||  Судебная система РФ  ||   Документы Верховного суда РФ  ||   Документы Конституционного суда РФ  ||   Документы Высшего арбитражного суда РФ  ||  

алготрейдинг на Python и Backtrader, уроки по алготрейдингу

 

ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 25 марта 2003 года

 

Дело N 5-о03-50

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Кузнецова В.В.

судей Валюшкина В.А. и Ботина А.Г.

рассмотрела в судебном заседании 25 марта 2003 года кассационные жалобы осужденных Д., Л., адвокатов Лубшева Ю.Ф. и Олейника М.А. на приговор Московского городского суда от 4 декабря 2002 года, по которому

Д., <...>, несудимый,

осужден к лишению свободы: по ст. 105 ч. 1 УК РФ на 15 лет, по ст. ст. 30 ч. 3, 105 ч. 2 п. п. "ж", "к", "н" УК РФ на 14 лет, а по совокупности преступлений на основании ст. 69 УК РФ на 17 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

На основании ст. ст. 97 ч. 1 п. "г" и 99 ч. 2 УК РФ постановлено применить к Д. принудительные меры медицинского характера в виде принудительного лечения от хронического алкоголизма и наркомании, и

Л., <...>, несудимый,

осужден по ст. ст. 30 ч. 3, 105 ч. 2 п. п. "ж", "к" УК РФ на 15 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Постановлено взыскать солидарно с Д. и Л. в пользу НИИ им. Склифосовского 40754 рубля.

Заслушав доклад судьи Валюшкина В.А., объяснения осужденного Д., адвокатов Громова Н.И. в защиту Д. и адвоката Олейника М.А. в защиту Л., поддержавших доводы, изложенные в кассационных жалобах, мнение прокурора Башмакова А.М., полагавшего приговор отменить за нарушением уголовно-процессуального закона, Судебная коллегия

 

установила:

 

Д. признан виновным в умышленном причинении смерти У., и он же и Л. - в покушении на умышленное причинение смерти С., совершенном группой лиц по предварительному сговору, с целью скрыть другое преступление, а Д. и по признаку неоднократности.

Эти преступления совершены 29 сентября 2001 года в квартире <...> при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В судебном заседании Д. и Л. вину не признали, не отрицая факта своего пребывания в квартире У. и С.

В кассационных жалобах:

- осужденный Д. считает приговор незаконным и необоснованным, поскольку он основан на его первоначальных показаниях, добытых с нарушением закона. Просит приговор отменить, а дело направить на новое рассмотрение;

- основной и дополнительной осужденный Л. и в его защиту адвокат Олейник указывают не незаконность приговора. В обоснование своих доводов ссылаются на то, что никто из свидетелей не уличил Л. в причастности к покушению на убийство С., а показания свидетеля М. в приговоре искажены. Кроме того, суд допустил противоречия при оценке показаний названного свидетеля. Что касается показаний потерпевшей С. на предварительном следствии, положенных в основу приговора, то им не дана надлежащая оценка. При оценке показаний Л. суд проявил непоследовательность и избирательность. Исключение судом из числа доказательства показаний М., является незаконным, поскольку адвокат Комаров, ранее представлявший его интересы, впоследствии, нанятый Д., никаких следственных действий по защите последнего не осуществлял. Поскольку судом одновременно с приговором было вынесено частное определение о нарушениях закона, допущенных следователем при проведении опознания фигурирующего по делу ремня, суду следовало исключить из числа доказательств заключение эксперта по этому же ремню, чего сделано не было. За отсутствием доказательств причастности Л. к преступлению, просят приговор отменить, а дело прекратить;

- основной и дополнительной адвокат Лубшев в защиту Л., приводя аналогичные доводы, дополняет, что приговор не соответствует требованиям закона, поскольку приведенные в нем доказательства не конкретизированы, выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, при этом показания С. нуждались в соответствующей критической оценке с учетом состояния ее здоровья, образа жизни. При оценке показаний А. и Л. суд не учел, что о происшедшем в квартире им стало известно со слов С. Показания М. в приговоре приведены избирательно. Показания ряда свидетелей, положенные в основу обвинительного приговора не соответствуют заключению эксперта-медика. Имеющиеся в приговоре умозаключения суда не основаны на доказательствах. Приговор основан на предположениях. Судебное разбирательство носило обвинительный характер. Указывая на отсутствие доказательств причастности его подзащитного к покушению на убийство, в то же время указывает на неправильную юридическую оценку его действий, несправедливость назначенного наказания. Просит приговор либо отменить, либо смягчить наказание его подзащитному.

Прокурором принесено возражение на кассационные жалобы, в котором он указывает на необоснованность доводов осужденных и адвокатов.

Проверив дело, обсудив доводы, содержащиеся в кассационных жалобах, Судебная коллегия находит приговор подлежащим отмене, а дело направлению на новое судебное рассмотрение ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, а также в связи с нарушением судом первой инстанции уголовно-процессуального закона.

