ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 3 сентября 2002 г. N 51-кпо02-41

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации

в составе председательствующего Шурыгина А.П.

судей Шишлянникова В.Ф. и Микрюкова В.В.

рассмотрела в судебном заседании от 3 сентября 2002 года кассационные жалобы осужденных А.М., Д.А. и адвоката Михно А.В., протест прокурора Шалабоды А.Н. на приговор Алтайского краевого суда от 20 марта 2002 года, которым

Д.А., <...>, судимый 17 ноября 2000 года по ст. 228 ч. 3 п. "а" с применением ст. 73 УК РФ к 5 годам лишения свободы условно, с испытательным сроком в 2 года,

осужден к лишению свободы:

по ст. 162 ч. 3 п. "в" УК РФ сроком на 14 лет с конфискацией имущества;

по ст. 105 ч. 2 п. п. "д", "е", "к" УК РФ сроком на 17 лет;

по ст. 167 ч. 2 УК РФ сроком на 4 года.

На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний, назначено 20 лет лишения свободы с конфискацией имущества.

В соответствии со ст. 70 УК РФ присоединено частично наказание, назначенное по предыдущему приговору и окончательно назначено лишение свободы сроком на 21 год, с отбыванием в исправительной колонии особого режима, с конфискацией имущества.

И.С., <...>, ранее не судимый,

осужден:

по ст. 162 ч. 3 п. "в" УК РФ к лишению свободы сроком на 11 лет с конфискацией имущества;

по ст. 105 ч. 2 п. "з" УК РФ к лишению свободы сроком на 15 лет;

по ст. 325 ч. 2 УК РФ к 9 месяцам исправительных работ с удержанием 10% заработка в доход государства.

На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний, окончательно назначено 18 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима, с конфискацией имущества.

А.М., <...>, не имеющий судимости,

осужден по ст. ст. 33 ч. 5 и 162 ч. 2 п. п. "а", "в", "г" УК РФ к лишению свободы сроком на 7 лет с отбыванием в исправительной колонии строгого режима, с конфискацией имущества. По ст. 325 ч. 2 УК РФ А.М. оправдан.

В соответствии со ст. ст. 97 ч. 1 п. "г" и 99 УК РФ Д.А. и И.С. назначена принудительная мера медицинского характера в виде лечения от наркомании.

Заслушав доклад судьи Шишлянникова В.Ф., объяснения осужденных Д.А. и А.М., поддержавших свои кассационные жалобы, мнение прокурора Смирновой Е.Е., частично поддержавшей протест и полагавшей отменить приговор, судебная коллегия

 

установила:

 

согласно приговору, Д.А. и И.С. совершили разбойное нападение на Г., а Д.А. умышленно причинил смерть Г. путем поджога квартиры, в которой находился потерпевший, а также уничтожил и повредил его имущество на сумму 10 372 рубля.

Кроме того, Д.А. и И.С. совершили разбойное нападение на В.В.И. и его жену В.Н.В., а А.М. соучастие в этом преступлении в форме пособничества.

И.С. в процессе разбойного нападения умышленно причинил смерть В.Н.В. и похитил водительское удостоверение, технический паспорт и военный билет на имя В.В.И.

В кассационных жалобах:

осужденный Д.А., не соглашаясь с приговором, указывает, что убийство Г. совершил И.С. во время ссоры с потерпевшим. Вещи потерпевшего также поджег И.С. Он (Д.А.) на предварительном следствии оговорил себя по просьбе И.С. и под воздействием оперативных работников, в отсутствие защитника.

Далее Д.А. указывает, что не совершал разбойного нападения и на супругов В. Их умысел был направлен на совершение кражи. Палки приготовил И.С. на случай обороны, если их обнаружат во время кражи. Когда потерпевший В.В.И. застиг их во дворе дома, то он (Д.А.) замахнулся на него палкой, чтобы напугать, после чего выбежал со двора, не нанеся удара потерпевшему. Утверждает, что А.М. с ними не было. Не согласен с признанием его наркоманом и назначением принудительного лечения. Считает, что наказание ему назначено чрезмерно суровое, без учета того, что он страдает хроническим гепатитом, просит приговор отменить и дело направить на дополнительное расследование.

Осужденный А.М., оспаривая приговор указывает, что в разбойном нападении на супругов В. не участвовал, И.С. оговорил его на предварительном следствии, других доказательств в деле не имеется, потерпевший В.В.И. на предварительном следствии не указывал на него как на соучастника преступления, опознание и очная ставка не проводились, просит разобраться в деле.

Адвокат Михно А.В. в интересах осужденного А.М., считает приговор незаконным и необоснованным, постановленным на показаниях осужденного И.С., которые он давал на предварительном следствии и которые ничем объективно не подтверждены, но опровергнуты последующими показаниями И.С. и показаниями Д.А., показания свидетеля В. не могут быть приняты во внимание, поскольку он заинтересован в исходе дела, просит приговор отменить и дело в отношении А.М. производством прекратить.

В кассационном протесте поставлен вопрос об отмене приговора и направлении дела на новое рассмотрение в отношении всех осужденных ввиду несоответствия изложенных в приговоре выводов суда фактическим обстоятельствам дела, неправильным применением уголовного закона, существенным нарушением уголовно-процессуального закона и назначением Д.А. и И.С. несправедливого наказания вследствие его мягкости.

В протесте указывается, что суд необоснованно исключил из обвинения И.С. совершение им убийства Г., из обвинения Д.А. - убийство В.Н.В., из обвинения обоих осужденных - эпизод покушения на убийство В.В.И. В результате этого из квалификации Д.А. и И.С. были исключены признаки, предусмотренные п. п. "а", "ж", "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ, а у И.С. также и п. "д" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Кроме того, в протесте указывается, что в нарушение требований уголовного и уголовно-процессуального закона суд переквалифицировал действия Д.А. с п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ на п. "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ. Уменьшение объема обвинения Д.А. и И.С., как полагает автор протеста, повлекло назначение им несправедливого наказания вследствие мягкости.

