ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 17 апреля 2003 года

 

Дело N 59-о02-16

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего - Разумова С.А.

судей - Глазуновой Л.И., Коннова В.С.

рассмотрела в судебном заседании от 17 апреля 2003 года кассационную жалобу осужденного Ф. на приговор Амурского областного суда от 12 февраля 2002 года, которым

Ф., <...>, русский, с неполным средним образованием, без определенного места жительства, ранее судимый 11 декабря 1998 года по п. п. "а", "б" ч. 2 ст. 158 УК РФ к трем годам шести месяцам лишения свободы, освобожден 6 апреля 2001 года (в соответствии с Постановлением Государственной Думы РФ от 26 мая 2000 года "Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне" неотбытый срок наказания был сокращен наполовину - на 10 месяцев 10 дней) по отбытии срока, -

осужден по п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ к семнадцати годам лишения свободы; по совокупности приговоров на основании ст. 70 УК РФ - к семнадцати годам шести месяцам лишения свободы в исправительной колонии особого режима.

По п. "в" ч. 3 ст. 158 УК РФ Ф. оправдан за отсутствием в его действиях состава преступления.

Постановлено взыскать с Ф. в пользу К. в возмещение морального вреда 10000 рублей.

Ф. признан виновным и осужден за убийство двух лиц: Я., 1958 года рождения, и С., 1963 года рождения, совершенное в ночь с 12 на 13 сентября 2001 года.

Преступление совершено им в г. Благовещенске Амурской области при обстоятельствах, установленных приговором.

Заслушав доклад судьи Коннова В.С., объяснения осужденного Ф., мнение прокурора Филимонова А.И., полагавшего судебное решение в отношении Ф. изменить, Судебная коллегия

 

установила:

 

в кассационной жалобе осужденный Ф. просит отменить приговор, ссылаясь на то, что он убийств С. и Я. не совершал, а его показания в ходе предварительного следствия, в которых он признавал свою вину, даны им вследствие применения незаконных методов расследования. Считает, что доказательства оценены неверно, что в ходе предварительного следствия ему необоснованно отказано в замене адвоката. Кроме того, по мнению Ф., ему назначено чрезмерно строгое наказание.

Проверив материалы дела и обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия находит приговор в отношении Ф. подлежащим изменению по следующим основаниям.

Виновность Ф. в содеянном им установлена совокупностью доказательств, собранных по делу, исследованных в судебном заседании и приведенных в приговоре. Этим доказательствам судом дана надлежащая оценка.

Ссылки Ф. на применение к нему незаконных методов расследования проверялись как в ходе предварительного следствия, так и в суде, они не подтвердились и обоснованно отвергнуты как несостоятельные. Указанные ссылки Ф. опровергаются показаниями свидетелей У., П., З., С., приведенными в приговоре.

Из заключения судебно-медицинской экспертизы следует, что 12 октября 2001 года Ф. был осмотрен и у него никаких телесных повреждений обнаружено не было.

Подсудимый Ф. не отрицал, что синяков, повреждений на нем не было, он эксперту на плохое самочувствие не жаловался (т. 2 л.д. 157).

Из справки следует, что при приеме в ИВС у Ф. телесных повреждений обнаружено не было, жалоб и заявлений от него не поступало, за медицинской помощью он не обращался (т. 2 л.д. 105).

Постановлением следователя от 19 декабря 2001 года установлено, что версия Ф. "о даче признательных показаний под давлением оперативного сотрудника является ложной и выдвинута с целью уйти от ответственности" и в возбуждении уголовного дела в отношении У. отказано за отсутствием в его действиях состава преступления (т. 1 л.д. 175). Кроме того, заместителем прокурора г. Благовещенска была проведена служебная проверка и 6 февраля 2002 года им вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении У. и П. за отсутствием состава преступления, предусмотренного п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 286 УК РФ (т. 2 л.д. 94 - 95). Указанные постановления не отменены и в установленном законом порядке не признаны незаконными.

Сам Ф. в своем заявлении, именуемом им "чистосердечным признанием", указывал, что оно написано им собственноручно, без принуждения (т. 1 л.д. 73). При его допросе 12 октября 2001 года в качестве обвиняемого с участием адвоката Ф. вновь подтвердил, что он добровольно написал чистосердечное признание и пояснял, что при допросе он показания дал добровольно, никакого давления на него не оказывалось и не оказывается (т. 1 л.д. 80). Как видно из протокола осмотра места происшествия с участием Ф., он утверждал, что действовал добровольно, самостоятельно, без какого-либо воздействия. В данном следственном действии принимали участие адвокат Ф., понятые, другие лица, от которых никаких заявлений по применению незаконных методов не поступило (т. 1 л.д. 105 - 107).

