КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

Именем Российской Федерации

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

от 16 мая 2007 г. N 6-П

 

ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ

КОНСТИТУЦИОННОСТИ ПОЛОЖЕНИЙ СТАТЕЙ 237, 413 И 418

УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

В СВЯЗИ С ЗАПРОСОМ ПРЕЗИДИУМА КУРГАНСКОГО

ОБЛАСТНОГО СУДА

 

Конституционный Суд Российской Федерации в составе председательствующего Л.М. Жарковой, судей Ю.М. Данилова, Г.А. Жилина, В.Д. Зорькина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, Н.В. Мельникова, Н.В. Селезнева, О.С. Хохряковой,

с участием постоянного представителя Государственной Думы в Конституционном Суде Российской Федерации Е.Б. Мизулиной и представителя Совета Федерации - доктора юридических наук Е.В. Виноградовой,

руководствуясь статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, пунктом 3 части первой, частями третьей и четвертой статьи 3, статьями 36, 74, 86, 101, 102 и 104 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации",

рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности положений статей 237, 413 и 418 УПК Российской Федерации.

Поводом к рассмотрению дела явился запрос президиума Курганского областного суда, в котором оспаривается конституционность подлежащих применению в рассматриваемом им уголовном деле положений статьи 237, пункта 2 части второй и части третьей статьи 413 и статьи 418 УПК Российской Федерации. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли указанные законоположения Конституции Российской Федерации.

Заслушав сообщение судьи-докладчика Г.А. Жилина, объяснения представителей стороны, принявшей оспариваемый акт, выступления приглашенных в заседание представителей: от Верховного Суда Российской Федерации - судьи Верховного Суда Российской Федерации В.А. Давыдова, от Генерального прокурора Российской Федерации - Т.Л. Оксюка, от Министерства внутренних дел Российской Федерации - Г.В. Марьяна, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный Суд Российской Федерации

 

установил:

 

1. Приговором Петуховского районного суда Курганской области от 10 марта 2005 года гражданка Е.Л. Акимова была осуждена за совершение преступления, предусмотренного частью первой статьи 111 "Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью" УК Российской Федерации, хотя еще до вынесения приговора потерпевший по данному уголовному делу скончался в больнице, причем смерть его, как было установлено уже после вступления приговора в законную силу, находилась в непосредственной причинно-следственной связи с нанесенной ему колото-резаной раной.

Прокурор Курганской области, полагая, что при таких обстоятельствах уголовное дело в отношении Е.Л. Акимовой подлежит пересмотру в связи с необходимостью привлечения ее к ответственности за более тяжкое преступление, внес в президиум Курганского областного суда заключение о возобновлении производства по делу в порядке главы 49 "Возобновление производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств" УПК Российской Федерации. Однако президиум Курганского областного суда пришел к выводу, что возобновление производства по делу невозможно, поскольку указанное в заключении прокурора обстоятельство не относится к числу новых или вновь открывшихся обстоятельств, как они определены в статье 413 УПК Российской Федерации: согласно пункту 2 части второй данной статьи новыми являются обстоятельства, не известные суду на момент вынесения судебного решения и устраняющие преступность и наказуемость деяния, к числу же вновь открывшихся обстоятельств относятся исчерпывающе перечисленные в ее части третьей преступные действия участников производства по уголовному делу, установленные вступившим в законную силу приговором суда; кроме того, подлежащие применению в данном деле статьи 237 и 418 УПК Российской Федерации не предоставляют ни суду, рассматривающему заключение прокурора о возобновлении производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств, ни суду первой инстанции в случае направления ему уголовного дела на новое рассмотрение в связи с отменой приговора полномочие возвратить уголовное дело прокурору для учета при формулировании обвинения ранее не существовавших последствий преступления, могущих повлечь изменение положения осужденного в сторону ухудшения.

В своем запросе в Конституционный Суд Российской Федерации президиум Курганского областного суда утверждает, что указанные нормы уголовно-процессуального закона, как необоснованно сужающие конституционные полномочия суда по осуществлению правосудия и ограничивающие конституционные гарантии прав и свобод человека и гражданина, включая право на судебную защиту, противоречат статьям 17 (часть 1), 19, 21 и 46 Конституции Российской Федерации.

Таким образом, предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по настоящему делу являются положения пункта 2 части второй и части третьей статьи 413 и статьи 418 УПК Российской Федерации во взаимосвязи с его статьей 237, как позволяющие отказывать в возобновлении производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств при установлении возникших после завершения досудебного производства фактических обстоятельств, свидетельствующих о наличии в действиях осужденного или оправданного признаков более тяжкого преступления.

2. В соответствии со сформулированными в Конституции Российской Федерации основными началами взаимоотношений демократического правового государства, каковым является Российская Федерация, и личности права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов и обеспечиваются правосудием, каждому гарантируется государственная, в том числе судебная, защита его прав и свобод (статьи 1, 2 и 18; статья 21, часть 1; статья 45, часть 1; статья 46, часть 1; статья 52).

Одной из форм реализации государством своих обязанностей по признанию, соблюдению и защите прав и свобод человека и гражданина как конституционно значимых ценностей в случаях, когда они становятся объектом преступного посягательства, является публично-правовой институт уголовного преследования. В его рамках как лицам, в отношении которых осуществляется такое преследование, так и иным заинтересованным лицам, в том числе пострадавшим в результате преступления, гарантируется защита их прав и свобод, включая право в установленном федеральным законом порядке обжаловать вынесенные в отношении них процессуальные решения и добиваться тем самым пересмотра этих решений, как нарушающих их права и законные интересы (статья 46, часть 2; статья 50, часть 3, Конституции Российской Федерации).

В действующей системе уголовно-процессуального регулирования в качестве дополнительного способа обеспечения правосудности судебных решений применяется пересмотр судебных решений, вступивших в законную силу, который осуществляется в порядке надзора и в процедуре возобновления производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств. По своему предназначению и содержанию этот способ, используемый в случаях, когда неприменимы или исчерпаны все другие средства процессуально-правовой защиты, призван гарантировать справедливость судебных актов как необходимое условие судебной защиты прав и свобод человека и гражданина, а также поддержания баланса таких ценностей, как справедливость и стабильность судебных актов (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2007 года N 2-П).