В дополнительном протесте приводятся аналогичные доводы, при этом указывается, что исключая из обвинения И.С. соучастие в убийстве Г., суд указал, что его действия охватываются диспозицией ст. 162 ч. 3 п. "в" УК РФ, что у Д.А. и И.С. не было предварительного сговора на убийство потерпевшего. Нанося ему удары молотком по голове, они безразлично относились к последствиям, в том числе и к смерти потерпевшего.

С такими выводами суда, как полагает прокурор, согласиться нельзя, поскольку они противоречат материалам дела, в том числе заключению судебно-медицинского эксперта, согласно которому, помимо термических ожогов и резаных ран в области шеи, у потерпевшего обнаружена закрытая черепно-мозговая травма, с открытыми переломами правой скуловой и правой верхнечелюстной костей, переломом основания черепа, пластинчатыми кровоизлияниями под мягкой мозговой оболочкой, кровоизлияниями в мягкие ткани головы, множественными (42) рвано-ушибленными ранами на голове.

Нанесение молотком, то есть предметом с большой поражающей силой, множественных ударов в жизненно важный орган - голову, свидетельствует, по мнению прокурора, о том, что Д.А. и И.С., причиняя телесные повреждения, действовали с прямым умыслом на убийство Г.

Оставив без оценки вышеперечисленные обстоятельства, суд, как полагает прокурор, необоснованно пришел к выводу о том, что умысел на лишение жизни Г. возник у Д.А. не в ходе разбойного нападения, а после его совершения. В связи с этим, действия последнего были квалифицированы не по п. "з", а по п. "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Такая переквалификация, по мнению прокурора, не только не согласуется с обстоятельствами совершенного преступления, но и противоречит требованиям уголовно-процессуального законодательства, а именно ч. 1 ст. 254 УПК РСФСР.

Нельзя, по мнению автора протеста, согласиться с юридической оценкой по эпизоду преступных действий в отношении супругов В.

Как полагает прокурор, об умысле осужденных на убийство обоих потерпевших свидетельствует не только факт приготовления заранее орудий для причинения телесных повреждений, но и обстоятельства дела, а именно, нанесение не менее 6 ударов массивными деревянными дубинками в жизненно важный орган - голову. Таким образом, суд правильно установив фактические обстоятельства совершенных Д.А. и И.С. преступлений, дал им неверную юридическую оценку. В результате из их обвинения был исключен эпизод покушения на убийство В.В.И., а из обвинения по ч. 2 ст. 105 УК РФ, квалифицирующие признаки, предусмотренные п. п. "ж", "з", "н" - у Д.А. и п. п. "д", "ж", "н" у И.С.

И, наконец, в протесте указывается, что уменьшение объема обвинения Д.А. и И.С. повлекло назначение им несправедливого наказания вследствие мягкости.

В возражениях на кассационные жалобы, потерпевший В.В.И. не согласен с изложенными в жалобах доводами, при этом считает мягким назначенное осужденным наказание.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационных жалоб, протеста и возражений, судебная коллегия находит приговор законным, обоснованным и справедливым.

Вопреки доводам жалоб, выводы суда о виновности осужденных Д.А., И.С. и А.М. в содеянном при обстоятельствах, указанных в описательной части приговора, соответствуют фактическим данным и основаны на изложенных в приговоре доказательствах, исследованных в судебном заседании всесторонне, полно и объективно.

Так, на первоначальном этапе следствия, будучи допрошенным в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, И.С. пояснял, что он и Д.А. договорились совершить разбойное нападение на Г., так как знали, что тот проживал один, продал свой автомобиль, поэтому у него должны быть деньги. Вечером 13.09.2001 г. он и Д.А. пришли к квартире Г. и постучали в дверь. Им открыл Г., которого они оттолкнули в зал, а сами закрыли дверь. Г. узнал Д.А. и начал возмущаться их действиями. Он и Д.А. стали требовать деньги, сбили Г. с ног. Он удерживал потерпевшего на полу, а Д.А. нашел в квартире молоток и стал наносить удары по голове потерпевшего, при этом, он и Д.А. требовали передать им деньги. От полученных ударов Г. потерял сознание, после чего он и Д.А. осмотрели потерпевшего, но денег не нашли. Он собрал коробки из-под электробритв, на которых могли остаться следы пальцев рук, положил их в чемодан и скрылся, договорившись о встрече с Д.А. через несколько дней. Последний покинул квартиру позже. По дороге он выбросил чемодан с коробками. Зная о том, что их ищет милиция, он и Д.А. около месяца проживали на дачах. В октябре он и Д.А. решили совершить разбойное нападение на супругов В., подготовили две дубинки, маски, кляпы, веревки для связывания потерпевших. Однако, при обсуждении плана они поняли, что вдвоем не справятся. За день до преступления они пришли к А.М. и предложили принять участие в разбое, при этом роль А.М. состояла в наблюдении за окружающей обстановкой и предупреждении его и Д.А. об опасности, на что А.М. согласился. Они сказали А.М., что лишь "оглушат" потерпевших дубинками, не намереваясь убивать их или причинять тяжкий вред здоровью. А.М. предоставил им для проживания свой пустующий дом. Встретившись около 1 часа следующей ночи, они втроем пришли к дому В. А.М. остался у ворот усадьбы наблюдать за окружающей обстановкой, чтобы предупредить их, если кто-нибудь ночью придет сдавать металл потерпевшим, а он и Д.А. прошли во двор и стали ждать, когда на лай собаки, выйдут хозяева. Он и Д.А. были в масках, оба были вооружены дубинками. Когда хозяин вышел из дома, он и Д.А. подбежали к нему и несколько раз поочередно ударили дубинками по голове, после чего связали руки и заткнули рот кляпом. Их действия увидела хозяйка, которая выходила на крыльцо и забежала обратно в дом. Он дождался, когда хозяйка вновь выйдет, подбежал к ней сзади и дважды ударил дубинкой по голове, отчего она упала и потеряла сознание. Он завел ей руки за спину, связал веревкой, а в рот засунул кляп. После этого он и Д.А. зашли в дом, откуда похитили деньги, две шапки, два пистолета, золотые изделия и другие вещи. После совершения преступления, направляясь к дому А.М., он и Д.А. выбросили по дороге дубинки. Умысла на убийство потерпевших у него не было (т. 2 л.д. 242 - 251, 254 - 256, 290 - 291, т. 3 л.д. 22 - 28, 78 - 79).

