ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 10 декабря 2002 г. N 4-кпо02-130

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе

председательствующего - Кочина В.В.

судей - Иванова Г.П. и Климова А.Н.

рассмотрела в судебном заседании от 10 декабря 2002 года уголовное дело по кассационным жалобам осужденных и адвоката Романовой Л.Г. на приговор Московского областного суда от 7 мая 2002 года, которым

Б., <...>, несудимый,

осужден по ст. 105 ч. 2 п. "ж" УК РФ к 10 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Д., <...>, несудимый,

осужден по ст. 105 ч. 2 п. "ж" УК РФ к 10 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

М., <...>, несудимый,

осужден по ст. 105 ч. 2 п. "ж" УК РФ к 8 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

На основании ст. ст. 97 ч. 1 п. "г" и 99 ч. 2 УК РФ Д. и М. назначены принудительные меры медицинского характера в виде амбулаторного наблюдения и лечения у психиатра.

Заслушав доклад судьи Иванова Г.П., объяснения осужденных Б., Д. и М. и адвоката Романовой Л.Г. по доводам кассационных жалоб и заключение прокурора Найденова Е.М. об оставлении приговора без изменения, судебная коллегия

 

установила:

 

по приговору суда Б., Д. и М. признаны виновными в совершении 1 июля 2000 года в г. Каширы Московской области группой лиц умышленного убийства Тихонова на почве ссоры с ним и личных неприязненных отношений.

В судебном заседании Б. и М. виновными себя не признали, Д. признал вину частично.

В кассационной жалобе адвокат Романова Л.Г. в защиту интересов осужденного М. просит приговор отменить и дело прекратить, мотивируя, что М. себя виновным никогда не признавал, а положенные в основу приговора показания Д., данные им в качестве обвиняемого, на очной ставке с Б. и при опознании ножей, являются оговором, так как ранее в явке с повинной и на допросе в качестве подозреваемого, а затем и в судебных заседаниях Д. пояснял, что М. ударов ножом потерпевшему не наносил, очная ставка с Б. и опознание ножей Д., по мнению адвоката, вообще не проводились.

В судебном заседании и Б. отрицал, что М. бил ножом потерпевшего, а свои показания на предварительном следствии о причастности М. к убийству Т. Б. объяснил тем, что дал их после получения письма от жены Д. с такой просьбой. Кроме того, в суде не были опровергнуты утверждения М. о том, что он ранее не знал Т. и, поэтому, у него не было мотивов принимать участие в его убийстве.

Осужденный М. в кассационной жалобе также просит приговор отменить, полагая, что проведенная после отмены приговора судебно-медицинская экспертиза так и не внесла ясности в вопрос о том, сколько человек наносили удары ножом потерпевшему, а осужденные Д. и Б. не подтвердили в суде свои показания, данные на предварительном следствии, о том, что он, М., наносил удары ножом потерпевшему.

В кассационной жалобе осужденный Д. утверждает, что он оборонялся от нападения Т/ и, поэтому, необоснованно осужден за групповое убийство, к тому же, действия Б., наносившего удары ножом потерпевшему, явились эксцессом исполнителя, а М. к смерти Т. вообще не причастен, и просит переквалифицировать его действия на ст. 108 УК РФ, с учетом сроков давности и явки с повинной приговор отменить и дело прекратить. Он также оспаривает обоснованность назначения ему принудительных мер медицинского характера.

В кассационной жалобе осужденный Б. утверждает, что Д. в угоду следственным органам оговорил его и М. в совершении убийства Т. Свои собственные показания на предварительном следствии он объясняет тем, что давал их под давлением, в отсутствие адвоката и по просьбе жены Д., которая написала ему соответствующее письмо, что было установлено в судебном заседании, и просит о смягчении наказания.

Проверив материалы дела и обсудив доводы кассационных жалоб, судебная коллегия находит приговор в отношении Б. и Д. законным и обоснованным, а в отношении М. подлежащим отмене с прекращением дела по следующим основаниям.

Выводы суда о виновности Б. и Д. в совершении умышленного убийства Т. на почве ссоры соответствуют фактическим обстоятельствам дела и подтверждаются собранными и исследованными в судебном заседании доказательствами.

Сам осужденный Д. на предварительном следствии и в судебном заседании признал, что он нанес несколько ударов ножом Т., который после совместного употребления с ними спиртного, стал выгонять их из квартиры.

Об этом же поясняли на предварительном следствии и в судебном заседании осужденные Б. и М.

Кроме того, Д. последовательно утверждал, что удары ножом потерпевшему наносил также и осужденный Б.

О нанесении ударов ножом потерпевшему Б. пояснял на предварительном следствии и в судебном заседании и осужденный М.

Таким образом, совершение Д. и Б. противоправных действий в отношении потерпевшего установлено судом на основе тех показаний осужденных, которые были подтверждены ими в судебном заседании.

Поэтому с доводами кассационной жалобы осужденного Б. о том, что он не причастен к убийству Т., согласиться нельзя.

Утверждения осужденного Б. в жалобе о том, что Т. убил один Д. на почве ревности, являются неубедительными.

