ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 24 января 2006 года

 

Дело N 66-о05-109

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

 

    председательствующего                           Разумова С.А.,

    судей                                             Зыкина В.Я.,

                                                     Зеленина С.Р.

 

рассмотрела в судебном заседании от 24 января 2006 года кассационную жалобу осужденного Ш. на приговор Иркутского областного суда от 21 апреля 2005 г., которым

Ш., <...>, не работавший, судимый 5 октября 1998 г. по ст. 158 ч. 2 п. п. "б", "в", "г" УК РФ к лишению свободы сроком на 3 года, освобожден 9 июля 2001 года по отбытии наказания,

осужден по ст. 105 ч. 2 п. п. "в", "и" УК РФ к лишению свободы сроком на 19 лет с отбыванием в исправительной колонии строгого режима. Срок наказания исчислен с 20 сентября 2004 года.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Зыкина В.Я. по доводам кассационной жалобы и возражений на нее, объяснения осужденного Ш., поддержавшего доводы кассационной жалобы и изложившего свою позицию путем использования системы видеоконференц-связи, выступление адвоката Карпухина С.В., просившего кассационную жалобу осужденного удовлетворить, мнение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Шаруевой М.В., полагавшей приговор суда оставить без изменения, Судебная коллегия

 

установила:

 

Ш. признан виновным в убийстве из хулиганских побуждений своего малолетнего сына - Ш.А., 15 января 2003 года рождения, заведомо для него находившегося в беспомощном состоянии.

Судом установлено, что преступление совершено 15 сентября 2004 года в г. Усть-Кут при обстоятельствах, указанных в приговоре.

В кассационной жалобе и дополнениях к ней осужденный Ш. просит пересмотреть приговор и проверить правильность его осуждения, поскольку утверждает, что убийство сына не совершал; в деле отсутствуют доказательства его вины; доказательства, которые положены в основу приговора (в частности, протокол осмотра места происшествия, заключения экспертиз), получены с нарушением уголовно-процессуального закона, поэтому являются недопустимыми; органами следствия уголовное дело в отношении его сфабриковано, в частности, имел место фотомонтаж снимков, сделанных при осмотре места происшествия; показания потерпевшей Ч. не могут быть приняты во внимание, поскольку она заинтересована в исходе дела и оговаривает его, тем самым стремясь скрыть свою причастность к убийству ребенка; дело судом рассмотрено необъективно и с обвинительным уклоном; его ходатайства о вызове в суд ряда экспертов, специалиста и дополнительных свидетелей судом необоснованно отклонялись; протокол судебного заседания не соответствует требованиям уголовно-процессуального закона, поскольку в нем искажены его (Ш.) вопросы, которые задавались свидетелям, а также искажены полученные на них ответы; судом первой инстанции нарушено его (Ш.) право на защиту, поскольку он во время судебного следствия был удален из зала судебного заседания, поэтому не смог задать вопросы участникам судебного разбирательства, а также выступить в прениях; кроме того, как утверждает осужденный, суд безосновательно отклонил его ходатайство о допуске в качестве защитника К.Ф. В жалобе и дополнениях к ней осужденный подробно излагает свою версию случившегося, сопоставляет доказательства и обращает внимание на свою непричастность к преступлению.

В возражениях на кассационную жалобу потерпевшая Ч. и государственный обвинитель Пирожкова О.А. считают доводы жалобы осужденного несостоятельными и просят приговор суда оставить без изменения.

Проверив уголовное дело и обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия находит приговор законным, обоснованным и справедливым.

