ПРЕЗИДИУМ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

от 5 июня 2002 г. N 291п2002пр

 

Президиум Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председателя - Лебедева В.М.,

членов Президиума - Верина В.П., Вячеславова В.К., Кузнецова В.В., Меркушова А.Е., Петухова Н.А., Попова Г.Н., Радченко В.И., Свиридова Ю.А., Сергеевой Н.Ю., Смакова Р.М.

рассмотрел дело по протесту заместителя Генерального прокурора Российской Федерации С.Г. Кехлерова на определение Московского городского суда от 1 сентября 2000 года, по которому

Д., <...>, ранее не судимой, имеющей на иждивении 4-х детей,

обвиняемой по ч. 1 ст. 210, п. "б" ч. 2 ст. 159, п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 159, ч. 3 ст. 30, п. "б" ч. 2 ст. 159, ч. 3 ст. 30, п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 159, ч. 3 ст. 186, п. п. "а", "б" ч. 2 ст. 171, ст. 173 УК РФ, отказано в удовлетворении представления Председателя Комиссии при Президенте Российской Федерации по военнопленным, интернированным и пропавшим без вести о применении к ней Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 13 декабря 1999 года "Об объявлении амнистии в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния в ходе проведения антитеррористической операции на Северном Кавказе".

Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации 14 февраля 2002 года протест заместителя Генерального прокурора Российской Федерации оставлен без удовлетворения.

В протесте поставлен вопрос об отмене определений судов первой и кассационной инстанции.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Морозова Е.И. и выступление заместителя Генерального прокурора Российской Федерации Кехлерова С.Г., поддержавшего протест, Президиум Верховного Суда Российской Федерации

 

установил:

 

согласно предъявленному Д. обвинению, в январе 1997 года в целях неоднократного совершения хищений чужого имущества путем обмана, в крупных размерах было создано преступное сообщество (преступная организация), в которое вошли в качестве организаторов и исполнителей А. и Д. и в качестве исполнителей Ч., Г. и не установленные следствием лица.

В целях реализации преступного умысла организаторы указанного преступного сообщества приобрели пакет документов находившегося на грани банкротства КБ "Военкомбанк" и зарегистрировали ЗАО "Эски". Затем они подготовили для выпуска в обращение векселя данного банка и назначили на должность председателя правления этого банка Ч. Обязательного в таких случаях утверждения назначения его на должность Центральным Банком Российской Федерации не было. Ч., согласно распределению ролей, проставлял на этих векселях свою подпись и печать банка, то есть осуществлял их выпуск. После этого участники преступного сообщества обращались к руководителям предприятий из различных регионов Российской Федерации, имеющих задолженность перед бюджетом и предлагали им отгрузить свою продукцию в адрес ЗАО "Эски" в обмен на векселя КБ "Военкомбанк" при условии, что банк после отгрузки товаров поставщиком примет вексель к досрочному погашению, откроет расчетный счет поставщику и, по его указанию, якобы будет производить расчеты с бюджетом в пределах указанной в векселе суммы. Отгрузив товары в адрес ЗАО "Эски" и получив в качестве оплаты за него векселя КБ "Военкомбанк", представители предприятий в обусловленный срок предъявляли указанные векселя КБ "Военкомбанк" для погашения, заключали с банком договор о расчетно-кассовом обслуживании и передавали работникам банка платежные поручения о перечислении денежных средств в бюджет. Однако денежные средства в бюджет не перечислялись, а полученные указанным способом похищенные путем обмана товары размещались на складах ЗАО "Эски", а затем Д. реализовывались.

Действуя указанным способом, участники преступного сообщества в период с февраля по октябрь 1997 года осуществили сбыт поддельных ценных бумаг в крупном размере на общую сумму 179.450.553.000 рублей без учета деноминации, а также путем обмана неоднократно похитили имущество 34 предприятий и организаций в крупном размере на общую сумму 50.172.637.871 рублей без учета деноминации и покушались на неоднократное хищение имущества 14 предприятий и организаций путем обмана, в крупном размере на общую сумму 34.712.110.080 рублей без учета деноминации.

Аналогичным способом А. и Д. приобрели пакет документов АКБ "Униторгбанк", зарегистрировали по паспортам, утерянным гражданами, ЗАО "Ультра-М" и ЗАО "Универсальная компания ЛТД", после чего в период с 17 июля по ноябрь 1997 года, используя необеспеченные денежными средствами векселя АКБ "Униторгбанк" в качестве оплаты за поставленные указанными обществами товары, совместно с неустановленными соучастниками путем обмана неоднократно похитили имущество семи предприятий на сумму 7.733.540.960 неденоминированных рублей.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации находит протест подлежащим удовлетворению.

Отказывая в применении к Д. акта об амнистии, Московский городской суд свой вывод мотивировал тем, что общественно опасные деяния, в которых обвиняется Д., совершены не в ходе проведения антитеррористической операции на Северном Кавказе и что обмен на Д. лиц, насильно удерживавшихся на территории Чеченской Республики, произведен до объявления амнистии и не уполномоченным на то лицом - военным корреспондентом "Новой газеты".

Отклоняя протест, Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации также указала, что инкриминируемые Д. деяния совершены ею не на территориях, указанных в п. 1 постановления о применении амнистии (Северный Кавказ), не в ходе проведения антитеррористической операции на указанных территориях и что они никоим образом не связаны с каким бы то ни было ее участием в составе незаконных вооруженных формирований и банд, в связи с чем на нее не может распространяться постановление об амнистии.

Однако эти выводы, изложенные в определениях судов, не основаны на постановлениях об амнистии и о порядке ее применения.

Так, пунктом 5 Постановления Государственной Думы от 13 декабря 1999 года "Об объявлении амнистии..." предусмотрено прекращение по представлениям Комиссии при Президенте Российской Федерации по военнопленным, интернированным и пропавшим без вести независимо от характера совершенных преступлений уголовных дел, находящихся в производстве органов дознания и предварительного следствия, и уголовных дел, не рассмотренных судами, в отношении лиц, подлежащих обмену на военнослужащих, сотрудников органов внутренних дел и граждан, насильно удерживаемых на территории Чеченской Республики.

Таким образом, амнистия применяется к этим лицам независимо от характера совершенного преступления, а также места и времени его совершения, поэтому ссылка в определениях судов как на пункт 1 постановления об амнистии, так и на пункт 1 постановления о порядке его применения ошибочна.

В соответствии же с п. 7 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации "О порядке применения постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации "Об объявлении амнистии в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния в ходе проведения антитеррористической операции на Северном Кавказе" (в редакции постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 25 февраля 2000 года N 125-III ГД) в отношении указанных выше лиц амнистия применяется по представлению Комиссии при Президенте Российской Федерации с письменного согласия лица, подлежащего обмену. Решение о применении акта об амнистии вступает в законную силу с момента передачи представителям федеральных органов государственной власти насильственно удерживаемого лица в обмен на лицо, в отношении которого принято решение о применении амнистии.

Все эти требования по делу Д. выполнены. Освобождение в обмен на Д. четырех человек - военнослужащих М., П., К. и 12-летнего И. подтверждено материалами дела (л.д. 18, 19 т. 43). Других положений, ограничивающих возможность применения амнистии к лицам, обмениваемым на насильно удерживаемых, постановления не содержат.

Вывод суда о том, что обмен произведен не уполномоченным на то лицом - военным обозревателем "Новой газеты", нельзя признать состоятельным, так как акты обмена пленных на Д. и письмо начальника ГУБОП МВД Российской Федерации (л.д. 16 т. 43) подтверждают факт освобождения указанных лиц родственниками Д. с участием официальных представителей силовых структур.

Суд также необоснованно расценил фактическую выдачу незаконно удерживаемых лиц до применения акта об амнистии к Д. как повод для отказа в применении к ней указанного акта. Такое толкование противоречит смыслу п. 5 постановления об амнистии.

Вывод Судебной коллегии о том, что применение п. 5 Постановления об амнистии независимо от характера преступления, места и времени его совершения противоречит смыслу п. 1 Постановления о порядке применения амнистии, является ошибочным, так как в указанных в п. 5 Постановления случаях следует руководствоваться не п. 1, а п. 7 Постановления о порядке применения амнистии.

Действительно, в пункте 1 обоих Постановлений оговорены условия применения амнистии к лицам, совершившим преступления во время участия в боевых действиях на Северном Кавказе с каждой из сторон, однако эти условия не имеют отношения к лицам, перечисленным в п. п. 5, 6 Постановления об амнистии и п. 7 Постановления о порядке применения амнистии и обмениваемым на военнослужащих, сотрудников органов внутренних дел и граждан, насильно удерживаемых на территории Чеченской Республики, поскольку для этих лиц, как указано выше, установлены специальные условия (письменное согласие лица, подлежащего обмену, на обмен; передача представителям федеральных органов государственной власти насильно удерживаемого лица в обмен на лицо, в отношении которого принято решение о применении амнистии; внесение Комиссией при Президенте Российской Федерации по военнопленным, интернированным и пропавшим без вести представления о применении амнистии).

Утверждение Судебной коллегии о том, что амнистия при обмене на военнопленных может быть применена только к лицам, совершившим преступления на Северном Кавказе, также не основано на указанных правовых актах, так как цель, решаемая ими в этом случае, - спасение лиц, жизнь которых оказалась в опасности, не поставлена в зависимость от того, где совершено преступление амнистируемым лицом. Об этом свидетельствует и то, что в указанных пунктах Постановлений нет ссылок на другие пункты постановлений, ограничивающие возможность их применения.

Органами предварительного следствия при дополнительном расследовании 8 октября 2001 года уголовное дело в отношении А., Г. и Ч. по представлению Комиссии при Президенте Российской Федерации по военнопленным, интернированным и пропавшим без вести в соответствии с п. 5 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 13 декабря 1999 года N 4784-IIГД "Об объявлении амнистии в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния в ходе проведения антитеррористической операции на Северном Кавказе" и п. 4 ст. 5 УПК РСФСР прекращено.

Отказ в применении амнистии к Д. и дальнейшее содержание ее под стражей при таких обстоятельствах нельзя признать справедливым.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 378 УПК РСФСР, Президиум Верховного Суда Российской Федерации

 

постановил:

 

определение Московского городского суда от 1 сентября 2000 года об отказе в удовлетворении представления Председателя Комиссии при Президенте Российской Федерации по военнопленным, интернированным и пропавшим без вести о применении амнистии к Д. на основании Постановления Государственной Думы от 13 декабря 1999 года "Об объявлении амнистии в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния в ходе проведения антитеррористической операции на Северном Кавказе" и определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2002 года отменить.