ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 15 ноября 2002 года
Дело N 19-В02пр-20
Судебная коллегия по гражданским делам
Верховного Суда Российской Федерации в составе:
председательствующего Кнышева В.П.,
судей Харланова А.В.,
Василевской В.П.
рассмотрела в судебном заседании от 15
ноября 2002 г. протест заместителя Генерального прокурора Российской Федерации
на судебные постановления Ставропольского краевого суда по делу о
восстановлении Ш. на работе в Ставропольской городской станции по борьбе с
болезнями животных, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула и
компенсации морального вреда.
Заслушав доклад судьи Василевской В.П. и
заключение прокурора Засеевой Э.С., поддержавшей
протест, Судебная коллегия
установила:
Ш. с ноября 1998 г. работал в
Ставропольской городской станции по борьбе с болезнями животных в должности
начальника станции.
Приказом от 5 декабря 2000 г. он был
уволен с работы с 6 декабря 2000 г. по п. 3 ст. 33 КЗоТ РФ за систематическое
неисполнение должностных обязанностей.
Оспаривая законность увольнения, Ш.
обратился в суд с иском о восстановлении на работе, взыскании заработной платы
за время вынужденного прогула и компенсации морального вреда в размере 50 тыс.
рублей.
По мнению истца, администрация при его
увольнении грубо нарушила требования трудового законодательства о порядке
наложения дисциплинарных взысканий, послуживших основанием к расторжению
трудового договора по п. 3 ст. 33 КЗоТ РФ.
Решением Ленинского районного суда г.
Ставрополя от 16.01.2001 исковые требования Ш. удовлетворены.
Определением судебной коллегии по
гражданским делам Ставропольского краевого суда от 21.03.2001 решение суда
отменено и вынесено новое решение, которым Ш. в удовлетворении исковых
требований отказано и изменена дата увольнения с 06.12.2000 на 16.12.2000.
Президиум Ставропольского краевого суда
постановлением от 13.08.2001 определение судебной коллегии отменил и направил
дело на новое кассационное рассмотрение.
При новом разбирательстве 31.08.2001
судебная коллегия по гражданским делам краевого суда решение районного суда
вновь отменила и постановила новое решение об отказе Ш. в иске. Одновременно
изменила дату увольнения с 06.12.2000 на 16.12.2000.
Постановлением президиума Ставропольского
краевого суда от 01.04.2002 данное определение оставлено без изменения, протест
прокурора Ставропольского края - без удовлетворения.
В настоящем протесте заместителя
Генерального прокурора Российской Федерации поставлен вопрос об отмене
определения судебной коллегии по гражданским делам Ставропольского краевого
суда от 31.08.2001, постановления президиума того же суда от 01.04.2002 и
направлении дела в суд на новое рассмотрение по мотивам неправильного
применения норм материального права.
Судебная коллегия Верховного Суда
Российской Федерации, проверив материалы дела и обсудив доводы протеста,
оснований для его удовлетворения не находит.
Согласно приказу от 5 декабря 2000 г.
основанием к увольнению Ш. явилось систематическое неисполнение им без
уважительных причин своих служебных обязанностей, за что он 14 февраля 2000 г.,
27 марта 2000 г., 4 и 11 сентября 2000 г. был подвергнут дисциплинарным
взысканиям в виде строгого предупреждения, замечания и строгого выговора; несмотря на принятые меры Ш. вновь допустил ненадлежащее исполнение
своих служебных обязанностей, выразившееся в неосуществлении надлежащего
контроля госветинспекторской деятельности
Ставропольской городской ветеринарной станции, за что приказом от 26 октября
2000 г. ему объявлен строгий выговор и предложено в срок до 1 ноября 2000 г.
привести в соответствие с установленным порядком учет, хранение и использование
бланков строгой отчетности. В связи с тем что
эти нарушения и недостатки в работе в указанный срок истец не устранил,
администрация трудовой договор с ним расторгла на основании п. 3 ст. 33 КЗоТ
РФ.
Обсуждая исковые
требования Ш., суд первой инстанции пришел к выводу о незаконности наложенных
на него дисциплинарных взысканий и их отмене в связи с нарушением требований
ст. 135 КЗоТ РФ о виде взысканий и порядке их применения, указав, в частности,
на пропуск месячного срока для применения дисциплинарного взыскания согласно
приказу от 26 октября 2000 г.
Признавая
правильность вывода суда в части незаконности приказов от 14 февраля, 27 марта,
4 и 11 сентября 2000 г., кассационная инстанция вместе с тем правомерно
признала отмену судом приказа от 26 октября 2000 г. ошибочной ввиду
неправильного толкования и применения положения ст. 136 КЗоТ РФ,
устанавливающего срок наложения дисциплинарного взыскания - не позднее месяца
со дня обнаружения проступка, не считая времени болезни работника (или пребывания его в отпуске), что и не было
учтено судом первой инстанции при обсуждении законности приказа от 26 октября
2000 г. (л.д. 105 - 109).
Таким образом, с
учетом дисциплинарного взыскания, наложенного на Ш. в виде строгого выговора
приказом от 26.10.2000, и последующего совершения им дисциплинарного проступка,
выразившегося в неустранении выявленных нарушений в
учете, хранении и использовании бланков строгой отчетности, что Ш. не
оспаривалось, увольнение на основании п. 3 ст. 33 КЗоТ РФ является законным, а
решение судебной коллегии по гражданским делам Ставропольского краевого суда от 31.08.2001 об отказе Ш. в иске - обоснованным.