Вывод суда о виновности Ш. основан на исследованных в судебном заседании и изложенных в приговоре доказательствах. В частности, его вина в совершении преступления подтверждается показаниями потерпевшей Ч., из которых следует, что находившийся в состоянии алкогольного опьянения Ш. (с которым она совместно проживала без регистрации брака) ночью 15 сентября 2004 года избил ее и порвал на ней одежду. Увидев в руках у Ш. нож, с которым он набросился на нее, она оттолкнула его и поставила в кроватку малолетнего сына Ш.А. (15 января 2003 года рождения), проснувшегося от шума Ш. Поняв, что Ш. ищет топор, она, опасаясь за свою жизнь и здоровье, убежала из квартиры к соседям с просьбой о помощи. Когда через некоторое время она вернулась в квартиру вместе с соседом П., то увидела на кухне Ш., облокотившегося на детский стульчик, а на полу - лежащего мертвого сына Ш.А., который был в крови. Она сразу поняла, что Ш. убил сына; ей стало плохо и она смутно помнит дальнейшие события. Эти показания потерпевшей согласуются с показаниями свидетеля П. о том, что под утро к нему домой пришла соседка Ч., которая была заплакана, сказала, что муж с ножом гоняет ее, просила о помощи, так как опасалась за сына, который остался в квартире. Когда он вместе с Ч. пришли к ней в квартиру, то он (П.) увидел стоящего на кухне Ш., а на полу лежащего в крови мертвого сына потерпевшей Ш.А. Рядом с Ш.А. на полу лежал сапожный нож. Из показаний свидетеля Никоновой Е.Г. следует, что ночью к ней пришла Ч., которая была босиком, без очков, запахнута в пальто. На лбу у Ч. была рана, из которой сочилась кровь. Ч. сильно плакала и рассказала, что ее бьет Ш., угрожает убить; она опасалась за сына, которого оставила в кроватке, когда убегала от Ш. из квартиры. Через некоторое время Ч. с соседом П. пошли домой к Ч., чтобы забрать сына Ш.А. Спустя какое-то время она услышала в подъезде крики и плач Ч., которая сидела на ступеньках и повторяла, что Ш. убил сына. Из показаний свидетелей К.А., А. и С. следует, что около 6 часов утра, узнав от соседки о произошедшем в квартире Ч. убийстве Ш. малолетнего сына, они пришли в квартиру Ч., где увидели на полу кухни труп мальчика в крови, а возле него - сапожный нож с коротким лезвием. К.А. и А., в стрессовом состоянии от увиденного, стали бить лежавшего на диване Ш. Затем они ушли из квартиры. Сразу же после этого в квартиру приехали работники милиции. Из протокола осмотра места происшествия видно, что в квартире потерпевшей обнаружен труп малолетнего Ш.А. с колото-резаной раной в области шеи. Рядом с трупом на полу обнаружен и изъят сапожный нож, на лезвие которого имелись следы бурого вещества, похожего на кровь. Как следует из показаний потерпевшей Ч., свидетеля Т. и самого осужденного Ш.этот нож принадлежал Ш. При этом Ч. и Т. поясняли, что данный нож Ш. хранил с другими инструментами в тумбочке под телевизором, и кроме него никто этим ножом не пользовался. Из заключения экспертизы вещественных доказательств следует, что на сапожном ноже и на рубашке осужденного Ш. обнаружена кровь, происхождение которой от малолетнего Ш.А. не исключается. Согласно заключению медико-криминалистической экспертизы конструктивные и эксплуатационные особенности сапожного ножа, изъятого с места происшествия, не исключают возможности нанесения им колото-резаного повреждения, обнаруженного на трупе малолетнего Ш.А. Из заключения судебно-медицинской экспертизы следует, что смерть Ш.А. наступила в результате колото-резаной раны боковой поверхности шеи с повреждением мягких тканей, мышц шеи, сонной артерии, наружных и внутренних яремных вен, крупных нервов, сопровождавшихся острой кровопотерей.

Оценив эти и другие приведенные в приговоре доказательства, суд пришел к обоснованному выводу о виновности осужденного Ш. в совершении преступления, предусмотренного ст. 105 ч. 2 п. п. "в", "и" УК РФ.

Квалификация его действий судом дана правильно.

