ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

НАДЗОРНОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 5 июня 2002 г. N 5-Д02-161

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в составе:

председательствующего Галиуллина З.Ф.,

судей Ламинцевой С.А., Ахматова Р.Ф.

рассмотрела в судебном заседании от 5 июня 2002 года дело по протесту заместителя Председателя Верховного Суда РФ на приговор Таганского межмуниципального суда г. Москвы от 19 мая 2000 года, по которому

К., <...>, со средним образованием, имеющий на иждивении ребенка 1985 года рождения, неработающий, несудимый, -

осужден по ч. 1 ст. 228 УК РФ на 1 год 6 месяцев лишения свободы в исправительной колонии общего режима, он же по п. "в" ч. 3 ст. 228 УК РФ оправдан.

Постановлением Таганского межмуниципального суда г. Москвы от 29 мая 2000 года на основании п. 1 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации "Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов" от 26 мая 2000 года К. от отбытия наказания освобожден, а постановлением Черемушкинского межмуниципального суда г. Москвы от 18 июля 2001 года с него снята судимость досрочно.

Постановлением президиума Московского городского суда от 14 марта 2002 года протест заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации оставлен без удовлетворения, а состоявшиеся судебные решения без изменения.

Заслушав доклад судьи Ламинцевой С.А., заключение прокурора Морозовой Л.М., поддержавшей протест, объяснения адвоката Гофштейна А.М., полагавшего, что протест подлежит удовлетворению, Судебная коллегия

 

установила:

 

согласно приговору К. признан виновным в незаконном приобретении и хранении без цели сбыта наркотического средства в крупном размере, а именно: до 16 апреля 1999 года при неустановленных обстоятельствах без цели сбыта он незаконно приобрел наркотическое средство - гашиш, весом не менее 33,5 г, и незаконно хранил при себе вплоть до задержания работниками милиции, которое имело место 16 апреля 1999 года, примерно в 18 часов 40 минут, по адресу: <...>, где данное наркотическое средство у него было обнаружено и изъято.

В протесте заместителя Председателя Верховного Суда РФ ставится вопрос об отмене состоявшихся по делу судебных решений и прекращении дела производством за отсутствием в действиях К. состава преступления.

Проверив материалы дела, обсудив доводы протеста, Судебная коллегия находит его подлежащим удовлетворению по следующим основаниям.

Как следует из материалов дела, 16 апреля 1999 года К. в г. Москве от казино "Кристалл" ехал в качестве пассажира в автомашине "Мерседес-Бенц" в сопровождении личной охраны, которая находилась также в двигавшихся впереди и сзади автомашинах "Джип-Гранд-Чероки". В районе пересечения проезжей части 3-его Крутицкого переулка (напротив строения - владения N 2) и ул. Большие Каменщики их обогнал спецавтомобиль, перегородил дорогу и инспекторы дорожно-патрульной службы потребовали у водителей документы. Затем к указанному месту подъехали сотрудники специального отряда быстрого реагирования (СОБР) ЦРУБОП МВД РФ и оперативные работники 5 отдела ЦРУБОП при ГУБОП МВД РФ.

К., его охрана и водители сотрудниками СОБР были вне машин зафиксированы на местности, после чего работники 5 отдела ЦРУБОП провели личный обыск К., изъяли сверток из газеты с гранулированным веществом и всех доставили в отделение милиции. В тот же день следователь следственного отдела 5 РУВД ЦАО г. Москвы возбудил уголовное дело.