При вынесении
решения об отказе Ш. в иске кассационная инстанция правомерно исходила из того,
что он систематически, несмотря на принятые к нему меры дисциплинарного
воздействия, без уважительных причин не исполнял свои служебные обязанности по
борьбе с болезнями животных, обеспечению безопасности продуктов животноводства
и т.п., в том числе по осуществлению надлежащего контроля по учету, хранению и
использованию бланков строгой отчетности (квитанций
о наложении штрафов за нарушение Закона РФ "О ветеринарии"), и такого
вывода, что истец был уволен без законных оснований, как указано в протесте,
определение судебной коллегии не содержит.
Доводы протеста о том, что, признавая
увольнение истца законным при наличии в действии одного из пяти наложенных
дисциплинарных взысканий, кассационная инстанция допустила превышение своих
полномочий, так как оценка работы, определение тяжести проступка и наложение на
работника дисциплинарных взысканий относится к компетенции администрации, а не
суда, являются ошибочными.
В соответствии с п. 3 ст. 33 КЗоТ РФ
увольнение за систематическое и без уважительных причин неисполнение
обязанностей работником применяется, если у него имеется дисциплинарное или
общественное взыскание за последний рабочий год и он
вновь в течение этого года допустил нарушение своих трудовых обязанностей.
Аналогичное
положение предусмотрено и п. 3 ст. 81 Трудового кодекса РФ, вступившим в силу с
1 февраля 2002 г., а также содержится в разъяснениях Постановления Пленума
Верховного Суда Российской Федерации N 16 от 22 декабря 1992 г. "О
некоторых вопросах применения судами Российской Федерации законодательства при
разрешении трудовых споров" (в редакции Постановлений Пленума от 21.12.93,
25.10.96 с последующими изменениями и
дополнениями).
Следовательно, с учетом требований п. 3
ст. 33 КЗоТ РФ факт включения в приказ об увольнении
работника дисциплинарных взысканий, признанных судом впоследствии, за
исключением одного, незаконными, на правомерность увольнения не влияет и не
может повлечь отмену законного судебного решения.
В силу ч. 7 ст. 136
Кодекса законов о труде РФ и разъяснений, содержащихся в п. п. 24, 25, 26, 28
названного выше Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации,
проверка правильности наложения дисциплинарных взысканий и оценка тяжести
проступка, обстоятельств, при которых он совершен, а также предшествующего
поведения работника является компетенцией органа, рассматривающего трудовой
спор, к числу которых согласно ст. 201 КЗоТ РФ
относится и суд.
Данных о том, что администрация с учетом
отмены судом дисциплинарных взысканий изменила свое отношение к истцу как
работнику и признала его исковые требования о восстановлении на работе, в деле
не имеется. Тем более что признание ряда дисциплинарных взысканий незаконными
состоялось по причине несоблюдения администрацией требований ст. 135 КЗоТ РФ о
виде и порядке применения взысканий, а не из-за отсутствия фактов ненадлежащего
исполнения истцом своих служебных обязанностей.
При таких обстоятельствах утверждение в
протесте о превышении кассационной инстанцией своих полномочий является
несостоятельным.
Как установлено при разбирательстве дела,
Ш. с 6 по 16 декабря 2000 г. находился на больничном листе, но об этом
администрации стало известно после его увольнения (приказ об увольнении
состоялся 5 декабря 2000 г.).
Учитывая, что в
соответствии с ч. 3 ст. 33 КЗоТ РФ увольнение в период временной
нетрудоспособности по инициативе администрации не допускается, кассационная
инстанция законно изменила дату увольнения истца с 6 на 16 декабря 2000 г., что
не противоречит буквальному смыслу названного Закона и соответствует
разъяснениям, содержащимся в п. п. 47, 23, 36 вышеупомянутого Постановления
Пленума Верховного Суда Российской Федерации, согласно которым суд вправе изменить не только дату
увольнения работника, но и формулировку увольнения при наличии определенных
условий и законных для этого оснований.
Такого толкования, что работнику,
уволенному в период временной нетрудоспособности, не может быть с учетом
времени его болезни изменена дата увольнения и он
подлежит обязательному в этом случае восстановлению на работе, из текста ч. 3
ст. 33 КЗоТ РФ не вытекает, и действующее законодательство (в том числе ст. 81
КЗоТ РФ 2002 г.) такого положения не предусматривает, нет на него ссылки и в
данном протесте.
Следовательно, в целях соблюдения
требования ч. 3 ст. 33 КЗоТ РФ изменение работнику даты увольнения с учетом
времени его болезни возможно как самой администрацией, так и судом.
Что касается ссылки в протесте на
неоднозначную позицию по данному делу президиума краевого суда при
неоднократном рассмотрении дела, то это обстоятельство не влечет правовых
последствий и на законность оспариваемых прокурором судебных постановлений не
влияет.
Таким образом, судебной коллегией по
гражданским делам Ставропольского краевого суда при вынесении решения об отказе
Ш. в заявленных требованиях нормы материального права применены и истолкованы
правильно, постановленное ею определение, а также постановление президиума
краевого суда являются законными и обоснованными, а потому оснований для их
отмены по доводам протеста не имеется.
На основании изложенного и руководствуясь
ст. 327, п. 1 ст. 329 ГПК РСФСР, Судебная коллегия Верховного Суда Российской
Федерации
определила:
определение судебной коллегии по
гражданским делам Ставропольского краевого суда от 31 августа 2001 г. и
постановление президиума Ставропольского краевого суда от 1 апреля 2002 г.
оставить без изменения, протест прокурора - без удовлетворения.