Доводы жалобы осужденного о том, что малолетний Ш.А. мог сам причинить себе указанные повреждения, взяв в руки нож, или упав на него - неосновательны, поскольку опровергаются доказательствами вины осужденного, которые изложены в приговоре. Кроме того, из заключения судебно-медицинской экспертизы и показаний эксперта Д., допрошенного в судебном заседании по ходатайству осужденного Ш., следует, что с учетом расположения и морфологических особенностей колото-резаного ранения, обнаруженного на боковой поверхности шеи трупа малолетнего Ш.А., возможность причинения телесных повреждений собственноручно или при падении на нож исключается.

Доводы жалобы осужденного о том, что малолетнего сына убила Ч., а также о том, что уголовное дело в отношении его сфабриковано органами следствия, были тщательно проверены судом первой инстанции и обоснованно отвергнуты в приговоре.

Не основанными на материалах дела являются также доводы жалобы осужденного о нарушении его права на защиту, которое, как он утверждает, выразилось в безосновательном отказе суда в допуске в качестве защитника избранного им лица - гражданина К.Ф.

Как следует из протокола судебного заседания, данное ходатайство Ш. рассматривалось судом первой инстанции и было обоснованно отклонено мотивированным постановлением судьи от 13 апреля 2005 года. Суд обоснованно пришел к такому выводу, поскольку установил, что К.Ф. осужден и отбывает наказание за совершение тяжкого преступления, предусмотренного ст. 162 ч. 2 УК РФ, ранее неоднократно судим, не имеет специального юридического образования, является лицом, зависимым от наркотических веществ, при ознакомлении в суде с собственным уголовным делом пытался его уничтожить путем поджога. При таких обстоятельствах, а также с учетом данных об индивидуально-психологических особенностях К.Ф., о которых указано в постановлении, судья обоснованно счел невозможным участие К.Ф. в качестве защитника Ш.

Право на защиту осужденного Ш. нарушено не было, поскольку как на предварительном следствии, так и в суде он был обеспечен профессиональными защитниками - адвокатами.

Судебная коллегия также не может согласиться с доводами жалобы осужденного о необоснованном его удалении из зала судебного заседания во время судебного разбирательства дела до окончания прений сторон. Как следует из протокола судебного заседания, осужденный Ш. во время судебного разбирательства дела неоднократно нарушал порядок судебного заседания, в связи с чем председательствующий предупреждал его о недопустимости такого поведения. Несмотря на это, Ш. в очередной раз после допроса эксперта достал лезвие и демонстративно предпринял попытку разрезать себе вены, однако его действия были предотвращены милиционером конвойной службы. В связи с этим председательствующий в соответствии с ч. 3 ст. 258 УПК РФ обоснованно удалил Ш. из зала судебного заседания до окончания прений сторон.

Доводы осужденного Ш. о том, что положенные в основу приговора доказательства получены с нарушением закона, неправильны, поскольку при собирании доказательств, на которые суд сослался в приговоре, нарушений уголовно-процессуального закона допущено не было. Приведенные в приговоре доказательства допустимы, получены в установленном законом порядке и явились достаточными для принятия судом правильного решения по делу.

Дело судом рассмотрено полно, всесторонне и объективно.

Как следует из протокола судебного заседания, все ходатайства, которые были заявлены осужденным Ш. в ходе судебного разбирательства дела, ставились на обсуждение сторон и по ним председательствующим по делу судьей принимались обоснованные решения.

Вопреки доводам кассационной жалобы осужденного протокол судебного заседания соответствует требованиям ст. 259 УПК РФ. Каких-либо замечаний на протокол судебного заседания осужденный Ш. не подавал.

Наказание осужденному Ш. назначено судом справедливое, с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления, данных о его личности, а также отягчающего наказание обстоятельства, о чем указано в приговоре.

Исходя из изложенного и руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, Судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Иркутского областного суда от 21 апреля 2005 года в отношении Ш. оставить без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения.