ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 16 марта 2006 года
Дело N 6-о06-3сп
Судебная коллегия по уголовным делам
Верховного Суда Российской Федерации в составе:
председательствующего Кочина В.В.,
судей
Иванова Г.П.,
Каменева Н.Д.
рассмотрела в судебном заседании от 16
марта 2006 года уголовное дело по кассационным жалобам осужденного П. и
адвоката Дубинкина А.П. на приговор Рязанского
областного суда с участием присяжных заседателей от 23 ноября 2005 года,
которым П., <...>, несудимый,
осужден по ст. 105 ч. 1 УК РФ к 9 годам
лишения свободы, по ст. 105 ч. 2 п. "к" УК РФ к 13 годам лишения
свободы и по совокупности совершенных преступлений, на основании ч. 3 ст. 69 УК
РФ, к 16 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.
Постановлено взыскать с П. в пользу
потерпевшей С. в счет компенсации морального вреда 300 тысяч рублей, в
возмещение материального вреда - 25200 рублей.
Заслушав доклад судьи Иванова Г.П.,
объяснения осужденного П. и адвоката Дубинкина А.П., просивших приговор отменить и дело направить на новое рассмотрение,
и мнение прокурора Хомицкой Т.П. об оставлении приговора без изменения,
Судебная коллегия
установила:
П. признан
виновным в умышленном убийстве своей жены - П-вой, и в умышленном убийстве С. с
целью скрыть убийство П-вой.
Преступления совершены 27 июля 2004 года
при обстоятельствах, указанных в приговоре.
В судебном заседании П. виновным себя не
признал
В кассационной жалобе адвокат Дубинкин просит приговор отменить и дело направить на новое
рассмотрение со стадии предварительного слушания, мотивируя тем, что при
рассмотрении дела судом допущены нарушения уголовно-процессуального закона.
По мнению адвоката, в судебном заседании
исследовались доказательства, которые подлежали исключению из судебного
разбирательства как недопустимые.
К числу таких доказательств адвокат
относит протокол допроса П. в качестве подозреваемого и протокол проверки его
показаний на месте совершения преступления на том основании, что содержащиеся в
этих протоколах сведения стали ему известны в связи с его непосредственным
участием в осмотре места преступления.
В ходе предварительного следствия П. в
качестве обвиняемого допрашивался с применением аудиозаписи, однако в судебном
заседании эта аудиозапись не воспроизводилась, хотя между ней и протоколом имелось
несоответствие.
Недопустимыми
доказательствами являются также заключения судебно-медицинской экспертизы по
трупам, заключение судебно-биологической экспертизы (по одежде потерпевших),
заключение криминалистической экспертизы (по ножам) и заключение генетической
экспертизы по крови, обнаруженной на автомашине П., в связи с тем, что с
постановлениями о назначении этих экспертиз сторона защиты была ознакомлена
несвоевременно, что лишило ее возможности поставить дополнительные вопросы
перед экспертами.
При исследовании экспертных заключений
защите также необоснованно было отказано в допросе следователя, у которого
необходимо было выяснить место нахождения биологических образцов, необходимых
для назначения дополнительной экспертизы для проверки версии о совершении в
отношении потерпевших изнасилования.
Государственный обвинитель оказывал
незаконное воздействие на присяжных заседателей, подчеркивая на протяжении
всего судебного следствия, что показания на предварительном следствии П. давал
в присутствии адвоката, хотя вопрос о допустимости данных показаний был решен
положительно. Оглашая протокол допроса П. в качестве обвиняемого,
государственный обвинитель обратил внимание присяжных заседателей на то, что к
П. недозволенных методов следствия не применялось. В прениях государственный
обвинитель прямо намекал на то, что часть свидетелей обвинения дали показания в
пользу П. из-за чувства товарищества, хотя в судебном заседании свидетели
поясняли, что были знакомы с П. всего лишь один день. Также в прениях государственный
обвинитель заявил, что в состоянии алкогольного опьянения П. становится буйным
и может совершить любое преступление, хотя таких обстоятельств в ходе судебного
следствия не было установлено. Председательствующий на данные высказывания
государственного обвинителя не реагировал, что способствовало формированию
негативного мнения у коллегии присяжных заседателей к П.
Кроме того, адвокат считает, что 6-й
вопрос, поставленный на разрешение присяжных заседателей, требовал от них
собственно юридической оценки, так как касался квалификации убийства С. как
убийства, совершенного с целью скрыть другое преступление.
В кассационной
жалобе осужденный П. утверждает, что он не совершал убийства П-вой и С., на
предварительном следствии оговорил себя под физическим воздействием работников
милиции, суд был необъективным, свидетелям, которые подтверждали его алиби, не
давали сказать и слова, указывает на то, что важное значение для правильного
разрешения дела имела магнитофонная запись его допроса в качестве обвиняемого,
из которой видно было бы, что следователь
сам рассказывал ему об обстоятельствах преступления, а он только поддакивал
ему, однако эту запись не удалось прослушать в судебном заседании, она
почему-то оказалась затертой, и просит пересмотреть его дело.
В возражениях прокурор Чулков К.А. и
потерпевшая С.Е. просят приговор оставить без изменения.
Проверив материалы дела
и обсудив доводы кассационных жалоб и возражения, Судебная коллегия
считает, что приговор постановлен на основании вердикта коллегии присяжных о
виновности П. в совершении преступлений, основанного на полном и всестороннем
исследовании обстоятельств дела.
Нарушений норм уголовно-процессуального
закона при рассмотрении дела судом не допущено.
Доводы кассационной жалобы адвоката о
том, что показания П., данные им на предварительном следствии, являются
недопустимыми доказательствами, нельзя признать обоснованными.
