ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 25 февраля 2003 г. N 20-о03-8

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Каримова М.А.,

судей Истоминой Г.Н., Колоколова Н.А.

рассмотрела в судебном заседании от 25 февраля 2003 года кассационное представление государственного обвинителя М.М., кассационную жалобу потерпевшего О. на приговор Верховного Суда Республики Дагестан от 23 декабря 2002 года, которым

А., родившийся <...>

по предъявленному ему обвинению по ч. 3 ст. 33, ч. 1 ст. 30, п. п. "б", "з" ч. 2 ст. 105, ч. 1 ст. 222 УК РФ оправдан за непричастностью к совершению преступлений.

Органами предварительного следствия А. было предъявлено обвинение в том, что в период с февраля по июнь 2000 года он организовал приготовление к убийству прокурора Советского района г. Махачкалы О. в связи с осуществлением им служебной деятельности, однако не довел преступление до конца по независящим от него обстоятельствам в связи с отказом привлеченных им к совершению преступления Д. и Г. от совершения убийства, а также в том, что в неустановленное время и в неустановленном месте он незаконно приобрел и хранил автомат Калашникова с боеприпасами и в мае 2000 года передал автомат и боеприпасы Д. для совершения убийства О.

Суд пришел к выводу о недоказанности причастности А. к совершению преступлений и постановил оправдательный приговор.

Заслушав доклад судьи Истоминой Г.Н., выступление прокурора Третецкого А.В., поддержавшего доводы представления, объяснения оправданного А., адвоката Карманова Ф.А., просивших об оставлении приговора без изменения, Судебная коллегия

 

установила:

 

в кассационном представлении поставлен вопрос об отмене приговора суда, направлении дела на новое судебное разбирательство.

По доводам представления виновность А. в совершении преступлений подтверждается собранными на предварительном следствии доказательствами, которые были исследованы в судебном заседании: показаниями свидетелей Г., Д., их явками с повинной, протоколами предъявления им для опознания А. по фотографии, показаниями свидетеля О., потерпевшего О., протоколами осмотров дачи и дома потерпевшего, копией приговора в отношении А., а также показаниями допрошенных в качестве свидетелей понятых, специалистов, оперативных работников милиции, следователей, принимавших участие в проведении следственных действий.

Приведя подробный анализ показаний указанных лиц, автор представления, полагает, что суд дал неправильную оценку этим доказательствам. Имеющиеся противоречия в показаниях свидетелей, по его мнению, не влияют на содержащиеся в конкретных доказательствах данные о том, кто, когда и кому заказал убийство О. и другие обстоятельства преступления, и не могут поставить под сомнение обоснованность обвинения.

Доводы А. о невиновности, о наличии перед ним долга у потерпевшего являются несостоятельными, и доказательств этого сторона защиты не представила суду.

Беспредметной, как указывается в представлении, является и ссылка суда на то, что органами предварительного следствия не выяснено какие конкретно действия предпринял А. для осуществления задуманного преступления после отказа Д. и Г. от выполнения заказа на убийство О.

Потерпевший О. в своей кассационной жалобе также считает оправдание А. необоснованным и просит приговор отменить, дело направить на новое судебное разбирательство, приводя аналогичные доводы, а также указывает, что судом при проверке алиби А. допущено грубое нарушение закона.

Свидетель А.А., который подтвердил алиби А., допрошен судом в нарушение требований ст. 234 УПК РФ, поскольку его допрос возможен был только в случае отклонения ходатайства о его допросе следователем, однако такое ходатайство на предварительном следствии не было заявлено. Кроме того, показания этого свидетеля без всякой проверки признаны достоверными.

Сомнительными являются и договоры найма жилья А. в Краснодарском крае, которые никем не заверены, не содержат паспортных данных договаривающихся сторон.

Приведя подробно показания свидетелей Г., Д., О. на предварительном следствии, считает, что несмотря на то, что они не всегда называли А. как заказчика убийства, их показания полностью согласуются между собой и дополняют друг друга.

Показания А. о применении на предварительном следствии к свидетелям недозволенным методов следствия к Д. и Г. опровергаются показаниями допрошенных в качестве свидетелей С., Р., М., Ш., принимавших участие в расследовании дела, свидетелей А., Ф., принимавших участие в следственных действиях в качестве специалистов, понятых Р., Г., М., Л., Р., М., А., К., Ш., М., а также просмотром видеозаписей следственных действий.

Не установлена и заинтересованность Г. и Д. в оговоре А.

В возражениях на кассационные представление государственного обвинителя и жалобу потерпевшего защитник оправданного адвокат Хизриев О.М. просит приговор оставить без изменения.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационных представления и жалобы, Судебная коллегия находит выводы суда о недоказанности причастности А. к организации приготовления к убийству О. и незаконным действиям с огнестрельным оружием и боеприпасами правильными.

Как на доказательство виновности А. органы предварительного следствия сослались на показания потерпевшего О., свидетелей Г., Д., данных на предварительном следствии, их явки с повинной, на протоколы опознания ими А., на показания свидетелей О., а также на показания, допрошенных в качестве свидетелей работников милиции Р., С., Г., М., Ш., специалистов, принимавших участие в следственных действиях А., Ф., понятых Р., Г., М., Л., Р., М., А., К., Ш., М.

Эти доказательства были исследованы судом и им дана надлежащая оценка.

При этом суд правильно отметил наличие существенных противоречий в показаниях свидетелей Г. и Д.