Свои показания И.С. в деталях подтвердил и при выходе на места происшествий, указав места, где он выбросил чемодан Г. и дубинки, используемые в ходе разбойного нападения на супругов В. (т. 2 л.д. 258 - 264, 266 - 286, т. 3 л.д. 31 - 67, 68 - 73).

Обстоятельства совершения разбойных нападений и участие в них, кроме него, Д.А. и А.М., И.С. подтвердил и в своей явке с повинной, написанной им собственноручно при задержании (т. 1 л.д. 79).

Д.А. на предварительном следствии также не отрицал свою причастность к убийству Г. и свою роль в совершении разбойного нападения на супругов В. Он пояснял, что нанес потерпевшему В.В.И. удар дубинкой по голове, после чего связал руки. И.С. же связал руки хозяйке дома, после чего он и И.С. проникли в дом потерпевших, откуда похитили деньги и другое имущество.

Д.А. не отрицал и того, что в ходе убийства Г. он устроил в квартире потерпевшего пожар, (т. 2 л.д. 297 - 306, 310 - 311, 314 - 316, т. 3 л.д. 15 - 18, 104 - 105).

Проанализировав показания осужденных И.С., Д.А. и А.М., которые они дали на предварительном следствии и в судебном заседании, суд обоснованно пришел к выводу о том, что более достоверными и наиболее последовательными показания И.С., данные на первоначальном этапе следствия, поскольку они в деталях согласуются с другими доказательствами по делу и соответствуют фактическим обстоятельствам преступлений, совершенных каждым из осужденных.

Кроме признательных показаний И.С. на предварительном следствии, его вина в совершении разбойного нападения на Г., а также вина Д.А. в разбое, умышленном убийстве Г., в уничтожении и повреждении имущества последнего путем поджога, подтверждена следующими доказательствами.

Из показаний свидетеля Д.О. - жены осужденного Д.А., чьи показания судом оглашались в порядке ст. 286 УПК РСФСР, следует, что в середине сентября 2001 г. Д.А. ночью пришел домой и спросил, есть ли в доме сотрудники милиции, при этом муж был не один, поскольку на улице ей был виден силуэт другого человека. На ее вопрос, что произошло, Д.А. пояснил, что убил человека. На ее вопрос ножом ли убивал, Д.А. ответил, что не помнит, но затем добавил - "всем подряд", после чего совершил поджог. На ее вопрос, зачем он это сделал, Д.А. ответил, что сам он "следов" не оставил, но "следы" оставил его сообщник. Муж также сообщил, что после того, как он выходил из квартиры убитого, его кто-то видел. Д.А. взял у нее деньги и попросил сходить к матери, чтобы та собрала для него вещи.

Из оглашенных судом показаний Д.С. - матери осужденного видно, что к ней приходила бывшая жена сына с просьбой собрать для него теплые вещи. Со слов невестки она поняла, что сын причастен к пожару у Г.

Из оглашенных судом показаний свидетеля И.Л. - матери осужденного, которые она дала в ходе предварительного следствия, видно, что к ней домой приходила жена Д.А. и просила ее встретиться с матерью Д.А. Жена Д.А. сказала, что Д.А. совершил убийство, она же отказалась встретиться с матерью Д.А.

Свидетель В.М.С. показал, что 13.09.2001 г. вечером он пришел к своей сестре в <...>. Поскольку сестры дома не было, он стал ожидать ее во дворе. Через некоторое время он увидел, как из подъезда вышел парень, в руках которого находился какой-то предмет. Он зашел в подъезд и увидел, что из квартиры N 4 вышел Д.А. На его вопрос, что Д.А. здесь делает, тот пояснил, чтобы он забыл своего соседа и сосед сейчас сгорит. Д.А. также предупредил его, чтобы он никому не говорил о том, что видел его. После этого Д.А. вышел на улицу и стал звать И.С. В квартиру соседа он заходить побоялся и ушел за сигаретами. Вернувшись к дому сестры, увидел там пожарную машину, после чего ушел к матери, которой сказал о пожаре в доме сестры.

Свидетель З. показал, что работая в составе пожарного наряда по вызову приехал на место пожара к дому <...>. В подъезде было большое задымление. Очаг пожара находился в кв. 4. При тушении пожара в этой квартире был обнаружен труп человека, нижняя часть которого была забросана различными вещами. В квартире был беспорядок, вещи разбросаны.

Аналогичные показания дали свидетели З. и М.

Потерпевшая М. показала, что 13 сентября 2001 г. вечером сотрудники милиции сообщили ей о гибели отца - Г. и попросили опознать его. Она с мужем приехала по адресу, где проживал Г., увидела, что в квартире произошел пожар, а затем, осмотрев труп, опознала в нем своего отца. Ценных вещей в квартире у отца не было. Деньги от продажи отцом автомобиля находились в Сбербанке.

