары по куркам, замочным доскам. При этом курки надежно оставались во взведенном состоянии, выстрелов не происходило). При производстве экспериментальных выстрелов они происходили без задержек и осечек, после первого же удара бойка по капсюлю (т. 2 л. д. 6 - 9).

Отдельно изъятый ударно-спусковой механизм к ружью также исследовался. Из акта судебно-баллистической экспертизы следует, что данный механизм (при присоединении его к колодке блока стволов, цевью, ложи) может быть пригоден лишь для стрельбы из левого ствола, поскольку правый курок не фиксируется при установке его на боевой взвод (По делу правильно установлено, что в З.Э. выстрелы производились из обоих стволов изъятого ружья.). Таким образом, судом правильно установлено, что выстрелы из ружья производились при имевшемся на нем при изъятии ударно-спусковом механизме.

Ссылка У.Р. на недоказанность причинной связи между его выстрелами в З.Э. и наступлением его смерти является надуманной, противоречащей материалам дела.

Как пояснял подсудимый У.Р., после выстрелов в З.Э. он убедился, что тот мертв, и захоронил его труп. Как следует из акта судебно-медицинской экспертизы, смерть З.Э. обусловлена огнестрельными слепыми проникающими ранениями груди и живота с повреждением внутренних органов. Как пришел к выводу эксперт, несмотря на выраженную гнилостную трансформацию трупа, с учетом локализации, характера и массивности повреждений, каждое из огнестрельных ранений в отдельности могло привести к наступлению смерти.

Других причин смерти З.Э., кроме причиненных ему огнестрельных ранений, из материалов дела не усматривается.

Нарушения права У.Р. на защиту в ходе предварительного следствия не усматривается. Данное дело было возбуждено по ч. 1 ст. 105 УК РФ, не предусматривающей наказания в виде смертной казни. У.Р. своевременно было разъяснено его право на защиту, и он неоднократно заявлял о том, что не нуждается в услугах адвоката, что не связано с его материальным положением (В записках У.Р. утверждал, что он имеет крупную сумму денег.). Реализация права на защиту является правом, а не обязанностью подозреваемого (обвиняемого).

Следственные действия, для производства которых У.Р. сообщал, что необходимо участие защитника, проводились с участием адвоката. Предъявление обвинения У.Р. по п. "з" ч. 2 ст. 105; п. п. "б", "в" ч. 3 ст. 162; п. п. "а", "б", "в", "г" ч. 2 ст. 158 и ч. 1 ст. 222 УК РФ, допрос его в качестве обвиняемого, выполнение требований ст. ст. 201 - 203 УПК РСФСР производилось с участием защитника У.Р. (т. 3 л.д. 367 - 379, 400). Допрос У.Р. в качестве подозреваемого после его задержания 25 июня 1999 г. с 22 часов 10 минут до 23 час. 55 мин. не является нарушением закона. Согласно ч. 2 ст. 150 УПК РСФСР допрос обвиняемого не может производиться в ночное время, кроме случаев, не терпящих отлагательства. В соответствии с ч. 3 ст. 123 УПК РСФСР, если подозреваемый был задержан, то его допрос производится немедленно. При таких обстоятельствах, когда подозреваемый У.Р. был задержан, его допрос в ночное время как не терпящий отлагательства не противоречил требованиям закона.

Ссылка У.Р. на то, что ему следователем не разъяснялись процессуальные права, является надуманной. Ему неоднократно разъяснялись процессуальные права как подозреваемого, так и обвиняемого, что он удостоверял своей подписью (т. 1 л.д. 36, 77, 79, 104; т. 2 л.д. 234 - 235, 375).

Несвоевременное выполнение следователем требований ч. 3 ст. 184 УПК РСФСР при назначении некоторых экспертиз не влияет на законность и обоснованность приговора, поскольку, ознакомившись с постановлениями о назначении экспертиз, У.Р. в ходе предварительного следствия никаких ходатайств не заявлял. Не заявлял он таких ходатайств и в судебном заседании, в том числе при исследовании актов экспертиз.