В частности, Г. на предварительном следствии в явке с повинной, на допросах его в качестве обвиняемого 20 мая 2001 года, в качестве свидетеля от 3 сентября 2001 года, при выходе на место происшествия от 4 сентября 2001 года дал показания о том, что заказ на убийство О. он получил от знакомого по имени "Х.", который описал ему приметы потерпевшего, показал его дом и дачу, и передал автомат. Непосредственного же заказчика убийства он никогда не видел. Решение отказаться от убийства он принял сам и вернул автомат Х.

На дополнительных допросах в качестве обвиняемого 24 июня 2001 года, в качестве свидетеля 7 декабря 2001 года Г. назвал другое лицо, от которого получил заказ на убийство О., пояснив, что этим человеком был его знакомый Д., который и передал ему автомат, при этом при передаче Д. 600 долларов США он видел заказчика убийства. По предложению же Д. от отказался от убийства О.

В судебном заседании Г. пояснил, что не занимался подготовкой к убийству О. и с А. не знаком, показания на предварительном следствии объяснил воздействием на него оперативных работников милиции.

Из показаний Д. на предварительном следствии в качестве свидетеля от 15 октября 2001 года, в качестве подозреваемого от 19 октября 2001 года, оглашенных судом в порядке ст. 281 УПК РФ, следует, что убийство О. ему никто не заказывал и общих дел с Г. он не имеет.

В явке с повинной от 24 октября 2001 года Д. признал факт подготовки к убийству О., однако указал при этом иные обстоятельства получения заказа на убийство, чем Г. В данном документе Д. отметил, что весной 2001 года к нему в автомашину, где находился Г., сел знакомый по имени А. и в разговоре с ними попросил найти людей для убийства О., пообещав за это 5 тысяч долларов США. Г. согласился исполнить этот заказ, для чего нашел автомат. Впоследствии они отказались от заказа, о чем сообщили А.

На допросе в качестве подозреваемого от 24 октября 2001 года Д. в изменил показания об обстоятельствах получения заказа на убийство, пояснив, что А. к нему одному обратился с просьбой найти исполнителя убийства О., дал ему его фотографию, показал его дом и дачу, а затем передал ему автомат с глушителем и 600 долларов США. Впоследствии он привез Г. к дому О., тот пошел на условленное место, подождав его примерно час, он подошел к Г. и предложил ему отказаться от убийства, обсудив это, они решили не убивать О., о чем он на следующий день сказал А. и немного позже вернул ему автомат.

В судебном заседании от 11 - 19 февраля 2002 года Д. пояснил, что с А. он не был знаком, а на предварительном следствии под влиянием шантажа со стороны работников милиции вынужден был написать явку с повинной о получении от А. заказа на убийство О.

Таким образом, Г. и Д. на предварительном следствии дали разные показания об обстоятельствах получения заказа на убийство О., о личности заказчика убийства О., об источнике приобретения орудия убийства, о подготовке к совершению убийства, о том, кто из них являлся инициатором отказа от преступления.

Причем их показания отличаются как друг от друга, так и в показаниях каждого из них имеются различия по указанным выше вопросам.

При наличии таких противоречий в показаниях свидетелей Г. и Д. суд обоснованно подверг сомнению их достоверность и пришел к выводу о том, что они не могут быть положены в основу обвинительного приговора.

Отсутствие в материалах дела каких-либо данных о поведении А. после отказа Г. и Д. от убийства О., которое, как указано в обвинительном заключении, состоялось в июне 2000 года и до возбуждения уголовного дела 23 мая 2001 года также ставит под сомнение правдивость показаний этих свидетелей, о чем правильно отмечено в приговоре.

Обоснованно признаны недопустимым доказательством и протоколы опознания Г. и Д. по фотографии последнего. Подробные мотивы этого решения, с которыми Судебная коллегия согласна, приведены в приговоре.

Что касается показаний других свидетелей Р., С., Г., М., Ш., А., Ф., понятых Р., Г., М., Л., Р., М., А., К., Ш., М., на которые имеются ссылки в представлении, то, как правильно отметил суд, эти лица дали показания лишь об обстоятельствах проведения следственных действий с Д. и Г. Их же показания о некоторых обстоятельствах подготовки убийства О., которые стали им известны в результате участия в следственных действиях, являются производными от показаний Д. и Г., признанных судом недостоверными, а потому также не могут служить доказательством виновности А.

Показания свидетеля О. на предварительном следствии также являются производными от показаний Г. В судебном же заседании О. пояснил о том, что дал эти показания в отношении Г. под влиянием работников милиции, на самом же деле Г. не рассказывал ему о подготовке убийства О.

При таких обстоятельствах суд обоснованно пришел к выводу о том, что представленные стороной обвинения доказательства недостаточны для вывода о виновности А.

Ссылки же на какие-либо иные доказательства, помимо исследованных судом и получивших оценку в приговоре, не содержатся ни в представлении, ни в жалобе.

Правильным является и вывод суда о том, что доводы А. о его работе в Краснодарском крае с начала 2000 года не опровергнуты. Свидетель А.А. подтвердил их в судебном заседании. При этом допрошен был свидетель с соблюдением требований ст. 271 УПК РФ.

Принимая во внимание изложенное, Судебная коллегия не находит оснований для отмены приговора, о чем ставится вопрос в кассационных представлении и жалобе.

Руководствуясь ст. ст. 377, 378, 388 УПК РФ, Судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Верховного Суда Республики Дагестан от 23 декабря 2002 года в отношении А. оставить без изменения, а кассационное представление государственного обвинителя М.М. и кассационную жалобу потерпевшего О. - без удовлетворения.