Пересмотр вступившего в законную силу судебного решения в порядке надзора как средство исправления судебных ошибок имеет место в тех случаях, когда выявляются допущенные в ходе досудебного производства или при рассмотрении уголовного дела судом нарушения закона, которые повлияли или могли повлиять на всесторонность и полноту исследования обстоятельств дела, правильность уголовно-правовой оценки содеянного, обеспечение прав участников уголовного судопроизводства. В таких случаях отмена приговора или иного завершающего производство по уголовному делу решения в надзорном порядке и возвращение дела для нового его рассмотрения позволяют органам уголовного преследования и суду устранить свои собственные нарушения - как намеренные, так и явившиеся результатом заблуждения, хотя подобные нарушения могли и должны были бы быть предотвращены или исправлены еще до вступления соответствующего решения по уголовному делу в законную силу.

В отличие от пересмотра судебных решений в порядке надзора возобновление производства по уголовному делу осуществляется в связи с выявлением таких обстоятельств, которые либо возникли уже после рассмотрения уголовного дела судом, либо существовали на момент рассмотрения уголовного дела, но не были известны суду. Такие обстоятельства, несмотря на то что они не обусловлены какими-либо упущениями со стороны суда либо органов и должностных лиц, осуществлявших предварительное расследование и поддержание обвинения в суде, тем не менее не позволяют в конечном счете оценивать вынесенные по уголовному делу решения как законные, обоснованные и справедливые.

Возобновляя производство по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств, суд обеспечивает не восполнение недостатков обвинительной и судебной деятельности, а возможность исследования тех фактических обстоятельств, которые уголовный закон признает имеющими значение для определения оснований и пределов уголовно-правовой охраны, но которые в силу объективных причин ранее не могли входить в предмет исследования по уголовному делу. Такой механизм, как признал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 2 февраля 1996 года N 4-П, может использоваться для устранения допущенных в ходе уголовного судопроизводства нарушений только в исключительных случаях, когда возможности исправления нарушений в порядке надзора оказались исчерпанными, и в этом смысле он является резервным, в том числе по отношению к надзорному производству.

Особенности оснований пересмотра приговора в порядке надзора и возобновления производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств предопределяют и различия в процедуре его осуществления. В отличие от надзорного производства, заключающегося преимущественно в документальной проверке судом материалов уголовного дела, производство по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств предусматривает элементы как досудебного производства, а именно возбуждение производства по новым или вновь открывшимся обстоятельствам прокурором, их расследование или проверку, предполагающие в том числе возможность проведения допросов, осмотров, экспертиз, выемок, иных необходимых следственных действий по правилам раздела VIII УПК Российской Федерации и последующее направление материалов в суд (статьи 415 и 416 УПК Российской Федерации), так и рассмотрения дела судом, в том числе с учетом установленных в результате проведенных расследования или проверки фактических обстоятельств (статьи 407, 417 и 418 УПК Российской Федерации).

3. Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, правосудие по самой своей сути признается таковым лишь при условии, что оно отвечает закрепленному в Конституции Российской Федерации, ее вводных положениях, а также в международно-правовых документах (в частности, в статье 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, статье 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, статье 8 Всеобщей декларации прав человека) требованию справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах.

Ограничение возможности пересмотра судебных решений, не отвечающих требованиям законности, обоснованности и справедливости, имеет следствием нарушение баланса в защите таких конституционных ценностей, как справедливость и правовая определенность, влекущее причинение вреда гарантируемым Конституцией Российской Федерации правам и свободам человека и гражданина, защита и восстановление которых являются конституционной целью правосудия. Судебное решение, если существенно значимые обстоятельства события, являющегося предметом исследования по уголовному делу, отражены в нем неверно, не может рассматриваться как справедливый акт правосудия и должно быть исправлено независимо от того, что послужило причиной его неправосудности - неправомерные действия судьи, судебная ошибка или иные обстоятельства, объективно влияющие на законность, обоснованность и справедливость судебного акта.

Исходя из этого в Постановлении от 2 февраля 1996 года N 4-П и развивающем изложенные в нем правовые позиции Определении от 9 апреля 2002 года N 28-О Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что при установлении процессуальным законом порядка возобновления дела по вновь открывшимся обстоятельствам как особой стадии судопроизводства, призванной устранить выявившуюся неправосудность приговора, недопустимо такое ограничение круга оснований для возобновления дела и такое ограничение полномочия судов по проверке этих оснований, которые делали бы невозможными исправление незаконного, необоснованного или несправедливого судебного решения и восстановление нарушенных им прав и законных интересов.

Гарантируя в статьях 21, 46 (часть 1) и 52 государственную охрану достоинства личности, право на защиту своих прав и свобод в суде и на компенсацию ущерба, причиненного преступлением, Конституция Российской Федерации предполагает необходимость обеспечения восстановления в полном объеме нарушенных преступлением прав и законных интересов. Несмотря на то что, как отмечается в Постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2003 года N 7-П и от 27 июня 2005 года N 7-П, лица, пострадавшие от преступлений, в силу особенностей своего статуса не наделяются правом предопределять осуществление уголовного преследования и его пределы, им должна предоставляться государственная защита и обеспечиваться возможность собственными действиями добиваться восстановления своих прав и законных интересов, в том числе в рамках производства по уголовному делу.

Названные решения Конституционного Суда Российской Федерации сохраняют свою силу, а выраженные в них правовые позиции подлежат обязательному учету как федеральным законодателем при принятии законов, так и соответствующими судебными инстанциями - при рассмотрении конкретных уголовных дел.