Согласно ст. 73 УПК РФ при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию, прежде всего, событие преступления, то есть, время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления, а также виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы.

В соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства (ст. ст. 302, 380 УПК РФ) обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. Обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены, а при наличии противоречивых доказательств, имеющих существенное значение для выводов суда, в приговоре должны быть указаны основания, по которым судом приняты одни из этих доказательств и отвергнуты другие.

Кроме того, выводы суда, изложенные в приговоре, не должны содержать существенных противоречий, которые повлияли или могли повлиять на решение вопроса о виновности или невиновности осужденного или оправданного, на правильность применения уголовного закона или определение меры наказания.

Однако по настоящему делу эти требования закона нарушены.

Как установил суд, 29 сентября 2001 года, примерно в 11 часов, Д., находясь в квартире <...>, где проживали У. и С., распивал спиртные напитки с хозяевами квартиры в компании со своим знакомым Л. В ходе ссоры с У., возникшей на почве личных неприязненных отношений, имея умысел на его убийство, Д. нанес тому не менее 9-ти ударов ножом в область грудной клетки слева и левого плеча. В результате от кровопотери и шока, наступила смерть У.

Совершив убийство У., и с целью его сокрытия, а также устранения свидетеля преступления, Д., договорился с Л. о совершении убийства С., находившейся в соседней комнате. Они оба напали на С., поочередно душили ее ремнем. Затем Д. ударил С. ножом в левую лопаточную область, причинив легкий вред. Ошибочно полагая, что С. мертва, Л. и Д. скрылись. Однако преступление не было доведено до конца, поскольку потерпевшая осталась жива.

Однако, суд, в нарушение требований ст. 73 УПК РФ, вопреки им же самим установленным обстоятельствам совершения Д. убийства У. в описательной части приговора пришел к выводу о том, что в процессе лишения жизни Д. "наносил потерпевшему У. ножевые ранения разными ножами, которые и были обнаружены в квартире потерпевших". (Согласно материалам дела с места происшествия были изъяты три разных ножа.)

Согласно показаниям осужденного Д. после получения У. ранения в области левого плеча, обстоятельства которого ему неизвестны, он оказал ему помощь, разорвав свою футболку и перевязав плечо.

Об этом же в своих показаниях заявил и свидетель М., пояснив, что видел у У. перевязанное плечо.

При обнаружении трупа У. в верхней трети левого плеча у него имелся затянутый фрагмент трикотажной футболки.

Вместе с тем, в описательной части приговора ни слова не говорится об обстоятельствах, при которых потерпевшим У. было получено указанное повреждение.

Анализируя заключение судебно-медицинского эксперта по телесным повреждениям, полученным С., суд сделал вывод о нанесении Д. С. колото-резаных ран.

Вместе с тем, суд признал установленным, как следует из описательной части приговора, о нанесении Д. С. единственного удара ножом в левую лопаточную область.

При наличии столь существенных противоречий, касающихся существенных обстоятельств дела, следует признать, что судом первой инстанции должным образом не выяснена полная картина событий, произошедших 29 сентября 2001 года.

В судебном заседании Д., заявив о том, что обстоятельства происшедшего помнит плохо, показал, что проснувшись, увидел у У. кровь на левом плече. На его вопрос о ее происхождении тот ответил, что упал с дивана и поранился о стекло. Разрезав свою футболку, перевязал ему рану. Из маленькой комнаты раздался крик. Войдя туда, увидел, что Л. ремнем душит С. Л. велел ему взять нож и ударить С., иначе ему будет плохо, что он и сделал, нанеся ей удар сзади в шею. Нож остался в ране. После этого он сразу ушел.

Л., отрицая какую-либо причастность к покушению на убийство С., пояснил, что в ходе вновь вспыхнувшей между У. и Д. перепалки, последний схватил цельнометаллический столовый нож и дважды ударил им У. в грудь, полулежавшего на кровати. Последний остался неподвижно лежать, поэтому он понял, что тот мертв. Затем Д. со словами, что надо "валить" и женщину, зашел в комнату к С. Выйдя оттуда через некоторое время, Д. сообщил ему и находившемуся там же М., что "замочил" хозяйку квартиры, задушил ее ремнем.

Не согласившись с показаниями Д. о непричастности к убийству У., а Л. к покушению на убийство С., суд, в первую очередь, сослался на показания Д., данные им на предварительном следствии, на показания свидетеля М., очевидца событий 29 сентября 2001 года, а также на показания С., данные ею на предварительном следствии.

Так, согласно приговору, свидетель М. показал, что Д. и У. из-за чего-то произошел конфликт. Они о чем-то спорили и ругались. Когда он в очередной раз вернулся в комнату из туалета, то увидел У., лежащего на кровати, плечо которого было в крови и перевязано, из руки текла кровь. У. с Д. продолжали спорить. На его вопрос, что случилось, Л. ответил, что Д. "порезал" У. Решив уйти из квартиры, он вышел в коридор и, обернувшись, увидел в руке у Д. нож, которым тот ударил лежавшего на кровати У. После этого У. больше не разговаривал. Он сразу отвернулся и не видел, что происходило дальше, но слышал какой-то шум, возможно шум ударов ножом. Затем Д. и Л. пошли в маленькую комнату, где находилась С. В руках у Д. был нож. Через несколько минут Д. и Л. вышли из комнаты. После этого они сразу все вместе ушли из квартиры и уехали к Л. на дачу.

Между тем, согласно протоколу судебного заседания (т. 3 л.д. 129, 131, 134), давая показания об известных ему обстоятельствах, и отвечая на вопросы участников судебного разбирательства, М. неоднократно пояснял, что Д. пошел в комнату к С. один, Л. пытался его остановить, но сам в комнату не заходил, а его показания на предварительном следствии о том, что они оба "направлялись" в комнату к С. были неправильно записаны следователем как "заходили".

При таком несоответствии показаний М., изложенным в приговоре и отраженным в протоколе судебного заседания, неясно, что явилось для суда основанием для вывода о "последовательности и неизменности показаний М. на протяжении всего предварительного и судебного следствия".

Акцентируя внимание на показаниях М. в той части, заходил или не заходил Л. с Д. к С., суд оставил без внимания его показания в той части, что Л. во время описываемых событий, никакого участия в ссоре не принимал, никаких действий в отношении У. не предпринимал, молча наблюдая за происходящим.

Из показаний потерпевшей С. на предварительном следствии, как они приведены в приговоре, следует, что 29 сентября 2001 года у них с У. с утра в квартире находились Д. и Л. Они выпили водки, находясь в большой комнате, после чего она ушла спать в маленькую комнату. Проснулась она оттого, что ее душили солдатским ремнем, душили, поочередно, Д. и Л. Она пыталась остановить их, уговаривая, стараясь ослабить петлю. У них ничего не получалось. Тогда Л. сказал Д., чтобы тот помог ему "кончить" ее. Д. ударил ее ножом в грудь с левой стороны, после чего она потеряла сознание. Очнулась на полу с ножом в спине и попыталась переползти в большую комнату, позвать У. Через некоторое время пришел муж соседки, Барышников, вытащил у нее из спины нож и бросил в раковину в ванной комнате. Он ей сообщил, что У. убит.

Анализируя показания С. (следует отметить, что показаний потерпевшей в таком виде, как они изложены в приговоре, в материалах дела нет), суд не усмотрел в них противоречий, которые "могли бы повлиять на доказанность вины Д. и Л.". Судом отмечена только "незначительная путаница" в ее показаниях о том, кто первый начал душить ее: Д. или Л., которая, по мнению суда, была вызвана стрессовой ситуацией, состоянием алкогольного опьянения, состоянием ее здоровья.

Между тем, поскольку из показаний С. не ясно, каковым мог быть мотив, побудивший Л. на умышленное причинение ей смерти, сам Л. указывал на отсутствие у него повода для убийства, что не противоречит и вышеприведенным показаниям свидетеля М., тщательное выяснение вопроса о том, кто первым начал душить С., могло иметь существенное значение для установления мотива действий, совершенных в отношении потерпевшей, имея в виду требования ст. 73 УПК РФ о том, что доказыванию по уголовному делу подлежит, в том числе, и мотив преступления.

Кроме того, следует отметить, что хотя суд и пришел к выводу о совершении покушения на убийство С. по предварительному сговору, тем не менее, не привел ни одного доказательства, подтверждающего этот вывод.

Что касается показаний Д., данных им на предварительном следствии и приведенных в приговоре, имея в виду самим же судом сделанный вывод о том, что они неоднократно менялись, то они не могут служить достаточным основанием для вывода о бесспорной доказанности вины Д. и Л. в инкриминируемых им преступлениях.

При таких данных постановленный приговор не может быть признан законным и обоснованным и он подлежит отмене, а дело направлению на новое судебное разбирательство, в ходе которого следует тщательно исследовать все обстоятельства дела, дать добытым доказательствам в их совокупности надлежащую оценку, выяснить причины имеющихся противоречий, проверить все доводы, изложенные в кассационных жалобах, решить вопрос о виновности или невиновности Д. и Л., а при доказанности обвинения дать содеянному ими надлежащую юридическую оценку.

Оснований для отмены или изменения Д. и Л. меры пресечения Судебная коллегия не находит.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, Судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Московского городского суда от 4 декабря 2002 года в отношении Д. и Л. отменить, а дело направить на новое судебное рассмотрение со стадии судебного разбирательства в тот же суд, но в ином составе судей.

Меру пресечения Д. и Л. оставить заключение под стражу.

 

 




Электронная библиотека "Судебная система РФ" содержит все документы Верховного суда РФ, Конституционного суда РФ, Высшего Арбитражного суда РФ.
Бесплатный круглосуточный доступ к библиотеке, быстрый и удобный поиск.


Яндекс цитирования


© 2011 Электронная библиотека "Судебная система Российской Федерации"