В судебном заседании подсудимый Ф. пояснял, что при допросе в качестве обвиняемого 12 октября 2001 года он показания давал добровольно, при проведении допроса давления на него не оказывалось (т. 2 л.д. 132).

При таких данных указанные ссылки Ф. противоречат материалам дела и правильно признаны судом недостоверными.

Как видно из материалов дела, при освобождении из колонии 6 апреля 2001 года Ф. было выдано 17 руб. 41 коп. на питание в пути следования до ст. Зея и 57 руб. 68 коп. За ним по исполнительному листу числился невозмещенный ущерб в размере 6000 рублей (л.д. 3 т. 2). Места жительства Ф. не имел.

Из показаний свидетелей Г. и М. следует, что с весны 2001 года Ф. стал проживать у Я. и С. Как Я. сообщила Г., в мае 2001 года она и С. прогнали Ф., так как тот ни денег, ни продуктов не приносил, но часто приходил пьяным. В июне - июле 2001 года он проживал при кафе. Затем Ф. сообщил М., что ему негде жить и тот разрешил ему жить вместе с ним. Они совместно прожили около месяца, но затем Ф. украл у соседа 2 колеса и М. его выгнал.

Как пояснял подсудимый Ф., с 6 апреля 2001 года он проживал у С., и Я. за проживание он им не платил. У М. он жил в конце июля - начале августа 2001 года, а от него перешел проживать вновь к Я. и С.

Из показаний свидетелей С., Г., Я., У. и К. также видно, что между С., Я. и Ф. происходили ссоры из-за того, что квартирант Ф. не платит им за проживание и питание, продуктов не приносит при отсутствии такой договоренности, хотя им самим трудно материально. Я. говорила К., что она с С. пытались прогнать Ф. Накануне 12 сентября 2001 года Я. заявляла, что если от Ф. не будет дохода, то они с ним распрощаются, а С. заявлял С., что они хотят Ф. выгнать. 12 сентября 2001 года С. говорил, что Ф. не приносит в дом того, чего они требуют и, кроме того, их квартира маленькая и Ф. их стесняет.

Как пояснял подсудимый Ф., между ним и Я., С. возникали ссоры, хозяева предъявляли ему претензии, что он живет у них и не платит за проживание, не дает денег на питание.

Свидетель Б. пояснял, что как ему говорил Ф., он проживал у С., о хозяевах он отзывался отрицательно, говорил, что они ему надоели, что ему противно с ними находиться вместе.

Подсудимый Ф. пояснял, что 12 сентября 2001 года он пришел домой к Я. и С., чтобы переночевать у них.

Из показаний свидетелей Г. и К. следует, что они из дома Я. и С. уехали около 19 часов 12 сентября 2001 года, в доме остались Я., С. и Ф.

Как пояснял подсудимый Ф., вечером 12 сентября 2001 года он находился в доме Я. и С. и они втроем совместно употребляли спиртное. С. хотел еще употребить спиртное и предлагал ему продать его часы "Электроника", чтобы приобрести спиртное. От отказался от этого. Кроме них троих в доме никого не было.

В ходе предварительного следствия Ф. пояснял, что он у Я. и С. проживал практически бесплатно. Когда он отказался отдать часы для приобретения спиртного, то С. и Я. стали его совместно выгонять из дома и выражаться нецензурно. Между ними произошла ссора, скандал, он их вообще не уважал и тоже стал на них кричать. В итоге после их "словесной перепалки" началась драка. С. схватил его за шиворот, ударил при выходе на веранду, а Я. стала помогать ему. Они вдвоем нанесли ему удары. "Обозлившись на них", он со стола на кухне взял нож (кухонный столовый с пластмассовой ручкой общей длиной около 20 см, с длиной лезвия около 10 см) и ударил им С. в грудь. Я. в это время "висела на нем" и он нанес ей удары ножом в тело. Я. упала около кухонного стола, а С. - на веранде. Он выбросил нож, забрал свои вещи, взял замок, запер дверь и ушел (т. 1 л.д. 78 - 79). При этом Ф. составил схему, в которой указал место нахождения стола в кухне, мест нахождения тел С. и Я., положение тела С.

Аналогичные данные Ф. указывал в своем заявлении, именуемом "чистосердечным признанием", и при осмотре места происшествия с его участием.

Суд правильно оценил приведенные показания Ф. и дал надлежащую оценку изменению им показаний.

Как видно из протокола осмотра места происшествия и схемы к нему, места нахождения, расположения трупов, место нахождения крови совпадают с данными, указанными Ф. при допросе и в составленной им схеме.