4. В отступление от приведенных правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации статья 413 УПК Российской Федерации при определении новых и вновь открывшихся обстоятельств как оснований для пересмотра вступивших в законную силу судебных актов фактически устанавливает их исчерпывающий перечень, что во многих случаях исключает исправление объективно необоснованных и незаконных судебных решений, не подлежащих пересмотру в других процедурах.

Согласно пункту 1 части второй и части третьей статьи 413 УПК Российской Федерации к вновь открывшимся обстоятельствам относятся обстоятельства, которые существовали на момент вступления приговора или иного судебного решения в законную силу, но не были известны суду, такие как установленные вступившим в законную силу приговором суда заведомая ложность показаний потерпевшего или свидетеля, заключения эксперта, а равно подложность вещественных доказательств, протоколов следственных и судебных действий и иных документов или заведомая неправильность перевода, повлекшие за собой постановление незаконного, необоснованного или несправедливого приговора, вынесение незаконного или необоснованного определения или постановления, преступные действия дознавателя, следователя или прокурора, повлекшие за собой постановление незаконного, необоснованного или несправедливого приговора, вынесение незаконного или необоснованного определения или постановления, преступные действия судьи, совершенные им при рассмотрении данного уголовного дела. К новым обстоятельствам в соответствии с пунктом 2 части второй и частью четвертой статьи 413 УПК Российской Федерации относятся обстоятельства, не известные суду на момент вынесения судебного решения, устраняющие преступность и наказуемость деяния, а именно: признание Конституционным Судом Российской Федерации закона, примененного судом в данном уголовном деле, не соответствующим Конституции Российской Федерации, установленное Европейским Судом по правам человека нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом Российской Федерации уголовного дела, связанное с применением федерального закона, не соответствующего положениям названной Конвенции, или с иными ее нарушениями, а также другие новые обстоятельства.

Названные нормы, признавая основаниями к возобновлению производства по уголовному делу только такие новые обстоятельства, которые устраняют преступность и наказуемость деяния, исключают тем самым возможность возобновления производства по уголовному делу, если оно может привести к осуждению оправданного или к усилению ответственности, возложенной на осужденного, не позволяя заинтересованным лицам добиваться установления реального размера причиненного вреда и в полном объеме получить моральную и материальную компенсацию этого вреда. Более того, в ситуации, когда общественно опасные последствия преступления наступают после вынесения приговора или иного итогового решения по уголовному делу, они вообще не могут стать предметом проверки и оценки ни со стороны органов, призванных осуществлять уголовное преследование, ни со стороны суда. Таким образом, охраняемые уголовным законом общественные отношения в определенной части оказываются вне сферы защиты со стороны государства, что не соответствует предписаниям статей 18, 45, 46 (часть 1) и 52 Конституции Российской Федерации.

Выявившиеся после постановления приговора фактические обстоятельства, которые могут свидетельствовать о необходимости изменения положения оправданного или осужденного в худшую для него сторону, по смыслу закона, приводят к возобновлению производства по уголовному делу лишь в том случае, если свидетельствуют о совершенном в ходе предварительного расследования или судебного разбирательства преступлении против правосудия, которое установлено вступившим в законную силу приговором суда.

Учет иных новых фактических обстоятельств, влияющих на правосудность приговора или иного судебного решения, если они не связаны с допущенными в ходе производства по уголовному делу нарушениями (как это имеет место в случае, который послужил поводом для обращения президиума Курганского областного суда с запросом в Конституционный Суд Российской Федерации), оказывается невозможным ни в этой процедуре, ни в порядке надзорного производства, в котором, как следует из статей 379 и 409 УПК Российской Федерации и правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в Постановлении от 11 мая 2005 года N 5-П, отмена или изменение вступившего в законную силу судебного решения не в пользу осужденного (оправданного) возможны лишь при наличии допущенных в ходе рассмотрения соответствующего уголовного дела существенных (фундаментальных) нарушений закона.

Ограничение круга оснований к возобновлению уголовного дела в целях пересмотра незаконного или необоснованного судебного решения, не подлежащего исправлению ни в каком другом порядке, делает невозможными обеспечение правосудности судебных актов и восстановление судом прав и законных интересов граждан, что приводит к нарушению положений Конституции Российской Федерации (статьи 2, 17, 18, 45 и 46), а также Конвенции о защите прав человека и основных свобод (статья 6; статья 3 и пункт 2 статьи 4 Протокола N 7), из которых вытекает необходимость пересмотра судебного решения, если обнаруживается какое-либо новое или вновь открывшееся обстоятельство, которое не может не повлиять на существо этого решения.

Кроме того, отсутствие у суда возможности учесть при пересмотре приговора новые обстоятельства, характеризующие фактическую сторону преступления, применительно к одному и тому же уголовно-правовому запрету создает основу для неравенства при определении пределов ответственности и возмещения вреда в зависимости от того, в какой момент эти обстоятельства возникли и были установлены: если они возникают еще до возбуждения уголовного дела или в ходе досудебного производства, то учитываются при формулировании обвинения и квалификации преступления; если же эти обстоятельства возникают после направления уголовного дела в суд с обвинительным заключением, а тем более после постановления приговора, то в соответствии с действующим законодательством они уже не могут получить отражение в судебных решениях по данному делу. Соответственно, решение по уголовному делу определяется не деянием и личностью обвиняемого, а фактором, по существу, не связанным с основаниями уголовной ответственности, что не согласуется с закрепленным в статье 19 (часть 1) Конституции Российской Федерации принципом равенства всех перед законом и судом.

5. Согласно статье 418 УПК Российской Федерации по результатам рассмотрения заключения прокурора о возобновлении производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств суд принимает одно из следующих решений: 1) об отмене приговора, определения или постановления суда и о передаче уголовного дела для производства нового судебного разбирательства; 2) об отмене приговора, определения или постановления суда и прекращении уголовного дела; 3) об отклонении заключения прокурора.

По смыслу приведенных законоположений, при возникновении новых фактических обстоятельств, могущих послужить основанием для ухудшения положения лица, оправданного или осужденного по уголовному делу, суд, рассматривающий соответствующее заключение прокурора, должен принять решение об отмене приговора и передаче уголовного дела для производства нового судебного разбирательства. Между тем в системе действующего уголовно-процессуального регулирования принятие судом каких-либо решений, ведущих к изменению положения обвиняемого в худшую для него сторону, невозможно как в силу предписаний статьи 413 УПК Российской Федерации, так и в связи с отсутствием процессуального механизма, обеспечивающего принятие таких решений.

Даже в случае отмены приговора и передачи уголовного дела для производства нового судебного разбирательства суд первой инстанции, повторно рассматривая это дело, был бы связан пределами предъявленного ранее и сформулированного в обвинительном заключении (обвинительном акте) обвинения. Именно такой вывод следует из статьи 418 УПК Российской Федерации во взаимосвязи с его статьей 252, согласно которой судебное разбирательство проводится лишь по предъявленному обвинению, а изменение обвинения в судебном разбирательстве допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту, а также статьей 237, непосредственно не предусматривающей возвращение дела судом прокурору в целях изменения обвинения на более тяжкое, в том числе в связи с выявлением не существовавших на момент его формулирования фактических обстоятельств.

Не открывает возможность для принятия такого решения и правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации, согласно которой часть первая статьи 237 УПК Российской Федерации не исключает правомочие суда по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвратить дело прокурору для устранения препятствий к его рассмотрению судом во всех случаях, когда в досудебном производстве были допущены существенные нарушения закона, не устранимые в судебном производстве, если возвращение дела не обусловлено необходимостью восполнения неполноты проведенного дознания или предварительного следствия, поскольку данная правовая позиция, изложенная в Постановлении от 8 декабря 2003 года N 18-П, непосредственно не распространяется на случаи, связанные с необходимостью исследования новых или вновь открывшихся обстоятельств, которые ранее не были и не могли быть известны органам предварительного расследования.

Таким образом, положения статьи 418 УПК Российской Федерации во взаимосвязи с положениями статей 413 и 237 УПК Российской Федерации не позволяют суду в случае выявления новых или вновь открывшихся обстоятельств, влекущих ухудшение положения обвиняемого, принять решение о возобновлении производства по уголовному делу, которое давало бы органам уголовного преследования возможность учесть эти обстоятельства в качестве основы для изменения формулировки обвинения. Тем самым создаются препятствия для реализации судом функции по осуществлению правосудия и, следовательно, для судебной защиты прав и свобод человека и гражданина, что противоречит статьям 46 (части 1 и 2), 52 и 118 (часть 1) Конституции Российской Федерации.

6. Гарантируемое Конституцией Российской Федерации право на судебную защиту подразумевает создание государством необходимых условий для эффективного и справедливого разбирательства дела прежде всего в суде первой инстанции, где разрешаются все существенные для определения прав и обязанностей сторон вопросы; ошибки же, допущенные судом первой инстанции, подлежат исправлению судом второй инстанции в процедурах, наиболее приближенных к производству в суде первой инстанции.

Исходя из данной правовой позиции, сформулированной в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2007 года N 2-П, именно на этих стадиях уголовного судопроизводства, где в наибольшей мере получают свое воплощение принципы процессуальной деятельности, в первую очередь должны в максимальной степени обеспечиваться условия для вынесения законных, обоснованных и справедливых решений, что, в частности, предполагает принятие судом первой инстанции по заявлению сторон о наличии новых или вновь открывшихся обстоятельств, могущих иметь существенное значение для разрешения дела, надлежащих мер к тому, чтобы они получили свое отражение в итоговом решении. Если же это невозможно в силу недопустимости выхода суда за рамки обвинения, сформулированного в обвинительном заключении (обвинительном акте), то должны быть задействованы процессуальные механизмы, которые позволяли бы осуществлять расследование новых обстоятельств и их учет в соответствующем документе, направляемом в суд органами уголовного преследования. При установлении и использовании таких механизмов стороне защиты, соответственно, должны быть обеспечены адекватные возможности для собирания и представления дополнительных доказательств и для оспаривания обвинения.

Исходя из изложенного и руководствуясь частями первой и второй статьи 71, статьями 72, 75, 86, 100 и 104 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

 

постановил:

 

1. Признать не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 18, 19 (часть 1), 46 (части 1 и 2) и 52, положения пункта 2 части второй и части третьей статьи 413 и статьи 418 УПК Российской Федерации во взаимосвязи с его статьей 237 - в той части, в какой они позволяют отказывать в возобновлении производства по уголовному делу и пересмотре принятых по нему решений ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств при возникновении новых фактических обстоятельств, свидетельствующих о наличии в действиях обвиняемого признаков более тяжкого преступления.

2. Федеральному Собранию в течение шести месяцев с момента провозглашения настоящего Постановления надлежит внести в уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации изменения и дополнения, касающиеся порядка возобновления производства по уголовному делу в связи с выявлением новых или вновь открывшихся обстоятельств, свидетельствующих о наличии в действиях осужденного или оправданного признаков более тяжкого преступления.

3. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

4. Согласно статье 78 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в "Российской газете" и "Собрании законодательства Российской Федерации". Постановление должно быть опубликовано также в "Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации".

 

Конституционный Суд

Российской Федерации

 

 

 

 

 

ОСОБОЕ МНЕНИЕ

СУДЬИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

С.М. КАЗАНЦЕВА

 

Не разделяя позицию Конституционного Суда Российской Федерации по данному делу, изложенную в Постановлении от 16 мая 2007 года N 6-П, считаю необходимым представить свое особое мнение.

1. Конституция Российской Федерации, основываясь на принципах демократического правового государства (статья 1), провозглашает высшей ценностью права и свободы человека, которые государство обязано признавать, соблюдать и защищать (статья 2) и которые определяют смысл, содержание и применение законов (статья 18).

В соответствии с Конституцией Российской Федерации (статьи 2, 15, 17, 18, 45, 46 и 50), а также Конвенцией о защите прав человека и основных свобод (статья 6, а также статья 2 Протокола N 7) и Международным пактом о гражданских и политических правах (пункт 5 статьи 14) каждый осужденный за преступление имеет право на пересмотр судебного решения, если какое-либо обстоятельство доказывает наличие судебной ошибки. Что касается права стороны обвинения (в том числе потерпевшего) на пересмотр вступившего в законную силу приговора, то в указанных правовых актах оно не декларируется, однако не отрицается, но ограничивается в силу действия иных общеправовых принципов, в частности принципа non bis in idem.

Так, Международный пакт о гражданских и политических правах предусматривает, что никто не должен быть вторично судим или наказан за преступление, за которое он уже был окончательно осужден или оправдан в соответствии с законом и уголовно-процессуальным правом каждой страны (пункт 7 статьи 14), а Конвенция о защите прав человека и основных свобод провозглашает, что никакое лицо не должно быть повторно судимо или наказано в уголовном порядке в рамках юрисдикции одного и того же государства за преступление, за которое это лицо уже было окончательно оправдано или осуждено в соответствии с законом и уголовно-процессуальными нормами этого государства (пункт 1 статьи 4 Протокола N 7 в редакции Протокола N 11). Конституция Российской Федерации в соответствии с названным общепризнанным правовым принципом устанавливает, что никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление (статья 50, часть 1).

Указанный запрет, как отметил Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 17 июля 2002 года N 13-П, является, по существу, конкретизацией общеправового принципа справедливости и направлен на обеспечение правовой безопасности и правовой стабильности, что нашло отражение и в уголовном законодательстве Российской Федерации. Согласно статье 6 УК Российской Федерации принцип справедливости в уголовном праве означает, что никто не может дважды за одно и то же преступление привлекаться к уголовной ответственности, а наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, т.е. соответствовать характеру и степени опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Эти положения корреспондируют и предписанию статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации о допустимости возложения на гражданина только таких ограничений прав и свобод, которые соразмерны конституционно значимым целям и направлены на защиту основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

В силу приведенных положений Конституции Российской Федерации и международно-правовых актов для лица, в отношении которого вынесен окончательный приговор (осужденного или оправданного), такое изменение правового положения, как поворот к худшему, при пересмотре вступившего в законную силу приговора, как общее правило, недопустим, в то время как оправдание или смягчение наказания не исключается, поскольку такое изменение всегда служит защите необоснованно осужденных граждан от допущенных судебных ошибок или несовершенства правосудия.

Из этого исходил и Конституционный Суд Российской Федерации, формулируя правовую позицию, в соответствии с которой полномочия по принесению протеста на незаконный и необоснованный приговор, а значит, и по пересмотру такого приговора могут быть реализованы лишь при условии, что окончательный приговор содержит судебную ошибку и его пересмотр необходим для обеспечения судебной защиты прав необоснованно осужденных граждан; в других случаях окончательные приговоры опротестованию и пересмотру не подлежат, поскольку иное приводило бы к нарушению гарантируемого статьей 50 (часть 1) Конституции Российской Федерации и пунктом 7 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах права не быть повторно судимым за одно и то же преступление, при том что согласно статье 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации, являясь составной частью ее правовой системы, имеют приоритет перед законом, устанавливающим отличные от них правила, и подлежат непосредственному применению судами общей юрисдикции (определения от 3 июля 1997 года N 87-О и от 8 февраля 2001 года N 78-О).

Вместе с тем Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, а именно пунктом 2 статьи 4 Протокола N 7 (в редакции Протокола N 11), установлено, что право не привлекаться повторно к суду или повторному наказанию не препятствует повторному рассмотрению дела в соответствии с законом и уголовно-процессуальными нормами соответствующего государства, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или если в ходе предыдущего разбирательства были допущены существенные нарушения, повлиявшие на исход дела. Из названного положения Конвенции и корреспондирующих ему положений статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации следует, что федеральный законодатель не только вправе, но и обязан предусмотреть процессуальные механизмы и процедуры пересмотра и отмены вступившего в законную силу приговора и с учетом их природы определить, в каких случаях такой пересмотр возможен в процедуре возобновления дел по новым или вновь открывшимся обстоятельствам, а в каких - в надзорном порядке. При этом исключения из общего правила о запрете поворота к худшему допустимы лишь в качестве крайней меры, когда неисправление судебной ошибки искажало бы саму суть правосудия, смысл приговора как акта правосудия, разрушая необходимый баланс конституционно защищаемых ценностей, в том числе прав и законных интересов осужденных и потерпевших.

Конституционный Суд Российской Федерации, формулируя в Постановлениях от 17 июля 2002 года N 13-П и от 11 мая 2005 года N 5-П приведенную правовую позицию, пришел к выводу, что отсутствие возможности пересмотра в порядке надзора окончательного судебного решения в связи с имевшим место в ходе предшествующего разбирательства фундаментальным нарушением, которое повлияло на исход дела, не соответствует принципу справедливости и основанным на нем конституционным гарантиям охраны достоинства личности и судебной защиты прав и свобод человека (часть 1 статьи 17, статьи 19, 21 и 46 Конституции Российской Федерации).

В силу этих Постановлений в системе действующего законодательства подавляющее большинство фундаментальных ошибок, допускаемых уголовными судами в окончательных, вступивших в законную силу приговорах, подлежит исправлению в надзорной инстанции. Для исправления судебных ошибок, которые не могут быть исправлены в надзорном порядке в течение одного года со дня вступления приговора в силу, и восстановления нарушенных прав и свобод граждан федеральный законодатель на основании статей 17 (часть 3), 46, 49, 50 (часть 3), 52, 55 (часть 3), 71 (пункты "в", "о") и 76 (часть 1) Конституции Российской Федерации предусмотрел в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации возможность пересмотра неправосудных решений - приговоров, определений и постановлений в порядке возобновления дел ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств (глава 49, статьи 413 - 419).

По своему содержанию и предназначению институт пересмотра решений в порядке возобновления дел ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств является дополнительным, так же как и надзорный порядок, способом обеспечения правосудности приговоров, который, имея резервное значение, используется, когда неприменимы или исчерпаны все другие средства процессуально-правовой защиты и когда нельзя избежать повторного рассмотрения ранее окончательно решенного дела.

Законодатель, обращаясь к этому институту уголовного судопроизводства, не может не учитывать, что любой пересмотр вступившего в законную силу судебного решения, направленный на реализацию конституционных гарантий охраны достоинства личности и судебной защиты прав потерпевшего (статья 17, часть 1; статьи 19, 21 и 52 Конституции Российской Федерации) и основанного на них принципа неотвратимости наказания объективно вступает в противоречие с принципом правовой определенности и стабильности прав, а возобновление дела в отношении осужденного (оправданного) человека, кроме того, может привести к нарушению принципа non bis in idem.

Еще раз вспомним позицию Конституционного Суда Российской Федерации: исключения из общего правила о запрете поворота к худшему допустимы лишь в качестве крайней меры, когда неисправление судебной ошибки искажало бы саму суть правосудия, разрушая необходимый баланс конституционно защищаемых ценностей, в том числе прав и законных интересов стороны защиты (осужденных, оправданных) и стороны обвинения (потерпевших).

Отсутствие какой-либо возможности пересмотра окончательного судебного решения в связи с обнаружением новых или вновь открывшихся обстоятельств, о которых суд не знал и не мог знать в момент вынесения приговора, свидетельствовало бы о нарушении баланса между принципами правовой определенности, стабильности прав, non bis in idem и принципом неотвратимости наказания. Но и неограниченное право такого пересмотра, фактически предоставляющее стороне обвинения еще одну попытку доказать вину подсудимого, также ведет к нарушению баланса конституционных ценностей. В связи с этим в решении вопроса о разумном и достаточном основании для пересмотра окончательного приговора и возобновления производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств законодатель должен обладать достаточно широким усмотрением, но пользоваться им очень осторожно, ограничивая стремление обвинительной и судебной власти ужесточить наказание. Закон должен призывать как суд, так и прокуратуру к защите прав не только потерпевшего, но и осужденного (оправданного) в соответствии с принципами гуманизма и стабильности правосудия и доверия граждан к закону и суду.

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 17 июля 2002 года N 13-П, исходя из требований статей 15 (часть 4), 17 (части 1 и 3), 46, 50 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации и Конвенции о защите прав человека и основных свобод, федеральный законодатель, предусматривая возможность отмены вступившего в законную силу приговора и пересмотра уголовного дела, обязан сформулировать точные и четкие критерии и основания подобной отмены с учетом того, что речь идет о таком решении судебной власти, которое уже вступило в законную силу и которым, следовательно, окончательно решены вопросы о виновности лица и мере наказания.

В Постановлении от 5 февраля 2007 года N 2-П Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что, поскольку проверка вступивших в законную силу судебных актов означает, по существу, возможность преодоления окончательности этих судебных актов, законодатель должен устанавливать такие институциональные и процедурные условия их пересмотра, которые отвечали бы требованиям процессуальной эффективности, экономии в использовании средств судебной защиты, прозрачности осуществления правосудия, исключали бы возможность затягивания или необоснованного возобновления судебного разбирательства и тем самым обеспечивали бы справедливость судебного решения и вместе с тем правовую определенность, включая признание законной силы судебных решений, их неопровержимости (res judicata), без чего недостижим баланс публично-правовых и частноправовых интересов.

В действующем законодательстве возможность исправления допущенных на предыдущих стадиях судопроизводства фундаментальных нарушений применительно к процедуре возобновления производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств предусмотрена частями второй и третьей статьи 413 УПК Российской Федерации. В соответствии с приведенными правовыми позициями Конституционного Суда Российской Федерации федеральный законодатель предусмотрел в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации исчерпывающий перечень оснований пересмотра дел по вновь открывшимся обстоятельствам, если такой пересмотр ведет к ухудшению положения оправданного (осужденного). Собственно, эта ограниченность оснований для пересмотра дела и их четкие критерии, не дающие возможности расширительного истолкования, и являются предметом запроса заявителя.

Назначение уголовного судопроизводства - в равной мере и защита прав и законных интересов потерпевших, и защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. То, что законодатель, придавая особое значение защите конституционных прав личности, с учетом исторического опыта и современного государственно-правового положения Российской Федерации строго ограничил случаи возобновления производства по вновь открывшимся обстоятельствам, никак не свидетельствует о нарушении принципов справедливого судебного разбирательства, неотвратимости наказания, разделения властей и, следовательно, не может ограничивать полномочия судебной власти. Напротив, чрезмерное расширение оснований возобновления производства по вновь открывшимся обстоятельствам может привести к отступлению от принципов справедливого судебного разбирательства, правовой определенности, стабильности прав, non bis in idem и тем самым - к неправомерному ограничению конституционного права на судебную защиту, что противоречит требованиям статей 17, 18, 19 (части 1 и 2), 46 (части 1 и 2), 50 и 55 Конституции Российской Федерации.

Уголовно-процессуальное законодательство развитых демократических стран также свидетельствует о том, что поворот к худшему в положении осужденного (оправданного) в порядке пересмотра судебных решений, вступивших в законную силу, ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств возможен только в исключительных случаях. А во Франции, например, он вообще не предусмотрен: согласно статье 622 Уголовно-процессуального кодекса Французской Республики, если после осуждения обнаружены и выявлены новые факты или обстоятельства, которые были неизвестными для суда на момент разбирательства и которые способны вызвать сомнения в виновности осужденного, то ходатайство о пересмотре окончательного решения по уголовному делу может подаваться только в пользу лица, признанного виновным в преступлении или проступке.