Из материалов дела видно, что допросы П.
в качестве подозреваемого и обвиняемого и проверка его показаний на месте
совершения преступления проводились с участием адвоката, процессуальные права
П. разъяснялись надлежащим образом, замечаний при подписании протоколов этих
следственных действий ни П., ни его защитник не делали.
Возражений против оглашения этих
протоколов в судебном заседании сторона защиты не заявляла, вопроса о признании
показаний П. недопустимыми доказательствами не ставила.
Ссылка адвоката в жалобе на то, что П.
принимал участие в осмотре места происшествия, не является основанием для
признания показаний П. недопустимыми доказательствами.
Утверждения осужденного в жалобе о том,
что на предварительном следствии он давал показания под физическим
воздействием, опровергаются имеющимся в деле постановлением об отказе в
возбуждении уголовного дела против работников милиции.
В судебном заседании адвокат Дубинкин и П. не просили по этим основаниям исключить его
показания из судебного разбирательства.
Доводы кассационных жалоб о том, что неисследование в судебном заседании магнитофонной записи
допроса П. в качестве обвиняемого могло повлиять на вердикт присяжных
заседателей, также являются неубедительными.
Из протокола судебного заседания видно,
что аудиозапись показаний П. не исследовалась в связи с
плохим качеством записи и государственный обвинитель по этим основаниям снял
свое ходатайство об ее воспроизведении.
В возражениях адвокат ссылался на
несоответствие аудиозаписи протоколу допроса П., однако протокол допроса, в
ходе которого применялась аудиозапись и который исследовался
в судебном заседании, был подписан П. и адвокатом без каких-либо замечаний.
Прослушав эту аудиозапись при
ознакомлении с материалами дела, П. и адвокат Дубинкин
не заявили ходатайства о несоответствии протокола допроса аудиозаписи и о
признании этого протокола недопустимым доказательством.
В судебном заседании сторона защиты не
просила исключить названный протокол из судебного разбирательства.
Нельзя согласиться с доводами
кассационной жалобы адвоката о том, что недопустимыми доказательствами являются
заключения экспертов.
Возражений против оглашения в судебном
заседании заключений судебно-медицинской экспертизы трупов,
судебно-биологической экспертизы одежды потерпевших, криминалистической
экспертизы ножей и генетической экспертизы следов крови, обнаруженной на
автомашине П., сторона защиты не заявляла и вопроса о признании этих заключений
недопустимыми доказательствами не ставила.
Ссылка адвоката в жалобе на
несвоевременность ознакомления с постановлениями следователя о назначении
экспертиз не может служить основанием для признания их недопустимыми
доказательствами.
Из материалов дела видно, что при
назначении и производстве экспертиз П. и его адвокату были разъяснены права,
предусмотренные ст. 198 УПК РФ. Ознакомившись с постановлениями следователя о
назначении экспертиз, а также с самими заключениями экспертов П. и его адвокат
никаких заявлений не делали, отводов экспертам не заявляли, о постановке
дополнительных вопросов не просили, за исключением генетической экспертизы.
Однако вопросы, которые адвокат Дубинкин хотел бы поставить на разрешение эксперта-генетика
(т. 2 л.д. 110 - о давности происхождения крови,
обнаруженной на машине П., и о возможности переноса ее на машину насекомыми),
заведомо были неприемлемыми при проведении экспертизы, устанавливающей
идентификацию личности.
В судебном заседании П. и адвокат Дубинкин не просили о назначении повторных экспертиз.
Необходимости в допросе следователя по
ходатайству адвоката не имелось, поэтому судья правильно отказал в
удовлетворении этого ходатайства.
Также вопреки утверждениям адвоката
государственный обвинитель действовал в пределах своих процессуальных прав и
незаконного воздействия на присяжных заседателей не оказывал.
Возражений на действия государственного
обвинителя и на его обвинительную речь сторона защиты не заявляла.
Оглашение протокола допроса П. в части
неприменения к нему недозволенных методов следствия не носило умышленный
характер, и председательствующий своевременно остановил прокурора и дал
надлежащие разъяснения присяжным заседателям (т. 3 л.д.
86 оборот).
Поэтому ссылка в жалобе адвоката на то,
что государственный обвинитель незаконным способом формировал негативное мнение
коллегии присяжных заседателей в отношении П., является неубедительной.
Не основаны на протоколе судебного
заседания и утверждения осужденного в жалобе о том, что свидетели защиты в суде
были лишены возможности давать свободно свои показания.
Свидетели, на которых П. ссылался в
подтверждение своего алиби, были допрошены с соблюдением процедуры допроса
свидетелей в суде присяжных.
Данных о том, что судья был необъективен
при рассмотрении дела, также не имеется.
Отводов председательствующему и
возражений на напутственное слово судьи сторона защиты не заявляла.
Замечаний по вопросам, сформулированным
судьей для присяжных заседателей, также не приносилось. В связи с этим доводы
кассационной жалобы адвоката о том, что вопрос N 6 был сформулирован судьей
неправильно, не могут быть признаны убедительными.
Таким образом, оснований для отмены
приговора по доводам кассационных жалоб не имеется.
Правовая оценка действиям П. дана в
соответствии с фактическими обстоятельствами, установленными вердиктом
присяжных заседателей.
Наказание назначено с учетом всех
обстоятельств, влияющих на наказание.
Руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК
РФ, Судебная коллегия
определила:
приговор Рязанского областного суда с
участием присяжных заседателей от 23 ноября 2005 года в отношении П. оставить
без изменения, а кассационные жалобы - без удовлетворения.