В ходе основного и дополнительного осмотров была зафиксирована обстановка на месте происшествия, где в квартире был обнаружен труп Г. с признаками насильственной смерти, были изъяты два фрагмента деревянной рукоятки, боек молотка и нож (т. 1 л.д. 8 - 17).

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, на трупе Г. были обнаружены:

- термические ожоги кожи 2 - 3 степени головы, передней поверхности грудной клетки, левой верхней и правой нижней конечностей, общей площадью около 15% поверхности тела. Эти повреждения могли возникнуть от действия открытого пламени, у живых лиц относятся к повреждениям, причинившим тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни;

- закрытая черепно-мозговая травма, с открытыми переломами правой скуловой и правой верхнечелюстной костей, переломом основания черепа, пластинчатые кровоизлияния под мягкую мозговую оболочку, кровоизлияния в мягкие ткани головы, множественные (42) рвано-ушибленные раны на голове. Эти повреждения могли возникнуть от ударов тупым твердым предметом с ограниченной контактирующей поверхностью, которая могла иметь форму ребра (не менее 42 ударов), у живых лиц относятся к повреждениям, причинившим тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни и причинены незадолго перед смертью;

- резаная рана на левой переднебоковой поверхности шеи, с повреждением гортани, проникающая в полость гортани. Это повреждение причинено режущим предметом, имевшим острую кромку, у живых лиц, относится к повреждениям, причинившим тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни и причинено незадолго перед смертью;

- рана на переднебоковой поверхности шеи, и рана на наружной поверхности правого лучезапястного сустава могли возникнуть от действия режущего предмета с острой кромкой, возможно ножа, и как каждое в отдельности, так и в совокупности, у живых лиц, относятся к повреждениям, причинившим легкий вред здоровью по признаку кратковременного расстройства здоровья, и причинены незадолго перед смертью.

Смерть Г. последовала от термических ожогов 2 - 3 степени головы, груди, левого предплечья и кисти, правого бедра, общей площадью 15% поверхности тела, приведших к ожоговому шоку и отеку легких. В крови трупа этиловый спирт не обнаружен (т. 1 л.д. 85 - 102).

На молотке и двух фрагментах деревянной рукоятки по заключению судебно-биологической экспертизы установлено наличие крови человека, при этом кровь, обнаруженная на молотке могла произойти от Г. (т. 1 л.д. 190 - 195).

Заключением криминалистической экспертизы установлено, что 42 раны на кожном лоскуте с волосистой части головы с трупа Г. являются ушибленными и могли образоваться от действия представленным молотком, а две раны на кожном лоскуте с шеи являются резаными и могли образоваться от воздействия лезвием представленного ножа (т. 1 л.д. 203 - 209).

Таким образом, вопреки доводам жалобы осужденного Д.А., совокупностью доказательств, в том числе показаниями свидетелей Д.О. и В.М.С. бесспорно установлено, что убийство Г. и поджог его квартиры совершил именно Д.А., о чем он и сообщил этим лицам после совершения преступлений. Не доверять показаниям этих свидетелей у суда не было оснований. О своей причастности к убийству Г. и к поджогу его квартиры неоднократно на предварительном следствии заявлял и сам Д.А. Каких-либо оснований для самооговора со стороны Д.А. судом также не установлено. Подтверждал на предварительном следствии вину Д.А. в разбое, а также в лишении жизни Г. и поджоге его квартиры осужденный И.С. Изменение показаний осужденными и их позиция, избранная в судебном заседании о том, что убийство Г. совершил, якобы, И.С. в ходе ссоры, правильно расценена судом как стремление Д.А., имеющего непогашенную судимость, избежать уголовной ответственности за свои действия и желание И.С. принизить общественную опасность содеянного.

Однако вышеупомянутая версия осужденных Д.А. и И.С., выдвинутая в ходе судебного заседания опровергнута, изложенными выше доказательствами, анализ которых позволил суду сделать правильный вывод о доказанности вины Д.А. и И.С. в совершении разбойного нападения на Г., а также вины Д.А. в лишении жизни последнего и в поджоге его квартиры.

Вина Д.А. и И.С. в совершении разбойного нападения на супругов В., а А.М. - в пособничестве в этом преступлении, а также вина И.С. в убийстве В.Н.В. и похищении у В.В.И. важных личных документов, помимо признательных показаний И.С., которые он дал на предварительном на следствии, подтверждена следующими доказательствами.

Из показаний потерпевшего В.В.И. следует, что в ночь происшествия, услышав лай собаки, он вышел из дома и пошел по направлению к калитке, т.к. видел, что за ней кто-то стоит. Во дворе он также впереди себя увидел человека в маске, в руке которого находился предмет типа палки. Человек замахнулся на него, но ему удалось увернуться от удара. В это время другой соучастник сзади нанес ему удар по голове чем-то тяжелым, отчего он упал и потерял сознание. Считает, что всего преступников было трое, один стоял за калиткой, а двое - напали и избили его. В результате хищения из дома пропали деньги в сумме 4000 рублей, шапки его и жены ценой соответственно 1500 руб. и 2000 руб., газовый и пневматический пистолеты ценой 400 руб. и 750 руб., золотые изделия его жены и дочери, а также не представляющие для него ценности куртка, ключ от автомобиля "Форд", и портмоне, где находились сломанный калькулятор и его документы: - водительское удостоверение с временным разрешением, техпаспорт, доверенность и военный билет. Когда он очнулся и как прошел в дом, не помнит из-за тяжелой черепно-мозговой травмы, причиненной ему нападавшими.

Потерпевшая З. показала, что прибыв на место происшествия, во дворе увидела труп своей матери - В.Н.В., у которой сзади были связаны руки. Дом был закрыт изнутри. Сотрудники милиции выставили окно и открыли дверь. В доме обнаружила своего отца - В.В.И., лежавшего на диване с разбитой головой, в полусознательном состоянии. Ей удалось переговорить с отцом, и на ее вопрос, отец пояснил, что нападавших было трое. Она обнаружила, что из дома были похищены шапки отца и матери, а также золотые изделия, принадлежащие ей и матери на общую сумму 12200 руб. Что еще было похищено, пояснил отец.

Свидетель Д. показала, что участвовала в качестве понятой при осмотре места происшествия по <...>, а затем около радиозавода с участием И.С. В ходе осмотра И.С. при помощи статистов воспроизвел обстановку совершения разбойного нападения на супругов В., указав роли его и сообщников (Д.А. и А.М.). И.С. пояснил и указал место, где стоял А.М. при совершении разбоя. Затем он при помощи статистов воспроизвел обстановку, при которой он и Д.А. осуществили нападение на семью В. И.С. пояснил, что он и Д.А. поочередно нанесли удары дубинками по голове хозяину дома, после чего связали ему руки. Далее И.С. показал и пояснил, как он дважды ударил по голове дубинкой хозяйку дома. Находясь в доме, И.С. пояснял, из какой части он и Д.А. совершили хищение, после чего указал место, где им и Д.А. были выброшены дубинки - орудия преступления. В данном месте эти дубинки были обнаружены и изъяты. Никаких сомнений в правдивости его рассказа у нее не возникло. И.С. вел себя спокойно и непринужденно, давал показания добровольно, какого-либо давления на него не оказывалось.

Допрошенная в качестве свидетеля Т. дала аналогичные показания, заявив, что также участвовала понятой при осмотре места происшествия с участием И.С.

Согласно протоколу осмотра места происшествия, в ходе осмотра места происшествия с участием И.С. на территории радиозавода были обнаружены и изъяты две березовые дубинки - орудия преступления (т. 3 л.д. 31 - 67).

Из показаний на предварительном следствии свидетеля А.Л. - жены осужденного А.М., видно, что между 10 и 15 октября 2001 г. вечером ее мужа вызвал из дома неизвестный ей мужчина, которого она не разглядела. А.М. мог выйти ночью из дома с целью выгулять собаку или в туалет. И.С. она знает, ее муж с ним не конфликтовал, при встречах они здоровались, разговаривали друг с другом доброжелательно, при этом никогда не ссорились и не ругались.

Свидетель В. - сотрудник милиции, показал, что он по поручению следователя произвел задержание Д.А. И.С. был задержан позже и находился в сильной степени алкогольного опьянения. Утром 18.10.2001 г., когда И.С. протрезвел, он побеседовал с И.С., при этом последний изъявил желание дать явку с повинной о совершенных им и Д.А. преступлениях, в том числе о совершении разбоя на Г. и о нападении на семью В. И.С. также сообщил, что в ходе совершения разбоя на супругов В., кроме него и Д.А. участвовал и А.М. И.С. пояснял, что некоторое время он (И.С.) и Д.А. скрывались в пустующем доме, принадлежащем А.М. и часть похищенных вещей из дома В. находится в этом доме по ул. Целинной. Данные показания И.С. подтвердились в этот же день. В ходе обыска в доме А.М. были изъяты часть вещей, похищенных из дома В. Показания И.С. давал добровольно, без какого-либо принуждения. И.С. также пояснял, что наркотическая "ломка" у него (И.С.) прошла т.к. они с Д.А. прятались на дачах и приобрести наркотики возможности не имели. В момент задержания находился в состоянии алкогольного опьянения.

Утверждения И.С. в суде об оговоре Д.А. и А.М. из-за того, что он (В.), якобы, обещал И.С. героин за дачу таких показаний судом обоснованно признаны надуманными, вызванными стремлением помочь своим сообщникам избежать уголовной ответственности за содеянное, обелить себя перед сообщниками за дачу им правдивых показаний на следствии.

В ходе осмотра места происшествия дома <...> и прилегающей территории двора зафиксирована обстановка после происшествия, во дворе обнаружен труп хозяйки дома со связанными руками с признаками насильственной смерти. Расположение вещей и обстановка в доме нарушена. В доме изъята одна медицинская перчатка (т. 1 л.д. 20 - 32).

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы смерть В.Н.В. последовала от острой закрытой черепно-мозговой травмы с кровоизлиянием под мягкой и твердой мозговыми оболочками, в левый боковой желудочек головного мозга, в вещество головного мозга, приведшей к отеку головного мозга. На теле трупа В.Н.В. были обнаружены странгуляционные борозды на обоих лучезапястных суставах, которые возникли от сдавления их тупым твердым предметом, например, при сдавлении суставов наложенными петлями веревки при связывании (т. 1 л.д. 110 - 121).

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы В.В.И., у него были обнаружены:

- острая закрытая черепно-мозговая травма с ушибом головного мозга тяжелой степени, переломом основания черепа, разрывами барабанных перепонок слева и справа, 5 рвано-ушибленными ранами на голове, кровоподтек вокруг правого глаза. Эти повреждения могли возникнуть от ударов тупым твердым предметом (не менее 5 ударов) и в совокупности причинили тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни (т. 1 л.д. 129 - 133).