В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом Федеративной Республики Германии возобновление производства, оконченного вступившим в законную силу приговором, не в пользу подсудимого возможно лишь в следующих случаях: подложности документа, представленного в судебное разбирательство, нарушения свидетелем или экспертом присяги, признания судьи или народного заседателя виновным в уголовно наказуемом нарушении своего служебного долга, признания оправданного лица в совершении уголовно наказуемого деяния, если это признание заслуживает доверия (статья 362); при этом ранее вынесенный приговор в части вида и размера наказания не может быть изменен в ущерб интересам осужденного, если о возобновлении производства ходатайствовал осужденный, прокуратура или его законный представитель в его интересах (статья 373).

Испанская практика конституционного контроля, исходя из того, что Конституция Испании не предоставляет потерпевшим права добиваться уголовного наказания других лиц, рассматривает право на уголовное преследование, по существу, как jus ut procedatur, т.е. как специфическое проявление права быть выслушанным в суде. Конституционный Суд Испании, разрешая вопрос о том, может ли вступивший в законную силу приговор уголовного суда, согласно которому обвиняемый был оправдан, быть отменен на основании обращения о конституционной защите, пришел к выводу, что, поскольку в уголовном процессе конституционному праву на судебную защиту придается особое значение, а уголовно-процессуальное право имеет целью позволить государству осуществить наказание, полномочия публичных властей назначать наказания не могут подлежать защите; обращения о конституционной защите являются не защитой действий и полномочий властей, а скорее - инструментом осторожного ограничения и возможного уточнения этих полномочий с целью защиты основных прав и публичных свобод граждан.

Таким образом, само по себе установление Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации исчерпывающего перечня оснований для возобновления дела ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств, если такое возобновление может привести к повторному осуждению лица за одно и то же преступное деяние, соответствует как Конституции Российской Федерации, так и общепризнанным принципам и нормам международного права. Напротив, законодательное установление примерного перечня таких обстоятельств противоречило бы выраженным в Конституции Российской Федерации, а также в Уголовном кодексе Российской Федерации и Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации принципам законности, справедливости, гуманизма, non bis in idem, презумпции невиновности.

Оспариваемые положения не могут быть признаны нарушающими принцип равенства всех перед законом и судом (статья 19, часть 1, Конституции Российской Федерации), поскольку отнесение одних новых или вновь открывшихся обстоятельств к числу позволяющих возобновить уголовное дело, а других - к числу не дающих право на пересмотр дела, если такой пересмотр ведет к ухудшению положения оправданного (осужденного), направлено не на дискриминацию одних лиц, привлеченных к ответственности, по отношению к другим, а на освобождение от уголовной ответственности или смягчение участи осужденного на основании принципов справедливости, гуманности и законности с учетом объективной обусловленности и разумной дифференциации.

Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 19 марта 2003 года N 3-П выразил правовую позицию, в соответствии с которой правовое регулирование освобождения от уголовной ответственности во всяком случае должно основываться на принципах правового государства и верховенства Конституции Российской Федерации, определяющих обязанности государства в области уголовно-правовой защиты провозглашенных конституционных ценностей, в том числе прав граждан, как при применении уголовной ответственности и наказания, так и при освобождении от них; установление в рамках этих принципов конкретных оснований и пределов освобождения от уголовной ответственности лиц, совершивших преступления, относится к числу дискреционных полномочий законодателя, который, исходя из того, что Конституция Российской Федерации не гарантирует право быть освобожденным каждому, кто совершил преступление, вправе разрешить освобождение от ответственности в отношении определенных категорий лиц и видов преступлений и предусматривать те правовые последствия такого освобождения, которые он сочтет целесообразными.

Положения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, которые являются предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по данному делу, направлены на защиту конституционных прав и интересов осужденных и оправданных. Поэтому объективно требования заявителя - Курганского областного суда, который усматривает нарушение баланса прав на судебную защиту одной группы населения - потерпевших, в интересах другой - оправданных (осужденных), сводятся к ограничению прав и законных интересов последних, с тем чтобы гарантировать надлежащую защиту прав и законных интересов потерпевших.

Заявитель утверждает, что оспариваемые им положения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации нарушают следующие статьи Конституции Российской Федерации: статью 17 (часть 1), признающую и гарантирующую права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации; статью 19 (часть 1), согласно которой все равны перед законом и судом; статью 21, закрепляющую, что достоинство личности охраняется государством и ничто не может быть основанием для его умаления (часть 1), никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию, никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам (часть 2); статью 46, гарантирующую каждому судебную защиту его прав и свобод (часть 1) и устанавливающую, что решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд (часть 2) и что каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты (часть 3).

Судя по отсутствию ссылок на статьи 52 и 53 Конституции Российской Федерации, заявитель не считает, что оспариваемые законоположения ограничивают потерпевшим доступ к правосудию и умаляют их право на компенсацию причиненного преступлением ущерба. Таким образом, фактически нарушение указанных конституционных прав он усматривает в отсутствии у потерпевшего возможности требовать от суда повторного привлечения осужденного (оправданного) к ответственности ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств с целью ужесточения наказания.

Кроме того, по мнению заявителя, оспариваемые законоположения сужают полномочия суда по назначению наказания виновному лицу, а потому не соответствуют Конституции Российской Федерации (каким именно статьям Конституции Российской Федерации, он указать не смог или, возможно, забыл. Можно только предполагать, что он подразумевал нарушение принципа разделения властей, закрепленного в статье 10 Конституции Российской Федерации). Таким образом, заявитель усматривает ограничение компетенции суда не только по защите конституционных прав потерпевшего. Он утверждает, что наряду с правами потерпевшего запрет поворота к худшему в данном случае нарушает также права государственного обвинителя и самого суда, поскольку суд лишен возможности в случае обнаружения новых или вновь открывшихся обстоятельств, подтверждающих виновность оправданного (осужденного) в совершении более тяжкого преступления, наказать его еще раз, и уже строже. Тем самым заявитель ставит под сомнение право законодателя предусмотреть возможность освобождения виновного от уголовной ответственности.

Как следует из правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, обязанность государства обеспечивать восстановление прав потерпевшего от преступления не предполагает наделение его правом предопределять необходимость осуществления уголовного преследования в отношении того или иного лица, а также пределы возлагаемой на это лицо уголовной ответственности, - такое право в силу публичного характера уголовно-правовых отношений может принадлежать только государству в лице его законодательных и правоприменительных органов (Постановление от 24 апреля 2003 года N 7-П). Впрочем, это не лишает потерпевшего возможности собственными действиями добиваться восстановления своих прав и законных интересов (Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2003 года N 7-П и от 27 июня 2005 года N 7-П). В частности, в соответствии с положениями главы 49 УПК Российской Федерации он вправе ставить перед прокурором вопрос о возбуждении производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств, обжаловать постановление прокурора о прекращении возбужденного им производства, участвовать в судебном заседании при рассмотрении заключения прокурора о необходимости возобновления производства по уголовному делу, а в случае его возобновления - участвовать в уголовном судопроизводстве в общем порядке.

Кроме того, права потерпевшего, закрепленные в статье 52 Конституции Российской Федерации, и его право на судебную защиту, закрепленное в статье 46 Конституции Российской Федерации, гарантируются не только нормами уголовного и уголовно-процессуального права, но и нормами других отраслей законодательства, в первую очередь - нормами гражданского и гражданского процессуального права. У лиц, пострадавших в результате преступления, во всяком случае сохраняется право на возмещение ущерба, причиненного осужденным (оправданным) в гражданском судопроизводстве. При этом суд, рассматривающий по заявлению потерпевшего гражданское дело о возмещении вреда, причиненного преступлением, в силу провозглашенного в статье 120 (часть 1) Конституции Российской Федерации принципа независимости судей и их подчинения только Конституции Российской Федерации и федеральному закону, не может быть связан решением, принятым судом в порядке уголовного судопроизводства в части определения размера причиненного преступлением ущерба, и должен основывать свое решение о восстановлении нарушенных прав потерпевшего на собственном исследовании обстоятельств дела.

Потерпевшим при восстановлении их в правах путем уголовного или гражданского судопроизводства должны обеспечиваться условия для получения доказательств, подтверждающих факт причинения вреда в результате противоправного деяния. При этом судебная оценка в гражданском деле материально-правовых оснований возмещения причиненного преступлением вреда не может ограничиваться выводами судов, осуществлявших уголовное судопроизводство, в случае несогласия с ними потерпевшего.

Институт возобновления производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств является частью регламентации процессуальных отношений не между потерпевшим и осужденным, а между государством, которое возлагает на себя уголовное преследование, и гражданами, подвергаемыми такому преследованию в предусмотренных уголовным законом формах и пределах. В связи с этим федеральный законодатель вправе, не пренебрегая своими конституционными полномочиями, отказаться от института возобновления уголовного преследования ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств в тех случаях, когда оно влечет изменение положения осужденного (оправданного) в неблагоприятную для него сторону, поскольку полное или частичное освобождение определенных лиц от уголовной ответственности и наказания в данном случае основывается не только на политическом или экономическом расчете, а прежде всего - на вере в добро и справедливость и на социальной обусловленности такого гуманистического регулирования в демократическом правовом государстве (преамбула, статьи 1 и 2 Конституции Российской Федерации).

Таким образом, рассматриваемые положения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не умаляют конституционные гарантии потерпевшего от преступления на возмещение ущерба, а также не лишают его прав на доступ к правосудию и на эффективную судебную защиту, включая компенсацию причиненного ущерба, в установленных законом процессуальных формах, не нарушают иных его конституционных прав и, следовательно, не противоречат Конституции Российской Федерации.

По аналогичному вопросу в связи с институтом амнистии Конституционным Судом Российской Федерации уже была высказана правовая позиция, согласно которой установление в рамках конституционных принципов конкретных оснований и пределов амнистирования лиц, совершивших преступления, относится к числу дискреционных полномочий самой Государственной Думы (Постановления от 5 июля 2001 года N 11-П и от 19 марта 2003 года N 3-П). К дискреционным полномочиям законодателя следует отнести и право на установление в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве других оснований освобождения от уголовной ответственности, опять же в соответствии с конституционными принципами и нормами международного права.

Такое полномочие законодателя, связанное с правовым регулированием уголовной ответственности, основано на статьях 71 (пункты "а", "в", "о"), 105 и 107 Конституции Российской Федерации и, следовательно, не может в силу статей 10 и 120 Конституции Российской Федерации рассматриваться как покушение на независимость и самостоятельность судебной власти, при том что, как было установлено выше, права и законные интересы граждан оно не нарушает.

Суды общей юрисдикции, обращаясь в порядке статьи 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации с запросом в Конституционный Суд Российской Федерации, не лишены права требовать признания не соответствующими Конституции Российской Федерации законоположений, ограничивающих их полномочия, в том числе связанные с уголовным судопроизводством, но, по смыслу статей 2, 18, 45, 46, 49, 50, 118 и 125 Конституции Российской Федерации, такие их требования не должны иметь конечной целью ограничение прав и законных интересов граждан в интересах государства в целом и государственного обвинения в частности.

2. Исходя из изложенного и руководствуясь частью первой статьи 76 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", полагаю, что взаимосвязанные положения статьи 237, пункта 2 части 2 и части 3 статьи 413 и статьи 418 УПК Российской Федерации нельзя признать не соответствующими Конституции Российской Федерации, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в системе уголовно-правового и уголовно-процессуального регулирования они направлены на защиту признаваемых Конституцией Российской Федерации и международно-правовыми нормами прав осужденного (оправданного) и не лишают потерпевшего права на доступ к правосудию и права на эффективную судебную защиту в установленных законом процессуальных формах, а следовательно, не умаляют его достоинство, а также не умаляют принцип независимости судебной власти.

Признанием указанных законоположений не противоречащими Конституции Российской Федерации не исключается право законодателя принять дополнительные нормативные решения, с тем чтобы наиболее эффективно гарантировать конституционные права всех участников уголовного судопроизводства, затронутые в результате обнаружения новых или вновь открывшихся обстоятельств.