Ссылка У.Р. на применение к нему незаконных методов расследования при его первоначальных допросах является несостоятельной и противоречит материалам дела.

В своем заявлении, именуемом "явкой с повинной", У.Р. собственноручно указывал, что заявление написано им "без физического и психологического воздействия сотрудников милиции" (т. 1 л. д. 3). Из протокола осмотра места происшествия с участием У.Р. видно, что он сам желал дать показания и рассказывал и показывал происшедшее в присутствии понятых, эксперта, и от него и других лиц каких-либо заявлений по проведению следственного действия не поступило (л. д. 4 - 16 т. 1). В дальнейшем У.Р. отказывался давать показания, изменял первоначальные показания, что также не соответствует его ссылке на применение незаконных методов расследования. Прокурором проверялись аналогичные доводы У.Р. и было установлено, что не подтвердились факты применения к нему психического либо физического насилия (т. 2 л. д. 90, 92).

Судом проверялись доводы о нахождении У.Р. при происшедшем в состоянии физиологического аффекта, однако они оказались несостоятельными и правильно отвергнуты судом. Из акта судебной психолого-психиатрической экспертизы также следует, что У.Р. "не находился в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения - аффекта" (т. 1 л. д. 338 - 340).

Как следует из материалов дела, У.Р., имея доверенность З.Э. на отчуждение его машины, произвел в него с близкого расстояния два ружейных выстрела дробовыми зарядами в область расположения жизненно-важных органов, убил его, после чего забрал его кожаную куртку, которую отвез в квартиру родителей, где и оставил, и уехал на машине З.Э., которой распорядился. Указанные обстоятельства подтверждают как наличие у У.Р. умысла на убийство З.Э., так и корыстный характер его действий.

Довод У.Р. о том, что куртку З.Э. он забрал с места происшествия, чтобы выбросить ее, избавившись от нее как от улики, является несостоятельным.

Как следует из материалов дела, после убийства З.Э. У.Р. выкопал яму и захоронил труп, однако куртку З.Э. в ту же могилу он не закопал. При поездке с дачи в квартиру родителей У.Р. также куртку З.Э. не выбросил, а привез ее в квартиру своих родителей, где и оставил. Указанные данные подтверждают правильность выводов суда о хищении У.Р. куртки З.Э.

Тщательно исследовав обстоятельства дела и правильно оценив все доказательства в их совокупности, суд пришел к обоснованному выводу о доказанности вины У.Р. в разбойном нападении на З.Э., совершенном неоднократно, с применением оружия, с причинением тяжкого вреда здоровью и в целях завладения чужим имуществом в крупном размере, и в убийстве З.Э., сопряженном с разбоем, и верно квалифицировал его действия по п. "з" ч. 2 ст. 105 и п. п. "б", "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ по указанным в приговоре признакам.

В соответствии с ч. 3 ст. 123 Конституции РФ судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон. В судебном заседании исследованы представленные суду доказательства, суд дал им оценку и на основе этого пришел к выводам, изложенным в приговоре. В обязанности суда собирать дополнительные доказательства, свидетельствующие о виновности или невиновности подсудимого, не входит. Как видно из протокола судебного заседания, подсудимый У.Р. заявлял о своем согласии закончить судебное следствие в отсутствие потерпевшего В., свидетелей С., Т., О. и не заявлял ходатайств о вызове и допросе дополнительных свидетелей. При таких данных рассмотрение дела в отсутствие неявившихся лиц не свидетельствует о нарушении закона судом.

Психическое состояние У.Р. было исследовано. Он проходил призывную медицинскую комиссию, и врач-психиатр указывал о его годности (л. д. 166 - 169). По направлению горвоенкомата в отношении его проводилась психиатрическая экспертиза, не выявившая у него психического заболевания (было определено его "установочное поведение") - т. 1 л. д. 248, 249. На учете у врача-психиатра он не состоял (л. д. 178 т. 1). Комиссия экспертов при проведении амбулаторной судебной психолого-психиатрической экспертизы установила отсутствие у него хронического психического заболевания, временного расстройства психической деятельности.