В судебном заседании были исследованы протокол личного досмотра осужденного, согласно которому при задержании у Д.А. были изъяты перстень и подвеска из металла желтого цвета, деньги в сумме 620 руб., протокол обыска в доме А.М. по <...>, в ходе которого были изъяты две норковые шапки, газовый и пневматический пистолеты, ключ от автомобиля, портмоне, а также одежда и обувь, используемая осужденными, изготовленные ими маски, медицинские перчатки (т. 1 л.д. 237 - 240), протокол предъявления на опознание, согласно которому потерпевшая З. опознала свой перстень, подвеску и шапку, принадлежавшую ее матери (В.Н.В.) и похищенные из дома родителей (т. 2 л.д. 96, 99 - 100), протокол предъявления на опознание, согласно которому В.В.И. опознал свою шапку, портмоне и газовый пистолет, похищенные из его дома в ходе разбоя (т. 2 л.д. 97 - 98), заключения биологических экспертиз, согласно которым на брюках Д.А. обнаружена кровь человека, в подногтевом содержимом правой и левой рук Д.А. обнаружены единичные клетки глубоких слоев эпидермиса, на двух фрагментах дерева, изъятых с места происшествия и двух фрагментах ткани обнаружена кровь человека, в следах на куртке белого цвета, на кроссовке и туфле с левой ноги, куртке черного цвета, обнаружена кровь человека, при этом в одной части пятен на куртке белого цвета и в помарке на кроссовке с левой ноги установлена кровь, которая могла произойти от В.В.И. или В.Н.В. В другой части пятен на куртке белого цвета выявлена кровь, которая могла произойти от В.Н.В., кровь В.В.И. может здесь присутствовать, но лишь в виде примеси и вышеуказанной крови. В пятнах на куртке черного цвета и туфле с левой ноги выявлена кровь, которая могла произойти от В.В.И., происхождение ее от В.Н.В. исключается. Принадлежать Г. кровь во всех вышеперечисленных следах не может, (т. 1 л.д. 226 - 232, т. 2 л.д. 16 - 23, 31 - 41).

Тщательно проанализировав все перечисленные и другие исследованные в судебном заседании доказательства, анализ которых подробно указан в приговоре, суд, вопреки доводам жалоб осужденных Д.А. и А.М., а также адвоката Михно, обоснованно пришел к выводу о доказанности вины Дывыденко и И.С. в разбойном нападении на супругов В., при пособничестве осужденного А.М., а также вины И.С. в умышленном убийстве потерпевшей В.Н.В.

Заявления в судебном заседании осужденных о том, что А.М. не участвовал в совершении разбойного нападения на супругов В., что И.С. оговорил А.М. на предварительном следствии, проверялись судом, но не нашли своего подтверждения и были опровергнуты совокупностью вышеприведенных доказательств, в том числе показаниями свидетеля А.Л. - жены осужденного, из которых следует, что неприязненных отношений и конфликтов между ее мужем и И.С. не было, И.С. и муж при встречах здоровались, дружески беседовали друг с другом, то есть оснований для оговора А.М. И.С., не было.

Несостоятельными являются доводы жалобы осужденного Д.А. о том, что разбойного нападения на семью В. он не совершал, умысел его был направлен на совершение кражи цветного металла у потерпевших, а когда В.В.И. застиг его и И.С. на месте преступления, он скрылся, не причинив потерпевшему телесных повреждений и не проникал в дом потерпевших.

Эти доводы осужденного Д.А. тщательно проверялись в ходе судебного разбирательства и были опровергнуты совокупностью доказательств, которым в приговоре дана надлежащая оценка.

Так, потерпевший В.В.И. в судебном заседании категорически утверждал, что нападение на него совершили два человека, причинив ему телесные повреждения, третий соучастник в это время находился за воротами. Ранее Д.А. у него в доме не был.

На предварительном следствии и И.С., и Д.А. признали факт совместного нападения на В.В.И. с целью хищения имущества и денег из дома последнего, а также совместного нанесения ими ударов потерпевшему в область головы дубинками.

Как правильно указано в приговоре, Д.А. и И.С. на следствии давали последовательные и подробные показания относительно обстановки и расположения вещей в доме потерпевших В., указывали места, откуда брали вещи, поясняя при этом о таких деталях, знать о которых могли только лица, участвующие в хищении.

Наличие двух масок, следы крови, принадлежащей потерпевшим В., обнаруженных на одежде и обуви, изъятой при обыске, на брюках Д.А., обеих дубинках, также позволили суду признать бесспорно доказанным то обстоятельство, что Д.А. наряду с И.С. принимал непосредственное участие в разбое на потерпевших В. и завладении их имуществом.

Совместные действия Д.А. и И.С. по эпизодам разбойных нападений на Г. с причинением ему тяжкого вреда здоровью путем нанесения ему ударов руками и молотком, а также на В.В.И. с причинением ему тяжкого вреда здоровью и хищения имущества этих потерпевших, суд правильно квалифицировал по ст. 162 ч. 3 п. "в" УК РФ как разбой, то есть нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни, группой лиц по предварительному сговору, неоднократно, с незаконным проникновением в жилище, с применением предметов, используемых в качестве оружия с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего.

Действия А.М. судебная коллегия квалифицирует по ст. ст. 33 ч. 5, 162 ч. 2 п. п. "а", "в", "г" УК РФ как соучастие в форме пособничества в разбое, совершенном с применением насилия опасного для жизни, группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в жилище, с применением предметов, используемых в качестве оружия.

Как следует из материалов дела, А.М. выступил пособником Д.А. и И.С., которые явились непосредственными соисполнителями разбоя, и содействовал совершению ими преступления путем устранения препятствий, наблюдая за окружающей обстановкой, чтобы в случае опасности предупредить об этом своих сообщников. Он был осведомлен о намерении Д.А. и И.С. совершить разбойное нападение на потерпевших В. с целью хищения имущества из жилища последних, действовал по предварительному сговору со своими сообщниками, выполняя отведенную ему роль. А.М. видел у Д.А. и И.С. орудия преступления - дубинки, знал о том, что эти предметы будут использованы сообщниками в ходе разбоя в качестве оружия.