Нанесение Ф. ударов при драке подтверждается наличием на трупе Я. прижизненно образовавшихся ссадин в области лба справа, боковой поверхности грудной клетки слева и на передней поверхности брюшной стенки.

Ссылка Ф. на то, что при осмотре места происшествия с его участием ему задавались наводящие вопросы, противоречит показаниям свидетеля М., понятого при осмотре, и видеозаписи осмотра места происшествия. М. пояснял, что Ф. в ходе всего следственного действия самостоятельно показывал всю обстановку, отвечал на вопросы следователя. Вперед Ф. никто не забегал, ничего ему не подсказывал, он показания давал самостоятельно и добровольно (т. 1 л.д. 155; т. 2 л.д. 142).

Как следует из актов судебно-медицинских экспертиз, смерть С. наступила от массивной кровопотери, образовавшейся от трех проникающих в левую плевральную и брюшную полость колото-резаных ран на левой половине грудной клетки с повреждением хрящевой части седьмого ребра, сердечной сорочки, левого желудочка сердца, верхней доли левого легкого, левого купола диафрагмы и образованием гемоторакса и гемотампонады сердца. Кроме того, на его трупе имелись: одиночная непроникающая колото-резаная рана на левой половине грудной клетки, по колото-резаной ране мягких тканей левого плеча и правого локтевого сустава;

- смерть Я. также наступила от массивной кровопотери, образовавшейся в результате трех проникающих ранений в левую плевральную полость с повреждением сердечной сорочки, левого желудочка сердца, верхней доли левого легкого, с гемотораксом слева, гемотампонадой сердца. Кроме того, на трупе Я. имелись прижизненно нанесенные: одиночная непроникающая колото-резаная рана на левой половине грудной клетки, колото-резаная рана в области левого плечевого сустава, две непроникающие колото-резаные раны на левой боковой поверхности живота, колото-резаная рана мягких тканей левого предплечья, две колото-резаные раны левой кисти (последние раны могли образоваться в ходе борьбы или самообороны).

Указанные данные подтверждают осведомленность Ф. о нанесении С. и Я. ударов ножом.

Протоколом осмотра места происшествия подтверждается, что входная дверь в дом имела навесной замок в положении "закрыто", а в домовладении (между крыльцом и забором) был обнаружен нож с пластмассовой рукоятью, что соответствует приведенным показаниям Ф., что нож он выбросил, а дверь запер на замок.

Протоколами подтверждается, что нож имел общую длину 215 мм, длину клинка - 120 мм, (что в целом, не противоречит его описанию Ф.), этот нож был опознан Г. (племянником Я.) как принадлежавший Я. и С. (Свидетелю Я.С., дочери убитой Я., с которой она совместно не проживала, нож для опознания не предъявлялся. В судебном заседании свидетель Я. пояснила, что не помнит такого ножа, который был изъят при осмотре места происшествия. С учетом того, что она не проживала в доме, где произошло убийство, указанные показания Я. не влияют на правильность выводов суда).

Из заключений судебно-медицинских и физико-технических экспертиз видно, что имевшиеся на трупах Я. и С. раны могли быть причинены изъятым ножом.

Из протокола осмотра ножа и фототаблицы следует, что ширина клинка ножа неодинакова, лезвие ножа расширяется от острия к рукоятке и в наибольшей части (у рукояти) имеет ширину 27 мм.

При таких данных длина входной раны на теле при колотом ранении ножом зависит от глубины погружения в тело клинка ножа и с учетом эластичности кожи длина входной раны в 17 мм при длине раневого канала до 10 см не противоречит характеристикам указанного ножа. Длина входной раны на теле сверх ширины клинка ножа также не противоречит выводам экспертов и суда, поскольку длина раны не более 30 мм (у С.) при глубине раневого канала до 12 см и характеристика раны как колото-резаная (то есть при наличии еще и разреза при погружении и извлечении из тела клинка ножа) также соответствует параметрам изъятого ножа.

Отсутствие на ноже крови и отпечатков пальцев, а также - отсутствие на одежде и обуви Ф. следов крови убитых не свидетельствует о его невиновности, поскольку, как следует из материалов дела, Ф. после происшедшего скрылся, в отношении него производился розыск и он был задержан лишь 12 октября 2001 г., когда имел реальную возможность ликвидировать следы преступления со своих одежды и обуви. Трупы были обнаружены и осмотр места происшествия производился 22 сентября 2001 г. (убийства имели место в ночь с 12 на 13 сентября 2001 г.) и нож находился на открытой поверхности на земле (то есть подвергался атмосферному воздействию), был покрыт ржавчиной. Кроме того, отсутствие на нем отпечатков ладонной поверхности, пальцев рук также свидетельствует, что с него удалялись следы.