Судом проверялась эта версия осужденного и она своего подтверждения не нашла. При осмотре квартиры, где было совершено убийство, не было найдено записки Д.А., о которой утверждал осужденный Б., сама Д.А. категорически отрицала, что между ней и Т. были любовные отношения, и давала убедительные пояснения по этому поводу. Об отсутствии таких отношений между Д.А. и Т. поясняли в судебном заседании и близкие потерпевшему люди - его мать и брат, свидетель Г. Осужденный Д. в качестве мотива совершения преступления всегда называл ссору, происшедшую с потерпевшим на почве употребления спиртного, а показания осужденного М. по поводу называемой Б. записки являются противоречивыми.

То есть, кроме показаний самого осужденного Б. его утверждения о совершении убийства потерпевшего одним осужденным Д. на почве ревности ничем не подтверждаются.

Кроме того, в судебном заседании эксперт не исключил, что обнаруженные на теле потерпевшего ножевые ранения могли нанести несколько человек, несмотря на одинаковое расположение кожных ран на груди трупа и примерно одинаковый ход раневых каналов при условии, что они были нанесены в короткий промежуток времени, что подтверждает показания Д. о том, что после него удары ножом потерпевшему сразу стал наносить осужденный Б.

Неубедительными являются и доводы кассационной жалобы осужденного Д. о том, что он ударил ножом Т., защищаясь от его нападения.

Из показаний Д. на предварительном следствии и в судебном заседании видно, что он наносил удары ножом лежащему на кровати Т.

На предварительном следствии Д. также пояснял, что Т. никакой угрозы для него не представлял. У Д., вопреки его утверждениям, телесных повреждений обнаружено не было.

Согласно заключению судебно-медицинского эксперта, Т. находился в тяжелой степени опьянения, на его руках были обнаружены следы порезов ножом, характерные при попытках закрыть область тела от ударов, а свидетель Г., кроме того, пояснил, что из-за чрезмерного употребления спиртного в последнее время потерпевший Т. физически стал слабым.

Таким образом, совокупностью приведенных в приговоре доказательств Д. и Б. полностью изобличаются в умышленном убийстве Т.

Правовая оценка их действиям дана судом правильная.

Назначенное Д. и Б. наказание является справедливым, так как оно соответствует тяжести содеянного, конкретным обстоятельствам дела и данным о личности осужденных. Оснований для его смягчения, как об этом просит в жалобе осужденный Б., не имеется.

Обоснованным является и назначение Д. принудительных мер лечения от алкоголизма.

Что касается осужденного М., то, как указано выше, приговор в отношении него не может быть признан законным и обоснованным.

Как видно из материалов дела, М. виновным себя в убийстве Т. никогда не признавал, а положенные в основу его осуждения показания Д. о том, что М. тоже наносил удары ножом потерпевшему, вопреки выводам суда, являются противоречивыми и не подтверждаются другими доказательствами.

Так, в явке с повинной, которую суд признал в качестве достоверного доказательства, Д. написал только о том, что видел, как М. вроде бы передавал нож Б.

Допрошенный в качестве подозреваемого Д. также не пояснял, что М. ударил ножом потерпевшего.

Показания о том, что М. наносил удары ножом, Д. стал давать только при предъявлении ему обвинении.

Однако, в судебном заседании он отказался от этих показаний и заявил, что удары ножом наносили потерпевшему только он сам и Б.

Аналогичные показания давал Д. и в последнем судебном заседании.

Оценивая показания Д., суд указал в приговоре, что на предварительном следствии Д. не изменял, а только дополнял свои показания, так как первоначально рассказывал в основном о своих действиях.

С такими выводами суда согласиться нельзя, так как и в явке с повинной, и на допросе в качестве подозреваемого Д. давал показания не только о своих действиях, но утверждал также о том, что удары ножом потерпевшему, кроме него самого, наносил осужденный Б. Что касается действий осужденного М., то он пояснял, что видел только, как тот, вроде бы, передавал нож Б.

Кроме того, суд, оценивая показания Д., не учел, что он дважды в судебном заседании отказался подтвердить свои показания, данные против М. в качестве обвиняемого.

Осужденный Б. в суде также не подтвердил свои показания на предварительном следствии, о том, что удары ножом наносил и осужденный М.

К тому же, Б., описывая последующие за убийством Т. события, на предварительном следствии утверждал, что он первым выбежал из подъезда дома потерпевшего, а Д. и М. еще оставались на месте преступления.

Между тем, свидетель Г. в суде опроверг эти утверждения Б., пояснив, что из подъезда дома вышли Д. и Б. и они ему сказали, что его брат убит.

Эти обстоятельства указывают на недостоверность показаний Б. и стремление его переложить вину на М.

Таким образом, показания как Д., так и Б. об участии М. в убийстве Т., который категорически отрицал свою вину, являются противоречивыми, в силу чего они не могут быть признаны достаточными для постановления обвинительного приговора в отношении М.

Других объективных доказательств, свидетельствующих о виновности М., в материалах дела не имеется и не приведено в приговоре.

Поэтому приговор в отношении М. подлежит отмене, а дело прекращению за непричастностью его к совершению преступления.

Руководствуясь ст. ст. 377, 378, 388 УПК РФ, судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Московского областного суда от 7 мая 2002 года в отношении М. отменить и дело прекратить за непричастностью его к совершению преступления.

Меру пресечения в отношении М. отменить, освободить его из-под стражи.

Этот же приговор в отношении Б. и Д. оставить без изменения, а кассационные жалобы осужденных - без удовлетворения.