Вместе с тем А.М. не был осведомлен о том, что в ходе разбоя потерпевшим будет причинен вред здоровью, относящийся к категории тяжких, а также наступит смерть одного из потерпевших, эти действия сообщников, как это установлено судом, были для него неожиданными и его умыслом не охватывались.

Мотивируя квалификацию действий Д.А. и И.С. по ст. 162 ч. 3 п. "в" УК РФ, а действия осужденного А.М. по ст. ст. 33 ч. 5 и 162 ч. 2 п. п. "а", "в", "г" УК РФ, суд правильно указал, что в обоих эпизодах Д.А. и И.С. совершили нападение на потерпевших в целях хищения чужого имущества, с применением насилия, опасного для жизни, действуя группой лиц, предварительно договорившись о совместном совершении преступлений, при этом по 2-му эпизоду в качестве пособника Д.А. и И.С. принял участие А.М., которому не было известно о намерении Д.А. и И.С. применить дубинки в целях причинения потерпевшему тяжкого вреда здоровью. В квартиру Г. и в дом потерпевших В. оба осужденных (Д.А. и И.С.) проникли незаконно, против воли хозяев, с целью совершения хищения. В обоих случаях осужденные Д.А. и И.С. применяли различные предметы, используя их в качестве оружия - по эпизоду разбоя на Г. - молоток, по эпизоду разбоя на В. - деревянные дубинки. В результате совместных действий осужденных Д.А. и И.С. потерпевшим Г. и В.В.И. был причинен тяжкий вред здоровью, что подтверждается заключениями судебно-медицинских экспертиз.

В то же время, вопреки доводам прокурора в протесте, суд правильно указал в приговоре, что органами следствия не представлено доказательств, подтверждающих прямой умысел и наличие у Д.А. и И.С. предварительного сговора на убийство потерпевшего Г. при совершении на последнего разбойного нападения.

Как на следствии, так и в судебном заседании И.С. и Д.А. отрицали наличие между ними предварительного сговора на убийство Г.

Судом установлено, что в результате нанесения многочисленных ударов Д.А. молотком по голове Г., которого удерживал И.С., потерпевшему был причинен тяжкий вред здоровью, который в причинной связи со смертью Г. не стоит.

В приговоре обоснованно указано, что при нанесении ударов Г. молотком Д.А. и И.С. осознавали возможность причинения любого вреда здоровью и смерти потерпевшего, однако к указанным последствиям относились безразлично, то есть, действовали с косвенным умыслом.

Фактически при разбое Г. был причинен тяжкий вред здоровью, отчего он потерял сознание, но подавал признаки жизни, поэтому действия Д.А. и И.С. суд правильно квалифицировал по последствиям причиненного ими совместно вреда потерпевшему, то есть, по ст. 162 ч. 3 п. "в" УК РФ.

Как установлено в судебном заседании, И.С., после осуществления разбойного нападения, сознавая, что Г. жив, ушел из его квартиры и в дальнейшем в убийстве Г., совершенном одним Д.А., не участвовал.

Как правильно указано в приговоре, объективных и бесспорных доказательств, свидетельствующих о том, что умыслом И.С. охватывались действия Д.А. по лишению жизни Г., как на предварительном следствии, так и в судебном заседании добыто не было.

Как усматривается из материалов дела, прямой умысел на убийство Г. возник у Д.А. не в ходе разбойного нападения, а после его совершения, когда И.С. уже покинул жилище потерпевшего. Реализуя возникший умысел, Д.А. нанес Г. сначала ножевые ранения, после чего, осознавая, что потерпевший еще жив, произвел поджог в квартире последнего с целью доведения своего умысла до конца, в результате чего Г. скончался от термических ожогов головы, груди и конечностей, приведших к ожоговому шоку и отеку легких, что и явилось непосредственной причиной смерти потерпевшего.

При таких обстоятельствах у суда, вопреки доводам прокурора в протесте, не было достаточных оснований для признания И.С. виновным в умышленном убийстве Г.

Действия Д.А. по факту убийства Г., суд обоснованно квалифицировал по ст. 105 ч. 2 п. п. "д", "е", "к" УК РФ как убийство, совершенное с особой жестокостью, общеопасным способом, с целью скрыть другое преступление.

Поскольку судом было установлено, что умысел на убийство Г. возник у Д.А. не в ходе разбоя, а после его окончания, с целью скрыть это преступление, осознавая, что потерпевший жив после нанесенных ему ударов молотком, знает его личность и может сообщить о преступлении в правоохранительные органы, Д.А., опасаясь правовых последствий в виде привлечения к уголовной ответственности, решил убить Г. и с этой целью стал наносить ему удары ножом, а затем поджег вещи на потерпевшем.

При таких обстоятельствах действия Д.А. суд обоснованно переквалифицировал с пункта "з" на пункт "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ, при этом, как полагает судебная коллегия, не было нарушено право Д.А. на защиту, поскольку обстоятельства совершенного Д.А. преступления в отношении Г., не претерпели существенного изменения.

Действия Д.А. в части уничтожения и повреждения имущества потерпевшего Г. суд правильно квалифицировал по ст. 167 ч. 2 УК РФ как умышленное уничтожение и повреждение чужого имущества, если эти деяния повлекли причинение значительного ущерба, совершенное путем поджога.

Данная квалификация действий Д.А. в приговоре мотивирована, в кассационных жалобах и протесте не оспаривается.

Не может согласиться судебная коллегия с доводами прокурора в протесте о том, что Д.А. и И.С., совершая разбойное нападение на супругов В., действовали с умыслом на убийство, причем обоих потерпевших.

Как видно из материалов дела, ни на предварительном следствии, ни в ходе судебного разбирательства не было добыто бесспорных и неопровержимых доказательств, которые бы с достоверностью подтверждали эти доводы протеста.