Причастность других, кроме Ф., лиц к убийству С. и Я. из материалов дела не усматривается.

Тщательно исследовав обстоятельства дела и правильно оценив все доказательства в их совокупности, суд пришел к обоснованному выводу о доказанности вины Ф. в содеянном им и верно квалифицировал его действия по п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ по указанным в приговоре признакам.

С учетом того, что Ф. не имел предусмотренных законом прав пользования домом С. и Я., их требования покинуть их дом являлись законными. При отказе Ф. уйти из дома они имели право применить к нему в этих целях насилие (как пояснял Ф., С. схватил его за шиворот). Ф. по их требованию из дома не ушел, также стал на них кричать, таким образом, действия Ф. также были противоправными, конфликт между ним и Я., С. носил взаимный характер. Как пояснял сам Ф., нож он взял и удары им наносил из чувства злости ("обозлившись" на них), у Я. имелись ранения, характерные для самообороны, а у Ф., как следует из материалов дела, телесных повреждений не имелось. При таких обстоятельствах, и с учетом последующего поведения Ф., связанного с тем, что он сразу после убийства собирал и забирал вещи, запирал дом и скрылся, суд обоснованно не усмотрел в его действиях состояния физиологического аффекта и необходимой обороны. По п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ наказание Ф. назначено судом в соответствии с требованиями закона, соразмерно содеянному им, с учетом данных о его личности, влияния назначенного наказания на его исправление и всех конкретных обстоятельств дела. Из материалов дела следует, что ранее Ф. отбывал наказание в виде лишения свободы, что не привело его к исправлению, он вновь совершил умышленное преступление спустя пять месяцев после освобождения из мест лишения свободы. Неназначение Ф., умышленно лишившему жизни двух человек, пожизненного лишения свободы и назначение ему судом вновь наказания в виде лишения свободы не на максимально возможный срок нельзя признать чрезмерно строгим наказанием. Ф. по п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ назначено справедливое наказание, соразмерное содеянному самим им.

Вместе с тем, судом необоснованно назначено наказание Ф. по совокупности приговоров. Как следует из материалов дела, в соответствии с актом амнистии (Постановлением ГосДумы РФ от 26 мая 2000 г.) неотбытое им наказание по приговору от 11 декабря 1998 г. было сокращено наполовину и он был освобожден 6 апреля 2001 г. из колонии по отбытии срока наказания с учетом произведенного сокращения (а не условно-досрочно), при таких данных из приговора подлежит исключению указание о назначении ему наказания по совокупности приговоров.

Нарушений уголовно-процессуального законодательства, влекущих отмену приговора, из материалов дела не усматривается.

Как видно из материалов дела, обвиняемый Ф. от услуг назначенного ему адвоката Кузнецовой Г.Г. не отказывался. Не отказываясь от ее услуг, он просил выделить для его защиты адвокатов Осинцева Г.Ф. и Бугакова А.А., однако Осинцев не мог принять на себя его защиту в связи с занятостью в других делах, а Бугаков находился в командировке в другом субъекте РФ до 21 декабря 2001 г. (предварительное следствие по делу Ф. окончено 20 декабря 2001 г.). В судебном заседании интересы подсудимого Ф. также защищала адвокат Кузнецова и подсудимый Ф. ей отвода не заявлял и не заявлял ходатайства о замене адвоката.

Ссылка в жалобе Ф. на то, что оперуполномоченный милиции У. являлся родственником Я., противоречит материалам дела. Сам свидетель У. пояснял, что он Я. не знал и до происшедшего никогда ее не видел (т. 2 л.д. 138). Кроме того, следствие по данному делу, относящемуся к подследственности органов прокуратуры, оперуполномоченный милиции У. не проводил.

Довод Ф. о том, что в судебном заседании допрашивался свидетель З. (старший оперуполномоченный УВД), а в приговоре его показания не приведены, является надуманным, в приговоре его показания приведены (т. 2 л.д. 210 - 211).

Замечания на протокол судебного заседания, принесенные осужденным Ф., рассмотрены в установленном законом порядке (т. 2 л.д. 231) и отклонены как несостоятельные.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, Судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Амурского областного суда от 12 февраля 2002 г. в отношении Ф. изменить и исключить из него указание о назначении ему наказания по совокупности приговоров на основании ст. 70 УК РФ.

Считать осужденным Ф. по п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ к семнадцати годам лишения свободы в исправительной колонии особого режима.

В остальной части тот же приговор в отношении Ф. оставить без изменения, а кассационную жалобу осужденного Ф. - оставить без удовлетворения.

 

Председательствующий

С.А.РАЗУМОВ

 

Судьи

Л.И.ГЛАЗУНОВА

В.С.КОННОВ