Осмысленные, целенаправленные действия У.Р., поддержание им адекватного речевого контакта, отсутствие у него бреда и галлюцинаций, управление им автомашиной после происшедшего подтверждают выводы о его вменяемости.

Необходимости в проведении стационарной судебно-психиатрической экспертизы, о которой ходатайств в суде не заявлялось, не имелось.

Наказание У.Р. назначено судом в соответствии с требованиями закона, соразмерно содеянному им, с учетом данных о его личности, влияния назначенного наказания на его исправление и всех конкретных обстоятельств дела. Назначенное У.Р. наказание является справедливым, соразмерным содеянному самим им, и оснований к его смягчению не имеется.

Гражданские иски разрешены судом в соответствии с действующим законодательством. Ссылка У.Р. на нахождение ранее следователя в одном трудовом коллективе с З.Э. не свидетельствует о невозможности расследования им дела, поскольку по делу не установлены обстоятельства, которые влекли бы отвод следователя.

Нахождение в одном трудовом коллективе ранее таким обстоятельством не является.

Выводы суда, изложенные в приговоре, соответствуют имеющимся доказательствам, правильно оцененным судом и надлежащим образом обоснованны, мотивированны.

Нарушений уголовно-процессуального законодательства, влекущих отмену приговора, из материалов дела не усматривается. Рассмотрение дела судом в составе трех профессиональных судей, на необходимость чего имеется ссылка в жалобе, приостановлено Федеральным законом РФ от 9 июля 1998 г. "О приостановлении действия части второй статьи 15 Уголовно-процессуального Кодекса РСФСР" до введения в действие УПК РФ (в настоящее время УПК РФ не принят). Как следует из материалов дела, У.Р. вручалась для ознакомления копия протокола судебного заседания, с которой он был ознакомлен (т. 3 л. д. 228), что не противоречит закону, который не возлагает на суд обязанность знакомить осужденного с подлинником протокола. Ознакомление осужденного после рассмотрения дела со всеми материалами дела законом не предусмотрено. Из материалов дела следует, что по окончании предварительного следствия У.Р. был ознакомлен со всеми материалами дела (т. 2 л. д. 400), ему было достаточно предоставленного времени для ознакомления с материалами дела. Повторно с материалами дела он был ознакомлен судом 16 октября 2000 г. и в своей расписке указывал, что с материалами дела был ознакомлен в полном объеме, времени для этого было достаточно (л. д. 67 т. 3). В судебном заседании все материалы дела исследовались с его участием и в его присутствии. При таких данных нарушений процессуальных прав У.Р. судом не допущено.

Его доводы о том, что адвокатом не оказана ему юридическая помощь для составления кассационной жалобы, не влияют на законность и обоснованность уже вынесенного приговора. Из ордера адвоката видно, что ему поручалась защита интересов подсудимого У.Р. при рассмотрении дела Новосибирским областным судом (т. 3 л. д. 10). Данное поручение адвокатом выполнено. Участие адвоката в кассационном производстве по делу возможно лишь при наличии соглашения с осужденным, такого соглашения У.Р. или его родственники с адвокатом не заключали, его услуги не оплачивали. При таких данных у адвоката отсутствует обязанность оказания осужденному юридической помощи в составлении кассационной жалобы.

С учетом конституционного принципа осуществления судопроизводства на основе состязательности сторон данное дело органами предварительного следствия расследовано, а судом - рассмотрено всесторонне, полно и объективно.

Судебная коллегия не находит оснований для удовлетворения жалоб, а поэтому, руководствуясь ст. ст. 332, 339 УПК РСФСР,

 

определила:

 

приговор Новосибирского областного суда от 30 октября 2000 г. в отношении У.Р. и П.Ю. оставить без изменения, а кассационные жалобы - без удовлетворения.