К., не признавая себя виновным, показал, что после того, как машину остановили работники ГИБДД, минут через 7 - 10 подъехали сотрудники СОБР. Они подбежали, он открыл дверцу салона и его вытащили наружу, уложили на землю, одели наручники. Через некоторое время почувствовал, как что-то "подсовывают в карман. Сверток первый раз выпал, его положили опять". Чтобы как-то противодействовать, он кричал: "Люди, смотрите, что делают, подкидывают наркотики". Ему на голову натянули куртку. Лежал 30 - 40 минут. Вокруг стояли люди. Потом подняли и из кармана брюк изъяли этот сверток. Он сразу заявил, что сверток ему не принадлежит, что его "подсунули". Считает, что "наркотик подкинул" кто-то из оперативных сотрудников 5 отдела ЦРУБОП. Он лично наркотические средства не употребляет (л.д. 326 - 327, 348 - 349, 375 - 376).

В основу приговора суд положил показания свидетелей Ш., О., И., Я., Т., Ч., а также иные доказательства, которые подтверждают факт изъятия из брюк К. свертка с гашишем, общим весом 33,5 г.

Что же касается доводов К. о "подкидывании" наркотического средства, то суд указал в приговоре, что они "объективно опровергаются результатом анализа фактических обстоятельств, установленных судом".

Однако такой вывод суда не соответствует материалам дела.

Из дела, напротив, усматривается, что доводы К. о невиновности подтверждаются:

показаниями сопровождавших его в качестве охраны свидетелей З., Л., Е., которые слышали крики К.: "Люди, смотрите, пихают" и видели, как ему в карман брюк положили какой-то сверток;

свидетелей - охранника Б. и водителя автомашины "Мерседес" У., слышавших крики К.: "Больно, больно", а потом: "Люди, смотрите, пихают, пихают" (л.д. 334 - 335, 335 - 336);

показаниями свидетелей, случайно оказавшихся на месте происшествия и наблюдавших фактически весь процесс задержания осужденного, - А. и Ч., иными материалами дела.

Показания этих свидетелей не получили всесторонней оценки в приговоре.

Так, суд оценил как недостоверные показания З. потому, что тот не мог наблюдать происходивших вокруг К. событий "поскольку... был зафиксирован сотрудниками СОБР в положении, при котором его корпус был прижат к капоту автомашины, а голова повернута в сторону, противоположную от места нахождения К.".

Делая такой вывод, суд проигнорировал то обстоятельство, что по показаниям З. провокацию в отношении К. он видел не тогда, когда его подвели к машине, а раньше, когда еще лежал на земле (л.д. 338 - 340).

В отношении Л. и Е. в приговоре указано, что их показания недостоверны, "поскольку имеют внутренние противоречия, как относительно местонахождения самих свидетелей, так и местонахождения сотрудников милиции, находящихся непосредственно возле К.". Больше никаких оснований не приведено. Что конкретно имел в виду суд, давая такую оценку, ясности нет.

При изложенных обстоятельствах показания Л. и Е., подтверждающие доводы осужденного, не могут быть признаны опороченными (л.д. 345 - 346, 347 - 348).

В отношении же показаний У. и Б. суд сделал вывод, что хотя эти свидетели и слышали крики К. о подкладывании свертка, но "не видели, был ли подброс", в связи с чем доводы осужденного эти свидетели не подтверждают.

Без надлежащего обоснования суд признал недостоверными показания впервые допрошенного по существу дела в судебном заседании 9 декабря 1999 года А., который утверждал, что видел, как лежавшему на земле К. "человек в штатском" положил в карман брюк газетный сверток (л.д. 411 - 413, 422).

Суд признал эти показания свидетеля недостоверными только потому, что по объяснению А. провокацию в отношении К. он наблюдал с расстояния 2 - 3 метров, а по показаниям свидетелей - сотрудников СОБР С., Н., Р., Ю., Ж., Г. посторонние лица ближе чем на 5 - 8 метров до задержанных не допускались. Суд так и отметил в приговоре: "То расстояние, которое было от А. до К., значительно меньше, чем диаметр оцепления".

Такой вывод суда не исключает нахождение свидетеля на месте происшествия и не опровергает его показаний.

Более того, опровергая показания А. ссылкой на показания шести свидетелей - сотрудников милиции, суд не раскрыл их содержания, а из этих показаний усматривается, что названные свидетели на месте происшествия непосредственно с К. в контакт не входили, кто рядом с ним находился, не знают, каждый выполнял иные поставленные задачи,

В то же время усматривается, что органы предварительного следствия и суд не дали какой-либо оценки возможной заинтересованности свидетелей - сотрудников милиции в обосновании законности проведенной ими "операции", хотя, как видно из показаний, например, начальника оперативного отделения СОБР М., в этом имелась необходимость.

Так, в судебном заседании он свидетельствовал о том, что действия в отношении К. были тщательно спланированы: за полчаса до "операции" поставили задачу задержать "криминальный элемент". "По рации сказали, что перехватчик остановит кортеж". К месту проведения операции подъехали на двух машинах, когда сотрудники ГИБДД тех уже остановили, одновременно приехали и оперативники - сотрудники 5 отдела ЦРУБОП (л.д. 435 - 436).

Не признавая преднамеренность своих действий, инспекторы ГИБДД Д. и П. в суде показали, что остановили машины якобы из-за нарушения правил дорожного движения (л.д. 407 - 409).

В своем рапорте оперуполномоченный ЦРУБОП И. начальнику отделения милиции сообщил о задержании К. "по оперативной информации" (л.д. 2).

Оценивая показания свидетеля Ч., данные ею при повторном допросе в суде (л.д. 420 - 422), суд сделал вывод, что "признает более соответствующими истине показания Ч., данные на предварительном следствии и первоначально в суде", когда она свидетельствовала лишь об обстоятельствах изъятия у К. свертка и не говорила о подкладывании ему этого свертка сотрудником милиции (л.д. 83 - 85, 327 - 329).

Необходимость повторного допроса Ч. вытекала из показаний А., который в судебном заседании 9 декабря 1999 года сообщил об осведомленности Ч. относительно подкладывания свертка К., о чем узнал при обсуждении этих обстоятельств по месту их работы в кафе.

В ходе допроса в суде 27 декабря 1999 года Ч. рассказала, что, когда К. вытащили из машины, около него "началась возня". Он водил по брюкам руками, не давая засунуть газетный сверток. Ему надели наручники, а на голову натянули куртку. В этот момент в карман брюк "засунули наркотик". Затем позвали Т. и попросили их быть понятыми. "За происходящим наблюдала с 1 - 2 метров... запихивал наркотик человек в штатском". Она пояснила, что несколько раз ей "звонили и угрожали сотрудники РУОП, оказывали психологическое давление, говорили, что лучше с ними не ссориться". Она же пояснила суду, что на прошлом заседании все рассказала бы суду, если бы "в зале не присутствовали сотрудники РУОП". На предварительном следствии хотела все рассказать, но на следующий день после допроса "приехал И. и сказал, чтобы я все забыла" (л.д. 420 - 422).

Последние показания Ч. суд признал недостоверными по несущественным и спорным основаниям.

Так, суд посчитал несостоятельной ее ссылку на боязнь сотрудников милиции ввиду того, что на первом допросе она в их присутствии все же заявила об угрозах И.

Действительно, из протокола судебного заседания усматривается, что 5 октября 1999 года в суд явились оперуполномоченные И., Ш., иные свидетели, и Ч. говорила о том, что после допроса следователем на работу к ней приехал сотрудник милиции (И.) и предложил, чтобы "лучше все забыла", говорила - "ничего не помню" (л.д. 327 - 329).

В судебном заседании И. подтвердил одну встречу со свидетелем (л.д. 334).

Уже в первом судебном заседании Ч. показывала: "Следователю говорила, что допускаю возможность, что наркотики подкинули", слышала слова К.: "Не надо мне это запихивать", "Зачем мне такую пакость сделали?" (л.д. 328).

Это обстоятельство не получило оценки в приговоре.

Таким фактором, показал в суде врач, могли быть как нахождение К. в стрессовом состоянии, так и наличие у него врожденных или приобретенных неврологических расстройств (л.д. 409 - 410).

Помимо допроса врача суд исследовал заключение эксперта криминалистического бюро ГУВД г. Москвы, из которого следует, что на изъятых у К. после задержания объектах: срезах с ногтей рук, смывах с рук, кусках ткани, вырезанной с карманов брюк, следы наркотического средства не обнаружены (л.д. 52, 59 - 61, 539).

Все свидетели из числа лиц, сопровождавших К., дали показания, что он не употреблял наркотические средства, и сам К. отрицал их употребление вообще.

При полном отсутствии в деле данных о возможном употреблении К. наркотических средств суд сделал вывод о нахождении его при задержании в одурманенном состоянии вследствие употребления наркотического средства.

Так, в приговоре указано: "К показаниям П. о том, что состояние одурманивания могло быть обусловлено просто нервным напряжением (без применения наркотических средств), суд относится критически, считая их недостоверными, так как в этом случае термин "одурманивание" неприменим", К. приобрел гашиш для личного употребления, о чем свидетельствует "тот факт, что был задержан в состоянии одурманивания".

Такую оценку нельзя признать всесторонней.

Допущенные судом нарушения требований ст. ст. 20, 70, 71 УПК РСФСР, предусматривающие необходимость всестороннего, полного, объективного исследования обстоятельств дела повлекли вынесение в отношении К. незаконного и необоснованного приговора.

Президиум Московского городского суда, оставляя приговор без изменения, оставил без внимания допущенные судом первой инстанции существенные нарушения уголовно-процессуального закона.

Совокупность доказательств, не опровергающих заявление К. о его невиновности, дает основание для отмены состоявшихся судебных решений и прекращения дела производством за недоказанностью участия К. в совершении преступления.

Для направления дела на дополнительное расследование или новое рассмотрение оснований не имеется, так как возможности получения новых доказательств исчерпаны.

Как видно из дела, исследуемые события проистекали более трех лет назад; основные участники их, сотрудники милиции, в суде показывали о запамятовании прошлых событий, а имеющиеся в деле их показания не опровергают доводы К. об обнаружении у него "подброшенного" наркотического средства; по сообщению заместителя начальника Центрального регионального управления по борьбе с организованной преступностью при ГУБОП МВД России, "проведенными мероприятиями" не установлены очевидцы задержания К. (л.д. 258), а выявленный частным детективом и допрошенный в суде свидетель А. подтвердил достоверность показаний осужденного (л.д. 366 - 371); согласно заключению специалиста З.Л. приобщенная к делу кассета с видеозаписью задержания К. имеет 13 - 14 прерываний, которые могли возникнуть как в результате прерывания съемок, так и монтажа видеозаписи с изъятием отдельных фрагментов с продолжительностью съемки 12 минут (л.д. 352 - 353). Исследование правомерности действий сотрудников милиции при изложенных выше обстоятельствах не имеет значения для вывода о невиновности К.

С учетом изложенного, на основании ст. ст. 342, 343, 344, 345 УПК РСФСР состоявшиеся судебные решения в отношении К. подлежат отмене, а дело - прекращению за недоказанностью участия К. в совершении преступления.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 339 УПК РСФСР, Судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Таганского межмуниципального суда г. Москвы от 19 мая 2000 года, постановление Таганского межмуниципального суда г. Москвы от 29 мая 2000 года, постановление Черемушкинского межмуниципального суда г. Москвы от 18 июля 2001 года и постановление президиума Московского городского суда от 14 марта 2002 года в отношении К. отменить и дело производством прекратить за недоказанностью его участия в совершении преступления.

 

Председательствующий

З.Ф.ГАЛИУЛЛИН

 

Судьи

С.А.ЛАМИНЦЕВА

Р.Ф.АХМЕТОВ