В ходе следствия и в суде осужденные утверждали, что не желали потерпевшим смерти в ходе разбоя, и при планировании преступления об убийстве супругов В. заранее не договаривались. Показания осужденных в этой части ничем не опровергнуты.

Как установлено судом и это усматривается из материалов дела, при подготовке к преступлению И.С. и Д.А., кроме дубинок, изготовили две маски, кляпы, подыскали веревки, чтобы связать потерпевших и заткнуть им рот с целью лишить возможности передвигаться и позвать на помощь, что и было ими сделано в ходе разбойного нападения. Данные обстоятельства, как об этом обоснованно указано в приговоре, фактически подтверждают показания осужденных о том, что прямого умысла и предварительного сговора на убийство потерпевших не было, что исключало квалификацию действий Д.А. и И.С. по совместному причинению ими тяжкого вреда здоровью В.В.И. по ст. 30 ч. 3 и 105 ч. 2 УК РФ.

Судом установлено и это не противоречит материалам дела, что нанося В.В.И. удары дубинками в жизненно важный орган - по голове, в ходе совершения разбойного нападения, Д.А. и И.С. допускали возможность причинения В.В.И. любого вреда здоровью вплоть до его смерти, но относились к любым последствиям безразлично, то есть действовали с косвенным умыслом. Поэтому, суд, принимая во внимание то, что действия Д.А. и И.С. в части причинения В.В.И. тяжкого вреда здоровью входят в объективную сторону разбоя, при отсутствии бесспорных и неопровержимых доказательств, подтверждающих выводы органов следствия о наличии у осужденных прямого умысла на убийство потерпевшего, обоснованно квалифицировал действия обоих по степени фактического причинения вреда здоровью В.В.И. при совершении разбоя, то есть по ст. 162 ч. 3 п. "в" УК РФ, исключив как излишнюю квалификацию по ст. ст. 30 ч. 3 и 105 ч. 2 УК РФ.

Обосновывая свои выводы относительно умысла осужденных относительно потерпевшего В.В.И., суд, помимо прочих аргументов, правильно сослался и на то, что осужденным ничто не мешало совершить в отношении него дальнейшие действия, направленные на причинение смерти потерпевшему, однако они этого не сделали.

Вместе с тем, судом установлено, что в ходе разбойного нападения потерпевшей В.Н.В., И.С. было нанесено два удара дубинкой в область головы, в результате чего от полученной черепно-мозговой травмы потерпевшая скончалась на месте происшествия.

При таких обстоятельствах, принимая во внимание, что причинение смерти при разбое выходит за пределы объективной стороны данного состава преступления, суд, исходя из оценки действий осужденного, нанесшего удары дубинкой по голове и, учитывая фактически наступившие последствия в виде смерти потерпевшей, обоснованно признал наличие у И.С. косвенного умысла на убийство и правильно квалифицировал его действия по ст. 105 ч. 2 п. "з" УК РФ как убийство, сопряженное с разбоем.

Как установлено судом, и это не противоречит материалам дела, изначально предварительный сговор на убийство потерпевшей у И.С. и Д.А. отсутствовал. Данное убийство И.С. совершил один без непосредственного участия Д.А. и умыслом последнего не охватывалось причинение потерпевшей смерти. Таким образом, действия И.С. в части убийства В.Н.В. носили характер эксцесса исполнителя и были неожиданными для его сообщников.

При таких обстоятельствах, суд, вопреки доводам прокурора в протесте, обоснованно признал недоказанной виновность Д.А. в убийстве В.Н.В.

Полностью установлена материалами дела и в кассационных жалобах и протесте не оспаривается вина И.С. в том, что он похитил из жилища В. ряд важных личных документов (военный билет, водительское удостоверение и другие документы, принадлежащие В.В.И. Указанные действия И.С. суд правильно квалифицировал по ст. 325 ч. 2 УК РФ как похищение у гражданина важного личного документа.

Психическое состояние осужденных проверялось и они обоснованно признаны вменяемыми относительно инкриминированных им деяний, что подтверждается заключениями амбулаторных судебно-психиатрических экспертиз, согласно которым И.С., Д.А. и А.М. психическими заболеваниями не страдали и не страдают, не находились в состоянии временного болезненного расстройства психической деятельности, отдавали отчет своим действиям и руководили ими.

Согласно заключениям наркологических экспертиз Д.А. и И.С. страдает опийной наркоманией и нуждаются в принудительном лечении. Данный вывод экспертов о наркотической зависимости осужденных нашел свое подтверждение в материалах дела, он подтверждается и показаниями самих осужденных и их близких родственников, поэтому суд, вопреки доводам жалобы осужденного Д.А., обоснованно признал необходимым применить в отношении Д.А. и И.С. принудительные меры медицинского характера в виде лечения от наркомании.

Существенных нарушений уголовно-процессуального закона по делу не установлено.

Наказание всем осужденным назначено в соответствии с требованиями закона, с учетом характера и степени общественной опасности совершенных преступлений, роли каждого из осужденных в содеянном, данных о их личности и всех обстоятельств дела, в том числе и тех, на которые указывает в своей жалобе осужденный Д.А., оно соразмерно содеянному и является справедливым.

Оснований для смягчения наказания осужденным Д.А., И.С. и А.М. судебная коллегия не усматривает. Не находит судебная коллегия оснований и для отмены приговора за мягкостью наказания названным осужденным, о чем ставится вопрос в протесте прокурора и возражениях потерпевшего В.В.И.

Исходя из изложенного и руководствуясь ст. ст. 377, 378, 388 УПК РФ, судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Алтайского краевого суда от 20 марта 2002 года в отношении Д.А., И.С. и А.М. оставить без изменения, а кассационные жалобы и протест, - без удовлетворения.